| 1.4.1. Учение о проповеди блаженного Августина Еще с первых столетий существования Церкви между христианскими Востоком и Западом существовали заметные различия. Если на Востоке проявляли больший интерес к отвлеченным богословским вопросам, то на Западе преобладал интерес к практическим аспектам христианской жизни. В Древнем Риме испытывали пиетет перед греческой культурой, и потому греческий язык долго оставался языком Церкви и в западной части империи. Христианская латынь более развивалась не в Риме, а в Северной Африке (в Карфагене). Это существенно повлияло и на развитие латинского проповедничества. Первые значительные латинские гомилетические памятники относятся лишь к концу IV в. Это проповеди свв. Зенона Веронского и Амвросия Медиоланского . Как известно, именно под влиянием св. Амвросия обратился в христианство блаженный Августин , епископ Иппонский (354–430), с именем которого связана первая попытка изложить в систематическом виде принципы христианского проповедничества. Блж. Августину принадлежит трактат «De doctrina Christiana» 24 , состоящий из четырех книг. Первые две книги и 25 глав (из 56) третьей книги были написаны в 396–397 гг. И лишь спустя тридцать лет (в 426–427 гг.) были написаны остальные главы третьей книги и вся четвертая книга. Таким образом, блж. Августин завершил работу над этим сочинением за три года до своей смерти. Первые три книги посвящены проблеме толкования Священного Писания , а четвертая повествует о том, как следует сообщать народу найденный смысл Писания. Именно в четвертой книге изложено учение о церковной проповеди. Чтобы правильно понять учение блж. Августина о проповеди, следует помнить, что до своего обращения в христианство он был учителем риторики. Поэтому неудивительно, что первый вопрос, который он ставит в четвертой книге своего трактата, – это вопрос о соотношении светского ораторского искусства и церковной проповеди. Августин подчеркивает, что в его сочинении читатель не найдет изложения правил риторики. Законы ораторского искусства, по его мнению, следует изучать отдельно и желательно в молодости. Несмотря на то, что Августин определяет риторику как «искусство убеждать других и в истинном, и в ложном», он все же считает, что «правила риторики нужны и полезны» (Гл. III, с. 240) 25 . При этом Августин подчеркивает, что одаренный человек может скорее овладеть красноречием, читая и слушая знаменитых ораторов, «нежели через точное исполнение правил ораторского искусства» (Гл. IV, с. 243). Таким образом, блж. Августин вполне разделяет традиционный для церковных писателей IV-V вв. взгляд на риторику как на первую ступень подготовки к церковному проповедничеству. |
| – А что, князь, давно ли вы членом Тайного Общества? – О каком Тайном Обществе, ваше сиятельство, говорить изволите? – ответил Голицын с таким спокойным недоумением, что сам себе удивился; но сердце у него упало, – подумал: «Начинается!» – Не знаете? Ну, а мы все знаем, все знаем, и не только о вас, но и о дядюшке… – Дядюшка – в Тайном Обществе! – не удержался Голицын и, хотя спохватился тотчас, но было поздно. – Что же так удивились, если ничего не знаете? А, может, и знаете что, да забыли? А? – Если бы и знал что, ваше сиятельство, то не мог бы ничего сказать, не быв подлецом и доносчиком! – ответил Голицын, бледнея уже не от страха, а от злобы. – Ну, полно, князь, полно! Не хочешь, и не надо. Я ведь с тобой как отец говорю, тебе же добра желаючи, чтобы сделать из тебя, по уму твоему, государю человека полезного. Очки – пустое, а ты на хорошем счету: по Веронскому конгрессу помнит тебя государь вместе с графом Шуваловым, женихом Софьи Дмитриевны, и всегда отзываться изволит милостиво. Сегодня – камер-юнкер, завтра – камергер. Ни за что я, дружок, тому не поверю, что есть такой на свете камер-юнкер, который не желал бы камергером сделаться… Подумай, князь, подумай хорошенечко. Утро вечера мудренее. Да приезжай-ка в Грузино – там потолкуем. Посети старика, милости просим, я очень желаю видеть ваше сиятельство у себя в Грузинской пустыне… «Твоим вниманием не дорожу, подлец!» – вспомнился Голицыну рылеевский стих, когда к двум протянутым пальцам Аракчеева – знак редкой милости – прикоснулся он, чувствуя, что этою ласкою хуже, чем розгою, высечен. Прием кончился. Клейнмихель ушел. Аракчеев, подойдя на цыпочках, словно крадучись, к двери в первую из двух зал, которые отделяли Секретарскую от кабинета государева, приотворил дверь осторожно и позвал шепотом: – Ефимыч? А Ефимыч? – Здесь, ваше сиятельство! – тем же осторожным шепотом ответил государев камердинер, Мельников. – Не звал государь? – Никак нет. – Никого не было? – Никого. Все так же крадучись, на цыпочках, прошли обе пустынные залы. Когда половица скрипнула под ногой Мельникова, Аракчеев замахал на него руками. Во всех движениях его была бесшумно-шуршащая мягкость летучей мыши-ночанки. |
| Все эти прискорбные явления, подобных которым можно множество встретить в польских памятниках XVI века, не были конечно результатом какой-либо серьёзной мысли, а просто были следствием своеволия необузданной шляхты, детским протестом против прав и привилегий духовенства. Здесь естественно является вопрос: каким образом могла сносить вольномыслие и своеволия шляхты римская курия с своею восстановленною всемогущею инквизицией? Мы уже упоминали, что папство было бессильно в Польше, его громы могли вызвать разве одни насмешки в шляхте; римскому первосвященнику оставалось лишь печалиться о состоянии Польши, да рассылать послания, на которые никто не обращал внимания. Правда, во второй половине шестнадцатого столетия папские нунции то и дело являлись в Польшу для спасения католичества, но эти нунции встречали поразительные оскорбления в своём лице папского престола и сами сознавали бессилие своих полномочий. В 1555 году прибыл в Польшу в звании нунция веронский епископ Алоизий Липпомано, за которым „была слава опытного борца, искусившегося в бою с реформацией» 495 . На свои просьбы о принятии мер против распространения реформации в Польше, он получал от Сигизмунда Августа одни только обещания; король отказался от энергического действования против еретиков, и заметил нунцию, что он здесь „король со связанными руками» 496 . Желая обратить в недра католической церкви могущественного покровителя реформации в Польше Радзивилла Чёрного, Липпомано на своё письмо получил такой ответ, что „сам диавол, по словам нунция, не мог бы добыть из ада ничего худшего», чтобы выразить своё презрение и папе, и его нунцию, и всему католическому духовенству» 497 . Общество с своей стороны относилось к нунцию с ожесточённою ненавистью и на каждом шагу преследовало его грязными пасквилями 498 . Вследствие всего этого, Липпомано решился покинуть Польшу. „Достаточно, писал он в Риме, что я тут пробыл один год, и всякий признает, что я и св. отец делали всё, что только можно было сделать; если ничего более мы не сделали, это не наша вина, так что мы с спокойною совестью можем сказать: curavimus Babilonem et non est sanata» 499 . |
| Скачать epub pdf 1. Надежда, вера и любовь составляют основание Христианского совершенства и так тесно связаны между собою, что одна без другой быть не могут. В самом деле, станет ли подвизаться вера, если не будет предшествовать ей надежда? Как родится надежда, если не будет веры? А без любви и надежда и вера упразднятся, потому что ни вера без любви, ни надежда без веры деятельными быть не могут. Итак, христианин, желающий быть совершенным, должен положить в основание строения своего совершенства сии три добродетели, если какой-нибудь из них не будет доставать у него, подвиг его не увенчается совершенством. И прежде всего нам необходима надежда на будущее, без которой не может стоять и само настоящее, временное. Уничтожьте надежду – и всё человеческое оцепенеет в человечестве. Уничтожьте надежду – и все искусства и добродетели упразднятся. Уничтожьте надежду – и всё погибнет. Станет ли дитя учиться, если не будет питаться надеждою на плоды учения? Что заставит мореплавателя вверить своё судно морю, если не будут манить его выгода и надёжная пристань? Станет ли воин пренебрегать непогодами зимними и летними жарами, станет ли он не дорожить самим собою, если не будет одушевляться надеждою получить за то славу? Что побудит земледельца сеять семена, если отнять у него надежду на жатву, как на награду за его труды? Станет ли христианин верить во Христа, если не будет верить, что некогда наступит обещанное ему Спасителем вечное блаженство? 2. Но хотя все чаяния надежды относятся к будущему, несмотря на то, она подчинена вере: надежда от веры. Где нет веры, там нет и надежды. Вера есть основание, корень надежды, а надежда – слава, венец веры, потому что награда, которой ожидает надежда, заслуживается верою, и вера хотя за надежду сражается, впрочем плодами победы сама пользуется. Итак, братия, мы должны твёрдо держаться веры, должны охранять её всеми силами, должны на неё опираться, потому что она есть непоколебимое основание нашей жизни, непобедимая крепость и несокрушимое оружие против нападений дьявола, непроницаемая броня нашей души, плодотворное и истинное ведение закона, страх демонов, сила мучеников, красота и ограждение Церкви, служительница Божия, собеседница Духа Святого. Ей подчинено и настоящее и будущее: первое потому, что она пренебрегает им, а последнее потому, что она предполагает его своим. А таким образом, при вере и надежда не боится быть обманутой в своих ожиданиях будущих благ, потому что уже имеет залог будущего в добродетелях. В таком-то смысле сказано об Аврааме, что он сверх надежды, поверил с надеждою, через что сделался отцом многих народов ( Рим. 4, 18 ), то есть, веровав в невозможное по обыкновенному суждению, но возможное по силе упования, основывающегося на несомненной и мужественной вере в обетование Божие, потому что, по слову Господа, всё возможно верующему ( Мк. 9, 23 ). А потому вера и надежда неразделимы, если одной какой-либо из них не будет в человеке, то не будет и другой. |
| Казаков М. М. Скачать epub pdf Глава XV. «...в самых военных делах, думается, нужно обращать внимание на то, справедливы ли эти войны или нет» (Амвросий. Об обязанностях священнослужителей I, XXXV, 176) Политическое равновесие, установившееся в Римской империи после Веронского пакта 384 г. между Максимом, Феодосием и Валентинианом II, с самого начала казалось шатким. Феодосии чувствовал себя полным хозяином Востока и постепенно стремился вовлечь в орбиту своей политики западную часть Империи. Правда, делал он это на первых порах весьма осторожно и не слишком явно. В 385 г. не без участия Феодосия префектом Италии был назначен его приближенный Неотерий, незадолго до того занимавший пост префекта Востока. Это было похоже на подобие протектората над юным соправителем. Понимая, что Валентиниан II не составит ему конкуренции в претензии на власть над всей Римской империей, Феодосии тайно вынашивал планы войны против Максима. Валентиниан II, а, вернее, его окружение и мать – императрица Юстина, имели под своим контролем Италию и Африку. Они были вынуждены мириться с навязываемым им Феодосием покровительством, ибо только в союзе с восточным императором могли противостоять узурпатору. После 384 г. Миланский двор попытался повысить свой престиж путем назначения на важные посты некоторых влиятельных лиц – представителей правящего класса Италии. Так, Ионий Аттик Максим в 384 г. занял пост преторианского префекта Италии, Претекстат получил пост консула на 385 г., хотя и умер до вступления в должность; Касторий в 385 г. занял пост викария Африки и т. д. Тем не менее, в Медиолане понимали, что угроза со стороны Максима отнюдь не миновала, и арианское окружение юного императора не придумало ничего лучшего, как развернуть наступление на ортодоксов-никейцев, полагая, что победа арианства ослабит позиции Максима. Впрочем, ставка на арианство Миланского двора ставила в затруднительное положение ортодокса Феодосия. Да и Амвросий достаточно ясно дал понять, что, создавая арианскую оппозицию Максиму, Миланский двор приобретает серьезную оппозицию со стороны ортодоксов, и ее серьезность со всей очевидностью продемонстрировал конфликт из-за базилики. Кроме того, Максим увидел в столкновении Миланского двора с ортодоксами удобный предлог для вторжения в Италию под маской ревнителя благочестия. |
| Оригинальный текст Апостольского предания неизвестен. Поиски произведения, которое называлось бы " Апостольское предание " , начались со времени обнаружения в 1551 г. в Риме при ц. св. Лаврентия на Тибуртинской дороге статуи некоего епископа, на основании которой были выгравированы пасхальные таблицы и названия сочинений, принадлежащих сщмч. Ипполиту Римскому (+235?). Среди проч. на основании статуи выбиты слова: " peri harismaton apostolike paradosis " (О харизмах [дарованиях] Апостольское предание; эту фразу можно считать названием как одного, так и 2 памятников), однако ни одно из известных произведений св. Ипполита невозможно отождествить с упомянутым " apostolike paradosis " . В кон. XIX - нач. XX в., с октрытием и публикацией большого числа литургико-канонических памятников, исследователями было замечено значительное сходство между отдельными частями 5 сборников: " Синодоса " (др. название - " Египетские церковные постановления " ; греч. оригинал утрачен, известны копт. - саидическая (древнейшая, ок. 500 г.) и бохайрская - араб. и эфиоп. версии, отличающиеся друг от друга), Веронского палимпсеста (лат. переводы неск. литургико-канонических памятников, ок. 494 г.- по Б. Ботту (B. Botte)), " Эпитомы " (V в.?; содержат переработку VIII кн. " Апостольских постановлений " ), " Завещания Господа нашего Иисуса Христа " (V в.; сохранился только сир. перевод греч. текста), " Канонов Ипполита " (IV или V в.; сохранился только араб. перевод греч. текста). Это сходство было объяснено Э. Шварцем (E. Schwartz) и Р.-Г. Конноли (R.-H. Connolly) путем выделения из " Синодоса " и Веронского палимпсеста некоего самостоятельного текста (обозначим его как " k " ), т.о. " Синодос " состоит из " Канонов св. апостолов " (III в.), " k " и переработанной VIII кн. " Апостольских постановлений " (ок. 380 г.); Веронский палимпсест - из " Дидаскалии апостолов " (III в.), " Канонов св. апостолов " и " k " ; остальные 3 сборника содержат отдельные фрагменты " k " . Этот текст " k " и получил название " Апостольского предания " , поскольку исследователи XX в. (Коннолли и др.) отождествили его с утраченным " apostolike paradosis " сщмч. Ипполита Римского (Бубуруз. С.182-191). Считается, что ближе всего к предполагаемому первоисточнику находится лат. текст Веронского палимпсеста (Hanssens. P.171-216, 249-253), поскольку греч. оригинала текста " k " не существует. Следует отметить, что выделяемые из каждого сборника версии Апостольского предания не идентичны, различия между ними в отдельных главах довольно существенны. Критическую реконструкцию Апостольского предания сделал Б. Ботт, единственный рус. перевод - свящ. П. Бубуруз (БТ. 5. С.283-296). При цитировании Апостольского предания обычно придерживаются нумерации глав по изданию Б. Ботта. Текстологический анализ показывает, что единственная лат. редакция Апостольского предания (в Веронском палимпсесте) является переводом с греч. источника III в., имеющего егип. или сир. происхождение (Hanssens. P.6-30). |
| Большая политика строится не на прекраснодушных иллюзиях, а на холодном и подчас циничном расчёте. Классический пример – стратегические выкладки американских адептов «школы реалистов», исходивших из того, что именно сила является главным орудием и критерием успеха и престижа нации на мировой арене. А это значит, что впору забыть ненадолго о провозглашенном «стратегическом партнерстве», носящем пусть и долговременный, но все же ситуативный характер, и согласиться с выводом «Мадам Секретарь»: « Главное – выйти из предстоящего конфликта Орла и Дракона в гораздо лучшем состоянии экономики, политики, безопасности, чем мы это имеем сейчас». Имеет смысл добавить еще один довод в пользу смещения России на условный «Север Евразии». Вскрывшаяся уже на первых этапах санкционной войны против России уязвимость Запада от «вводимых ресурсов» выявила три источника и три составные части его потребительского (но отнюдь не духовного) благополучия. Первым делом это дешёвые энергоресурсы, поставлявшиеся последние полвека из России в динамично развивавшуюся благодаря этому Европу. Затем дешевые товары из Китая, новой «мастерской мира» (90% всего, чем были заполнены полки сети супермаркетов «Уоллмарт» в США, – китайский ширпотреб). Наконец, отрыжка Бреттон-Вудской системы, провозгласившей американский доллар основным денежным мерилом в мировой финансовой системе. С учетом более высокой степени самодостаточности России в плане обилия энергоресурсов и наполненности агропродовольственной корзины, а также способности защитить это достояние вооруженной силой переход в категорию «геополитического Севера» позволит не оказаться на линии огня ( in the line of fire), когда Запад (в лице США и англосаксонского альянса) войдет в клинч с Востоком (Китаем). Цивилизационные коды Отец-основатель веронского форума, президент Ассоциации «Познаем Евразию» профессор Антонио Фаллико призвал осознать безальтернативность возвращения к истокам, к мировоззрению гуманизма, когда человек воспринимается как высшая ценность. |
| Римская традиция доникейского периода известна хуже. В послании Римского еп. Корнилия еп. Фабию Антиохийскому о еретике Новате сообщается, как в Риме совершалось крещение клиников, т. е. находящихся в опасности смерти: «...когда он тяжко заболел, то его, считая почти умирающим, крестили - если можно сказать о таком человеке, что он крещеный,- окропив водой на той же постели, где он лежал. Он выздоровел, но над ним не было совершено остальное, что требуется по церковным правилам: он не был запечатлен (греч. σφραγισθναι; в лат. переводе Руфина - «он не получил signaculum chrismatis») епископом. Не получив этого, мог ли он получить Духа Святого?» ( Euseb. Hist. eccl. VI 43. 14-15). Т. е. дар Св. Духа связывался с обрядом нанесения печати епископом. Полный чин крещения известен только по «Апостольскому преданию» , к-рое мн. ученые приписывали Ипполиту Римскому. Однако в последние десятилетия произошла переоценка и самого памятника, и личности его вероятного автора. Написанное на греческом языке в III в., «Апостольское предание» было переведено на латынь только в кон. IV в. (текст сохр. в т. н. Веронском палимпсесте ). Поскольку известно множество вост. версий памятника, трудно определить, какую традицию, относящуюся к какому времени, он описывает. Послекрещальные чины при сравнении с др. лат. свидетельствами представляются одними из наиболее развитых: после выхода новокрещеного из воды диаконы и пресвитеры помазывают все его тело елеем благодарения, в церкви епископ читает над ним молитву с возложением рук, затем совершает возлияние елея благодарения своей рукой ему на голову, а затем делает знак креста на лбу (signatio) (Trad. Ap. 21). Далее идут лобзание мира и первое причащение. Неясно, в какой момент и под видом чего сходит Св. Дух. В лат. традиции начиная с V в. двойное послекрещальное помазание (пресвитером и епископом) было отличительной чертой именно рим. практики. Это и дало основание считать «Апостольское предание» произведением рим. автора. Нек-рые исследователи полагали, что двойное помазание могло быть привнесено при переводе в кон. IV в. Однако аналогичное чинопоследование содержится в бохайрской, араб. и эфиоп. версиях (иные варианты - в «Канонах Ипполита» и «Завете [Завещании] Господа нашего Иисуса Христа» ). При этом в аутентичном сочинении Ипполита Римского (но римского ли автора?) - в «Толковании на Книгу прор. Даниила» - упоминается лишь одно послекрещальное помазание (видимо, всего тела) ( Hipp. In Dan. I 16. 3//SC. 14. P. 100). Поэтому возможно и обратное влияние - привнесенных вост. традиций на рим. практику. Если бы двойное послекрещальное помазание было древнейшей традицией Римской церкви, оно, вероятно, было бы четко засвидетельствовано в большем числе источников и упоминалось бы в спорах о перекрещивании и принятии падших и еретиков. Происхождение К. и римская традиция IV-VII вв. |
| Лат. версия (соответствует главам 18-30 греч. оригинала) сохранилась в составе Веронского палимпсеста (CPG, N 1731) (изд.: Hauler. 1900; Tidner. 1963). Это древнейшее свидетельство существования «К. с. а.» (кон. V - нач. VI в.). В составе Синодоса (CPG, N 1732) «К. с. а.» представляют первые 20 или 30 правил. В наст. время известны неск. версий: на саидском диалекте копт. языка (изд.: Lagarde, de. 1883; англ. пер.: Horner. 1904. P. 295-306; фрагменты др. рукописей с англ. пер.: Ibid. P. 459-467), на арабском языке (изд. с франц. пер.: P é rier, P é rier. 1912. Р. 573-590), на эфиоп. языке (1-е изд. с лат. пер.: Ludolf. 1691; изд. c англ. пер.: Horner. 1904. P. 1-87, 127-232; новое критическое изд.: Bausi. 1995). В Климентовом Восьмикнижии (CPG, N 1733) «К. с. а.» составляют 2-ю или 3-ю книгу. Сир. версия издания: Baumstark. 1900; издание с англ. переводом: Arendzen. 1901; с франц. переводом: Nau. 1913; о рукописях см. также: V öö bus. 1979. Известны также араб. (см.: Graf. 1944) и копт. бохайрская версии (изд.: Tattam. 1848). Происхождение и датировка Большинство исследователей признают египетское происхождение памятника. Однако доказать это крайне трудно, особенно принимая во внимание то, что «К. с. а.» могли неоднократно подвергаться редактированию или изначально представлять собой компиляцию. Кроме того, ни один из литургико-канонических памятников, с которым сопоставляют «К. с. а.», не имеет точной датировки и однозначной локализации. Одним из ключевых аргументов в пользу происхождения из Египта является различение апостолов Петра и Кифы, которое, как считалось, было характерно именно для александрийской традиции (ср.: Euseb. Hist. eccl. I 12. 2). Однако подобный список имеется, напр., и в «Послании апостолов» (Epistula apostolorum), которое могло быть составлено в М. Азии. В целом сирийское происхождение «К. с. а.» столь же вероятно, как и в случае с «Дидахе». Составление памятника в Сирии не исключали Функ и Ахелис ( Achelis. 1896). По мнению A. Февра, на Сирию указывает близость структуры управления церковной общиной в «К. с. а.» к ессейской традиции, отраженной в кумран. «Уставе общины» ( Faivre. 1981). Однако данный аргумент не выдерживает критики, поскольку построен на ряде недоказуемых допущений (см. в ст. Епископ разд. «Теории происхождения епископского служения»). Акцент памятника на числах 12 и 3 при описании разных служений говорит скорее об ориентации на новозаветную традицию (даже если «К. с. а.» сохраняют некое иудейское наследие, оно было воспринято через НЗ, а не напрямую). А. Стюарт-Сайкс также выступает за происхождение памятника из Сирии или М. Азии. Одним из аргументов помимо сложной реконструкции эволюции текста является внимание «К. с. а.» к вопросу о жен. служении в Церкви, остро стоявшему именно в данном регионе ( Stewart-Sykes. 2006). |
| 3) Подлинно стыжусь оправдываться в том, о чем, думаю, не упомянул бы уже и сам обвинитель в моем присутствии, ибо в точности известно ему, что и сам он лжет, и я не повредился столько в уме и не дошел до такого исступления, чтобы можно было предположить о мне, будто бы помыслил даже что-либо подобное. Посему, если бы спросили меня другие, не стал бы я отвечать, чтобы слушающих не оставить в недоумении даже на время моего оправдания. Перед твоим же благоговением оправдываюсь громким и ясным голосом и, простерши руку, как научился у Апостола, «свидетеля Бога призываю на мою душу» ( 2Кор.1:23 ). И как написано в царственных историях, да позволено будет и мне сказать: «свидетель... Господь и свидетель Христос Его» ( 1Цар.12:5 ), что о благочестии твоем никогда не упоминал я худо пред братом твоим, блаженной памяти благочестивейшим Августом Констансом, и не раздражал его, как наклеветали эти люди. А если когда входил я к нему, и при мне упоминал он о твоем человеколюбии (было же это, когда Фаласс прибыл в Питивион, а я жил в Аквилеи), то (свидетель Господь) упоминал я о твоем благочестии и говорил то, что Бог да откроет душе твоей, чтобы донесших тебе на меня осудил ты за клевету. Прости, человеколюбивейший Август, в том, что говорю тебе это, и удостой меня великого твоего снисхождения. Ни христолюбивый Констанс не был так легкомыслен, ни я столько дерзок, чтобы вести нам разговор о подобных вещах и мне клеветать брату на брата, перед Царем отзываться худо о Царе. Не обезумел я еще, Царь, и не забыл, что говорит Божие слово: «и в совести... твоей не клени царя; и в клети ложницы твоея не клени богатаго: яко птица небесная донесет глас твой и имей криле возвестит слово твое» ( Еккл.10:20 ). Если же не остается скрытым, что и наедине говорится о вас царях, то вероятное ли дело, чтобы стал я говорить о тебе в присутствии Царя и при стольких предстоящих? Ибо никогда не видал я брата твоего один, и он никогда не беседовал со мною одним, напротив же того, всегда ходил я к нему с епископом того города, где жил, и в присутствии там других. Вместе являлись мы к нему, вместе и уходили. Об этом может засвидетельствовать Фортунатиан, епископ Аквилейский, то же в состоянии сказать отец Осия и епископы: Криспин Патавский, Лукилл Веронский, Дионисий Лиидский и Викентий Кампанийский. Поскольку же скончались Максимин Триверский и Протасий Медиоланский, то может засвидетельствовать бывший магистр Евгений, потому что он стоял при дверях и слышал, о чем просили мы Царя и что соблаговолил он сказать нам. Почему, хотя и этого достаточно для доказательства, однако же дозволь пересказать и причину моей отлучки, чтобы и за это осудил ты доносивших на меня напрасно. |
|
|
