| Подлинное политическое, социальное, культурное единство может быть лишь результатом духовного единства. Но этого единства нет даже внутри самого христианства. Поэтому современный мир проходит через очень трудный период. Мне приходилось уже не раз выражать эту мысль, что кончается день новой истории, и мы вступаем в ночную эпоху. Иррациональные силы истории, прикрытые рационализмом последних веков, обнаруживают себя и сбивают с толку тех, которые слишком верили в прогресс разума. Гуманистическая культура переживает упадок. И во Франции, стране наиболее утонченной культуры, проповедуется философия отчаяния и небытия. Это особенно остро чувствуется по контрасту с французским интеллектуализмом. Но когда наступает ночная эпоха, то вопрос религиозный делается основным. Кризис культуры не может быть преодолен одними средствами культуры, потрясенной в своих основах. Необходимо обращение к более глубоким силам. Само христианство давно уже стало составной частью той культуры, которая переживает потрясение. Кризис культуры является и его кризисом. Оно перетерпевает все раздоры, свойственные современной цивилизации. Нужно обратиться к той духовной глубине христианства, которая не 215//216 может быть задета кризисом и раздорами поверхностных слоев. И из этой глубины могут раздаться новые слова, которые будут пророческими словами. В восточном христианстве, в православии была недостаточная выявленность, недостаточная актуализированность. Оно долгие века находилось в замкнутом состоянии и не разделяло той сложной судьбы культуры, с которой были связаны и католичество, и протестантизм. Оно не надорвало своих сил во внешней активности. Центром православия является Россия. И огромная роль, которую будет играть Россия в наступающий период истории, не может не распространиться и на православие, на восточное христианство, на русскую религиозность. Православие может быть более благоприятной почвой для сближения и объединения, чем западные христианские исповедания, которые очень враждовали в прошлом и сохранили —. |
| Во главе профессоров стоял Каликст, слывший за великого протестантского теолога. В доме его Критопул и прожил целую зиму, пользуясь его благорасположением и любовью; стол же он получал в доме другого профессора. Расходы на содержание греческого пришельца, по ходатайству университета, принял на себя сам герцог (Брауншвейг-вольфенбюттельский). Любопытно отметить, что в доме Каликста вся семья говорила между собой по латыни, как, в наше время, принято в некоторых домах изъясняться по-французски. Такое обыкновение было полезно для Критопула, давая ему возможность усовершенствоваться в латинском языке, так как и он обязан был разделять вкусы своего хозяина. Во время пребывания в Гельмштаде, Критопул, по просьбе Каликста, составил обширное «исповедание православной восточной церкви», которое, впоследствии, и издано было здесь же. Это произведение Митрофана Критопула иными считалось написанным в духе, благоприятном протестантским тенденциям, но, гораздо правильнее, отрицать в нем подобное поползновение, что и раскрыто в новейшее время. В альбоме Критопула встречаем много заметок гельмштадских профессоров, в которых они выражают живые симпатии любознательному Греку. В 1625 году он прибыл в Виттенберг, желая зреть «эту гору Сион истинного лютеранизма», по выражению описателя Критопулова путешествия. Здесь пробыл Митрофан не долго – лишь несколько недель. Имея рекомендации Каликста, греческий путешественник радушно был принят профессорской корпорацией и в этом городе. Затем Критопул появляется в Берлине, в герцогстве Брандсбургском. Целью посещения им этого города была не наука. В здешних придворных кругах господствовала мысль о соединении лютеран и кальвинистов в одно общество. Во главе этого движения, из числа протестантских богословов, оказывался Иоанн Берг, бывший профессор Франкфуртского университета, а теперь придворный проповедник герцога брандебургского. Одним из главных и деятельнейших сторонников этого дела, являлся прежде упомянутый нами Каликст из Гельмштада. Но этот последний соединение церквей понимал очень широко: ему предносилась мысль о возможности сближения не только неодинаковых протестантских вероисповеданий, но и союзничества между протестантством и восточной православной церковью. С этой идеей Каликста знаком был Критопул и раньше; но теперь ему хотелось узнать, как смотрит на этот же вопрос Берг, которому план Каликста был уже известен. Дальнейших подробностей по поводу подобной затеи до нас, впрочем, не дошло. |
| Таковая точка зрения не только выражена ясно в томосе от 13 ноября 1924 г. по поводу отделения Польской Церкви, но и проводится патриархами весьма последовательно. Так, рукоположенному, с разрешения Вселенского Патриарха, викарию Митрополита Евлогия в Париже присваивается титул Епископа Херсонесского, словно Херсонесс, находящийся ныне на территории России, подчинен Вселенскому Патриарху. Следующим последовательным шагом Вселенской патриархии было бы объявление всей России под юрисдикцией Константинополя. Однако, действительная духовная мощь и даже действительные пределы власти далеко не соответствуют такому самовозвышению Константинополя. Не говоря уже о том, что почти везде власть Патриарха весьма призрачна и заключается главным образом в утверждении избранных на местах епископов или послании таковых из Константинополя, многия страны, которыя Константинополь считает себе подчиненными, совершенно не имеют паствы, находящейся под его юрисдикцией. Нравственный авторитет Константинопольского патриарха также пал весьма низко, ввиду крайней неустойчивости его в церковных делах. Так, Патриарх Meлemuй IV устраивал «всеправославный конгресс», из представителей отдельных церквей, который постановил ввести новый стиль. Постановление это, признанное лишь частью Церкви, внесло страшный раскол среди православных. Патриарх Гpuropuй VII признал постановление живоцерковного Собора о низложении Патриарха Тихона, которого незадолго перед тем Константинопольский Синод объявил «исповедником», и затем вступил в общение с «обновленцами» в России, которое поддерживается до ныне. В общем, Вселенский патриархат, в теории обнимающий почти всю вселенную и фактически простирающий свою власть лишь на несколько епархий, а в остальных местах лишь осуществляющий верховный поверхностный надзор и получающий за то некоторые доходы, преследуемый властью на месте своего пребывания и не поддерживаемый никакой государственной силой извне, потерявший значение столпа истины и сделавшийся сам источником разделения, а в то же время охваченный непомерным властолюбием, – представляет жалостное зрелище, напоминающее наихудшия времена истории Царьградской кафедры. 2. Александрийский патриархат находится в более благоприятных условиях. Египетския государственныя власти не ставят препятствий к его развитию и не стесняют священнослужителей в их деятельности. Среди православного населения нет полного единства, так как оно делится на греков и египтян-феллахов, стремящихся иметь патриархат в своих руках. В последнее время, благодаря мероприятиям Патриарха Мелетия, национальная борьба ослабела, но за то с тем же Патриархом произошла борьба из-за нового и старого стиля. Материальное положении патриархата благоприятное. Деятельность патриархии сосредоточена на вопросах местной жизни. |
| Таким образом Митрополит Евлогий, добиваясь независимости от Ср. Карловцев и заявляя о непосредственной своей подчиненности Москве, затем подвергся церковным карам и, в нарушение основных канонических начал перешел в юрисдикцию другой автокефальной Церкви. Этим он не только отторг часть приходов от Русской Церкви, но и помимо их воли, ввел их, через Вселенского Патриарха, в общение с живоцерковниками. Начав с нарочитого подчеркивания своей верности Патриарху Тихону, он подчинился власти, которая незаконно поддержала раскольников, дерзнувших произвести нечестивый суд над Главою Русской Церкви. Кроме принципиальной, канонической стороны дела нам необходимо осветить и то, как складываются отношения между Зарубежною Церковью и церковной организацией Митрополита Евлогия. Отношение это можно разделить на два периода: первый – это все то время, пока Митрополит Евлогий и его клир находились под запрещением в священнослужении, и второй – это после снятия прещения и приезда Митрополита Евлогия в Сремские Карловцы в 1935 г. Первый период характеризуется острой борьбой в Западной Европе между Митрополитом Евлогием и его сторонниками с одной стороны и клиром послушным Собору с другой. В Западной Европе были образованы две епархии с кафедрами в Париже и Берлине, которыя неизменно росли за счет последователей Митрополита Евлогия. Во многих местах образовались параллельные приходы, устройство и содержание которых требовали большой жертвенности со стороны верных канонической правде их устроителей. Однако, далеко не все могут, конечно, разобраться в сущности дела. Многие оставались в юрисдикции Митрополита Евлогия, ни в чем не разбираясь, по инерции. Причина разделения им оставалась непонятной, казалось, что это ссора двух Митрополитов, которая не должна касаться паствы. Для таких людей разделение часто было особенно тяжело. Вместе с тем с годами церковное разделение или, точнее, созданное агитацией львиной доли зарубежной прессы отталкивание широких кругов паствы Митр. Евлогия от Архиерейского Синода, постепенно изживалось, чему способствовало смущение, вызываемое частыми колебаниями Митр. Евлогия, и, особенно, ясное отсутствие принципиальности в его отношении к Москве. На фоне этих колебаний безкомпромиссная прямота Митрополита Антония и возглавляемого им Собора в отношении большевиков вызвала симпатии. Все это, казалось, создавало благоприятную почву для новых попыток осуществить возсоединение. |
| Сему греху повинны не только открытые мятежники, восстающие против Верховной власти с оружием в руках, но и те, которые недовольны самодержавием царей, негласно, а иногда гласно путем заявлений в печати, иногда в собраниях общественных, дерзают в духе вражды к самодержавью распространять мнение о преимуществе пред ним народовластия, хвалят иноземные порядки в государственном устройстве и своим вольномыслием волнуют особенно незрелые умы. Дай Бог, чтобы подобные попытки, направленные против самодержавной власти и не находящие себе почвы в истории нашего отечества и в большинстве благомыслящих людей, не имели успеха. Дай Бог, чтобы самодержавие царей наших, употребляющих свою власть для блага подданных с полною свободою, без малейшего стеснения со стороны партий, не только не ослабевало, а более и более укреплялось, как единственное благонадежное средство для спасения нас от тех неурядиц, от которых страдают государства, имеющие во главе своей правителей, власть которых ограничена представителями народа. Неизбежная в сем случае борьба их между собою сопровождается мятежами, торжеством неблагонамеренных людей над благонамеренными, всякого рода происками с целью привлечь к себе большинство. – К числу внутренних врагов царской власти относятся также те, которые благоприятствуют попыткам разделения России на несколько частей самостоятельных или соединенных только номинально под властью единого государя, которые не только не сочувствуют мерам правительства, клонящимся к теснейшему сближению инородцев с коренными русскими, но еще всячески противодействуют сему осуждением этих мер. Есть немало также людей, которые по равнодушию к православной Церкви недовольны правительством за благоприятные отношения его к церкви, поддерживают своим сочувствием врагов ее и требуют для них безусловной свободы вредить ей своими лжеучениями, из которых некоторые направлены не только против церкви, но и против государства, ибо есть такие лжеучители, которые тайно и открыто проповедуют противогосударственное учение, восстают против общественных судов, военной службы, платежа податей, присяги, законного брака, вообще против основ жизни церковной, семейной, общественной и государственной. |
| Они дали Афинам в лице монсиньора Петита (Petit) ученого и деятельного римско-католического архиепископа, основали унионистский журнал «Union des Eglises», учредили благотворительные заведения и старались организовать миссии среди православных. Говорят, что они не пренебрегали ничем в деле создания благоприятных условий для распространения Царствия Божия, т. е. папской церкви. Если они и вынуждены были покинуть Турцию, но все-таки не прекратили своей деятельности, «начиная от Балкан до берегов Мертвого моря», между прочим в Болгарии, Югославии и Румынии, причем в последней из Трансильванин создали вице-провинцию римского обряда. Бенедектинцы, организовавшись в 1924 г. в Amay-sur-Meuse и имея покровителем самого папу Пия XI и принадлежа к «Sacra Congregatio pro Ecclesia Orientali» и избрав полем своей деятельности с 1927 г. только русских, издавая с 1928 г. замечательный журнал с привлекательным наименованием «Irenikon», успев приблизить к себе некоторых православных и униатских сотрудников, следя за всей жизнью и движением Православия и униатства, – эти-то «отцы воссоединения» (Patres unions-Moines de 1’Union) стремятся осуществить идею Шептицкого, усвоенную Пием XI, что восстановленное восточное монашество призвано быть самым деятельным орудием для проникновения римского католичества на Восток. Этой цели служат «L’Oeuvre monastique pour I’Union des Eglises», выходящий в Бельгии, а также проектируемое открытие двух мужских и двух женских монастырей в Бельгии, которые должны лелеять в своем миролюбивом духе идею воссоединения, подготовляя почву для богословско-литургического сближения. Деятельность бенедиктинцев, содержание и дух журнала «Irenikon» является самым прекрасным и положительным делом, которое совершили римо-католики во имя воссоединения за последние тридцать лет. Их идеи и их дело освещают гораздо больше, нежели что-либо другое, тенденцию к воссоединению путем сердца, – результат, к которому Ватикан пришел после долгих унионистских опытов. Папы последнего времени со всей настойчивостью желали, чтобы православные убедились в их любви к ним и чтобы православные ценили это высокое папское внимание к ним. Как доказательство особого интереса пап к православным и к воссоединению, Бенедикт XV основал специальную конгрегацию для Православных Церквей, изъяв их из-под юрисдикции «Propaganda Fide», в которой православные были поставлены на один уровень с нехристианами, и принял новую конгрегацию под свое покровительство, заявляя, что невозможно, чтобы Православные Церкви, видя, что сам папа заботится об их интересах, не поняли бы, что невозможно дать большого доказательства любви со стороны святейшего престола. |
| В апреле 1858 г. посланник в Греческом королевстве действительный статский советник И. П. Озеров в письме к директору азиатского департамента МИД описал бедственное положение Греческой Церкви. Согласно его наблюдениям, «храмы Божии, и их служители, и народ, в них молящийся, – все вместе носит на себе печать убожества, нечистоты и беспорядка .... Все части духовного управления обессилены одна другою, а все вместе светскою властью, вмешивающейся во все бездушно и бессознательно... Столь же мало утешительного представляет нам и духовное образование в Греции». Для улучшения положения Православной Церкви в Греческом королевстве Озеров предлагает усилить сношения между Русской и Греческой Церквами, оказывать сочувствие и поддержку Греческой Церкви на государственном уровне. В качестве одной из мер, способствующей сближению двух Церквей, дипломат предлагал организовать обмен современной богословской литературой 55 . Записка Озерова была доложена государю, который наложил благоприятную для обер-прокурора резолюцию: «Жалкая картина, я совершенно согласен на все предлагаемые меры» 56 . Узнав о записке Озерова, а затем и получив от Министра иностранных дел копию записки с резолюцией государя, А. П. Толстой немедленно начал действовать. Обер-прокурор выступил с инициативой создания русско-греческого общества, цель которого – распространение и популяризация в русском обществе греческой духовной и светской литературы. В составлении устава нового общества по поручению Толстого принимал участие К. Зедергольм. Проект устава русско-греческого общества был направлен митрополиту Филарету (Дроздову) , который в целом одобрил идею обер-прокурора, но указал на то, что необходимо не только знакомить русское общество с новогреческой литературой, но и греков с русской словесностью 57 . Скорректированный устав был одобрен митрополитом Григорием (Постниковым) , который согласился быть его председателем. Заручившись вначале устным одобрением императора, обер-прокурор в ноябре 1858 г. подает Александру II всеподданнейший доклад с уставом общества для высочайшего утверждения 58 . Но государь не решился сразу официально одобрить инициативу Толстого и отправил устав для обсуждения в Комитет министров, где он практически был похоронен. |
| Елисавета, по обычаю, должна была сделать подарок родильнице. Она послала своих придворных в гостиный двор купить вазу для этого подарка. Купцы, узнавши, что ваза покупается для цесаревны, не взяли денег и предложили от себя ей в подарок требуемую вазу: Елисавету считали руководительницею русской национальной партии и полагали на нее надежду возрождения Руси В последнее время царствования Анны Ивановны наступило для России сближение с Франциею. Долгое время эти державы находились в неприязненных друг к другу отношениях. Но после того, как французский посланник в Турции, Вильнёв, принял на себя посредство заключения мира Турции с Австриею и Россиею, императрица Анна Ивановна возобновила дипломатические сношения с Франциею и отправила в Париж посланником князя Кантемира, а Франция назначила своим посланником в Петербург маркиза де ля Шетарди. Это был тип французского аристократа XVIII века, как бы самой природой созданный быть посланником в России. Врожденная французам любезность в обращении была в нем развита воспитанием и, с детских лет, салонами высших кругов; остроумный, щедрый до расточительности, всегда изящно одетый, напудренный - куда только он ни являлся, везде оставлял по себе самое приятное впечатление. Он особенно годился для тогдашнего высшего русского общества, которое легкомысленно увлекалось наружностью и способно было сразу принять ее за внутреннее содержание. Он был отправлен не столько официальным послом, сколько агентом и наблюдателем; во Францию доходили слухи, что в России существует национальная партия, недовольная управлением Россиею в руках немцев; де ля Шетарди должен был узнать о ней в точности, сблизиться с ее главными вожаками и настраивать их к произведению переворота, который бы свергнул немецкое господство и установил другое, благоприятное для Франции. Де ля Шетарди в январе 1740 года в первый раз представился императрице Анне Ивановне, а затем цесаревне. При свидании с последнею, оба произвели друг на друга приятное впечатление. Французский посланник открыл у себя в отеле самое широкое гостеприимство. Но немцы, везде не любившие французов, как чуждую и по характеру противоположную им расу, старались внушить недоверие русским сановникам; те, зная, что при царском дворе недолюбливают вообще французов, держали себя осторожно по отношению к де ля Шетарди, и немало труда и терпения стоило ловкому дипломату победить такую к себе недоверчивость. Он успел, однако, настолько, что в последние месяцы своего царствования уже сама Анна Ивановна лично склонялась на сторону Франции. |
| Другая, не менее важная мирная инициатива касается одной из коренных международных проблем современности — проблемы разоружения. Исходя из факта, что, несмотря на ряд важных соглашений, заключенных с целью ограничения наращивания ядерных вооружений, решительного сдвига в деле прекращения наращивания вооружений и ликвидации запасов оружия массового уничтожения до сих пор не произошло, Правительство Советского Союза внесло в ООН предложение о созыве всемирной конференции по разоружению с участием всех держав. Это предложение приветствовал генеральный секретарь ООН гн У Тан, выразивший надежду, что Генеральная ассамблея ООН на своей 26й сессии с большим вниманием отнесется к новой мирной инициативе. Что касается проблемы разоружения, то следует вспомнить, что еще 14я сессия Генеральной ассамблеи ООН в своей резолюции, принятой 20 ноября 1959 года, признала «вопрос о всеобщем и полном разоружении… самым важным вопросом, который стоит перед миром в настоящее время». Каждый шаг на пути к разоружению означал бы большой успех дела мира. В частности, эффективное сокращение вооруженных сил и вооружений в Европе, при наличии благоприятной обстановки, открывшейся в результате соглашений между СССР и ФРГ. могло бы содействовать решимости заменить системой коллективной безопасности опасное противостояние друг другу в Европе военных блоков. Я не сомневаюсь в том, что все эти мирные предложения, равно как и целеустремленная программа мира в целом, в разработке которой Советский Союз и другие социалистические страны принимают постоянное и весьма деятельное участие, найдут живой отклик и деятельную поддержку со стороны всех христиан, призванных неустанно «искать того, что служит к миру» ( Рим.19). Дорогие братья и сестры! Лучший мир, ответственность за который мы принимаем на себя, во исполнение заповеди любви к ближним, есть мир справедливости, дружбы, взаимного уважения, человеческого достоинства и гармоничного развития. Такой мир не созидается в одни день и по раз навсегда неизменному, заранее разработанному плану. Никакой футуролог не в состоянии точно предсказать, по каким конкретно путям будет развиваться и совершенствоваться современный разделенный, но обновляемый и стремящийся к единству мир, каким конкретно об разом будут в каждом отдельном случае преодолеваться существующие антагонистические противоречия, через какие коллизии и сближения будет происходить формирование имеющего большую власть над природой человечества. |
| Книга пятая. Поляки в кремле Глава I. Война с Россией 1609-1618 гг. 1609 год ознаменован был в Польше резким поворотом внешней политики на новый путь. Эта перемена отразилась и на настроении Ватикана. Римская курия последовала примеру Кракова. Почти всегда попытки договора или союза между державами завершались враждебным столкновением заинтересованных сторон. Такой исход имела и проблематичная дружба короля Сигизмунда с Дмитрием I. В конце концов, она разрешилась войной. Никогда, казалось, обстоятельства не были более благоприятны для поляков. Сперва, как будто сами, русские шли навстречу Сигизмунду, желая сближения обоих государств. Как помнит читатель, уже в конце 1605 года соответствующие шаги были предприняты от имени группы бояр Безобразовым; лица, уполномочившие этого посла, стремились возможно скорее избавиться от Дмитрия. С тех пор отношения такого рода не прекращались. Конечно, они велись тайком, причем направление их было совершенно противоположно официальным нотам. В то время не существовало еще секретной дипломатии. Людовик XV не успел дать ее образца. Тем не менее весьма нередко одни и те же лица без зазрения совести вели двойную игру. Другими словами, одно они заявляли публично, и совершенно иное говорили с глазу на глаз. Именно такое положение создалось в 1606 г., когда князь Волконский прибыл к польскому двору с уведомлением об избрании Василия Шуйского, которого Польше предлагалось признать законным государем. Что могло быть естественнее подобной миссии? Однако кое-кто из поляков узнал об истинной ее цели. В тесном кругу посвященных в тайну Волконского заявили, что бояре решили низложить Василия Шуйского; вместо него они готовы избрать Сигизмунда или его сына Владислава. Сам посол заявил себя горячим сторонником польской кандидатуры. Он только просил показать ему королевича. В конце концов, все устроилось к его удовольствию. Некоторое время спустя в Краков прибыл новый уполномоченный. Его прислала та же самая группа бояр; на этот раз она подтверждала уже известные свои предложения. С удивительным простодушием доверенный бояр признавался, что Лжедмитрий II является только орудием, которым они пользуются против Шуйского. Он просил короля двинуть свои войска к границе. По его словам, Сигизмунду помогут завладеть всем Русским государством без всякого сопротивления и излишнего шума. Королю не стоило бы большого труда припомнить, что то же самое обещали когда-то московские люди первому самозванцу. Конечно, это могло быть для него весьма важным предостережением... Обо всем этом мы узнаем от нунция Симонетта. Источником его сведений был, несомненно, сам король. |
|
|
