| В настоящее время, слово «кризис» настолько часто повторяется, что оно утратило свое истинное содержание. Все же о церковной жизни нашего времени приходится сказать, что она находится на переломе. Мы живем в переходное время: старая жизнь как-то ускользает от нас, а новая рисуется неясно и, надо сознаться, тревожно. Одним из признаков нарождающегося будущего является попытка созыва нового вселенского собора. По опыту ранее бывших соборов мы знаем, что объявление вселенского собора вызывало чувство крайней напряженности и тревоги в церковных кругах. Никто не знал, чем и как обернется собор. При всей определенности задач, которые ставились собору, он тем не менее оставался некоторым «скачком в неизвестность». Тревога переживалась всем церковным организмом, а вместе с тем и каждый член Церкви чувствовал, что ответственность за собор ложится и на него. За долгий период отсутствия вселенской соборной деятельности, мы настолько отвыкли от соборов, что созыв нового вселенского собора уже не вызывает этой тревоги. Мы в лучшем случае готовы рассматривать себя, как учителей, а не как участников собора — не догматических, конечно, но моральных. Мы не всегда отдаем себе отчет в том, какие трудности предстоит преодолеть прежде, чем вселенский собор из области благих намерений станет реальным фактом нашей церковной жизни. Эту задачу взял на себя А. В. Карташов в своей новой книге «На путях к вселенскому собору». Она содержит 3 очерка, посвященных будущему собору: «Вселенский или всеправославный?» «Без русской церкви» и «Вселенские соборы и соборность», и одну большую статью о первом Ефесском соборе 431 г. по поводу недавно исполнившегося его 1500-летия. То, что происходить сейчас, и то, что было 1500 лет тому назад, необычайно удачно сближается и сопоставляется автором, а потому такое соединение только с первого взгляда может показаться механическим; в действительности весь сборник внутренне объединен. «Время антиохийствует», утверждает А. В. Карташов. Нужно прибавить, что в то же самое время оно и «александрийствует». Это означает, что мы вновь в области тех богословских проблем, которые волновали церковных деятелей V-ro века. Если это так, то недолжен ли I-ый Ефесский собор быть для нас грозным предостережением, чтобы новый собор не повторил печальную картину прошлого. Можно действительно опасаться, что «новый Кирилл снова собирается поторопиться открыть собор, не выждав 4 дней до подъезда Иоанна Антиохийского». |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Собор, открывший новейшую историю 19.11.2008 327 Время на чтение 5 минут Поместный Собор 1917-1918 гг., открывшийся за два с лишним месяца до Октябрьской революции, сам стал настоящим переворотом в церковной жизни. Все решения, принятые на его заседаниях, резко изменяли практику XVIII-XIX в., призывая вернуться к подлинно каноническому строю и при этом дать Церкви максимальную свободу в современных условиях. Ни одна из проблем, обсуждавшихся соборянами, не устарела до сих пор. Почему созвали Поместный Собор? Мало кто помнит, что в Русской Церкви до того никогда не было Поместных Соборов. Во времена Московского Царства нередко собирались церковно-земские соборы (самый известный из них - Стоглавый Собор 1551 г.), но на них роль собственно церковных делегатов была ограничена сильным влиянием царя, его приближённых и крупных бояр. А история древней Церкви вообще не знает Соборов, на которых официальными делегатами были бы рядовые священники и уж тем более миряне. Знаменитые Семь Вселенских Соборов были по своему составу полностью архиерейскими (нужно тут же заметить, что роль приглашённых клириков-«экспертов» была часто очень велика, но до голосования они всё равно не допускались). Архиерейским мог бы стать и собор 1917 года, если бы не ситуация, в которой тогда находилась Русская Церковь; позволим себе небольшой исторический экскурс. Реформы Петра I превратили Церковь в одно из государственных учреждений, имевшее довольно забюрократизированную структуру и возглавлявшуюся Святейшим Синодом под руководством светского чиновника - обер-прокурором, которого назначал лично Император. Иногда в расчёт не принималось даже вероисповедание первого, поэтому Синод за два столетия видел в председательском кресле и инославных христиан, не понимавших и не любивших Православия, и атеистов, матерившихся в присутствии архиереев. При тех огромных достижениях, которых достигла наша Церковь в Синодальный период (открытие храмов по всей территории Российской Империи, обращение в христианство многих языческих народов, расцвет духовного образования и церковной науки, возрождение монашеской жизни), структура, навязанная Петром, была Церкви чужда. Она входила в полное противоречие и с нуждами церковного народа, и с каноническим строем, который вырабатывался в Церкви со времён Апостолов. К тому же ситуация начала ХХ века с её резким рывком во всех сферах жизни и революционными настроениями в обществе поставила перед церковным сообщество массу острых и болезненных вопросов, решить которые старым путём было просто невозможно. Поэтому созыв Собора, который мог бы в духе традиции реформировать церковную жизнь и дать ей правильные ориентиры, обсуждался ещё в 1906 г. И уже тогда приходили к выводу, что для принятия действительно здравых и эффективных решений необходимо участие не только епископов, но и клириков, и мирян. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВСЕПРАВОСЛАВНЫЙ СОБОР подготавливаемый правосл. сообществом Собор всех правосл. Церквей. Общий Собор правосл. Церквей не проводился со времени VII Вселенского Собора 787 г., хотя известны Соборы с участием представителей неск. или даже всех Поместных Церквей, напр. Ясский (1642), Московский (1666-1667), Иерусалимский (1672), К-польский (1691) и др. Особенно представительным был К-польский Собор в храме Св. Софии (879), в к-ром участвовали Предстоятели 5 Церквей, в т. ч. Римской. Однако эти Соборы не имели статуса всеправославных. В XX в. также предпринимались попытки собрать представителей всех правосл. Церквей. Так, в 1923 г. в К-поле состоялся «Всеправославный конгресс» , однако название этого совещания всеправославным не может быть принято, т. к. в его работе не участвовали представители Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской и большинства др. Поместных Церквей. К-польский Патриархат предложил созвать в 1925 г. в Иерусалиме в 1600-ю годовщину I Вселенского Собора Вселенский Собор «для рассмотрения разных вопросов первостепенной важности, разрешение которых является спешным и абсолютно необходимым». Поместные Православные Церкви, приветствуя саму идею Собора, после тщательного изучения предложенных вопросов заявили о необходимости созвать прежде Предсобор из представителей всех автокефальных правосл. Церквей. По этому предложению 8-23 июня 1930 г. на Афоне, в Ватопедском мон-ре, заседала Межправославная подготовительная комиссия Предсобора, к-рая составила список тем и предложила обсудить их на Предсоборе в июне 1932 г. в том же Ватопедском мон-ре (не состоялся). В работе комиссии приняли участие Предстоятели К-польской, Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской, Сербской, Румынской, Кипрскую Церковь представляла К-польская Церковь, Элладской и Польской Православных Церквей. Из 32 тем, определенных Межправославной подготовительной комиссией, после обсуждения осталось 16, собранных в единый каталог, к-рый был впосл. использован на I Всеправославном совещании. 1-й и основной в каталоге значилась тема о положении в РПЦ. Представители РПЦ в работе Межправославной подготовительной комиссии участия не принимали: К-польский Патриарх Фотий II направил 6 мая 1930 г. письмо 844) одновременно на имя митр. Нижегородского Сергия (Страгородского) и на имя главы «Живой церкви» «митр. Московского» Вениамина (Муратовского) . Приглашение на совещание обновленцев сделало невозможным участие в работе комиссии представителей иерархии канонической РПЦ. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла НЕОКЕСАРИИСКИЙ СОБОР Поместный Собор христ. Церкви, состоявшийся в 315 г. в г. Неокесарии в Понте Полемониакском (ныне Никсар, адм. центр одноименного ильче в иле Токат, Турция). Собор состоялся позже Анкирского Собора , но ранее Никейского, Вселенского I Собора . Различные авторы сообщают разные даты Собора: Ш. Хефеле считает неопровержимым временем проведения Собора период между 314 и 325 гг. ( Hefele. 1907. P. 326), то же - еп. Никодим (Милаш) . Это было время после смерти гонителя христиан Максимина II Дайи (313) и до Никейского Собора (325) (Ibidem). Возможно даже, что его составили те же епископы с председательствующим еп. Виталием I Антиохийским, что и Анкирский Собор, но ни в греч. рукописях, ни у Дионисия Малого такого списка епископов нет. Г. Барди перечисляет имена 18 епископов, выработавших и подписавших 15 правил Н. С., в их числе сщмч. Василий , еп. Амасийский, Нунехий, еп. Лаодикии Фригийской, Сергий, еп. Антиохии Писидийской, и др. ( Bardy G. Néocésarée (council de)//DDC. 1957. T. 6. Col. 996). Историки сомневаются в исторической ценности этих списков. Тем не менее несомненно, что Н. С. имел место именно в указанный период. Обычно, пишет Хефеле, его датируют, как и Анкирский, 314 или 315 г., но, по утверждению этого автора, он происходил спустя неск. лет, когда уже не возникал вопрос о падших, т. е. отступивших от веры (см. в ст. Гонения на христиан в Римской империи ): Анкирский Собор посвятил им 10 канонов, а Неокесарийский вообще не говорит об этом, вероятно потому, что когда он происходил, падшие уже были повсюду в заключении или как-то наказаны, так что не было резонов возвращаться к этому предмету, хотя в то же время имеются утверждения, что часть канонов, касающихся падших, утеряна (Ibid. P. 327). Правила Н. С. были включены в слав. Кормчую книгу (7-я гл.). Дионисий Малый в своих 2 собраниях канонов, из которых первое издал в 500 г. в 2 редакциях, в собственном лат. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЛАТЕРАНСКИЙ IV СОБОР (11-30 нояб. 1215), Собор Римско-католической Церкви, в католич. традиции признаётся XII вселенским Собором; созван папой Римским Иннокентием III (1198-1216). Подготовка Л. С. Папа Иннокентий III объявил о намерении созвать «всеобщий Собор в соответствии с прежним обычаем святых отцов» (generale concilium juxta priscam sanctorum patrum consuetudinem) в булле «Vineam Domini Sabaoth», опубликованной 19 апр. 1213 г. (PL. 216. Col. 823-827). Непосредственным поводом для созыва Собора могло стать успешное для папы Римского разрешение конфликта с кор. Англии Иоанном Безземельным (1199-1216). В нач. 1213 г. англ. послы в Риме согласились принять условия Иннокентия III, а король признал себя вассалом папы Римского. Однако, по мнению большинства исследователей, Иннокентий III намеревался созвать Собор еще с начала своего понтификата. Согласно регистрам папской канцелярии, экземпляры буллы «Vineam Domini Sabaoth» были разосланы архиепископам, епископам и настоятелям мон-рей в Зап. и Центр. Европе, Иерусалимском королевстве, Латинской империи (как лат., так и греч. прелатам) и на о-ве Кипр, а также армянам (с 1198 они состояли в унии с Папским престолом; см. Армянская Апостольская Церковь ) и маронитам . Впервые приглашения на Собор получили также мн. светские правители, в т. ч. почти все европ. монархи (кроме Иоанна Безземельного, отлученного от Церкви), руководители монашеских и духовно-рыцарских орденов. Основными задачами Собора провозглашались организация крестового похода для освобождения Св. земли и реформирование Церкви (ad recuperationem videlicet terrae sanctae ac reformationem universalis Ecclesiae). Открытие Собора должно было состояться спустя 2 с половиной года после издания буллы - 1 нояб. 1215 г. Т. о., Иннокентий III нарушил сложившуюся в XI-XII вв. традицию созывать Соборы в Риме в период 40-дневного поста или на Пасху. В Римской курии началась подготовка проектов соборных постановлений ( Baldwin. 1961). Участники Л. С. |
| Поместный собор Российской Православной Церкви 1917–1918 гг. был событием историческим. Его значение, как мы полагаем, выходило за пределы одной поместной церкви и было актуально для всего православия. Собор остался в памяти как завершивший 200-летний синодальный период в истории Русской церкви и восстановивший патриаршество. Но также надо напомнить, что на нем впервые в истории вселенского православия обсуждались вопросы жизни Церкви в условиях современного, модернизированного или модернизирующегося общества, которые стали предметом длительной дискуссии в христианском мире на протяжении всего ХХ века. В том числе это были вопросы об отношениях церкви с секулярным государством, об усилении роли мирян в церкви, о месте женщины в церкви и о привлечении ее к церковному служению. Собор, как видно из многих его обсуждений и решений, реагировал, например, на вызовы секуляризации, на вызовы урбанизации и связанного с ней разрушения традиционных общественных институтов, которые веками были опорой церкви (в частности, крестьянской общины), на вызовы начавшихся изменений в демографическом поведении населения (пересмотрев, например, перечень законных поводов для расторжения церковного брака). Перечислять актуальные проблемы современности, на которые прямо или косвенно отреагировал собор, можно было бы еще долго. Важно отметить, что по многим из них собор на своих пленарных заседаниях или в специализированных отделах продемонстрировал высочайший уровень богословской дискуссии. В его документах мы можем найти весь спектр богословских, канонических, церковно-исторических аргументов за то или иное решение обсуждавшейся проблемы. Потому решения, принятые собором, или суждения его подразделений часто были результатом богословского синтеза, проведенного не отдельным теологом или иерархом, не группой ученых-профессоров, а собранием в несколько сотен участников, в числе которых были и иерархи, и ученые-профессора, и духовенство, и крестьяне. Уже исходя из сказанного, документы Всероссийского собора 1917–1918 гг. должны были бы стать предметом пристального изучения богословов и священнослужителей всего христианского мира. |
| Про готовящийся Всеправославный Собор. В гостях у Сергея Худиева протоиерей Николай Балашов, заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского патриархата. 03.04.2014 07:12:29 Кульков Сергей Андреевич -Здравствуйте, дорогие братья и сестры! Ваши приемники настроены на волну православной радиостанции «Радонеж». И сегодня у нас в гостях протоиерей Николай Балашов, заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского патриархата. Мы пригласили отца Николая, потому что у многих православных людей вызывает много вопросов. Про готовящийся Всеправославный собор некоторые думают, что это будет VIII Вселенский собор. У кого-то возникают такие ожидания, что это последний Собор, а дальше будет конец света. И думаю, что нам стоит выслушать мнение человека, который непосредственно во всем этом участвует, и узнать непосредственно у него, что это за Собор, и какие цели он преследует. -Добрый вечер, дорогие радиослушатели, здравствуйте, Сергей Львович. Процесс подготовки Всеправославного собора - дело долгое. Разговоры об этом начались еще в начале XX века, а началом современного этапа подготовки Всеправославного собора, наверное, надо считать 1961 год, когда на греческом острове Родос собралось Всеправославное совещание. Тогда и была намечена программа подготовки Собора. Первоначально она включала в себя очень широкий круг вопросов. Первый каталог будущего Собора включал более ста различных проблем. Потом стало понятно, что одному Собору с таким количеством вопросов не справиться. Да и подготовка рискует чрезвычайно затянуться. К тому же надо сказать, что ни одна из поместных церквей православных церквей, кроме Русской церкви, не могла подготовить свои проекты ответов на вопросы повестки дня. Поэтому проблематика собора была пересмотрена и сокращена до десяти вопросов, имеющих общеправославный интерес. И вот уже длительное время они обсуждались на всеправославных совещаниях, потом на православных всесоборных совещаниях, на заседаниях меж православной заседательной комиссии. За последнее время процесс подготовки собора несколько активизировался после встречи Поместных православных церквей, которая прошла осенью 2008 года в Стамбуле, при участии приснопамятного Патриарха Московского и всея Руси Алексея II. |
| Соборы — это норма церковной жизни, а не ее искажение 22 апреля 2016 В июне на Крите пройдет Всеправославный Собор, который не созывался более тысячи лет и готовился более полувека. На прошедшей в январе в Швейцарии встрече предстоятелей Православных Церквей были приняты проекты шести документов, которые предполагается принять на Соборе. Они были опубликованы в Интернете для ознакомления. Некоторые из документов вызвали критику в православной среде. В интервью «Интерфакс-Религия» глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда поделился подробностями предстоящего Собора и его подготовки, а также рассказал, чем он отличается от Вселенского, и как относиться к критике этого форума. — Какое место занимает Всеправославный Собор в жизни Поместных Православных Церквей? — Прежде всего важно подчеркнуть, что Соборы — норма церковной жизни, а не ее искажение. В наше сознание прочно вошли представления о семи Вселенских Соборах — наиболее важных собраниях епископов эпохи раннего христианства. Однако были и другие, также весьма важные соборы православных архиереев. Так, например, Четвертый Константинопольский Собор, иногда называемый Софийским Собором, созванный в 879 году под председательством святителя Фотия, Патриарха Константинопольского. Собор, среди прочего, причислил к числу Вселенских Второй Никейский Собор 787 года. Определения Собора 879 года входят в канонический кодекс Православной Церкви. Некоторые святые полагали этот Собор VIII Вселенским. И хотя в более поздней истории Церкви не было Собора, который подтвердил бы этот высокий статус, сам факт такого отношения к Софийскому Собору очень важен. Особенно в виду разговоров, что семью Вселенскими Соборами якобы исчерпывается соборная жизнь Православной Церкви. Это не так. — Вселенские Соборы долгое время не созывались. С чем была связана более чем тысячелетняя пауза в их истории? — Одной из причин прекращения практики проведения Соборов стала схизма. События 1054 года, разрушившие единство Рима и Константинополя, двух тогдашних столиц христианства, не могли не сказаться на церковной жизни. Думаю, что некоторое время христиане верили, что церковное единство будет восстановлено. Ведь раскольничьи явления были и до схизмы, но они не приводили к последствиям такого масштаба. Когда же окончательность разделения стала непреодолимой реальностью, Православная Церковь оказалась в ситуации османского владычества, практически исключавшего проведение Соборов. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Богословские споры и третий Вселенский собор А.А.Васильев. История Византийской империи Первые два вселенских собора окончательно решили вопрос о том, что Иисус Христос есть Бог и вместе с тем человек. Но последнее решение далеко не удовлетворило пытливые богословские умы, которые стали заниматься вопросом о способе соединения в Иисусе Христе двух природ и о взаимном их отношении. Из Антиохии еще в конце IV века вышло учение о том, что полного слияния обеих природ в Иисусе Христе не было; в своем дальнейшем развитии это учение доказывало полную самостоятельность человеческой природы в Иисусе Христе, как до соединения, так и после соединения ее с природой Божественной. Пока это учение не выходило за пределы ограниченного круга лиц, оно не вызывало в церкви больших смут. Но со времени появления на константинопольской патриаршей кафедре убежденного сторонника этого учения, антиохийского пресвитера Нестория, обстоятельства изменились: последний сделал антиохийское учение общецерковным. Новый патриарх, знаменитый своим красноречием, сразу же после посвящения обратился с такими словами к императору: " Дай мне, государь, очищенную от еретиков землю, и я за это дам тебе небо; помоги истребить мне еретиков, и я помогу тебе истребить персов " . Под еретиками Несторий разумел всех тех, кто не разделял его взглядов на самостоятельность человеческой природы в Иисусе Христе. Деву Марию Несторий называл не Богородицей, а Христородицей. Открыв суровые преследования против своих противников, Несторий вызвал в церкви большую смуту. Особенно сильно восстал против учения Нестория патриарх александрийский Кирилл и папа Целестин, осудивший на римском соборе еретическое учение. Император Феодосии, желая положить конец церковным распрям, созвал в Эфесе третий Вселенский собор, который осудил несторианство (431 г.). Сам Несторий был отправлен в ссылку в Египет, где и умер. |
| XII. Третий Вселенский Собор Александр Дворкин. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Литература: Карташев; Мейендорф, Введение; Meyendorff, Orthodox Church; Болотов; Шмеман, Исторический путь; Chadwick; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev; Флоровский прот. Георгий. Восточные отцы V-VIII веков. Париж, 1990. 1. Итак, II Вселенский Собор подвел черту под тринитарными спорами. Трагедия св. Иоанна Златоуста произошла в богословское междувременье. Теперь время поставило новый вопрос: вопрос о Личности «исторического Иисуса». Как в Личности жившего на Земле в конкретном месте в конкретное время Иисуса из Назарета совмещались божественные и человеческие черты? Церковь знала, что Он был и Богом, и человеком. Но как это было возможно? Как Божество и человечество совмещались в одной Личности? Объяснить это было чрезвычайно важно, т.к. от правильного понимания Боговоплощения зависело его сотериологическое значение - т.е. наше спасение. Как мы уже говорили, в IV в. существовали две интеллектуальные школы, по-разному подходившие к христологической проблеме: александрийская и антиохийская. Разность их подходов современные ученые попытались выразить следующими противопоставлениями: Александрия - аллегория, эллинский ум, платоновские методы; Антиохия - конкретика, семитский ум, аристотелевские методы. Но, конечно, эти противопоставления далеко не абсолютны и в значительной степени условны. Достаточно сказать хотя бы то, что главными богословами и той и другой школы были греки, мыслившие вполне в эллинских категориях. И в трудах такого типичного представителя антиохийской школы, как св. Иоанн Златоуст, столь же трудно найти какое-либо семитское влияние, сколь и в писаниях св. Афанасия Александрийского. Думается, можно более удачно выразить разницу между двумя школами в двух формулах христологической мысли: в Антиохии богословы говорили о Слове вочеловечившемся, а в Александрии - о Слове воплотившемся (ключевым текстом тут является Ин.1:14: «Слово стало плотью»). Или, согласно о. Георгию Флоровскому, Антиохия представляла традицию «антропологического максимализма» и никогда не упускала из виду полноту человеческой природы Христа, тогда как Александрия говорила в первую очередь о божественности Слова, ставшего плотью, т.е. телом, разрабатывая традицию «антропологического минимализма». |
|
|
