| О 8-м правиле первого вселенского собора Ив. Григор. привёл своё мнение, что под словом руковозложение нужно понимать миропомазание; он говорит: тогда ещё миропомазания не было. Опасно своим мнением заключать то, что не сказано в правиле. Преп. Никон Черногорец говорит: „всяко убо писание богодухновенно и полезно есть. И сего ради должни есмы в всех, ихже глоголем и творим, имети показание от бож. писаний, да не человеческими помышленьми прельщаеми спаднем праваго пути, и вопаднем в пропасть погибели“ (Ник. Чер. л. 12–13). По мнению Ив. Гр., когда был 1-й-то вселен. собор, мира-то не было. Вот как он наклеветал. Ведь, от Апостолов до первого всел. собора прошло много лет и будто бы мира не было. Неправда. В книге о Вере говорится, что св. Дионисий Ареопагит , иже бысть ученик великого и св. Ап. Павла, в своих книгах говорит, что „священноначальник св. миром мужа (крещаемого) пазнаменав, приобщительнейшаго благодарения сподобляет его и о сих до зде великаго Дионисия“ (о Вер. л. 287). Скажите на милость: можно ли допустить такую нечестивую мысль – сказать, что мира не было во времена первого всел. собора? А первый всел. собор в 8 правиле не сказал: „по миропомазании“, а сказал: „по возложении на них рук“, и о возложении рук не сказал, что это есть миропомазание, а Ив. Григ. толкует, что возложение рук – миропомазание. На это место 8 правила есть ясное толкование VII всел. собора. После прочтения этого правила на соборе, патриарх Тарасий сказал: „а как надобно понимать слово: рукоположение? Почтеннейшие иноки сказали: „Владыка! просим наставить нас“. Святейший патриарх Тарасий сказал: „слово рукоположение может быть здесь сказано просто о благословении, а не о хиротонии“. Славнейшие сановники сказали: „если нет более никакого препятствия; то ради такого понятия их пусть будут они приняты по канонам“ (Деян. всел. соб. VII Всел. соб. Том 7; стр. 93). Св. отцы объяснение патр. Тарасия приняли, а Ив. Григ. вопреки соборов сделал своё объяснение; но Кормчая говорит: „Вся яже чрез церковнаго предания и учительства и воображения святых, и приснопамятных отец, ново-сотворенная и соделанная, или по сем содеятися хотящая, анафема“ (Корм. 441 л.). Так вы не уклоняйтесь в сторонние доказательства и мнения, а докажите нам от Писания. |
| По-видимому, исторической основой, как для кан. 6 ник. так и 2 кан. константинопольского, послужил следующий рассказ, вошедший в арабское «сказание об антиохийских патриархах», составленное антиохийским патриархом Макарием, участником великого московского собора 1666/1667 г. (Порфирий Усненский. Восток христианский. Сирия. Труды Киевской дух. акад. за 1874 г. 6, июнь стр. 361. 362. «Во время пребывания ап. Петра в Риме, во всей вселенной были только три патриарха антиохийский, римский и александрийский. Патриарх антиохийский ведал все области Малой и Великой Азии, которая есть Анатолия – Восток, начиная от Скутари (предместие Константинополя на малоазийском берегу) и все к востоку места около Белого (Каспийского) моря до пределов Востока и все страны у Черного моря, вокруг его, а также и Иерусалим и окрестности его. Впоследствии же, когда в Никее состоялся I всел. собор, по просьбе царя Константина Великого почтен был достоинством патриарха епископ Понта Митрофан и получил часть ближних областей Малой Азии. После II-ro и III-ro вселенских соборов константинопольский патриарх Анатолий, во время IV собора, принял от антиохийского патриарха Максима все области Азии от Скутари до Малатии, хотя римский папа Лев и негодовал на это укорочение апостольского антиохийского престола. Впоследствии, когда Божиему провидению угодно было во дни IV собора, чтобы и Иерусалим был патриархией, Максим патриарх Антиохии уступил иерусалимскому епископу Ювеналию Палестину, которую принял от ап. Петра, уступил в присутствии всех находившихся на IV соборе отцов. За всем сим тогда под управлением антиохийского престола состояло 153 епископа по числу рыб, извлеченных апостольскою мрежею из Тивериадского озера, кроме 4-х великих кафоликосов, подведомых антиохийскому престолу. А из них первый был иерарх Селевкии вавилонской и прочих восточных стран даже до Индии: в этой области его было более ста архиереев, второй был кафаликос великой Армении и сопредельных стран, где было 200 архиереев; третий был кафоликос Сербии (Ширвана), от которого зависели народы и племена бесчисленные, четвертый был кафоликос пределов востока и севера. Ему, как говорят, подчинялся и остров Кипр до IV вселен. собора. |
| Соколов. Ук. соч., стр. 86. Творен. Ill, 171. Möller. Lehrb. d. Kirchengesch. S. 335. Hefele. Op. cit., В. II, 71 (can. 15). Прав. 25. Русск. перев. Uhlhorn. Op. cit., S. 258 (из письма Августина к начальнику провинции Бонифацию). Творен, его в русск. перев. Часть VIII, стр. 454. Там же. Ч. III, 172. Деян. Всел. Соборов. Т. IV, 168—169. IV Всел. собора прав. 25— См. толкование Вальсамона на это правило. Деян. Всел. Собор. IV, стр. 40, 41, 43. Там же, стр. 123, 124. 90-е каноническое правило св. Василия Великого. IV Вселен, собора правило 2-е. Каноническое послание Геннадия, патр. Константинопольского (V в.). Трулльского собора прав. 22. Особенно — VII Всел. собора прав. 5. Möller. Op. cit., I, 343. Трулльского соб. правило 9. Иероним. Творен, в рус. пер. Т. I (письма), стр. 114, 119. Созомен. Церк. история, кн. VIII, гл. 9. Иероним.. Твор II, стр. 62—63 (письма). Там же, стр. 62. — Закон, о котором у нас речь, издан импер. Валентинианом в 370 году и адресован на имя папы Дамаса. По точному смыслу этого закона, клирики (и монахи) 1) должны быть удаляемы из домов вдов и сирот (pupillarum) с помощью полиции, по требованию родственников; 2) не могут получать наследство от женщин, с которыми они находятся в особой близости под предлогом религии, — по дарственным записям и отказам на случай смерти (если это не родственницы их). Все подобные щедродательства объявлены лишенными юридической силы. Закон этот был подтвержден еще в 372 г. с разъяснением, что он относится и к епископам, и к девам (монахиням). Формально закон этот никогда не был отменен, хотя недолго удержал свою силу. Соколов: Церковно-имущ. право, стр. 128. Если христианство продолжало распространяться в мире и тотчас после века апостольского, то кто-же нибудь делал это? По обыкновенному представлению, какое до последнего времени разделяла и церковно-историческая наука, выходило, что апостолы Христовы насадили христианство в известных многочисленных местах Римской империи, а отсюда оно распространилось и далее без каких-либо новых и чрезвычайных посредников. |
| Митрополит Андрей Шагуна (Compendium d. К. R.): В 12 Карфагенском правиле не находим мы основания к отступлению от 4 Антиохийского, и в нашем убеждении основываемся на 9 прав. IV Вселенск. собора, который был 32 года спустя после Карфагенского, и который также говорит о епископском суде, и именно предписывает клирикам не оставлять суда своего епископа. – Из 4 Антиох. правила и из 9 правила IV Вселенского собора мы получаем твердый базис епископского суда, от которого апелляция восходила потом к митрополиту. 12-е Карфагенское правило употреблялось в Африке, но не употреблялось в других Церковных областях. Думаем, что отцы IV Вселен. собора, сознавая неудобоисполнимость 12 Карфагенского правила для всех областей Церкви, подтвердили своим правилом Антиохийское (§ 430, S. 406). Drey : в Африканской церкви апелляционные суды введены около того же времени (IV в.) и в первый раз собором, бывшим под председательством Грата, который (пр. 11) дозволяет каждому клирику, имеющему жалобу на своего епископа подавать апелляцию к 3, 6 другим епископам (Untersachungen über d. Apstol. Kanones. 338, 339). Richter : эти правила ближайшим образом основываются на особенном принципе устройства Африканской церкви (Lehrbuch d. Kirchenrechts § 224). Kellner (Buss-und Strafverfahren gegen Kleriker S. 118): Числа епископов, требуемых Карфагенскими правилами для суда над пресвитерами и диаконами, могут показаться слишком высокими и родить подозрение – не имела ли в виду Церковь этим намеренно затруднить жалобы на клириков. Но должно принять во внимание, что эти определения ближайшим образом рассчитаны на латинскую северную Африку, где число епископов было так велико, как нигде в христианском мире, и где не только малые города, но иногда и деревни, и села имели своих епископов. В других частях Церкви действовали другие и постановления. В Восточной церкви епископ имел полную власть над пресвитерами, диаконами и клириками своей Церкви. Он один без собора мог их запрещать, низлагать и отлучать по своему усмотрению (Антиох. 4). Точно также было и во всей Латинской церкви, кроме Африки (Сардик. 14). |
| Таково содержание правила. Аристен: обвиняемый епископ должен быть судим всем собором. Если же всем невозможно собраться, то он должен быть судим по крайней мере двенадцатью епископами, а пресвитер шестью, диакон тремя. Должен и собственный обвиняемых епископ здесь присутствовать и исследовать вместе обвинения против них (Σ. III, 322–325). Пидалион: епископ обвиняемый, по определению 4 пр. Антиохийского собора, должен быть судим областным собором. Если же неудобно собраться многим епископам, – настоящее (Карфагенское) правило предписывает, чтобы дело по обвинению епископа судимо было 12 епископами. Суд же по обвинению пресвитеров должен быть производим шестью чужими епископами и собственным, – диакона – тремя и собственным. Некоторые, соглашая Карфагенское правило с Антиохийским, говорят, что по Антиохийскому правилу дело о пресвитерах и диаконах в первый раз производит, и решение полагает собственный их епископ; Карфагенское же правило дает им дозволение искать себе суда у большего числа епископов в том случае, если они обжалуют приговор, постановленный об них их епископом (275). Славянская кормчая: аще на епископа будет клевета о коем-либо гресе, подобает всея области епископом судити того собором. Аще ли несть мощно всем снитися, обаче дванадесять епископ да судят, меньше же сего да не будет. Пресвитера же о гресе оклеветаема, им же есть конечное извержение, шесть епископ да судят, седьмый же свой ему епископ, диакона же три епископи, и свой ему четвертый: и тако истязуются вины их и судими бывают (л. 122 об.). Иоанн: по древним Церковным правилам епископа должен был судить собор всех областных епископов под председательством митрополита (Ап. 74; I Всел. 5; II Вселен. 6; Антиох. 14, 15 и др.); а пресвитеров и диаконов всегда судили местные их епископы. Только в случае недовольства решением этого суда, дозволялось обращаться к посредству других епископов, или к высшему суду собора (см. те же правила и Антиох. 6, 20, Сард. 13, 14 и друг.). Собор Карфагенский тоже определяет в других своих постановлениях (пр. 37): а в настоящем (12) правиле он имеет в виду те случаи, когда для суда над епископом не было возможности составить полного собора, по каким-нибудь препятствиям, или когда самые дела по свойству своему не требовали созвания такого собора, а могли быть решены и меньшим числом епископов. В таких случаях собор определил число епископов от шести (для суда над пресвитерами), до трех (для суждения диаконов) кроме епископа епархиального; а судить самого епископа предоставил двенадцати архиереям. Впрочем, это правило было принято не одною Африканскою церковью, но соблюдалось и в других (II, 139, 140). |
| —54— прежнего порядка, как правила уже излишние: например, с изданием 12, VI отменялось 44-е прав. Карфагенского собора (о том, что епископ должен заботиться о своих детях). Но VI вселенский собор не налагая осуждения на это последнее правило как бы на какое-нибудь правило, выражающее противное церкви заблуждение, тем самым, нам кажется, ещё более даёт разуметь, что и его 12-е правило не есть канон неизменный, подобно определению об иконопочитании! Для сравнения можно прибавить: если бы всякое дисциплинарное определение, получившее или само начало или только санкционированное на одном из соборов вселенских, нужно было понимать так, что в таковом, поскольку оно есть определение вселенского собора, не заключается никакого временного или местного элемента; или иначе – если во вселенском соборе видеть только законодателя для всей церкви, отрицая в нём то, что им делается одновременно как и собором поместным (с правами поэтому принадлежащими собору поместному, следовательно ограниченными в некоторых вопросах); то приходилось бы, как мы отчасти упоминали, на основании, например, 59-го правила VI всел. соб. признавать в настоящее время множество случаев крещения недействительными, потому что правило это запрещает крещение вне храма. Само же правило пришлось бы признать несогласным даже с требованиями Писания, не говоря уже о древней церковной практике; ибо где в Писании указано, что для крещения не всякое место, где найдётся вода, годно? Или ещё: VII вселен. соб. правило второе определяет, так сказать, образовательный ценз для епископа в такой формуле: „непременно знать псалтирь, а также и испытывать, имеет ли усердие с размышлением читать священные правила и всё Божественное Писание“ и т. д. Если бы какая-либо частная церковь (как это, например, делает церковь российская) установила бы какой-нибудь иной больший ценз для образования епископа: то таковая должна ли быть признаваема нарушительницей правил вселенского собора? Если не позволительно рассматривать определение вселенских соборов иначе как законы вселенской церкви, то, конечно, ответ должен быть утвер- |
| Что же касается того, что легаты выслушали молча и «без протеста» многие «резкости» по поводу папы и в особенности по адресу собора 869 г., то удивляться этому не следует, когда примем во внимание, что роль легатов на соборе 79 года была сведена почти к нулю. Другой и последний аргумент Иванцова заключается в анализе подписи, сделанной по заключении собора 879 года, папскими легатами под определениями этого собора; в ней собор 869 года прямо анафематствуется (131). Но эта подпись, как она читается в греческих актах в настоящее время, считается за интерполяцию. И с этим нельзя не соглашаться. А главное, подпись – одно дело, а инструкция совсем другое. Собор 879 года в сущности был строгим судом над собором 869 года, и подпись легатов так или иначе должна была выразить эту мысль, а инструкция возникла в Риме, по инициативе папы, до собора 79 года: ради чего она стала бы, как говорится, предварять события? 2179 Впрочем, автор уже не в первый раз обманывает наши ожидания. По поводу нашей докторской диссертации: Вселен. соборы IV и V век. автор написал целую книгу (стр. 1–238), в которой разбирает, и конечно очень подробно, эту книгу (сочинение Иванцова носит заглавие: «Религиозн. движения на Востоке в IV и V век.» М. 1881) Но что же последовало? При втором издании нашей диссертации мы ничем не сочли приличным воспользоваться из критических замечаний его, за исключением следующего единственного случая: критик нашел, что нескладно называть Нестория «школьником антиохийским», а потому в упомянутом 2-м издании выражение: «школьник антиохийский» мы заменили другим: «крайний антиохиец» (См. 1-е изд., стр. 157 и 2-го изд., стр. 158). 2180 В своей книге автор выражает свое суждение еще о двух моих сочинениях, имеющих более близкое или отдаленное отношение к истории Фотия, – разумеем; «Очерки внутренней истории визант.-восточной церкви в IX-XI век» (М. 1878) и: « Церковь римская и византийская в их догматических и церковно-обрядовых спорах в IX-XI веках» (М. 1875). О первой книге автор пишет: «в этом сочинении автор (я) не имел в виду представить что-либо новое и оригинальное, история Фотия занимает здесь лишь нисколько глав» (130). |
| Что касается до личного присутствия императоров на соборах, мы видим это на некоторых из них, но не на всех, и при том присутствие не постоянное. Император Константин лично открыл собор никейский, император Маркиан присутствовал на халкидонском соборе в нескольких заседаниях; на соборе IV вселенском был импер. Константин Погонат; на константинопольском IV (869) соборе был император Василий Македонянин. Но на соборах II, III, V и VII вселенских императоры лично не присутствовали, а только присылали от себя грамоты, или своих сановников. Во всяком же случае императоры являлись на соборах не в качестве судей веры, или глав Церкви, а только как блюстители мира, порядка и благочиния церковного, как покровители и охранители прав. веры. Так сами они изъясняли свое участие в делах соборных. Суд и решение о предметах веры они предоставляли пастырям Церкви. «Бог поставил вас пастырями Церкви, говорит Константин к епископам на соборе, поэтому все, что относится к вере Христовой, Вам надлежит рассматривать» 25 . Импер. Маркиан лично изъясняет собору (VI вселен.), что присутствует на соборе не как судия веры, но чтобы вера, собором определенная, была тверда и безопасна, быв ограждена защитою царской власти» 26 . в) При таком отношении государей к соборам объясняется и то, в каком смысле принадлежало им утверждение соборов. Они не всегда даже подписывали определения соборные. Не видим напр. подписи императоров в актах соборов II, III, IV и V вселенских. Только постановления I, VI, VII вселенских, и собора константинопольского IV, подписаны, но с выражением, такой мысли, что государи не властию своею утверждают догматы соборов, а согласием своим принимают их от вселенской Церкви, как несомненными и признают спасительными для христ. народов. Так император Юстиниан II акты собора трулльского подписал: «non definies, sed suscipiens et consentiens». С другой стороны весьма важно было действие царской власти в том отношении, что она ограждала своим участием неприкосновенность соборных решений, делала зависящие от неё распоряжения к исполнению их, чрез обнародование их в государстве, чрез издание сообразных с ними указов для содействия мерам Церкви, чрез осуждение гражданским судом врагов её, т. е. еретиков, и пр. Таким образом царская власть сообщала соборным определениям важность законов государственных. Так действовали благочестивые императоры после окончания каждого собора. А имп. Юстиниан торжественно утвердил государственную важность «всех прежде него бывших в империи соборов. «Постановляем, говорил он, чтобы силу законов имели все церк. правила, изложенные или утвержденные на соборах: никейском, константинопольском, ефесском, халкидонском. Ибо догматы этих соборов мы принимаем, как слово Божие, а правила их сохраняем, как законы» 27 . |
| Таков был порядок на областных соборах периодических. Когда же нужны, Церкви требовали созвания соборов чрезвычайных — поместных и вселенских, тогда председательские места почти всегда занимали иерархи, известные всей Церкви или своим богословским образованием, или святостью жизни, или видной церковной деятельностью, или доступом к императорскому двору. Определенных правил на эти случаи не имеется, поэтому практика церковная была различна. Город, где собирался собор, не предоставлял его епископу права на первенствующее место на соборе; высокое положение некоторых иерархов (каковы: Римский, Александр., Антиох., Иерусалим., Констан.) также не служило всегда основанием для права председательства их на чрезвычайных соборах. Так, на I всел. Никейском соборе председательское место, полагают, или было занимаемо по очереди епископами — Александрийским (Александром), Антиохийским (Евстафием) и Кордубским (Осией) или во все время кем-нибудь одним из них, известных своей деятельностью на пользу православия; на II всел. Кон-стан, соборе, полагают, сначала — Антиохийский (Мелетий), затем Констан. (Григорий Богослов) и, наконец, другой Константин. (Нектарий), или только два первые из них, известные святостью жизни, высоким образованием и крупной деятельностью на пользу православия; на III всел. Ефесск. соб. — Александр. (Кирилл), известный своим образованием и широкой деятельностью против тогдашних еретиков-несториан; на IV всел. Халкидонск. соб.— Константинопольский (Анатолий), как преемник исповедника за православие — Флавиана и как епископ ближайший к императору (Маркиану), который принял самое живое участие в делах собора и сам явился с импер. Пульхерией и с сенаторами и сановниками на собор; на V всел. Констан. соб. — Константиноп. (Евтихий), как патриарх и нового Рима, занявший со времени IV вселен, соб. второе место среди патриархов (здесь присутствовали еще два других патриарха — Александр, и Антиох.); на VI всел. Константин, соб., — вероятно, легаты Римского папы (Агафона), как видного защитника православия от волновавшей тогда Церковь монофелитской ереси и как преемника исповедника за православие в это время папы Мартина I-ro (почетное председательство на некоторых заседаниях этого собора занимал сам император (Константин Пагонат); на VII всел. Никейском соб. — Констан. (Тарасий), как патриарх столицы, горячий сторонник созвания вселенского собора и восстановления иконопочитания и избранный по желанию народа и императ. Ирины, деятельной покровительницы иконопочитания. |
| князем из Новгородской Софийской библиотеки. Но правила в ней были те же, что и в позднейших списках. В одном лишь случае наивная критическая работа Вассиана блестяще подтвердилась. Он открыл, что в Софийском списке нет той вставки, на которую опирался и собор 1503 г., а именно, вставки так называемого правила «св. отец 165, V-ro Вселен. Собора: на обидящих церкви Божии и священные власти их». Вассиан с полным правом не внес это правило в редактируемый им текст Кормчей. Кроме того, он значительно сократил объем Кормчей, выкинув из нее обширные цитаты и извлечения из греческого императорского законодательства. Работа Вассиана была уже неким достижением в разъяснении загадочного вопроса о праве монастырей на колоссальные земельные имения. Едва Вассиан в 1517 г. окончил свою работу, как на подмогу ему в 1518 г. прибыл в Москву, вызванный по другим побуждениям с Афона, ученый инок Максим, в русской исторической памяти именуемый — Максим Грек. Новоприбывшего ученого грека, еще не одолевшего пока церковно-славянского и русского языков, и на первых порах объяснявшегося через перевод на латинский язык, которым владели по долгу службы посольские переводчики, Вассиан Патрикеев атаковал расспросами: что означают в греческом оригинале многие места в правилах, где славянский текст употребляет термин «село». В древнеславянском и в древнерусском языках этот термин обозначал участок земли, годный для жительства и для разработки. Еще в домосковский период русской жизни к этому термину «село» начало прирастать естественное расширение его значения, т. е. мысль не только о земле, но и о сидящих на ней владельцах и работниках. Но возвращение значения термина «село» к его древнему смыслу («земля — почва») не лишено было значения некоторого открытия. Максим Грек быстро ухватил тенденцию Вассиана и, будучи сам вдохновенным «нестяжателем», охотно толковал найденные цитаты в нестяжательском духе. Дело шло о нескольких правилах вселенских соборов: IV собора, Прав. 24 и VII собора Прав. 12 и 18. |
|
|
