| Еще теснейшее определение древней скани Мономаховой шапки получаем сравнением с фактурой скани на окладе известного Мстиславова Евангелия (ок. 1125 г.), хранившегося в Архангельском Соборе, а ныне перенесённого в Патриаршую Ризницу и таким образом спасённого, быть может, от разрушения, вследствие небрежного хранения и сырости. Мы не имеем здесь надобности повторять то, что составляет ученую заслугу Г. Д. Филимонова , и наши детальные дополнения его трактату об эмалевых образках этого оклада 72 , так как это не относится к делу, и для нашей задачи достаточно подтвердить прежде сказанное, что эти образки принадлежат весьма различным эпохам: X и XI веку – византийского происхождения, XIII в. – древнерусские эмали, и наконец 1551 года позднейшие русские финифти. В нашей задаче относится сравнение самой скани оклада, представляющей, на первый взгляд, значительное сходство по рисунку с древнейшими памятниками, как-то Мономаховою шапкою: основу рисунка составляют разводы из закручивающейся веточки с крутящимися усиками, волюты составляют различные геометрические фигуры, группируются около четырёх розеток, украшены ложбинами с жемчугом, крупными, сажеными жемчужинами и пр. Но это, во 1-х, скань не золотая, а серебряная, волоченая, на серебряной позолоченной же доске, и по фактуре относится к разряду «плоской», как ее называет г. Филимонов , серебряной «скани, употреблявшейся для украшения русских памятников, преимущественно иконных окладов, панагий, крестов в XV и XVI столетиях». «Эта скань вовсе не носит, говорит он, отличительных признаков XII столетия. Древнейшая скань, или филигрань, во время процветания в Византии золотых дел мастерства, сколько можно судить по памятникам, которых происхождение не подлежит сомнению, была двух родов: или в виде сети из припаянных на ребро тончайших пластинок, подобных тем, которых промежутки наполнялись мусиею, или в виде золотых верёвочек, расположенных завитками, змейками и пр. В обоих случаях скань употреблялась по преимуществу золотая, имела довольно значительное возвышение над уровнем основания, словом, имела вид накладки». Таково суждение известного знатока русской старины и древнерусского мастерства, но мы можем его еще дополнить указанием на скань круглой бляшки в упомянутой выше находке кургана Новомосковского уезда Екатеринославской губернии 73 : эта скань из позолоченного серебра имеет совершенно тот же тип, что в Мстиславовом Евангелии, т. е. здесь хотя и есть репейки гладкие, но прочая скань грубо ссученая, а звёздочки наведены финифтью красною и голубою, и скань представляется сплюснутою по позднейшему шаблону, хотя и самый тип украшений, и жемчужные гнезда еще вспоминают древний образец. |
| Шуйский заметил честолюбие и способности этого человека, понял, что им держится рязанская земля, и думал привязать его к себе. Это, на будущее время, ему не удалось. Ляпуновы не терпели Шуйского и были, напротив, привержены к прежнему царю, но теперь пока, скрепя сердце, должны были, только ради сохранения порядка в земле русской и безопасности имуществ и жизни лиц своего звания, стоять на его стороне. По примеру Ляпуновых и рязанцев приходили из обоза Болотникова другие дворяне и дети боярские и просили позволить им идти на врагов в Коломенское. Шуйский не велел и не хотел начинать наступательной войны с Болотниковым, пока не подойдет более ратных сил в Москву. Пришли, наконец, ожидаемые ополчения дворян и детей боярских: смоленской, ржевской и тверской земель, и стали на Девичьим-Поле. С часу на час ожидали двинскую рать. Болотников увидал, что тогда как он занимается укреплением своего обоза в селе Коломенском, в Москву беспрепятственно проходят на службу Шуйскому ратные силы. Надобно было начать приступ. 26 ноября Болотников перешел через Москву реку и направил свой главный напор на Гонную или Рогожскую слободу, и в то же время отправил по другой стороне Москвы реки часть ополчения, чтоб не допускать прохода ратных из Смоленской земли. Истома Пашков стал в Красном селе, чтобы перервать сообщение с Ярославлем и не допустить оттуда ратных людей к Москве 40 . Так распоряжались в воровском обозе, когда в Москве собирался поход на воров. В этот же день, в Архангельском соборе, патриарх Гермоген с освященным собором отслужил молебен пред гробом Димитрия. Ратные люди были собраны на Красную площадь. После молебна вынесли из Кремля с пением и колокольным звоном покров, которым были покрыты мощи царевича Димитрия. Духовенство окропляло ратных людей св. водою. Затрубили тревогу. Двинулись на бой. Покров, от которого ожидали чудотворной помощи, понесли вперед к Калужским воротам. Царь, на своем боевом коне, поехал вслед. У Серпуховских ворот стоял молодой Михайло Васильевич Скопин-Шуйский с князьями Андреем Голицыным и Татевым. |
| 255 Это началось в начале пятидесятых годов, когда переставали уже ездить четверней и с форейтором; но в Москве были еще старушки и старички, которые, по старой памяти, доезжали свой век на четверне, а не на паре в низенькой карете. 256 Вероятно, речь идет о ранней преддекабристской организации, так называемом «Юношеском собратстве», во главе которого стоял шестнадцатилетний прапорщик Николай Муравьев; в числе членов «собратства» были Матвей и Сергей Муравьевы-Апостолы, Лев и Василий Перовские (см.: Нечкина, Движение декабристов, т. 1, с. 102–105). 257 П. И. Колошин (подробнее о нем см. примеч. к Главе семнадцатой), вступивший в декабристский Союз спасения в 1817 г., «был человек умный, усердно посещал лекции петербургских профессоров, был преподавателем географии в офицерской школе, составлял по поручению Гвардейского генерального штаба журнал военных действий союзных войск в кампанию 1814 г. «от Рейна до Парижа» с многочисленными картами» (Нечкина, Движение декабристов, т. 1, с. 168–169). Очевидно, эта последняя работа Колошина и дала повод для слухов о нем как о «чертившем карты» для Наполеона. 258 О6 этой «французской торговке» еще в 1805 г. С. П. Жихарев писал в своем дневнике: «Много денег оставлено в магазине мадам Обер-Шальме! Достаточно было на годовое продовольствие иному семейству. Недаром старики эту Обер-Шальме переименовали в Обер-Шельму» (см.: Жихарев, с. 12). В 1812 г. за француженкой было установлено секретное наблюдение, и в списке московского полицмейстера полковника Брокера против ее имени сделана помета: «Известна правительству по особым делам» (Адам Фомич Брокер (Его записки) – РА, 1868, 9, с. 1435). В сильное негодование привело московских жителей одно из «радений» Шальме Наполеону. Оно описано П. И. Бартеневым в примечаниях к воспоминаниям кн. A. А. Шаховского «Двенадцатый год»: «В Архангельском соборе, и именно в алтаре его, г-жа Обер-Шальме, бывшая долгое время поставщица французских мод для московского барства, снабжавшая наших щеголей и щеголих всякими заморскими товарами из огромного магазина своего (ныне дом-община в Глинищенском переулке, между Тверской и Большой Дмитровкой), в правление старика графа Гудовича игравшая большую роль в Москве и сделавшаяся по вступлении Наполеона в Москву приближенным к нему лицом, придумала устроить кухню для великого императора!» (A4, 1886, 11, с. 386). В примечании же к упоминавшейся выше записи Жихарева Бартенев отметил, что Шальме «последовала за остатками великой армии и погибла с нею» (Жихарев, с. 692). |
| Первый известный нам пример назначения на должность обер–полевого священника относится к 1746 г. Главнокомандующий тогдашней армией генерал фельдмаршал и кавалер фон Ласси обратился в Св. Синод с следующим донесением: «По силе всевысочайших от Ея Императорского Величества именных указов повелено команде моей полевым полкам к походу быть во всякой исправной готовности, и для того содержать всех чинов в оных полках по военному времени, так как и в прошедшую свейскую войну оные содержаны были. Посему и исполнение чинится. А понеже по воинскому штату положено иметь при армии Ея Императорского Величества в военное время высших полевых священников, или протопопов, по два человека; того ради в рассуждении в оных чинах при здешнем в команде моей находящемся корпусе надобности, а особливо дабы полковые священники, которых не мало при том корпусе быть имеет, в должности своей исправно находились и никаких непорядков, и между ними несогласия, как то и в прошедшую свейскую войну от них без настоятеля оказывалось, чинено не было, Св. Синоду за потребно нахожу чрез сие о том представить, дабы указом Ея Императорского Величества повелено было из вышеупомянутых положенных по воинскому штату высших полевых священников, или протопопов, кого заблагорассудит Св. Правительствующий Синод ко здешнему состоящему в команде моей корпусу определить одного достойного и в своей должности искусного, который бы по правилам церковным мог содержать полковых священников в надлежащем добром порядке и страхе: и как оной определен будет, того повелено было прислать в Ригу, в непродолжительном времени, на что и имею ожидать Ея Императорского Величества указа». По этому донесению и во исполнение выраженной в нем просьбы Св. Синод определил: «при корпусе в команде оного генерал–фельдмаршала состоящем к надлежащему священнослужению и над священниками в полках того корпуса находящихся смотрению определить на время, доколе того корпуса полки впредь на винтер–квартиры отпущены будут обретающаяся в московском архангельском соборе в числе священников протопопа Антипа Мартемьянова, ежели он пожелает, а буде при оном корпусе он быть отречется, то в рассуждение прежних его и знатных послушаний, неоднократных посылок и в том и в прочих делах заслуг от той посылки уволить, а вместо его достойного к помянутому послушанию и учительных конечно доброго состояния из священников, или протопопов же избрав московской Св. |
| „Еретическое движение“, говорит напр. г. Архангельский, „своим общим характером, надо думать, вовсе не имело того острого вида, который придавала ему ревность Геннадия и Иосифа Волоцкого . Без всякого сомнения, в общей среде брожения раздавались мнения и самые крайние...; но они были, по-видимому, скорее исключениями, которые поспешили обобщить борцы с ересью. Вероятно на подобные крайние мнения Нил Сорский смотрел.... как на обстоятельство случайное и частное. По своему же общему основному характеру происходившее движение, вероятно, казалось Нилу Сорскому далеко не столь предосудительным, как думали о нем Иосиф Волоцкий и Геннадий“ 96 . Хотя мы имеем полное право предполагать, что ересь произвела на преп. Нила не такое впечатление, как на Геннадия и преп. Иосифа, однако объяснение отношения преп. Нила к еретикам, предложенное г. Архангельским, на наш взгляд представляется неверным. И это не потому только, что его объяснение не имеет за себя никакого прямого свидетельства, но и по следующим соображениям. На соборе 1490 года, на котором преп. Нил, надо думать, высказался против строгих мер в отношении к еретикам, судились именно такие еретики, о которых всего скорее можно сказать, что они высказывали „самые крайние мнения“. А такие еретики, судя по словам г. Архангельского, не могли не казаться также предосудительными преп. Нилу, как и преп. Иосифу, и, следовательно, по отношению к ним преп. Нил должен был бы высказаться за строгие меры. Далее князь инок Вассиан, который развивал взгляд на отношение к еретикам преп. Нила, в своей горячей полемике с преп. Иосифом, если бы и не прямо настаивал, то, по крайней мере, проговорился, что еретики не настолько предосудительны, чтобы применять к ним строгие меры, но этого мы не видим. Вассиан, наоборот, предупреждает, что он говорит против строгих мер в отношении к еретикам, „яко не еретическую злобу заступающе, но о Спасове заповеди, правильном учении поборающе“ 97 . – Нет, причина мягкого отношения к еретикам лежала не в характере самой ереси, а в характере направления, представителем которого был преп. |
| Что же касается Герцога Энгиенского, то 12 лет спустя (в 1816 г.) в день его убиения родные и друзья этого мученика Королевской крови, единственного сына последнего Принца Конде, собрались в Венсенском замке под Парижем, чтобы обрести и перезахоронить в достойном месте его прах. Разрыв ров, они нашли изуродованный череп, кость ноги, золотую цепочку на шейных позвонках и печать с гербом Конде. На другой день в часовне, где заседала судившая Герцога комиссия узурпатора, был выставлен гроб с обретенными честными останками. На нем была серебряная дощечка со следующей надписью: " Здесь покоится прах Светлейшего Принца Людовика Антуана Генриха де Бурбона Конде, Герцога Энгиенского, Принца Крови, пэра Франции, скончавшегося в Венсене 21 марта 1804 года в возрасте 31 года 9 месяцев 19 дней " xlii. Участники и дети такой революции под водительством таких людей... как они могли пощадить наши святыни? Вспомним конюшни в Архангельском соборе Московского Кремля, массовые святотатственное ограбление русских храмов и монастырей, намечавшиеся, но не осуществленные - слава Богу! - взрывы Московского Кремля и Новодевичьего монастыря и другие подобные разбойничьи акты. Несомненно, всё это плоды так называемой " великой " французской революции 1789 года. " ...Множество причин, кои безполезно обсуждать здесь, - размышлял буквально в преддверии войны 1812 г. посланник Сардинского Короля в Петербурге, - привели русских в соприкосновение и в некотором смысле объединили их с той нацией [французской], каковая сделалась одновременно и самым страшным орудием, и самой несчастной жертвой сей порчи. [...] В совершенно беззащитную Россию явилась вдруг развратная литература восемнадцатого столетия, и первыми уроками французского языка для сей нации были богохульства " xliii. В Европе ему уже поклонились лучшие умы: " европейская интеллигенция (Кант, Фихте, Гегель, Манзони...) воспринимала французскую революцию как репетицию устроения мipoboй Республики, совершенного государства (Фихте). Для Гегеля во французской революции " явилось само содержание воли европейского духа " . |
| Многие обеспеченные люди с великой радостью были готовы благотворить самому пастырю, но он, будучи совершенным бессребреником, принимал какие-либо суммы только для раздачи нуждающимся, и тотчас их раздавал. Нередко и сам о. Валентин брался хлопотать за своих пасомых перед сильными мира сего: «Невозможно бывало смотреть без слез, как батюшка кланяется перед какой-нибудь значительной личностью, прося за несчастного главу семьи, который, давно лишившись места и прожив последние крохи, стоял на краю гибели. Еще бы несколько дней такой безысходной крайности, и несчастный неудачник с отчаяния впал бы в пьянство и порок — но милость Божия послала ему покровителя — батюшку, который спас его от погибели и поставил на твердую почву благополучия». Из числа духовенства, кроме служившего в Архангельском соборе иерея Платона Воскресенского, о. Валентина почитали священник дорогомиловской церкви о. Илия, диакон (впоследствии священник) церкви «Взыскания погибших» в Палашевском переулке о. Димитрий Ренский и многие другие. Отец Валентин духовно окормлял множество людей торговых, целые семьи купеческого сословия, потомки которых до наших дней чтят память праведного пастыря и молитвенно обращаются к нему во всяких нуждах. По молитвам батюшки торговые дела заметно приходили в порядок. Многие приводили к пастырю детей, родственников и знакомых, а после кончины батюшки их внуки и правнуки неукоснительно посещают его могилу. Таковыми были семейства Сахаровых, Климановых, Монаховых и другие, потомки которых живы и сейчас. С помощью благочестивых купеческих семей отец Валентин создал в своей пастве целую хорошо организованную систему материальной взаимопомощи, о чем ниже мы скажем подробнее. Но все-таки большинство духовных чад и прихожан батюшки составлял простой народ. Среди него было множество престарелых, больных, увечных, сирот, вдов и оставленных мужьями жен. Были люди, преданные тяжким порокам, порой преступники. О самых немощных благодатный пастырь прилагал наибольшее попечение. |
| Однажды, работая в песках Каракумов, по моему мнению, за завтраком, перед уходом в маршрут, мы отравились консервами. Я получил в этот день исследовательское поручение, которое должен был выполнить недалеко от лагеря партии в маршруте пешем, а Сергей Васильевич взял на себя сложный и отдаленный маршрут, куда его должны были доставить автомашиной, а затем забрать в конечной точке. В маршруте я почувствовал сердечную слабость, началась рвота, дыхание ослабло. С трудом я вернулся в лагерь, не закончив работы. Настал вечер, а Сергея Васильевича не было, хотя машина за ним давно ушла. Очень поздно она появилась, и Сергея Васильевича буквально на руках вынесли из кабины, крайне слабого, еле живого, с буквально черным лицом и впалыми глазами. Спустя время, придя в себя, он рассказал нам следующее. Почувствовав себя плохо еще до середины маршрута, он уже терял надежду на спасение: больной в раскаленных песках Каракумов пять часов просто не выдержит, да и место было не то, куда должна была вечером подойти машина. С трудом прогнав лежащую под кустом газель, он сел на ее место и стал дрожащей рукой писать в дневнике последнее письмо жене, которая была в это время в Москве и ждала ребенка. Лишь много лет спустя я узнал, что в тот день Сергей Васильевич, теряя сознание от сердечной слабости и ослабления дыхания, неустанно молился своему дедушке — отцу Валентину — и просил его помощи. И он помог. С Сергеем Васильевичем меня связывает дружба и по сей день. У него прекрасный сын — Алексей Сергеевич, тоже географ, доктор наук, образованный и воспитанный человек, любящий родителей и заботящийся о них. Он является моим крестником. Все дети и внуки внуков прот. Валентина воспитаны родителями в духе христианских традиций. Так судьба свела меня на коротком отрезке жизни с замечательными людьми, многих из которых можно считать людьми с большой буквы». Письмо 2 Мой дед, Костин Николай Константинович, пел в хоре в Архангельском соборе, когда там был настоятелем прот. Валентин Амфитеатров. Дедушка имел прекрасный голос, исполнял партии первого тенора. В дальнейшем ему с семьей пришлось переехать в Серпухов, где он тоже пел в хоре Свято-Троицкого собора. Там трудилась за свечным ящиком Соколова Варвара Васильевна, дочь псаломщика, которая рассказала моему деду следующий случай. |
| от VIII до XVII в., составлялись уже на Востоке и Западе разные церковно-богослужебные чины Елеосвящения, каковы из восточных Теодульфа, архиеп. Орлеанского, Гоара, Иерусалимский, Фессалоникийский блаж. Симеона, Сербский и многие другие, о которых мы упоминали выше. В этом периоде, кроме разных частностей относительно совершения таинства, развитие происходило уже во внутреннем, строе самих чинов. Некоторые части их вовсе отменялись, напр., помазание присутствующих при таинстве, помазание домов, иные заменялись новыми, напр., возлияние елея – помазанием органов, иные дополнялись тем, чего недоставало, делались разные прибавления напр., новые молитвы, апостолы, евангелия, переставлялись одни части на место друтих и т. п. В одно и тоже время, в разных местах одной и той же, Восточной или Западной, Церкви, даже в одной в той же поместной Церкви, напр., и нашей Русской, употреблялись разные чины, в сущности согласные, но в частностях несходные между собою, и еще дополнявшиеся новыми прибавлениями, напр., особыми евангелиями для жен. Одни из чинов были, напр., приспособлены к дневным богослужениям, по другим – таинство совершалось, отдельно от них, на домах у постели больных. Такое положение вещей не согласовалось с церковным благоустройством. Отсюда возникла потребность из многих чинов св. Елея составить один соответственно существу таинства, целям его учреждения, применительно к общему типу церковного богослужения, с сохранением древних святоотеческих основ, молитв, чтений, обрядов и т. п. В Западной Церкви, по ее особому учению и взгляду на таинство, и согласно с ее чинами средних веков, нынешний ритуал таинства был установлен на Тридентском соборе (1543–1563 гг.), и введен в общее употребление, в новоисправленных богослужебных книгах папой Пием V (1568 и 1570 гг.) 562 . В нашей Русской Церкви, благоприятный момент для сего наступил тогда, когда она окончательно занялась общим пересмотром и исправлением церковно-богослужебных книг. И когда в XVII в. приступили, в частности, к исправлению «Потребника», то в чине «Маслосвящения» нашлось много разностей как между славянскими переводами, так и в сравнении славянского чина с греческим 563 . |
| Все эти сочинения, продолжает автор предуведомления, равно как и летописи и различные печатные и рукописные материалы, в том числе синодские указы и материалы из Синодального архива, а также записки некоторых частных лиц (портфели Бантыш-Каменского), послужили источниками для «Истории российской иерархии». Но так как при составлении «Истории» «употребляемо было возможное тщание о краткости, то для читателей, желающих иметь обстоятельнейшее познание о некоторых важнейших иерархических статьях», указана и литература предмета. После всего этого излагается план «Истории». В заключение автор предуведомления, сознавая, что при всем старании о необходимой полноте сочинения «всех вышеупомянутых источников и пособий недоставало во многих статьях», обращается к патриотическому содействию епархиальных преосвященных, «которые всяк по своей части удобнее могут дополнить недостатки и исправить погрешности оного», обещая с благодарностью воспользоваться всеми этими указаниями при втором издании книги, «которое, с своей стороны, обещается он распространить историческими и биографическими сведениями, может быть, вдвое более настоящего». T. 1 (вся первая часть). Хронологическое обозрение начала, продолжения и настоящего (современного составлению «Истории») состояния иерархии всероссийской. В частности: введение и подробное хронологическое обозрение русской иерархии по порядку учреждения епархии по столетиям) и с указанием степеней русской иерархии в разное время ее существования. – О высшем русском духовном управлении: о митрополитах русских до учреждения патриаршества, патриархах, о св. Синоде, членах и присутствующих его, синодальных обер-прокурорах (перечисляются обер-прокуроры с учреждения св. Синода) и синодальных конторах (с перечислением присутствующих и прокуроров). – О классных епархиях по штатам 1764 и 1799 годов (о епархиях первоклассных (митрополиях), второклассных и третьеклассных). – Об упраздненных епархиях и об архиереях, бывших при Московском Архангельском соборе. – С православных церковных соборах и о русских святых. |
|
|
