| Литовские вельможи были глубоко не удовлетворены условиями унии, заключенной в Люблине, когда польское дворянство, используя тяжелое положение Великого княжества Литовского в войне с Россией, лишило его значительной части территории. Киевское, Брацлавское и Волынское воеводства — вся южная часть Великого княжества, а также его наиболее западная часть — Подляшье — вошли в состав Польского королевства. Тем самым в федеративном Польско-Литовском государстве Литве досталась роль младшего, подчиненного партнера. Возвращение земель на востоке должно было способствовать увеличению удельного веса Великого княжества Литовского в Речи Посполитой. К осуществлению своего плана литовские магнаты приступили уже осенью 1572 года. Известив царя о своих намерениях избрать Федора и «приводити» к такому решению поляков, они просили дать «опасную грамоту» для посла, который обсудил бы с царем условия избрания его сына. Такая грамота была выслана, и в конце декабря 1572 года в Россию отправился один из наиболее талантливых дипломатов Великого княжества писарь Михаил Богданович Гарабурда. Переговоры протекали в Новгороде, где находился царь, в конце февраля — начале марта 1573 года. Инициатива литовских магнатов была встречена царем благосклонно (он не только выслал «опасную грамоту», но и просил, чтобы литовский посол приезжал к нему «не мешкаючи»), но условия, привезенные литовским дипломатом, вызвали его резкое недовольство. Царь недвусмысленно заявил, что никаких своих земель он Речи Посполитой отдавать не намерен: «Наш сын не девка, чтоб за него давать приданое»; «нам сына нашего Федора для чего вам давать к убытку своего государства?» На предложение дать сыну «для учтивости» «города и волости» царь резко заметил, что в королевстве Польском и Великом княжестве Литовском «довольно городов и волостей», на доходы от которых может жить их правитель; наоборот, если паны и шляхта Речи Посполитой хотят видеть на троне царя или его сына, они должны «для нашего царского именования» отдать Ивану IV Киев, хотя бы и без пригородов. К вопросу о Киеве в дальнейшем царь не обращался, и значение употребленного им оборота остается не совсем ясным. Вероятно, имелся в виду не собственно «царский титул» Ивана IV, а его наименование «государем всея Руси»: с переходом Киева — древней столицы всей Руси под власть царя этот титул должен был приобрести наконец реальное содержание. С учетом этого был подготовлен новый титул Ивана IV: «царь государь и великий князь всея Руси, киевский, владимирский, московский». Совсем нетрудно было сообразить, что переход Киева под власть Ивана IV мог стать прологом к распространению его власти и на другие восточно-славянские земли в границах Речи Посполитой. Все это никак не соответствовало тем надеждам, с которыми литовские вельможи посылали Гарабурду в Москву. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации " Дело о «законных детях» и положение православной иерархии в Великом княжестве Литовском в первой половине XVI века " Б. Н. Флоря На фоне средневековой Европы конфессиональные отношения в Великом княжестве Литовском отличались существенным своеобразием. Православие не являлось здесь господствующей конфессией, но одновременно признавались законность существования православной Церкви и наличие у нее определенных прав. Некоторые особенности юрисдикции православной Церкви в таких условиях отразились в судебном решении короля Сигизмунда I от 1528 г. Дело было начато по жалобе Ульяны, жены полоцкого боярина Яцка Сенкевича. После смерти мужа Ульяны его племянник князь Семен Одинцевич отобрал имение покойного у детей вдовы, утверждая, что они незаконные («неправые») и потому не могут наследовать. Как разъясняла в своей жалобе Ульяна, они с Яцком вступили в брак «не водле закону греческого», хотя и были православными. Когда об этом узнал Киевский митрополит Иосиф II (Солтан), он осуществил их развод («того доведивъшися... в том нас розвел»). Согласно привилею 1511 г. короля Сигизмунда I, за митрополитом признавался «духовный суд» по делам, касающимся православного общества, в том числе и регулирование в нем семейных отношений . Данный пример показывает, что митрополит Иосиф II использовал это право. Вместе с тем, как отмечено в жалобе, митрополит, приняв во внимание, что «Яцко со мною ся венчал и тые дети в законе прибыл», «оставил тых детей при чти, иж они суть правые законные дети»; был выдан митрополитом и соответствующий «лист судовый» — судебное решение. Как видим, православный иерарх обладал правом регулирования разных сторон семейных отношений и активно его использовал. Князь Семен Одинцевич, очевидно, не желая потерять захваченное имение, стал оспаривать такое решение после смерти Иосифа II. Его жалобы были предложены на рассмотрение нового Киевского митрополита Иосифа III (Русина), который подтвердил решение своего предшественника. Тогда князь Семен Одинцевич обратился с жалобой к Константинопольскому патриарху Иеремии I. К патриарху обратились и дети Яцка, и патриарх «своим листом» признал их «законными» детьми. Этот пример показывает, что, хотя связь между патриархией и Киевской митрополией была непрочной, она и в первой половине XVI в. не была формальной, возникали ситуации (вероятно, не часто), когда патриархия выступала в качестве верховного авторитета в духовных делах. |
| Еще в июле приехал к царю в Смоленск шведский посланник Розенлинд и подал грамоту, в которой король извещал о начатии войны с Польшею, потому что Ян Казимир в грамоте своей писал короля шведского не по достоинству и чинил ему убытки, сколько ему возможно; поэтому королевское величество причину имеет с оружием на Яна Казимира наступить и достать его земли, которые поближе к Швеции; ожидает король, что такие его достойные умыслы у царского величества хорошо приняты и истолкованы будут, ибо клонятся к тому, чтоб стоять против недруга, который с своими помощниками ищет обоим государям, и московскому, и шведскому, вреда и разорения. Царское величество изволил бы указать своим боярам и воеводам с шведскими генералами всякую дружбу держать. Царь отвечал: «За многие злые неправды к нам королей Владислава и Яна Казимира дал Бог нам взять всю Белую Русь и многие воеводства, города и места с уездами Великого княжества Литовского, да наш же боярин Бутурлин с запорожским гетманом Хмельницким в Короне Польской, на Волыни и в Подолии, побрал многие воеводства, города и места, и мы учинились на всей Белой Руси, и на Великом княжестве Литовском, и на Волыни, и на Подолии великим государем». Этим царь ясно показывал, чего Карл не должен был трогать, если хотел остаться в мире с Москвою. Тщетные предосторожности! Столкновение было необходимо. Радзивилл величал себя великим гетманом шведского короля и Великого княжества Литовского, воеводою виленским. 18 августа отправлен был к нему дворянин Лихарев. Он нашел гетмана под Кайданами и говорил ему: «Писал ты к боярам царского величества и в грамоте своей написался шведского короля и Великого княжества Литовского великим гетманом, виленским воеводою. Царского величества бояре и воеводы удивляются, что ты так написал, потому что Великое княжество Литовское и город Вильна никогда не бывали за шведским королем. Вильна была польского короля, а за его неправды взял этот город государь наш, и теперь Вильна и литовские города за государем нашим. Так ты даришь шведского короля чужим, а у государя нашего с шведским королем вечное докончание. |
| Кн. Константин Константинович Острожский. Портрет. 1883 г. Худож. Я. Ф. Сваричевский (НКПИКЗ) Кн. Константин Константинович Острожский. Портрет. 1883 г. Худож. Я. Ф. Сваричевский (НКПИКЗ) В качестве киевского воеводы К. К. активно участвовал в политической жизни Великого княжества Литовского. Магнат присутствовал на большинстве литов. сеймов в 60-х гг. XVI в., в частности, на виленском сейме 1566 г., на котором были утверждены адм., судебные, военные реформы в Литве по польск. образцу, подготовившие Великое княжество Литовское к заключению Люблинской унии с Польшей в 1569 г. Люблинская уния еще более укрепила позиции рода Острожских. В Великом княжестве Литовском правосл. знать не могла соперничать за влияние с литов. родами: Радзивиллами, Ходкевичами или Гаштольдами. До 1563 г. правосл. магнаты не имели права занимать 4 самые высокие должности в Литве: воеводы виленского и трокского и каштеляна виленского и трокского. Только немногие, в частности кн. Константин Иванович Острожский, удостоились высших постов в гос-ве. После заключения Люблинской унии традиц. политические связи с доминировавшей в жизни Великого княжества Литовского литов. знатью оказались ослаблены и разорваны, а экспансия польск. знати на южнорус. земли Великого княжества Литовского еще не началась. В этих условиях южнорус. знать во главе с К. К. могла выступать как самостоятельная политическая сила. В сер. 70-х гг. XVI в. киевский воевода успешно завершил длительные хлопоты, связанные с возвращением себе той части отцовского имущества, к-рой ранее владела Беата Острожская, в т. ч. Острога. К кон. XVI в. Острожские стали одним из наиболее значительных магнатских родов в Речи Посполитой. В соответствии с этим новым пониманием роли К. К. в 1578-1581 гг. была создана генеалогическая легенда о происхождении Острожских от галицко-волынского кн. Даниила Романовича . Во 2-й пол. 70-х гг. XVI в. К. К. принимал активное участие в обеспечении безопасности юго-вост. границ Речи Посполитой от набегов крымских татар (1575, 1577, 1578). В 1579 г., во время очередной фазы войны Речи Посполитой с Россией, он участвовал в нападении на Черниговскую землю. |
| Здесь, как и в России, главной военной силой было дворянское ополчение. Существовали государственные акты, подобные соответствующим русским законам, которые устанавливали, сколько воинов следует выставить с определенного количества хозяйств — «дымов» и какие наказания ожидают тех, кто не явится на службу. Однако с расширением прав и привилегий дворянства, изменением его образа жизни все эти установления перестали строго соблюдаться. Превратившись, подобно ленникам Ливонского ордена, в сельских хозяев, которым вывоз хлеба в страны Западной Европы обеспечивал сравнительно высокий уровень жизни, литовские шляхтичи старались уклониться от тяжелой и опасной военной службы, а выборные представители дворянства, в руки которых постепенно переходила власть на местах, не желали налагать наказания на своих собратьев и старались скрывать их провинности перед государством. В итоге, когда были получены известия о приготовлениях русской армии к походу, власти Великого княжества не смогли своевременно собрать ополчение. Войска Ивана IV подошли к Полоцку и беспрепятственно осадили его. Крепость не смогла выдержать обстрела мощной московской артиллерии и 15 февраля 1563 года капитулировала. План похода был хорошо продуман, и его успешное завершение стало тяжелым ударом для Великого княжества Литовского. Переход Полоцка под русскую власть ставил под русский контроль торговый путь по Западной Двине. По этому пути в Западную Европу шел хлеб, продажа которого была необходима для литовского дворянства. Условия для продолжения его борьбы за Ливонию резко ухудшились, а для русских войск открывался путь к столице Великого княжества Литовского — Вильне (современный Вильнюс). Царь имел основания надеяться, что после такого тяжелого удара Сигизмунд II будет вынужден прекратить войну и принять мир на предложенных Москвой условиях. Приехавшему в Москву в декабре 1563 года литовскому посольству дали понять, что царь готов заключить перемирие на 10 лет при условии, что Полоцк и земли в Ливонии, занятые русскими войсками, останутся под властью Ивана IV. |
| Закрыть Стефан Баторий и его реформы или почему правление польско-литовского короля предопределило будущее Восточной Европы 16.12.2023 146 Время на чтение 10 минут Стефан Баторий. Открытые источники интернет. Источник: Наука Вера Культура Личность польского короля и великого князя литовского Стефана Батория в историографии и Белоруссии, и Польши, и Литвы представляется как одна из самых знаменательных с точки зрения судьбы Речи Посполитой (РП). Его внутри- и внешнеполитическая деятельность оценивается историками одной из наиболее успешных за все время существования польско-литовского государства, во многом предопределившая международную обстановку в Восточной Европе на долгие годы. Более того, многие эксперты отмечают прямое влияние проводимых Баторием реформ, в первую очередь в военной сфере, на изменения и в Русском государстве, которое было вынуждено реагировать на действия своего западного соседа. Именно поэтому взошедший на престол Речи Посполитой в 1576 году и получивший титул короля польского, великого князя литовского, русского, прусского, мазовецкого, жемайтского, киевского, волынского, подляшского, инфлянтского и семиградского, Стефан Баторий сегодня почитается во многих странах Центральной и Восточной Европы. Особенно, если помнить, что он стал тем правителем, который положил начало военному противостоянию двух стран. Судьба Батория до того момента, когда он стал королем РП, была во многом характерна для представителей знатных родов того периода. Родился Стефен (Иштван) 27 сентября 1533 года в маленьком городке на территории современной Румынии в семье воеводы Трансильвании. Юность будущего правителя РП прошла при дворе императора Священной Римской империи Фердинанда I, который много воевал с турками и еще не окончательно покоренными венграми, а также участвовал во внутригерманской борьбе протестантских княжеств против католических. В те годы Баторий оказался в Италии, где поступил в Падуанский университет. Позже он перешел от германского императора на службу к воеводе Трансильвании Яношу Заполяну (Иоанну Сигизмунду Запольскому), который был противником Фердинанда I и возглавлял не покорившуюся империи часть Венгрии. В результате, во время ухудшения отношений с Трансильванией Баторий был даже пленен и провел три года в тюрьме После возвращения на родину он в 1571 году становится первым князем Трансильвании (прежде были воеводы), после чего судьба правителя делает весьма серьезный поворот, связав его с РП. |
| Паны радные литовские не хотят выбирать себе государя без Короны Польской – на то их воля. Ты говорил о подтверждении прав и вольностей: дело известное, что, в каких землях какие обычаи есть, отменять их не годится. Ты говорил, чтоб мы возвратили Литве Смоленск и Полоцк, Усвят и Озерище. Это пустое: для чего нам уменьшать свое государство? Хорошо государства увеличивать, а не уменьшать. Для чего я вам дам сына своего, князя Феодора, к убытку для своего государства? Хотят, чтоб я дал сыну еще другие города и волости; но и без наших городов и волостей в Короне Польской и Великом княжестве Литовском много есть городов и волостей, доходами с которых мы и сын наш можем содержать свой двор. И то, по-нашему, не годится, что по смерти государя государство не принадлежит потомкам его, что Корона Польская и Великое княжество Литовское не будут в соединении с государством Московским; так нельзя, так мы сына своего, Феодора, не дадим. Знаем, что цесарь и король французский прислали к вам; но нам это не пример, потому что, кроме нас да турецкого султана, ни в одном государстве нет государя, которого бы род царствовал непрерывно через двести лет; потому они и выпрашивают себе почести; а мы от государства господари, начавши от Августа кесаря из начала веков, и всем людям это известно. Корона Польская и Великое княжество Литовское – государства не голые, пробыть на них можно, а наш сын не девка, чтоб за ним еще приданое давать. Если паны радные польские и литовские хотят нашей приязни, то прежде всего пусть пишут титул наш сполна, потому что мы наше царское имя получили от предков своих, а не у чужих взяли. Во-вторых, если Бог возьмет сына нашего Феодора с этого света и останутся у него дети, то чтобы Корона Польская и Великое княжество Литовское мимо детей сына нашего другого государя не искали; а не будет у нашего сына детей, то Польша и Литва от нашего рода не отрывались бы; и если кто из нашего рода умрет, тело его привозить для погребения сюда. А наши дети и потомки, кто будет на Короне Польской и в Великом княжестве Литовском, прав и вольностей их ни в чем нарушать не будут; и пусть Польша и Литва соединятся с нашим государством, и в титуле нашем писалось бы наперед королевство Московское, потом Корона Польская и Великое княжество Литовское; стоять и обороняться от всех неприятелей им заодно, а Киев для нашего царского именования уступить нашему государству. |
| С другой стороны замечательно, что о г. Житомире впервые упоминается в исторических актах в 1305 году под именем «Животова». Если так, то кажется, поэтому не безосновательным будет другое предположение, по которому Житомир есть сокращённая форма слова «Животомир», что значит спокойствие жизни или мирное житие («живот» – славянское слово – значит жизнь). Такое название легко могло быть дано этому городу, который в начале своего существования, по характеру своей местности представлял, как уже было сказано, весьма удобное убежище, где находили для себя приют и мирное житьё местные жители, преследуемые врагами 54 . Более известным Житомир становится со времён Гедимина, великого князя Литовского. В 1321 году Гедимин, овладев Владимирским и Луцким княжествами, пошёл к Киеву и, встретив на дороге туда сопротивление в г. Житомире, он взял замок его, где засело много вооружённых киевлян. С этих пор Житомир находился во владении князей Литовских, коими в конце 14 века присвоен был Житомиру герб, который, будучи утверждён в 1796 г., существует и доныне, – именно – в голубом поле отверстые ворота с тремя башнями. Привилегией, данной в Брест-Литовске в 1444 году польским королём Казимиром Ягеллончиком, Житомир причислен к 15 важнейшим городам великого княжества Литовского и мещанам Житомира дозволено вести свободную торговлю. Из этой привилегии видно, что Житомирские мещане в управлении своём руководствовались Магдебургским правом. Из метрических книг великого княжества Литовского видно, что Житомирские мещане платили подать Киево-Печерскому монастырю, а в пользу доходов Житомирского замка они косили сено на городских лугах только один день в году; перевозка же сена производилась на счёт замка. Люстрация Житомирского старотства, описывая в 1622 году Житомир, говорит, что замок его в это время находился в хорошем состоянии и был окружён с одной стороны – валом, а с другой – возвышалась крутая, почти неприступная гора, у подошвы которой течёт река Каменка; в замке существовало трое замковых ворот и пять угловых крепостных башен; вокруг замка шёл глубокий ров. |
| На правом берегу Днепра, неподалеку от Канева был расположен город-крепость Роден, который существовал в 9-13 в.в н.э. Само его название ученые связывают с древним культом словенского бога Рода. В Ипатьевской летописи этот город упоминается 980 годом, где рассказывается о борьбе Владимира и Ярополка Святославовичей за Киевский престол. Кровавые столкновения между князьями за власть описываются также и в «Повести временных лет». Ярополк, князь Киевский, покинул Киев и закрылся в Родене, где его окружили войска Владимира. В осажденном городе случился большой голод: «… и есть притча и к сего дне: беда аки в Родине». Исследователи считают, что Роден погиб от нашествия монголо-татар. В 1240 г. орда завоевателей захватила Киевское княжество, разрушив ряд южнорусских городов, в том числе и городище на Княжеской горе. Канев был одним из наибольших городов на южной границе Давней Руси. О происхождении названия города существует огромное количество легенд и гипотез: название города происходит от птицы канюка, или же основатель города носил имя этой птицы; от реки Каневки, что протекала в этом месте. Патриотическая легенда: название города происходит от тюркской слова, что в переводе означает «место крови», то есть на этом месте проходили кровопролитные бои с завоевателями. Древний Канев размещался на горе Московка. Мимо города по Днепру шли на юг и на север торговые суда. Здесь проходил большой путь из варяг в греки, который был важной торговой артерией Русского государства. Канев был не только крепостью, которая возвышалась на горе Московка, но и цепью поселений, культовых сооружений, укреплений, которые тянулись вдоль побережья Днепра. Первым летописным упоминанием о Каневе был «Киево-печерский патерик», который сообщает, что в Канев, направляясь в Киев, приплыли «на лодиях константинопольские иконописцы». В 1240 г. Канев захватили и разрушили монголо-татары, но, в отличие от соседнего Родена, жизнь в городе постепенно возобновляется. Чтобы держать население в повиновении ордынские ханы назначали в завоеванные русские земли баскаков (наместников) с войсками. Канев был одной из резиденций ханских ставленников. Около 1362 г. великое княжество Литовское завладело Подольем, Киевщиной и Переяславщиной. Литовский князь Ольгерд сместил из киевского престола князя Федора и отдал Киевское княжество в удел своему сыну Владимиру. Со временем Канев превращается в заметный торговый центр. С 1471 г. Литва ликвидировала удельное княжество и превратила его в свою провинцию - Киевское воеводство, в состав которого входил Каневский уезд. В 1569 г. состоялось объединение Литвы с Польшей и Каневом завладела польская шляхта. |
| Этот новый митрополит, по имени Феофил, называется не Галичским, а Литовским, потому, как должно думать, что он был истребован у императора и патриарха не великим князем Галичским, а великим князем Литовским; что же касается его митрополичьей области, то со всею вероятностию нужно полагать, что она обнимала обе заднепровские Руси-Литовскую и Галичскую, как это после Петра видим при Феогносте. Литовцы, особый народ в Индоевропейском семействе народов, ближайший между другими народами семейства к нашему Славянскому, жили по южному и восточному берегам Балтийского моря в нынешней северо-восточной Пруссии (начиная на западе от реки Вислы) и в наших губерниях Курляндской и частию Лифляндской и потом внутрь от моря-в наших губерниях Ковенской и частию Виленской, Сувалкской (царства Польского), Минской и Гродненской. Западная половина Литовцев, носившая особое название Пруссов, была покорена в XIII веке (с 1230 по 1283 г.) Немецким орденом; восточная же половина (наша теперешняя Русская) образовала из себя великое княжество Литовское, которое простерло свою власть на весьма значительную часть и нашей Руси. До сороковых годов XIII века восточные Литовцы не составляли из себя одного государства, но распадались на мелкие и весьма мелкие владения. Около 1238 г. у них явился князь-собиратель земли, который соединил все мелкие владения в одно государство; этот князь, „самодержец всей земли Литовской“ 35 , был Миндовг, правивший до 1263 г. С сего Миндовга и начинается завоевание Руси Литовцами. Мы не знаем истории завоеваний Миндовга, но в конце своего правления он владел более или менее значительною частию княжества Полоцкого 36 . При его преемниках Тройдене (1270–1283) 37 и Витоне (1283–1315) Литовцы докончили завоевание (в виде прямого покорения или же подчинения своей вассальной власти) княжества Полоцкого и овладели княжеством Туровским и частию княжества Волынского. Преемник Витеня знаменитый Гедимин (1315–1341) 38 , перенесший столицу княжества из Трок, где она дотоле находилась, в Вильно) в 1320 г. |
|
|
