| Несмотря на все такие меры, принимавшиеся поляками к ополячению русского населения Западной Руси, это последнее и в XV и XVI веках продолжало крепко держаться своей народности. Главною опорою русской народности служили в Западной Руси вера православная и язык русский. Несмотря на частные измены, большинство западно-руссов и в это время не только твердо держалось своей народности и своего языка и веры, но и принимало нарочитые меры к тому, чтобы укрепить их и сохранить и на будущее время. Союз между Польшею и Литвою всецело основывался на единстве верховного правителя – короля. Русские люди, преданные своей вере и народности, пользуясь благорасположением к Литве и Руси последних польских королей из рода Ягайла (Сигизмунда I и Сигизмунда II Августа), домогались особенно того, чтобы в Литве был свой особый, отдельный от Польши великий князь. Так, в 1526 г. высшие литовско-русские чины просили короля Сигизмунда I дать им на великое литовско-русское княжество своего сына Сигизмунда Августа. Они при этом говорили так: «когда великое княжество будет иметь свою корону, тогда нельзя будет присоединить его к короне польской, потому, что эта корона не может быть вплетена, т.е. включена в другую корону. Тогда панам великим нельзя будет домогаться, чтобы это наше государство было унижено и присоединено к ним, но будет равное братство и приязнь за одно против каждого неприятеля». Король Сигизмунд I исполнил эту просьбу литовско-русских чинов, но не вполне. В 1529 г. он привез своего сына в Вильну, провозгласил его великим литовско-русским князем, но не надел на него короны и не оставил его в Литве. Заботились литовско-русские патриоты также и о том, чтобы свое народное управление и судоустройство оградить от влияния польского. Им удалось составить общий свод законов для всех земель литовско-русского государства, который и был утвержден в том же 1529 г. под названием статута. Литовско-русский статут значительно содействовал обособлению Литвы и Западной Руси от Польши. Статут был составлен на основании литовско-русского права. |
| Ситуация усложнялась появлением в Восточной Европе быстро растущего молодого государства — Великого княжества Литовского. Его правители, деды и прадеды которых были закоренелыми язычниками, вели своеобразный торг, принимая то православие, то католичество. Случалось, они и вовсе сбрасывали личину христиан и безжалостно убивали проповедников «слова божьего». К середине XIV в. литовские князья захватили огромную часть территории Юго-Западной Руси, почти всю современную Белоруссию. Они контролировали Волынь, среднее Поднепровье, простирали руку над Северской Украиной. Земли бывшего Галицкого княжества были захвачены польскими феодалами. Польский король Казимир теснил Литву, получая поддержку от Венгрии и папской курии. Одним из активных участников церковно-полити-ческой борьбы в Восточной Европе была Золотая Орда. Прищуренные глаза «кибиточных политиков» с птичьей зоркостью различали все сколько-нибудь значительные события, происходившие в тогдашнем мире. Ордынскую дипломатию сильно беспокоило усиление Литвы. Еще основатель литовского государства князь Миндовг в середине XIII в. дважды наносил поражение ордынским отрядам, вторгавшимся в его владения. Особенно окрепла и усилилась Литва в правление великих князей Гедимина (1316—1341) и его сына воинственного Ольгерда (1345—1377). Собственно литовские земли, Аукштайтия и Жемай-тия, составляли лишь около 1/10 от всей территории Великого княжества Литовского в период его расцвета. Остальное — восточнославянские земли Белоруссии, Украины, Великороссии, частью захваченные литовскими князьями, а частью добровольно принявшие подданство в надежде найти таким путем защиту от набегов ордынцев и орденских рыцарей. Стратегической линией ордынской дипломатии было раздувание вражды между Великороссией и Литвой. Беспокойство Орды становится особенно понятно, если принять мнение некоторых историков о том, что объединение Великого княжества Литовского, большая часть населения которого говорила по-русски и исповедовала православие, и Великороссии в единое государство, или хотя бы возможность прочного союза между ними были отнюдь не беспочвенной мечтой, а реальной политической перспективой. |
| В 1054 г. Посемье вошло в состав Переяславского княжества. В 1094 (или 1095) г. Курск стал центром Курского княжества (до сер. XII в. существовало с перерывами). В кон. XI - сер. XII в. переяславские и черниговские князья с переменным успехом вели борьбу за Курск и Посемье. В кон. 50-х гг. XII в. этот регион окончательно вошел в состав Чернигово-Северской земли. Во 2-й пол. XI-XII в. Посемье подвергалось нападениям половцев . Особенно тяжелые последствия имело вторжение, предпринятое половецкими ханами после неудачного похода новгород-северского кн. Игоря Святославича в 1185 г. В 1-й четв. XIII в. произошло возвышение Курского княжества. На территории Посемья помимо Курска в домонгольский период существовали города Рыльск (первое летописное упоминание в 1152 г.), Липовечск (предположительно на месте городища Старый Город), возможно, Ольгов (точное местоположение не установлено), а также неизвестные по имени города, располагавшиеся на месте Ратского, Липинского, Б. Горнальского и Гочевского городищ (с последним ряд исследователей связывает летописный Римов). Во 2-й пол. XII в. основан княжеский стол в Рыльске, в XIII в.- в Липовечске. В 1239 г. Посемье было разорено монголо-татарами во время нашествия Батыя. В 1275 г. разорению монг. войском, возвращавшимся из похода на Литву, подверглась Курская округа. В кон. XIII в. Курск, утративший к этому времени статус столицы княжества, был окончательно разрушен. В 1289-1290 гг. князья Олег Рыльский и Святослав Липовечский выступили против ордынского баскака Ахмата, что стало причиной очередного разорительного похода монголо-татар. В XIV в. на землях бывш. Курского княжества существовало особое административно-территориальное образование, напрямую подчиненное властям Золотой Орды,- «Курская тьма». В этот период своего расцвета достиг крупный русско-ордынский город (возможно, Ратун), располагавшийся на месте Ратского городища. Во 2-й пол. XIV в. (предположительно после похода литов. кн. Ольгерда на Левобережье Днепра в 1362) курские земли были освобождены из-под власти Золотой Орды и включены в состав Литовского великого княжества . В результате русско-литов. войны 1500-1503 гг. Посемье вошло в состав Московского великого княжества . В 1-й четв. XVI в. в составе Русского гос-ва существовало Рыльское удельное княжество, ликвидированное в 1523 г. |
| Мы также Король, снисходя милостиво на прежде помянутую просьбу, прописанную Грамоту, изданную для всех вообще, дабы в Духовные дела не мешались, из Книг Метрики Меньшей нашей Канцелярии Великого Княжества Литовского выпискою выдать просителям и для вящшего удостоверения печать Великого Княжества Литовского притиснуть повелели. Дана в Канцелярии нашей Великого Княжества Литовского 25 Октября лета 1765, царствования нашего во второе лето и проч. Такую ж Грамоту с некоторым сокращением и разноречинми дал Митрополиту Михаилу Рогоз и Король Сигисмунд III. 1592 г. Генваря 2. Она напечатана на Польскорусском языке в Архиве Белорусских Грамот под N: 25. 13. Привилегия Короля Сигисмунда III. Духовенству Рускому о том, чтобы по смерти Митрополита, Епископов, Архимандритов и Игуменов, до назначения на их места новых преемников, не мирские урядники управляли их оставшимися имениями, но по примеру Капитул Римского Костела, Крылошане Соборных церквей, – записанная в Актах Гродских Луцких 1589 г. Мая 5 Кириллом Терлецким, бывшим тогда Епископом Луцким, а 1590 г. Генваря 19 перенесенная Гедроицем, Дворянином Епископа Кирилла Терлецкого, в Акты Земские Луцкие; после сего в том же 1590 г. Июня 28 Митрополитом Михаилом Рогозою и другими Епископами Русскими явлена она в Брестском Земстве; наконец в 1598 г. Мая 25 внесена в Полоцкие Земские Акты (Переведено из Польского Виленского Журнала Dzieje Dobroczynnosci 1823 г. 10) СИГИСМУНД III. В отвращение сего, дабы впредь так не деялось и все надания церковные в целости сохраняемы были, они просили нас Государя, дабы мы правительственною нашею властию, предотвращая сие, привилегированною Грамотою нашею им укрепили и утвердили, чтобы сии достоинства в лучшем порядке на все предбудущие времена оставались и церковные имения по кончине его Архиепископа -Митрополита, Епископов нынешних и впред будущих не Воеводы, не Подскарбии Земские и не Старосты наши, но, по примеру прав, вольностей и достоинства Духовенства Римского Костела, Капитул, Крылошане и старшее Духовенство, при каждой главной церкви находящееся, все имения, надания и церковные сокровища в свои руки брали и все то в целости другому Архиепископу – Митрополиту, Епископу, или Архимандриту сберегали и отдали, ничего не утратив, в чем заступления за них у нас просили и их Милости Паны Сенаторы, и все Чины Сейма Короны Польской и Великого Княжества Литовского. |
| Поэтому активизация русской политики в Ливонии должна была привлечь внимание литовских политиков к этой стране. Однако для вмешательства в ливонские дела у них имелись и другие важные причины. Подобно Русскому государству, и Великое княжество Литовское несло ущерб от принудительного посредничества ливонских купцов, причем ущерб в данном случае был, вероятно, даже большим, так как Великое княжество Литовское было вовлечено в систему европейских экономических связей гораздо сильнее, чем Русское государство. Попытки литовских политиков добиться изменения положения с помощью дипломатии также оставались безрезультатными. Отсюда их попытки подчинить Ливонию своему политическому влиянию, вмешиваясь в ее внутренние дела. Для такого вмешательства у Сигизмунда II было гораздо больше возможностей, чем у Ивана IV. Больше всего литовских политиков привлекала возможность установления своего контроля над Ригой — портом, через который шел основной поток товаров из Великого княжества Литовского в страны Западной Европы. К середине 50-х годов литовским политикам удалось добиться тайного соглашения с рижским архиепископом Вильгельмом об избрании его будущим преемником-коадъютором сына одного из немецких князей, Кристофа Мекленбургского, связанного с польским двором. Став позднее рижским архиепископом, тот должен был добиваться превращения архиепископства в особое княжество под патронатом Великого княжества Литовского. После того как архиепископ действительно сделал Кристофа Мекленбургского своим преемником, вмешались власти Ордена. Войска великого магистра напали на резиденцию архиепископа и захватили в плен и Вильгельма, и его коадъютора. Тогда Сигизмунд II прибегнул к силе, собрал войско и двинул его на границу с Орденом. Власти Ордена попытались провести мобилизацию своих военных вассалов, но лишь незначительная их часть откликнулась на это обращение. Орден фактически мог опираться лишь на отряды наемников из Германии, которые не смогли бы дать отпора литовской армии. В итоге 13 сентября 1556 года великий магистр Вильгельм Фюрстенберг должен был публично принести извинения Сигизмунду II и подписать договор, удовлетворявший основные требования властей Великого княжества Литовского. Архиепископ и его коадъютор были освобождены, архиепископу возвратили власть над архиепископством, а купцам Великого княжества была предоставлена свобода торговли на территории Ливонии. Кроме того, Орден заключил с Великим княжеством Литовским союз против России и принял на себя обязательства не пропускать на русскую территорию товары и специалистов, которые могли бы способствовать усилению Русского государства. |
| Кн. 5 (1427-1506); 1995. Кн. 3 (1440-1498), 225 (1528-1547); 1996. Кн. 564 (1553-1567); 1997. Кн. 10 (1440-1523), 11 (1518-1523), 224 (1522-1530); 1998. Кн. 1 (1380-1584), 25 (1387-1546); 1999. Кн. 227 (1533-1535), 530 (1566-1572); 2000. Кн. 51 (1566-1574); 2001. Кн. 230 (1542), 531 (1567-1569); 12 (1522-1529); Пётр Дусбургский. Хроника земли Прусской/Изд. подгот. В. И. Матузова. М., 1997; Хорошкевич А. Л. Документы нач. XV в. о рус.-литов. отношениях//Культ. связи России и Польши XI-XX вв. М., 1998. С. 39-57; Метрыка Bялikara княства (Koniя канца XVI ст.). Mihck, 2001. T. 28: 1522-1552; T. 44: 1559-1566; 2003. Т. 43: 1523-1560; Кн. 523: Nepanic войска Bялikara княства 1528 г.: Кн. публ. 1; Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь, кон. XII в.- 1270 г.: Тексты, пер., коммент. М., 2002; Памятники истории Вост. Европы: Источники XV-XVII вв. М.; Варшава, 2002. Т. 6: Радзивилловские акты из собр. РНБ. 1-я пол. XVI в./Сост.: М. М. Кром. Лит.: Boniecki A. Poczet rodów w Wielkiem Ksistwe Litewskiem w XV i XVI w. Warsz., 1887; Ясинский М. Н. Уставные земские грамоты Литовско-Русского гос-ва. К., 1889; Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского гос-ва ко времени издания 1-го Литов. статута. М., 1893; он же. Литовско-Русский сейм: Опыт по истории учреждения в связи с внутренним строем и внешнею жизнью гос-ва. М., 1900; он же. Очерк истории Литовско-Русского гос-ва до Люблинской унии. М., 1910; Лаппо И. И. Великое княжество Литов. за время от заключения Люблинской унии до смерти Стефана Батория (1569-1586). СПб., 1901; он же. Великое княжество Литов. во 2-й пол. XVI ст.: Литовско-Русский повет и его сеймик. Юрьев, 1911. Т. 2; Грушевский А. [С.] Пинское Полесье: Ист. очерки. К., 1903. Ч. 2; Малиновский И. А. Рада Вел. княжества Литов. в связи с боярской думой древней России. Томск, 1904. Вып. 1: Рада Вел. княжества Литов.; Довгялло Д. И. К истории правосл. западнорус. Церкви до пол. XVII в. Вильна, 1908; Chodynicki K. Proby zaprowadzenia chrze cijastwa na Litwie przed r. |
| В мае 1566 года в Москву прибыло «великое посольство» Великого княжества Литовского во главе с одним из первых вельмож этого государства Юрием Александровичем Ходкевичем. Переговоры с ним вели наиболее близкие советники царя Василий Михайлович Юрьев, Афанасий Вяземский и член опричной Думы ясельничий царя и думный дворянин Петр Зайцев. Литовские послы предложили разделить Ливонию между обоими государствами: каждое из них должно было сохранить за собой занятые к 1566 году земли, а те земли, которые находились в руках шведов, следовало «доступати за один», а затем также «поделити». Такой раздел Ливонии мог быть вполне реальным, так как Швеция в XVI веке не была столь мощной военной державой, как в следующем XVII столетии, и не смогла бы сопротивляться совместному натиску двух своих соседей. Возможно, если бы царь дал согласие на эти предложения, исход Ливонской войны оказался бы иным. Царь и его советники расценили эти предложения как свидетельство слабости литовской стороны и попытались использовать ситуацию для того, чтобы дипломатическим путем добиться отказа Великого княжества Литовского от главных центров Ливонии. Уступая Сигизмунду II Курляндию и часть земель в районе Полоцка, занятых в 1563 году русскими войсками, царь добивался признания его прав на всю остальную Ливонию, в частности на ливонские замки, лежащие на Западной Двине, и на расположенную в устье этой реки Ригу. Однако надежды на то, что литовскую сторону удастся принудить заключить такое соглашение, оказались необоснованными. Западная Двина была тем путем, по которому магнаты и шляхта Великого княжества через Ригу вывозили свой хлеб и «лесные товары» на европейский рынок. Именно желание поставить этот путь под свой контроль было одним из главных мотивов вмешательства Великого княжества Литовского в ливонские дела. Неудивительно, что литовские послы категорически отказались уступить ливонские замки на Двине или обменять их «на Полтеск и со всем, что к Полтецку взято» (хотя Полоцк царь Иван им и не предлагал). К концу июня 1566 года переговоры зашли в тупик. |
| Литовские вельможи были глубоко не удовлетворены условиями унии, заключенной в Люблине, когда польское дворянство, используя тяжелое положение Великого княжества Литовского в войне с Россией, лишило его значительной части территории. Киевское, Брацлавское и Волынское воеводства — вся южная часть Великого княжества, а также его наиболее западная часть — Подляшье — вошли в состав Польского королевства. Тем самым в федеративном Польско-Литовском государстве Литве досталась роль младшего, подчиненного партнера. Возвращение земель на востоке должно было способствовать увеличению удельного веса Великого княжества Литовского в Речи Посполитой. К осуществлению своего плана литовские магнаты приступили уже осенью 1572 года. Известив царя о своих намерениях избрать Федора и «приводити» к такому решению поляков, они просили дать «опасную грамоту» для посла, который обсудил бы с царем условия избрания его сына. Такая грамота была выслана, и в конце декабря 1572 года в Россию отправился один из наиболее талантливых дипломатов Великого княжества писарь Михаил Богданович Гарабурда. Переговоры протекали в Новгороде, где находился царь, в конце февраля — начале марта 1573 года. Инициатива литовских магнатов была встречена царем благосклонно (он не только выслал «опасную грамоту», но и просил, чтобы литовский посол приезжал к нему «не мешкаючи»), но условия, привезенные литовским дипломатом, вызвали его резкое недовольство. Царь недвусмысленно заявил, что никаких своих земель он Речи Посполитой отдавать не намерен: «Наш сын не девка, чтоб за него давать приданое»; «нам сына нашего Федора для чего вам давать к убытку своего государства?» На предложение дать сыну «для учтивости» «города и волости» царь резко заметил, что в королевстве Польском и Великом княжестве Литовском «довольно городов и волостей», на доходы от которых может жить их правитель; наоборот, если паны и шляхта Речи Посполитой хотят видеть на троне царя или его сына, они должны «для нашего царского именования» отдать Ивану IV Киев, хотя бы и без пригородов. К вопросу о Киеве в дальнейшем царь не обращался, и значение употребленного им оборота остается не совсем ясным. Вероятно, имелся в виду не собственно «царский титул» Ивана IV, а его наименование «государем всея Руси»: с переходом Киева — древней столицы всей Руси под власть царя этот титул должен был приобрести наконец реальное содержание. С учетом этого был подготовлен новый титул Ивана IV: «царь государь и великий князь всея Руси, киевский, владимирский, московский». Совсем нетрудно было сообразить, что переход Киева под власть Ивана IV мог стать прологом к распространению его власти и на другие восточно-славянские земли в границах Речи Посполитой. Все это никак не соответствовало тем надеждам, с которыми литовские вельможи посылали Гарабурду в Москву. |
| При оценке привилеев 1563 и 1568 гг. исследователи отмечают и другой мотив действий Сигизмунда II: желание ослабить сопротивление православных магнатов и шляхты планам объединения великого княжества Литовского с католической Польшей (Chodynicki. Ko?sci?o³ prawos³awny. S. 88–90). Принятие в 1569 г. Люблинской унии сопровождалось включением украинских земель великого княжества Литовского — Волыни и Киевщины в состав Польского королевства. Выступая от имени местных князей и шляхты на созванном в связи с этим в Люблине сейме, кн. Константин Вишневецкий настаивал на том, чтобы «русское» дворянство было полностью уравнено в правах с польским. Ставился и вопрос об определенных гарантиях для православных: «Tak tez, i¿e?smi sa roznei religiei, a zw³aszcza Graekowie, abi?smi tim nie bili ponizeni — abi nikt do inssej religiej nie bil prziczi¹gani [Так как мы принадлежим к другой религии, а именно к греческой, чтобы нас из-за этого не унижали и никого не принуждали принять иную религию (польск.)]» (Дневник люблинского сейма 1569 г. Соединение великого княжества Литовского с Королевством Польским. СПб., 1869. С. 382). Требования православного дворянства были определенным образом учтены при выдаче привилеев, оформлявших включение Киевщины и Волыни в состав Польского королевства. Так, в том месте, где говорилось о получении населением этих земель польских «вольностей», указывалось, что их получают «szlachta, rycerstwo take i duchowne stany rzymskiego i greckiego zakonu [шляхта, рыцарство, также и духовные сословия римской и греческой веры (польск.)]» (Akta unji Polski z Litw¹. 1385–1791/Wyd. S. Kutrzeba i W. Semkowicz. Krak?ow, 1932. S. 303, 314). Еще более важным было содержавшееся в тех же документах обязательство «dostojenstw i urzêd?ow ziemie naszej Wolynskiej (Kijowskiej), duchownych i ?swieckich, wielkich i ma³ych, tak rzymskiego jak i greckiego zakonu bêd¹cych, nie umniejsza?c, ani zat³umia?c, i owszem w ca³e zachowa?c [достоинств и должностей земли нашей Волынской (Киевской), духовных и светских, великих и малых, как римской, так и греческой веры, не уменьшать, не умалять, но в целости сохранять (польск.)]» (Akta unji. S. 306, 316). Pelenski J. The incorporation of the Ukrainian lands of Old Rus into Crown Poland//American contributions to the Seventh international congress of Slavists. The Hague; Paris, 1973. V. 3. P. 49–50. Эти положения привилеев рассматривались как обязательство власти содействовать сохранению традиционных прав православной Церкви в Речи Посполитой. Позднее они служили юридической основой для борьбы с попытками правительства принудить православное население к принятию унии с Римом. |
| В том же году, как состоялось избрание Сигизмунда Августа, в великом княжестве введен Статут литовский. До этого времени литовское княжество руководствовалось Судебником, данным в 1468 году Казимиром Ягеллоном 109 и различными уставами, привилегиями и наказами, данными целому княжеству или отдельным областям. (Привилегия, данная Литве в 1492 году – Привилегия земле Жмудской того же года. – Витебская привилегия 1503 года, Киевская 1507 года, Полоцкая 1511 года. – Устав Сигизмунда I-ro 1529 года и. т. д. 110 В 1522 году Сигизмунд на сейме в Вильне приказал составить один общий для всех литовских земель Статут. Составлена была особая комиссия, работавшая много лет над составлением литовского законодательного сборника. Труды ее пересмотрены и дополнены были литовским канцлером Альбертом Гаштольдом и наконец в 1530 году Статут утвержден королем и введен в областях Литовского княжества. Первый Статут состоял из 13-ти глав или разделов; писан был на русском языке, но впоследствии переведен на латинский и польский. В первоначальном виде Статут носил на себе отпечаток древних суровых обычаев и отличался строгостью карательных мер. Вследствие этого литовская шляхта просила своего великого князя, Сигизмунда Августа, переделать этот Статут. Это подало повод к важным суждениям, происходивших на литовских сеймах с 1544 по 1563 год. В 1564 г. король поручил переработать Статут. После пересмотра он утвержден был королем в 1566 г., 111 с распространением его на Волынь и Подолию. 112 Два года спустя сделаны к нему новые прибавления. Но, кроме того, последовавшее в 1569 г. соединение Литвы с Польшей изменило государственный быт княжества: вследствие чего при Стефане Баторие Статут вновь был пересмотрен и исправлен чрез депутатов или комиссаров, от станов великого княжества выбранных, 113 и утвержден на коронационном сейме 1588 г. и напечатан в том же году на русском языке в Вильне, в типографии Мамоничей. Над этой последней редакцией Статута особенно трудился тогдашний великий канцлер литовский Лев Сапега. Мацеевский называет литовский Статут великим законодательным памятником своего времени, какого не имела тогдашняя Европа. 114 В состав его, особенно в Сапегинской редакции, вошло много прав польских, но и литовская стихия сохранилась в значительной степени. Польша в то время еще не имела своего общего статута. По этому поводу Сырокомля 115 замечает, что с составлением литовского Статута менее было хлопот, чем с законодательством Польши. Литовец, новопризванный к республиканским формам правления, с благодарностью принимал все, что ни начертывало самовластие короля и феодализм вельмож. |
|
|
