| Алексей Варламов: Доброе отношение к русским у украинцев в крови В отношениях России и Украины не надо ничего лакировать, пытаться облегчить, но ощущение родства все равно не исчезает 14 марта, 2014 В отношениях России и Украины не надо ничего лакировать, пытаться облегчить, но ощущение родства все равно не исчезает Впечатлениями и воспоминаниями о Западной Украине делится писатель Алексей Варламов. Я очень люблю Киев , считаю его одним из самых красивых городов на земле, и когда впервые там оказался, позавидовал киевлянам от всего сердца, что они живут в таком замечательном городе. Но сказать мне сейчас хотелось бы не о столице. Еще одно место на Украине, которое произвело на меня невероятное впечатление в годы студенческой молодости — это Западная Украина, Галичина, Карпаты, Львовская область. Я был там три раза в этнолингвистических экспедициях, которые организовывал академик Никита Ильич Толстой. У него была теория, что именно Карпаты — прародина славянства, и мы должны были найти тому лингвистические подтверждения. Мы приезжали в глухие карпатские и закарпатские горные села, ходили по домам и спрашивали народ о том, «как раньше было». Почти никто из старших людей в тех деревнях по-русски не говорил, а мы, соответственно, не знали украинского, тем более что там не просто украинский язык, а восхитительная смесь: и польский, и венгерский, и словацкий, и немецкий… Но буквально через некоторое время вполне осваивались, языковой барьер исчезал, мы просили бабушек: «расскажите, як колысь було», т. е. «давно, раньше», а про себя приговаривали: «колись, бабка, колись!» Я помню их замечательное радушие и гостеприимство: ни одного враждебного взгляда, никакого раздражения, только доброжелательное и уважительное отношение. Хотя в тех селах были и те, кто посидел в советских лагерях и тюрьмах, и свои претензии к советской власти между собой они наверняка высказывали, но их любовь к нам до сих пор остается у меня в памяти. Мы жили в школе, утром парами расходились по хатам, а вечером хвастались не только тем, кто что записал, но и кого вкуснее угощали, приносили с собой дары бабушек — кровяную колбасу, домашний хлеб, сыр, сало, горилку — блюда не постные, но это было и не постом, а в зимние студенческие каникулы с ослепительным снегом, черными елями-смеричками, которые росли на склонах гор, незамерзающими ручьями, звездами и отчетливо угадываемом на небе Млечным путем, который там звали Чумацкий шлях (ехали чумаки за солью и рассыпали ее по всему небу). |
| Е. К. Никифоров: - Но должен быть советским, но, я думаю, Булгаков стремился-то во МХАТ, оттого что там Алексеев, Станиславский, оттого что Книппер-Чехова, оттого что там благородство на благородстве происхождения и образования, воспитания и игры. Это сливки московского, русского даже в целом общества. А. Н. Варламов: - Это абсолютная правда, хотя потом в 30-е годы, когда он попадет внутрь этих сливок, они моментально скиснут в его глазах. И он напишет «Театральный роман». Третий как бы свой великий роман, где он очень иронически опишет и Станиславского, и Немировича-Данченко, и Книппер-Чехову, и всех, всех, всех. И сильно в них разочаруется. Но пока что он, действительно, был театром очарован. И пока что МХАТ в его глазах – это действительно лучшее, что есть в театральной жизни Советской России или Советского Союза. Е. К. Никифоров: - Это выделка человеческая: умение ходить, говорить, одеваться. А. Н. Варламов: - Да, конечно. Там профессия. Там они все профессионалы и сам, будучи высоким профессионалом, он, конечно, это все очень ценил. Но что происходит дальше? Дальше вот эти советские драматурги, которые хотят, чтобы МХАТ все-таки стал красным, революционным: коль скоро мы живем в революционной советской стране, так и театр должен быть советским революционным. Е. К. Никифоров: - Чистая завись. А. Н. Варламов: - Конечно, зависть. Зависть, желание оттолкнуть его, занять его место. И они пишут Сталину письмо вот с такой вот жалобой, в котором они требуют: уберите, запретите антисоветскую, контрреволюционную пьесу «Дни Турбиных». Сталин им отвечает, если так, в сухом остатке, пошли вон, дураки. Научитесь сначала писать, как товарищ Булгаков пишет, а потом со своими глупостями лезьте. Учитесь у него, как писать. И вторая мысль, как раз вот то, что я начал говорить, что вы просто эту пьесу не поняли. Эта пьеса работает на нас. То, что автор симпатизирует своим белым героям, это его личное дело, а любой грамотный, сознательный зритель понимает, что если эти симпатичные ребята проиграли, если они драпанули, кто в Париж, кто в подполье забился, а пришли красные, так вот значит пьеса, она об этом. Она об историческом торжестве красной революционной идеи. |
| Е. К. Никифоров: - Но роман-то вышел уже через несколько десятилетий после его смерти. А. Н. Варламов: - Конечно. Роман имеет долгую историю, он начал писать его в конце 20-х годов, писал долго, было много редакций. Закончил он в принципе в 38 году. Есть версия, что он думал его отправить Сталину, типа на просмотр, но понял, что делать этого не надо. И роман так и пролежал благополучно в архиве, пока в 67 году, точнее в конце 66го года, журнал «Москва» не опубликовал первую часть романа, а потом в первом номере 67го года была опубликована вторая часть романа. С купюрами там уже, но это было. Да. Е. К. Никифоров: - Но по стилю все-таки, по художественному методу, мне кажется, все-таки это два разных романа. Два разных писателя, может быть, даже так сказать. Потому что Белая гвардия то, что украинский период, киевский период его творчества, это такая классическая русская литература, да? Реалистическая. А уже здесь совсем другое. Кстати, вот сейчас-то с Булгаковым там, они в своем праве, что называется украинцы, оказались и снимают доски мемориальные, уничтожают названия, переименовывают музеи. То есть такая неблагодарность. Боже мой! Любой бы народ гордился, что здесь родился великий писатель, имеющий мировую славу. А здесь мелочная мстительность. Ведь Булгаков-то закончил университет святого Владимира, да? А. Н. Варламов: - Медицинский факультет. Е. К. Никифоров: - Да, но там же учились кто еще? Бердяев, да? Шпет. То есть люди, делавшие мировую повестку дня интеллектуальную, да? Выдающиеся философы, выдающиеся мыслители. И сам университет был первостатейный по качеству своей профессуры, преподавания и всему прочему. И так вот заниматься какими-то вышиванками, пысанками и мстить за то, что его смешили эти «кот и кит», как там кого называть, да, если произносить. И он был, конечно, крайне против, чтобы Киев, этот великий город, с тысячелетней историей превращался в столицу селянской Украины. А. Н. Варламов: - Ну, на самом деле, там же как сложилось? Киев, правда, очень важен в его биографии, потому что, да, там прошло его детство, прошли его юность, студенческие годы, потом когда началась Первая мировая война, он сначала был на фронте, потом его отправили в тыл, в Смоленскую губернию, где он работал врачом. |
| Рубрики Коллекции В Москве прошла живая лекция журнала «Фома» о жизни и творчестве Андрея Платонова 2 мин., 23.02.2024 Поделиться 19 февраля в культурно-просветительском центре «Фавор» прошла живая лекция журнала «Фома»: «Чего мы не знаем о Платонове?» Писатель Алексей Варламов – ректор Литинститута им. А.М. Горького, доктор филологических наук, рассказал интересные факты о жизни и творчестве Андрея Платонова. Лектор отметил, что Платонов – главный русский писатель XX века. Алексей Варламов отметил: парадокс и драма Платонова в том, что он искренне верил в идею революции и в то же время был одним из самых гонимых советских писателей. Почему? Андрей – сын пролетария, инженер по образованию. Восемнадцатилетний юноша встречает революцию с радостью и энтузиазмом. Закончив электротехническое отделение, Платонов отправляется в Воронежскую область, где работает инженером в области мелиорации и электрификации сельского хозяйства. На это время он забывает о литературе и возвращается к ней спустя четыре года. Тогда из-под пера Платонова выходят три повести – «Эфирный тракт», «Город Градов» и «Епифанские шлюзы». Молодого писателя замечает Максим Горький, кажется, Платонова ждет большое светлое будущее. Но публикация рассказа «Усомнившийся Макар» оборачивается трагично. Произведение не понравилось Сталину. Тогда Андрея Платонова обвиняют в непонимании советского строя, на его рассказ обрушивается критика. В разряд «контрреволюционных» попадают и более поздние произведения. Например, роман «Чевенгур» и повесть «Котлован» так и не были изданы при жизни писателя. Лектор подчеркнул, что уникальность Платонова – в его своеобразном «косноязычном» стиле, «шероховатом» языке, умении точно и глубоко передать события и атмосферу своего времени. В ходе лекции Алексей Варламов провел параллели между Платоновым и Булгаковым. Оба – современники; оба – гениальные писатели; у обоих – трудные отношения с советской властью. Но если творчество Булгакова известно во всем мире, то у Платонова, по мнению лектора, настоящие слава и признание еще впереди. Несмотря на это, уже сегодня творчество Андрея Платонова покоряет сердца многих читателей. В конце беседы слушатели задали лектору вопросы: кого можно назвать учителем Платонова? Какие отношения связывали писателя с Шолоховым? И насколько произведения Платонова автобиографичны? Встреча состоялась в рамках проекта «Христианские корни Запада и России» . Проект реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Благодарим слушателей за внимание и интерес к живым лекциям журнала «Фома»! Сохранить Поделиться: Поддержите журнал «Фома» Журнал «Фома» работает благодаря поддержке читателей. Даже небольшое пожертвование поможет нам дальше рассказывать о Христе, Евангелии и православии. Особенно мы будем благодарны за ежемесячное пожертвование. Отменить ежемесячное пожертвование вы можете в любой момент здесь Читайте также © Журнал Фома. Все права защищены, 2000—2024 Наверх |
| Писатель Алексей Варламов: О девальвации Солженицына речи быть не может Солженицына можно по-разному оценивать, но невозможно отрицать либо замолчать 6 октября, 2014 Солженицына можно по-разному оценивать, но невозможно отрицать либо замолчать На страницах «Правмира» продолжается дискуссия о личности и творчестве Солженицына. Можно ли тем или иным силам считать писателя «своим», какое место его произведения занимают в русской культуре, размышляет писатель, филолог; исследователь истории русской литературы XX века Алексей Варламов. – Сегодня фигура Солженицына, как кажется, переосмысляется: с одной стороны, готовится масштабная госпрограмма столетнего юбилея, с другой стороны, главред «Литературной газеты» Юрий Поляков и его единомышленники пытаются Солженицына «девальвировать». С третьей стороны, Захар Прилепин пишет «не отдадим либералам», а до этого сам же летом говорил, что, мол, в «Архипелаге» про Соловки ложь. – Не соглашусь я тут с Вами совсем. Не будет фигура Солженицына переосмыслена ни в ближайшее время, ни в отдаленное. Те, кто его любят – а я себя отношу к их числу – тех ничто не заставит их от этой любви отказаться. Те, кто не любят, вряд ли полюбят. Разделение уже произошло, Александру Исаевичу не суждено было стать консолидирующей фигурой при жизни, не для него это предназначение и сегодня. Может это и нехорошо, но это так. Но как бы кто к нему ни относился, для всех очевиден масштаб этой личности, ее неотменимость в русской литературе, ее неизбежность, а также роль, сыгранная Солженицыным в нашей истории. Эту роль можно по-разному оценивать, но невозможно отрицать либо замолчать. И потому ни о какой «девальвации» речи быть не может. – Не кажется ли вам, что представители различных общественно-политических позиций пытаются сейчас сделать Солженицына «своим», как-то использовать? – Он не тот человек, которого можно использовать. Ни коммунистам это не удалось, ни их нынешним наследникам. Ни либералам, ни националистам, никому. Он внепартиен. В этом его сила. Меня в этой истории другое удивляет. Почему-то сегодняшние противники Солженицына, точно так же, как и их предшественники в советские времена, не могут, не умеют ненавидеть его честно, бороться с ним без шулерства. Почему-то опять, как и в годы советской травли, все строится на лжи, на клевете. А ложь – это прежде всего признак бессилия. С таким подходом ни Солженицына не свалить, ни советскую литературу не защитить. |
| Алексей Варламов: Патриаршая литературная премия — никакой цензуры! Женственность одной победительницы и подчёркнутая мужественность её однофамильца – украшение этого литературного сезона. Так что премия удалась. 30 мая, 2012 Женственность одной победительницы и подчёркнутая мужественность её однофамильца – украшение этого литературного сезона. Так что премия удалась. Член совета экспертов и палаты попечителей Патриаршей литературной премии Алексей Варламов считает, что премия развивается в правильном направлении, а «женственность одной победительницы и подчёркнутая мужественность её однофамильца – украшение этого литературного сезона». — Алексей Николаевич, награждение, наконец, состоялось. Каковы Ваши впечатления? Вы ожидали этих лауреатов, или были другие предположения? Понравилась ли Вам церемония? — Я ожидал награждения одного кандидата из Николаевых, а другого кандидата из Николаевых не ожидал (смеется). Но очень рад за обоих. Получилось драматургически неожиданное решение. Оба – очень достойные, уважаемые литераторы. Я бесконечно рад за Олесю Николаеву . Это действительно крупный поэт. Очень немногие сегодняшние поэты могут похвастаться тем, что есть читатели, которые наизусть знают их стихи – не короткие, а длинные и сложно написанные. А в случае с Олесей Александровной это так. Но она и прозаик прекрасный. Когда мы говорим о так называемой прозе поэтов, в сознании встаёт что-то прихотливое: проза Бродского, Ахмадулиной, Цветаевой, Андрея Белого… Но при том, что Олеся поэт изысканный и стихи её непросты для чтения, проза у неё очень ясная, очень внятная. Это говорит о богатстве ее таланта и умения им распоряжаться. Ее победа абсолютно бесспорна, и я от души Олесю Николаеву поздравляю. То же самое можно сказать и про В иктора Николаева . Биография этого человека не может не вызвать восхищения. И в XIX в., и в ХХ в. у нас были писатели с такой воинской «косточкой». И хорошо, что эта традиция продолжается. Вообще женственность одной победительницы и подчёркнутая мужественность её однофамильца – украшение этого литературного сезона. Так что премия удалась. Считаю, что удалась и церемония. Если сравнивать её с церемонией прошлого года, было гораздо больше людей. В Храм Христа Спасителя выстроилась очередь! Взгляните на фотографии – какие замечательные лица обычных зрителей, слушателей. Смотришь на них и понимаешь: разговоры о том, что мы окончательно погрязли в низменном, материальном, не справедливы. Есть исключения. Это тот духовный плацдарм, который с каждым годом, я надеюсь, будет расширяться. |
| Патриаршая литературная премия Стали известны имена лауреатов Патриаршей литературной премии (+ФОТО) Лауреатами Патриаршей литературной премии стали протоиерей Николай Агафонов, Валерий Ганичев и Валентин Курбатов Владимир Крупин: «Меня будто с небес окликнули» Помню, как мальчишкой бежал куда-то и вдруг меня будто с небес окликнули. Тогда я понял, что существует что-то надмирное, чего нет в этой " горизонтальной " жизни. Другое чудо случилось гораздо позже. Патриаршая литературная премия, неопатристический синтез и жизнь замечательных людей 22 мая в Зале церковных соборов храма Христа Спасителя в третий раз прошло вручение Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. Лауреатами Патриаршей литературной премии стали Алексей Варламов, Станислав Куняев и Юрий Лощиц Об этом специальный корреспондент Правмира сообщает из зала церковных соборов Храма Христа Спасителя, где проходит торжественная церемония избрания и награждения. Алексей Варламов — о мифах, выживании писателя и непойманном карпе Как страх смерти лечится козьим молоком? Какую ошибку допустило советское правительство, оставив в школьной программе " Преступление и наказание " ? Как в 1900-е годы выживал писатель и как сегодня живет русская литература? Интервью с писателем Алексеем Варламовым, лауреатом Патриаршей литературной премии 2013 года. Утвержден короткий список кандидатов на Патриаршую литературную премию 2013 года Голосование по выбору лауреата, как и в прошлом году, будет проведено в ходе церемонии награждения. Алексей Варламов: Патриаршая литературная премия — никакой цензуры! Женственность одной победительницы и подчёркнутая мужественность её однофамильца – украшение этого литературного сезона. Так что премия удалась. Давайте дружить! © 2003—2024. Сетевое издание Правмир зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Реестровая запись ЭЛ ФС 77 – 85438 от 13.06.2023 г. (внесение изменений в свидетельство ЭЛ ФС 77-44847 от 03.05.2011 г.) Учредитель: Автономная некоммерческая организация информационно-познавательный центр «Правмир» (АНО «Правмир») (ОГРН 1107799036730) Главный редактор: Данилова А.А. Адрес электронной почты редакции: info@pravmir.ru Телефон: +7 929 952 59 99 Чтобы связаться с редакцией или сообщить обо всех замеченных ошибках, воспользуйтесь формой обратной связи . Републикация материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) возможна только с письменного разрешения редакции. Мнение авторов статей портала может не совпадать с позицией редакции. |
| Михаил Афанасьевич Булгаков. Русский писатель советского периода. 17.02.2023 12:27:11 Смотреть: http://youtu.be/7-MSHrq15ow Слушать: http://radonezh.ru/radio/2023/02/10/21-00 Е. К. Никифоров: - Здравствуйте, дорогие братья и сестры. Я рад приветствовать Алексея Николаевича Варламова, ректора Литинститута, замечательного писателя, с которым мы сегодня будем говорить о нашем классике, очень неординарном человеке, и творчество которого не укладывается в жанровые определения, мне так кажется, по крайней мере. Мы будем говорить о Михаиле Афанасьевиче Булгакове. Алексей Николаевич, вот почему вы написали книжку о Булгакове? А. Н. Варламов: - Потому что мне предложили. Е. К. Никифоров: - Да, замечательная книжка получилась. Книга захватывающая и очень интересная. Когда вы работали над этой книгой, как вы для себя сформулировали личность Булгакова? Что он собой представляет? Ведь его можно назвать киевским писателем, московским писателем, писателем-мистиком, просто фельетонистом блистательным. Кто он такой, прежде всего? А. Н. Варламов: - Ну, все-таки, я думаю, что он русский писатель, прежде всего. Русский писатель советского периода. Конечно, киевским его можно назвать по месту рождения и как свидетельство его невероятной любви к этому городу. Но понятно, что он раздвинул и превзошел эти рамки, такого местечкового писателя. Это очень крупная, пускай неоднозначная, фигура, но, безусловно, я думаю, самые яростные оппоненты Булгакова не могут отрицать величины его таланта. Е. К. Никифоров: - Почему Киев? Потому что он написал два великих романа. То есть много замечательных, а два великих, который один посвящен, это «Белая гвардия», посвящен Киеву, а второй выдающийся роман посвящен Москве – «Мастер и Маргарита». И вот киевские годы, и в этом романе он всюду Киев пишет с большой буквы, не Киев, а Город. И этот город, его Ершалаим, на самом деле. Так ли это, как считаете? А. Н. Варламов: - Есть такая гипотеза, что когда в «Мастере и Маргарите» он писал Ершалаим, где он не был никогда по понятным причинам, то он имел в виду Киев. Вполне возможно. Но то, что он Киев любил, очень любил, то, что Киев его родной город, и с Киевом у него связаны и самые теплые, и самые нежные, и самые драматические воспоминания его жизни, то, что Киев сделал его писателем, подарил ему очень мощную и важную тему – это факт. |
| В общем, когда зашла речь о постановке «Бега», решили «сбить самолет на взлете» и не допустить премьеры. Сыграло роль и то, что Сталину «Бег» не понравился, и он не собирался за него биться. Можно предположить, почему. В «Днях Турбиных» нет рафинированных интеллигентов, там действуют понятные люди, вояки, с ясными установками, четкими нравственными убеждениями, политической позицией. Они враждебны, но идут с открытым забралом, не нанесут удара в спину. А в «Беге» - рефлексирующий приват-доцент, все мечется, сомневается, хоть бы за границей остался, так нет, он зачем-то возвращается в Советский Союз. культура: Все произошло как-то уж очень стремительно. Когда в 28-м Сталин получил письмо от группы советских драматургов во главе с Билль-Белоцерковским с требованием убрать из репертуара «Дни Турбиных» в пользу более «правильных» пьес, он ответил примерно так: сначала научитесь писать, как Булгаков, и тогда вас будут ставить во МХАТе. А в 29-м вдруг исполнил их просьбу. Варламов: Тут примешалась политика. Факт, в общем, известный литературоведам, но, наверное, еще не дошедший до широкого читателя. Зимой 29-го в Москве проходил фестиваль украинс кой литературы, приехали делегаты, встретились со Сталиным. На протяжении всей беседы велась стенограмма, которую опубликовали уже в наше время. Так вот, из нее становится понятно, что украинские письменники буквально взяли вождя за горло: Булгаков клевещет на украинский народ. Своих Сталин еще мог проигнорировать, а с этими связываться не хотелось. Сюжет интересен еще и тем, что именно в это время Михаил Афанасьевич задумывает «Мастера и Маргариту». Если мы вспомним, основной мотив романа - тема предательства, малодушия, отречения. Многие говорят: «Не Сталин ли стал прототипом Воланда?» Нет, Иосиф Виссарионович для Булгакова, скорее уж, Понтий Пилат. культура: А кем видел себя Михаил Афанасьевич? Вряд ли Иешуа, может, хотя бы Мастером? Варламов: Ни тем, ни другим. Мастер - пример чистого художника, он предан искусству, идее святости творчества, не стремится ни к славе, ни к достатку, не желает даже покидать своего подвала. Единственное, чего он взыщет, - свободы. Булгаков любил деньги, мечтал об известности, мог быть завистливым, злопамятным. Можем ли мы представить Мастера на приеме в американском посольстве? Булгаков же туда ходил регулярно и с огромным удовольствием. Или Мастера, жаждущего поехать за границу? Булгаков был просто ушиблен этой идеей. Мастера, пишущего письма в ЦК? |
| А что касается популярности романа, так он взорвал атмосферность шестидесятых. Эстрадная поэзия, тихая лирика, деревенская проза, Трифонов, Хемингуэй, Бунин... И тут как комета, врывается книга, где действуют дьявол, Иисус Христос, пусть и не вполне канонический, с точки зрения воцерковленного человека. Но все же в сильно обезбоженной России вещи, ранее объявленные «бабушкиными сказками», вдруг становятся предметом художественного изображения. И это делает не Гёте, не Данте, а наш современник... Затем «смена регистров»: в «Мастере» перемежаются лирическая, сатирическая, историческая, евангельская, романтическая линии... Невероятно щедрый юмор. К тому же этот обаятельный роман легко и очень интересно читать. Это не Достоевский или Платонов, чтение которых - «работа». Подогревало интерес и то, что книгу было невероятно трудно достать. Издавалась очень небольшими тиражами и продавалась в «Березке» - в том самом «торгсине», который так насмешливо изображен в романе. культура: Но куда же Мастер и Маргарита все-таки отправляются? Варламов: На этот счет много теорий. Финал мы видим глазами Маргариты: дом с венецианскими окнами, вьющийся виноград... Но в начале второй части романа ей снится какая-то серая местность, ничуть не похожая на идиллическую. Может быть, на самом деле они попадают в какое-то плохое место, но Маргарита утешает Мастера, чтобы ему не было страшно и одиноко. Насколько такая теория верна - не знаю, другие версии не менее остроумны. Булгаков нарочно придумал эту «трехмерную» картину, где тьма, свет и покой. Возможно, он и про себя понимал, что не заслужил света. культура: Но ведь они лишаются существования... Варламов: Почему-то как читателя меня это не очень волнует. Больше увлекает интонация: «Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Это знает уставший...». «Мастер и Маргарита» - очень пессимистичный роман, один из самых безысходных в русской литературе. Он о том, что Христос страдал, но не воскрес. Иешуа показан в лунной дорожке, с ним ученик, но света нет, только тьма распятия. А что с книгой Мастера? Ну ладно, «рукописи не горят», но куда они деваются? Когда начинаешь задумываться, понимаешь - выхода-то нет. А что с Москвой дальше будет? Похоже, там не осталось никого, кроме несчастного Ивана Николаевича Бездомного, который смотрит на луну, потом ему делают укол морфия, и он затихает до следующего полнолуния. Я, если честно, больше люблю «Театральный роман» и «Белую гвардию». |
|
|
