| VII. Прошение того же и. д. доцента Академии С.П. Знаменского: «При справках в фундаментальной библиотеке нашей Академии мне неоднократно приходилось убеждаться в существовании у нас большого пробела по части книг, касающихся истории латинского языка и латинской эпиграфики. Так совершенно отсутствует в нашей библиотеке такое капитальное издание, как берлинский Corpus inscripti- —330— onum latiarum. Даже, как это ни странно, Inscriptiones christianae urbis Romae (в издании De Rossi) существует лишь в неполном виде. Не говорю уже о научных исследованиях и специальных монографиях по указанному отделу. 552 Некоторые из упомянутых капитальных изданий теперь сделались уже библиографической редкостью, другие для своей выписки требуют сразу затраты большой суммы денег, да и времени потребовалось бы немало для пополнения указанного отдела. Между тем многие издания и исследования мне необходимы теперь же и для текущих лекций, и для моих специальных занятий. В виду этого я просил бы Совет Московской Духовной Академии исходатайствовать мне у Совета Императорского Московского Университета доступ в фундаментальную библиотеку этого университета и право пользования книгами её на льготных условиях. Здесь отдел по классической филологии и в частности по латинскому языку поставлен несравненно лучше, имеются все необходимые источники и пособия, а также специальные периодические издания, ориентирующие в современном положении науки по разным её отделам». Определили: Ходатайствовать пред Советом Императорского Московского Университета о предоставлении и. д. доцента Академии С. П. Знаменскому права пользоваться книгами фундаментальной университетской библиотеки на возможно более льготных условиях. VIII. Прошение профессорского стипендиата Академии Василия Виноградова : «Намереваясь в текущем году заняться дальнейшей разработкой научных материалов и вопросов, затронутых мною в кандидатской работе, посвященной обследованию источников истории русской проповеди (греческих, южно-славянских и русских), имею честь почтительнейше просить Совет Академии о выдаче мне моего кандидат- |
| Тому же Симеону Логофету принадлежат, очевидно, еще 2 стихотворения (эпитафия экс-императора Стефана, сына Романа Лакапина, и сатирическое обличение некоего Дисиния, магистра Мелитины), изданные В. Г. Васильевским по рукописи Paris, gr. 1277 45 . Поскольку Стефану Лакапину уделено немалое внимание в хронике, но о его кончине не упоминается, Васильевский заключил, что Симеон должен был завершить свой труд до смерти Стефана (последовавшей, согласно Иоанну Скилице, в 963 г. 46 ). Наконец, известны письма Симеона, «магистра и логофета дрома» 47 . Титулование автора хроники очень близко к титулам Симеона Метафраста – составителя знаменитого корпуса житий святых 48 . В рукописной традиции Симеон-агиограф также носит прозвания «магистра» и «логофета», а расцвет его творчества приходится на начало правления императора Василия II (976–1025) 49 . Многие исследователи признавали возможным отождествлять двух одноименных и современных писателей ( В. Г. Васильевский , Ж. Даррузес, А. Сотируди, А. Маркопулос и др.) 50 . Впрочем, А. П. Каждан занял в данном отношении скептическую позицию, указывая на хронологические проблемы и отсутствие стилистического сходства между хроникой и житиями; к его точке зрения склоняется и С. Вальгрен 51 . И хотя вопрос этот еще ждет своего окончательного решения, мы не видим серьезных оснований для различения двух Симеонов. Высший титул магистра в сочетании с должностью логофета в Византии X в. имели немногие лица; наличие двух соименных и одновременно живших писателей-сановников, несомненно, заставило бы современников (к которым восходят по крайней мере некоторые заголовки) как-то отделять Симеона-историка и Симеона-агиографа (например, по имени отца или прозвищу) – чего мы в источниках не наблюдаем. Судя по содержанию хроники, ее автор был, скорее всего, представителем служилой столичной аристократии, неодобрительно относившейся к росту династий провинциальных магнатов. Так, Симеон с большой симпатией описывает правление Романа I Лакапина, пробившегося на трон из низов и много сделавшего для поддержки простого народа. |
| Лит .: Раскопки в Херсонесе. ОАК, 1892. С. 14. Выс. букв : 3–6. + Βοθει, κ(ρι)ε, e.g. π γς γερων πτωχν κα ]π κοπρας νυψν πνηταν, κμητι Βασιλου M Крит. апп .: ]π κοπρας νυψν πνηταν Pap in Lat3; βασ[ιλικ Lat1,2. Помоги, Господи, от гноища возвышаяй убогого, комиту Василию. Формально данный памятник относится, скорее всего, к V веку (см. ниже), однако он кажется нам крайне важным для понимания событий конца IV века. Латышеву были известны лишь фрагменты 1–3, и его восстановление конца надписи не подтвердилось. В первых двух публикациях Латышев трактовал надпись как загадочную, но затем чтение первой половины надписи было предложено ему А.И. Пападопуло-Керамевсом . Пс.112:7 несколько раз засвидетельствован в ранневизантийских надписях, например, Wessel 620 (Лизон около Конкордии (Венето)), IGLS 1455, 1460 (косяк двери), 1461 (все из Апамены) и 2230 (Эмеса), в комбинации с другими библейскими цитатами ( Пс.9:38 , Лк.2:14 ) или молитвенными формулами (ελογητς θες; κριε, δξα σοι; Χριστς ε νικ; πστις, λπς, γπη). В нашем случае, поскольку крест после слов κμητι Βασιλεου явно обозначает конец надписи, необходимо предположить перед строкой из псалма глагол, управляющий дативом или генетивом (так как смешение сразу трех падежей: винительного, дательного и родительного маловероятно). Действительно, в таких надписях, как CIG 8912 (Босюйук в Ликаонии) или DOP 20, 263, 8 (Синай, VI в.), данная цитата сопровождается прошением, следующим, правда не до, а за ней. Вполне вероятно, что мы имеем здесь дело с обычным включением в формулу строительной надписи библейских цитат (ср. выше упомянутые надписи), однако не исключено, что данный пассаж из псалма как-то связан с судьбой комита Василия, который построил данное здание (вероятно храм) в благодарность либо за свое возвышение из низов до значительного титула, либо за спасение из опалы. Из известных нам комитов Василиев на тождество с херсонским могут претендовать следующие бывшие comites sacrarum largitiorum: Запада в 382–383 годах, неизвестно где в 407 году, и Востока до 451 года, а также комит Востока в 503 и 507 годах, comes rei militaris (?) в 528 (?) году и spectabiles comes в Арсиное в 618 году. 111 Формы беты с несомкнутыми полукружиями (как в плитах со св. Петром) и мю с прогнутой серединой (как в посвящении Мартирия) говорят в пользу датировки концом IV–V веков. В этом случае из вышеперечисленных комитов Василиев наиболее подходящими кажутся 1–3, а в силу географии – 2–3. |
| В следующей за тем 2-й главе, автор изображает устройство Тавенского общежития по уставу св. Пахомия Великого . —189— Изложение сделано вообще весьма обстоятельно. С такой же обстоятельностью сделано в 3-й главе изложение устройства монастырского общежития по Уставу св. Василия Великого . Это изложение автор оканчивает замечанием, что идеальное монашество, начертанное в уставах основателей, далеко не соответствовало тому действительному монашеству, каким знает его история. Раз монашество приобрело великое нравственное уважение в обществе – оно нашло в этом повод к падению: явилось лицемерие и фарисейство. В монастыри стали поступать люди, искавшие не спасения души, а уважения, внушаемого людям монашескою внешностью; монастыри из пустынь перешли в город и на место отречения от мира восстановили свое единение с миром. Последовали затем и некоторые отклонения от первоначальных уставов. В числе их автор указывает на разделение монашества на две степени – малую и великую схиму (стр. 239). В главе IV-й (стр. 241–268) автор раскрывает характер православного монашества; этот характер – аскетически-созерцательный. Здесь автор раскрывает понятие аскетизма, как совокупности средств борьбы христианина со своими греховными влечениями на пути его к добродетели. Сущность этой христианской добродетели заключается в целомудрии, смирении и бескорыстии. Монашеская жизнь так устроена, что представляет самый удобный путь к достижению их. Средства к ним ведущие суть: обеты безбрачия, послушания и нестяжательности, пост и молитва . Сами по себе они только средства и цену получают лишь постольку, поскольку ведут к добродетели. Они – «листья на деревьях, которые без добродетелей остаются бесплодными» (стр. 257). Здесь же автор указывает и опровергает возражения против такого аскетически-созерцательного монашества, как будто бы проистекающего из гордости, лености и не приносящего пользы для общества. В главе V-й автор представляет краткий очерк монашества западной церкви в период ее общения с восточной (стр. 269–305) и в главе – таковой же очерк нищенствующих орденов Францисканского и Доминиканского (стр. 305–323). Вывод из этих очерков тот, что на западе монашество явилось первоначально с теми же задачами, как и на востоке (стр. 247), но затем свои обеты сочетало с практическими задачами служения церкви. Первоначально монашество сочеталось с клири- |
| кого рода систематизаций зависит главным образом от удачного подбора точек зрения или общих рубрик; если исследователю удается уловить или общий склад формальных понятий разбираемого писателя или излюбленную идею, проникающую собою все творения последнего, то первому уже легко создать соответственную и внутренно согласованную систему. Г. Промптов, по своей любви к определенности, удовольствовался системой существующих руководств по Нравственному Богословию и таким образом лишил читателя возможности уловить центральную идею св. Учителя Церкви. Взамен того ему предлагаются ответы последнего по разным частнейшим вопросам о духовной жизни, притом иногда скорее из области Догматического богословия, нежели Нравственного: так ему приходится прочесть почти все то, что известно из догматики в отделе о падении первого человека, о состоянии рода человеческого после падения и об искуплении. Этим наполнен средний из трех отделов второй части диссертации; первый отдел обстоятелен, но недостаточно характерный: основания добродетели по св. Василию. Впрочем, здесь неопровержимо раскрыты два очень ценных положения: 1) о том, что νος или разум должно понимать у св. Василия не в смысле теоретической способности, а в виде высшего синтеза способности созерцательной и решающей, а затем 2) о том, что насколько наше нравственное поведение утверждается на убеждении в бытии Божием и будущего воздаяния, настолько же и вера в эти истины находит себе поддержку в нравственной же воле человека. Лучший отдел сочинения – третий, составляющий по числу страниц несколько больше половины всего исследования. Правда, самая точка зрения здесь все-таки неудачна (отношение христианина к Богу, ближнему и самому себе), но взгляды Вселенского Учителя на жизнь и отношение к ней христианского подвижника, особенно его борьба со страстями, изложены автором точно и определенно: цель жизни по Св. Василию – единение с Богом чрез совершенство нравственное; все происходящее в жизни оценивается с этой единой точки зрения без всякой односторонности или узости: все имеющее нечто доброе в себе не отметается Учителем Церкви для достижения высшей цели жизни. Степени кандидата сочинение г. Промптова вполне достойно». |
| М. Е. Губонин упоминает о том, что Патриарху со стороны властей в 1923 г. было сделано предложение о выезде на постоянное место жительства за границу, на что Патриарх ответил:“Никуда я не поеду, буду страдать здесь вместе со своим народом и исполнять свой долг до положенного Богом предела” 47 . Это предложение вполне могло иметь место, выше цитировался документ, где говорится, что в Москве циркулировали слухи на эту тему, так как это было выгодно властям. Патриарх, по воспоминаниям профессора протопресвитера Василия Виноградова, говорил впоследствии об этом послании: “Я написал там, что я отныне не враг советской власти, но я не писал, что я друг советской власти”. Святейший Патриарх Тихон до конца нес крест того тяжелейшего служения, который был на него возложен. По всей видимости, одновременно с заявлением в Верховный суд Патриарх по требованию властей написал и Послание к верующим, оригинал которого в следственном деле отсутствует. На заседании АРК 19 июня 1923 г. заявление и послание рассматривались вместе. При этом было принято следующее решение: «1) Заявление Тихона, адресованное в Верховный суд размножить и срочно разослать всем членам Политбюро для ознакомления 2) В воззвании к верующим внести некоторые поправки 3) Независимо от этих двух обращений Тихон должен написать третье обращение, в котором не касаясь “обновленцев” высказать следующее: а) Признание своего преступления против Соввласти и Трудящихся России; б) осуждение действий Антония Храповицкого и др.; в) О том, что Мелентий ставленник Англии и т. д. г) Резко высказаться против Польского правительства, русских и иностранных белогвардейцев, которые якобы его толкнули на преступления против Соввласти; д) О введении в церковном мире новой орфографии; 4) Все это поручить провести тов. Тучкову в пятидневный срок и доложить на следующем заседании комиссии 5) Изменение меры пресечения Тихону комиссия считает возможным» 48 . Таким образом, послание к верующим, которое было опубликовано после освобождения Патриарха, было им подготовлено уже к 19 июня. В него были, по-видимому, внесены значительные изменения. О том, какие это были изменения, можно только догадываться ввиду того, что в следственном деле и в известных нам архивных фондах подлинника этого послания не имеется. Но одно то, что послание было написано по прямому указанию и отредактировано ГПУ, не позволяет лишь условно говорить о Патриархе как о его авторе. Послание содержало те пункты, на которые указала АРК: “Я решительно осуждаю всякое посягательство на советскую власть, откуда бы оно не исходило. Пусть все заграничные и внутренние монархисты поймут, что Я советской власти не враг”. |
| Рассматривая деятельность В.Г. Васильевского , как профессора, необходимо обратить внимание на то, что ему принадлежит честь постановки у нас первых серьезных опытов практических занятий по истории. Дело это находилось в начальном пренебрежении в Петербурге еще в начале 80-х годов, когда в Москве оно уже было твердо установлено профессорами В.И. Герье, В.О. Ключевским , П.Г. Виноградовым и некоторыми другими. Отдельные профессора Петербургского университета, правда, и тогда занимались у себя на дому с немногими специалистами. Но ввести „принцип семинарной работы» в лекционное расписание настойчиво старались, сколько мне помнится, только И.В. Ягичь в сфере филологии и В.Г. Васильевский в кругу исторического преподавания. Таким образом, его следует признать заложившим фундамент для исторического семинария на филологическом факультете Петербургского университета. Он посвящал свои практические занятия чтению и интерпретации какого-нибудь памятника, но византийской или западной истории, или предлагал студентам производить небольшие историко-критические исследования по первоисточникам, задавался целью систематически разобрать какое-нибудь капитальное ученое сочинение или историографический вопрос. Назначавшиеся работы всегда были серьезны и полезны для научного образования участвующих, и усилия Василия Григорьевича в данном пункте также составляли важный элемент его профессорских забот. Если далеко не всегда успешно шли у него коллективные занятия со студентами, то это происходило от того, что очень высоки и строги были его требования; студенты редко и немногочисленно отзывались на них, а он не хотел их понижать и мало был склонен к „педагогическому принуждению». Для повышения уровня занятий студентов Василий Григорьевич постоянно предлагал также темы на соискание медалей. Делал он это не потому, чтобы хотел возбуждать и питать научное честолюбие начинающих мыслью о славе и награде, но потому что полагал, что публичность, так сказать, подобного рода работ явится лишним стимулом для глубокого к ним отношения: ими не только двигалось просвещение самих пишущих, но развивалось научное направление деятельности факультета и его честь. Отношение к студентам и ученикам. Общие черты умственного склада и нравственной личности |
| 209 Eus. h. е. 10,4,37–45. Англ, пер.: Mango С. The art of the Byzantine empire, 312–1453: Sources and documents. Toronto, 1972. P. 4–7. См. также c. 47–48, примеч. 155. 211 Gr. Naz. or. 18, 39, col. 1037. Англ, nep.: Mango C. The art of the Byzantine empire... P. 26–27. 212 Изд.: Gr. Nyss. ер. 25. Англ, пер.: Mango С. The art of the Byzantine empire... P. 27–29. Cm. также: Высоцкий A. M., Шелов-Коведяев Ф. В. Мартирий в Нисе по описанию Григория Нисского и его значение для изучения раннесредневековой архитектуры стран Закавказья//Кавказ и Византия. 1987. Вып. 5. С. 82–113. 213 Изд.: Marc. Diac. v. Porph. Англ, пер.: Mango С. The art of the Byzantine empire... P. 30–32. 214 AP. 1, 10, 1–41; 42–76. Об этих эпиграммах см.: Whitby M. the St. Polyeuktos epigram... P. 159–187. 217 Англ. пер. обоих экфрасисов с комментариями см.: Mango С. The art of the Byzantine empire... P. 60–72. См. также c. 78, примеч. 268. 221 PhotHom. 10,3–7. Англ, nep.: Mango C. The homilies of Photius Patriarch of Constantinople. Cambridge, 1958; Idem. The art of the Byzantine empire... P. 185–186. Рус. пер.: Василия В. В. Десятая гомилия патриарха Фотия//Петербургские славянские и балканские исследования. 2009. 1/2 (5/6). С. 185–194. Об этом экфрасисе см.: Jenkins R., Mango С. The Date and Significance of the Tenth Homily of Photius//DOP. 1956. Vol. 9. P. 123–140; Каждая А. П. История византийской литературы: (850–1000 гг.): Эпоха византийского энциклопедизма. СПб., 2012. С. 39–40. 222 LeoHomA. 31, 42–89; 37. Об этих проповедях см.: Каждая А. П. История византийской литературы... С. 72–74; Frolow A. Deux églises Byzantines d’après des sermons peu connus de Léon VI le Sage H REB. 1945. T. 3. P. 43–91 (фр. пер. и искусствоведческий анализ обоих текстов); см. также: Mango С. The art of the Byzantine empire... P. 202–205. 224 TheophCont. 325.6–329.3,330.8–331.5. Англ, nep.: Mango C. The art of the Byzantine empire... P. 194–196. Рус. пер. «Хронографии» Продолжателя Феофана см. в кн.: Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей/пер. и коммент. Я. Н. Любарского. СПб., 2012. |
| 25-е марта. Вторник. Служил у себя. Народу масса. Пели прекрасно: Херувимскую Львова 378 , греческого распева, «Милость мира» Виноградова 379 , вместо причастна 380 «К Богородице прилежно» Архангельского 381 . Вечером читал в храме акафист Божией Матери, затем произносил беседу о значении для нас праздника. Народу более тысячи. По окончании беседы долго-долго черною лентою тянутся из храма. Окончательно известно о прибытии Царя и Царицы в Москву 29-го марта. Посетят, конечно, и Лавру, но когда – неизвестно. Некоторые же говорят, будто они в Лавре будут говеть. Но это известие принадлежит к числу благочестивых фантазий, на что так падки наши обыватели, находясь под влиянием благочестивых иноков. 28-го марта. Пятница. Отпуск на Пасху. Почти конец года, прошедшего так благополучно. Сегодня же разбираются два сенсационных дела у мирового и земского начальников 382 о «профессорах и извозчиках». Одно дело относится еще к тому времени, когда Спасский в своей гордыне потрясал кулаками и думал, что весь мир у его ног. 21-го января после ответного обеда Татарского профессорская братия устроила катанье с женами до Воздвиженского [села]. Спасский был пьян, приставал нахально к дамам. На одном извозчике с ним были В.О. Ключевский, М.Д. Муретов , В.И. Мышцын. В это время, на возвратном пути, он и оскорбил извозчика, выдирая от него вожжи и, кажется, заушая 383 его. Насилу его сдерживали. На другой или третий день извозчик являлся к Спасскому, требуя у него рубля три за оскорбление. Он его прогнал. Тогда извозчик и решил обратиться по месту жительства к земскому. Вызываются профессора свидетелями. Никто, конечно, не поедет/под разными предлогами. Жаль Василия Осиповича, который числится в отпуску, а между тем «в чужом пиру похмелье» 384 ... Спасский представил свидетельство о своей невменяемости вследствие психического расстройства; быть может, только это, по словам присяжного поверенного Фоминского, которому поручено вести это дело, спасет его от неминуемого ареста. Говорят, Спасский очень угнетен такими ущемлениями его «бурсацкого» самолюбия, которому не было удержу со стороны его собратий, пока наконец не осекся о меня. Когда мне профессора рассказывали об этом, я, смеясь, говорил: «Это наказание, что дерзнул восстать на власть». Теперь Спасский, в общем, здоров, так что я думаю, что все его сумасшествие было, в сущности, сплошное пьянство, в каком состоянии его грубая, мужицкая натура вполне сказалась. |
| Весьма характерное замечание по поводу данного вопроса делает св. Григорий Нисский . По его словам, природа божественная в своей сущности, без сомнения, проста, единична и не может быть представляема сложенной из различного, но душа человеческая, будучи прикреплена к земле и отягощена земной жизнью, может созерцать неизреченное естество не иначе, как в многочастных и различных представлениях его 112 . Напрасно также Евномий возражал, что приписывать каждому из имен и свойств Божьих свое особенное значение – значит допускать по отношению к существу Божию понятия различные и взаимно исключающие друг друга. Представлять подобное в отношении к Богу, по словам св. Григория, столько же странно и нелепо, как если бы мы стали воображать, что в одном и том же человеке не совместимы свойства: «разумный» и «мыслящий» или «знающий», и, приписывая ему одно из этих свойств, считали бы необходимым исключить в нем другое, и наоборот 113 . Свое ошибочное мнение о «нерожденности», как понятии тождественном с субстанцией Божества, Евномий старался доказать еще таким образом. Если Богу приписывается «нерожденность» не мысленно только ( κατ πνοιαν), не путем отрицания ( κατ στρησιν) и не в одном каком-либо отношении (потому что Божество не делимо на части), если это свойство не есть нечто чуждое Ему и противное Его простоте, и если рядом с ним нет ничего другого подобного (так как нерожденный один только Он), то, значит, нерожденность только и может быть сущностью Божества. Не смотря на кажущуюся логичность, какую хотел придать еретик этому доказательству, оно, по словам св. Василия, не что иное, как только софизм 114 . То же самое, что он говорит о «нерожденности» в отношении к Божеству, можно сказать и о всяком другом свойстве, принадлежащем Божеству вместе, с нерожденностью. Этого мало. «Нерожденность» не может вполне выражать сущности Божества уже потому, что она – свойство отрицательное и указывает только на то, чего в Боге нет; а так как с понятием сущности соединяется понятие бытия, или, лучше, сущность и есть само бытие, то ясно, что, если сущность Божества составляет, по Евномию, нерожденность, в Боге нет и бытия. |
|
|
