| – Прости нам те жестокости, господин Василиск, которые мы по нашему неведению причинили тебе и помолись за нас твоему Богу! Пока они это говорили, новые воины, пришедшие от правителя, схватили мученика и повели в храм. Святой вошел в храм с светлым лицом, радуясь о Господе, Боге своем. Увидав его, правитель спросил: – Это ты Василиск? – Да это я, – отвечал святой. – Так скажи, – продолжал правитель, – принесешь ты жертву богам, или нет? – Кто это сказал тебе обо мне, – возразил святой, – что я не приношу жертвы Богу? Я всякую минуту совершаю жертву хвалы в честь моего Бога. Правитель же, не поняв сказанного, сказал святому: – Хорошо; итак, принеси жертву какому хочешь из всех наших богов. Святой Василиск, приблизившись к идолу, спросил окружающих: – Как называется этот бог ваш? Ему сказали: – Аполлон. – Справедливо вы сказали, что он называется Аполлоном, – подтвердил святой; – Аполлон – значит губитель 3400 и поистине влечет в погибель верующих в него и поклоняющихся ему, как богу, так как он не есть бог. – А как имя тому богу, которому ты хочешь принести жертву? – спросил правитель. – Бог мой, – отвечал святой, – неизреченный, непостижимый, невидимый и необъяснимый по Своим свойствам. – А не имеет ли имени Бог твой? – допытывался правитель. – В святых книгах заключены имена Бога моего, – ответствовал святой, – и, если хочешь выслушать, я сообщу их тебе. – Назови их, – сказал ему правитель. Тогда святой мученик сказал: – Бог мой называется Отцом и Вседержителем, Господом Саваофом 3401 , Царем всех, Спасителем милостивым, милосердым и долготерпеливым. Ему одному приношу я жертву хвалы! – Какому богу хочешь приносить жертву – это для меня все равно, – только принеси, – настаивал правитель, – ты призван ведь не рассуждать, а только принести жертву. – Так, внимай, – обратился святой к правителю, – какова моя жертва. И подняв руки к небу, он так помолился Богу: – Боже вечный, Творец неба и земли, внимающий всем, истинно Тебе служащим, услышь ныне и меня, раба Твоего, и сокруши в эту минуту глухого и слепого этого бесчувственного идола, да поймут нечестивые народы, какому они поклоняются богу, и устыдятся и уверуют, что только Ты – единый всесильный Бог. |
| К. участвовал в первой русской революции как распространитель прокламаций Всероссийского крестьянского союза, в янв. 1906 г. был арестован, освобожден в июле того же года. В 1908 г. снова арестован за отказ по религ. мотивам проходить военную службу, освобожден, признан непригодным к службе по состоянию здоровья. Революционные идеи у К. сочетались с чаяниями Царства Божия на земле, что выразилось в его ранней лирике. В 1907 г. началась активная переписка К. с А. А. Блоком , к-рая взаимно обогатила обоих поэтов. Благодаря Блоку в 1910 г. К. познакомился с И. П. Брихничёвым и В. П. Свенцицким , организаторами религиозно-политического движения «голгофских христиан». «Голгофские христиане» увидели в К. народного пророка, выразителя их идеи голгофской жертвы во имя Новой Земли. Сближение с Брихничёвым и Свенцицким способствовало появлению стихов К. в печати. В 1911 г. выходит его первый поэтический сб. «Сосен перезвон» (на титульном листе - 1912) с предисловием В. Я. Брюсова (2-е издание в 1913). Сборник был посвящен Блоку, ряд стихотворений ориентирован на его поэтику, но К. отрицал, что «родился из Блока», как утверждали «разные Городецкие». К. объяснил, что это было «выражение Блоку своей приязни» (Словесное древо. 2003. С. 57). По словам К., его любимыми поэтами были прп. Роман Сладкопевец , П. Верлен, царь Давид , после к-рого Аввакум - «первый поэт на Земле, глубиною глубже Данте и высотою выше Мильтона» (Там же. С. 31, 61). Н. С. Гумилёв , с к-рым К. познакомился в 1911 г., в отзыве на «Сосен перезвон» предсказал расцвет его эпического дара, высоко оценил его поэтику, одобрительно отозвался о присущем ему «византийском» сознании иерархичности при мысли о Боге и «славянском» ощущении равенства людей (Аполлон. 1912. 1. С. 70-71). В 1912 г. была издана 2-я книга стихов К.- «Братские песни» с предисловием Свенцицкого (в том же году вышло 2-е издание с пометкой «Песни голгофских христиан»). В «Братских песнях» прослеживалась переработка К. сектантского фольклора, что, по мнению критики, не умаляло авторской индивидуальности. Как писал Д. В. Философов , «новая книга Клюева напоминает «духовные стихи», сектантские «псалмы»» (Речь. СПб., 1912. 199. С. 3). В рецензии Гумилёва на «Братские песни» отмечалась «сектантская узость» предисловия Свенцицкого и широкий диапазон поэзии К. Гумилёв писал: «Христос для Клюева - лейтмотив не только поэзии, но и жизни. Это не сектантство, отнюдь, это естественное устремление высокой души к Небесному Жениху» (Аполлон. 1912. 6. С. 53). |
| Когда они однажды спали ночью в монастыре, каждый из них видел сон. Им казалось, что они предстоят пред Престолом Иисуса Христа, поклоняясь Ему в рядах ангелов и святых. И услышали они голос, говоривший: «Хотя нет ничего общего между светом и тьмою и никакой связи между верным и неверным, однако по твоей молитве, Аполлон, даруется спасение этому человеку ради твоих за него молитв». Перемена, происшедшая в этом человеке, была столь совершенна, что привела в восторг всех братьев, которые в этом волке, превратившемся в агнца, познали слова Пророка: «Волки будут пастись с агнцами и львы и быки есть вместе». Совершенно другое совершилось с другим человеком, который в подобных обстоятельствах осмелился противиться влиянию преподобного. Насколько первый испытал в своем обращении силу Божия милосердия, настолько над вторым, благодаря его упорству, разразилась строгость Божественного правосудия, и ему на себе пришлось лишний раз испытать, что нельзя безнаказанно противиться служителю Бога. Он стоял во главе жителей одной языческой деревни, которая вошла в распрю с христианским поселком и взялась за оружие. Преподобный пришел, чтобы их примирить, и встретил сопротивление только в этом гордом и яростном человеке, который предпочитал умереть, чем допустить примирение. — Твое желание будет исполнено, — сказал ему тогда преп. Аполлон, который дотоле не мог смягчить его своими уговорами. — Это будет стоить жизни одному тебе, у тебя будет такая могила, какой ты заслуживаешь, потому что ты будешь погребен не в земле, а в желудке зверей и ястребов. Эти слова оказались не простой угрозой. Злодей упал на месте, хотя его никто не поражал; и тело его засыпали песком. На другой день обнаружилось, что звери вырыли его тело и разорвали на куски и что он служил пищей еще для ястребов. Язычники были так удивлены предсказанием, столь точно исполнившимся во всех своих подробностях, а также и другими рассказанными чудесами, что все они в этой провинции приняли Евангелие. Год смерти преподобного неизвестен. Можно думать, что он относится к самому концу четвертого века. |
| Обычный человек не в состоянии оставаться 40 дней без пищи и воды, даже после постепенной тренировки, которую авва Евлогий рекомендовал своим ученикам: «Упражняйся, чтобы понемногу уменьшать свой желудок во время поста. Ибо подобно тому как то, что вытянуто вовне, становится более тонким, так же и с желудком, который получает много пищи. И наоборот, если он получает ее мало, то он сжимается и никогда не требует много» 355 . Совет мог быть полезным новичку, еще не привыкшему к суровой пустынной жизни, но Отцы хорошо знали, что пища, наряду с одеждой и сном, одна из тех вещей, которые невозможно целиком отбросить 356 . Монах, конечно, мог иногда мечтать о небесной жизни, которая была бы полностью свободна от забот плоти, но, как напоминает авва Херемон, «все мы имеем тело, которое есть бедное вьючное животное. Поэтому, по благому промышлению нашего Господа, следует подумать о нем, чтобы не ослабело оно в пути, ибо дух бодр, плоть же немощна» ( Мф. 26:41 ) 357 . Великий пост был временем особого воздержания, но большинство монахов не оставались все 40 дней совсем без еды. Однако некоторые проводили весь год – или даже всю свою жизнь – так, как иные проводят время Великого поста. Однажды, когда в Скиту объявили о начале очередного Великого поста, один старец, которому некий брат пришел возвестить это, ответил: «Вот, 40 лет я не ведаю, когда наступают посты, о которых ты говоришь, и когда они кончаются. И вся моя жизнь – это пост» 358 . Как часто ели отшельники? Если полное воздержание от пищи было в пустыне редкостью, то посты длиною в несколько дней, кажется, случались довольно часто. Но постоянной практикой они тоже не были. Однажды Макарий Египетский наложил на своего тезку – Макария Александрийского – епитимью: есть только раз в неделю в течение трех недель, но мы не можем утверждать, что у великих старцев это было обычным делом 359 . Так постился авва Илия в молодости 360 . Ор и Аполлон часто оставались без еды по шесть дней, но это было не всякую неделю. Авва Аполлон всегда ел с братией по воскресеньям 361 . Авва Питирион ел по порции похлебки из пшеничной муки только по четвергам и воскресеньям 362 . Известно об одном старце, который воздерживался от пищи с понедельника до субботы 363 . Палладий сообщает, что Антоний сам ел только по субботам и воскресеньям и заставил Павла Простого голодать в течение четырех дней 364 . Но, согласно его Житию, Антоний ел через день, а часто и через четыре дня 365 . Для одного и того же отшельника частота приема пищи могла меняться – это зависело от возраста, состояния здоровья и других обстоятельств. Иоанн Кассиан рассказывает нам об одном старце, который не вкушал пищи всю неделю, пока к нему не являлся посетитель. По субботам и воскресеньям он обычно принимал у себя какого-нибудь монаха и ел вместе с ним 366 . |
| Ему волхвы принесут дары – золото, смирну и ладан, и это будет Ему приятно». Также и о кресте Христовом та же Сивилла говорит: «о, блаженное древо, на котором будет распростерт Христос! Тебе достойно быть не на земле, а на небе». Затем и о втором пришествии говорит: «с неба придет великий Царь, Владыка всех веков, имеющий судить всех людей и весь мир. Его, как истинного Бога, верующие и не верующие увидят восседающим на высоком престоле и воздающим каждому по заслугам». – Если же и еще захочешь послушать предсказаний пифийского Аполлона 4491 , ливийского Аммония 4492 , Додоны 4493 и Пергама 4494 , то прочти внимательно их книги и узнаешь Христа, Бога вышнего, о Котором они предсказали и Который должен был прийти для спасения и обновления человеческого рода. Когда Язон, вождь Аргонавтов 4495 , спрашивал дельфийского Аполлона о капище, которое в Афинах считалось самым древним: «скажи нам, пророк, солнцеобразный Аполлон, кому будет принадлежать этот храм в самые последние времена?» – то Аполлон отвечал: «вы можете исполнять свои обряды, какими выражаете почтение богам, а я исповедую Единого Бога, царствующего на небесах, Коего вечное Слово зачнется чистою Девой. И как стрела, пущенная из огненного лука, Оно пройдет по всей вселенной, всех захватывая и приводя как дар к Отцу. Матери Его будет принадлежать храм этот, а имя ей Мария». – И опять, когда Ваттос 4496 спросил того же Аполлона о боге, тот отвечал: «один только причинит мне горе – это Муж с неба, Который, будучи Богом, всё-таки будет страдать, хотя Божество не будет страдать. По Божеству и по человечеству Он будет иметь от Отца бессмертие и жизнь и силы, а по Матери Он будет иметь смерть, крест и гроб. Из Его очей будут течь теплые слезы и Он пять тысяч людей насытит пятью хлебами. О Нем всякий скажет: Христос есть Бог мой, распятый, умерший, воскресший из гроба и восшедший на небо». Когда святой приводил свидетельства о Христе Боге из греческих книг, правитель сидел как глухой аспид, не желая слышать и уразумевать правды. |
| Великорослые братья. Два Иеракса. Аполлон Между учениками св. Памвы знаменитые были великорослые братья, Аммон, Диоскор, Евсевий и Евфимий. О бедствиях их я уже говорил пространно. Здесь замечаю только, что все они скончались в самом начале пятого столетия. Вместе с ними бедствовали два нитрийские подвижника, именем Иераксы. Первый долго жил у св. Антония великого , потом поселился в Нитрии. Ему было девяносто лет от роду, когда известная горячность александрийского патриарха Феофила понудила его искать убежища у св. Иоанна Златоустог о. Второй Иеракс сперва провёл четыре года в уединении на порфиритской горе в Египте, потом водворился в Нитрии, и отсюда, по прошествии двадцати пяти лет, удалился в Константинополь вместе с великорослыми братьями, когда же утихла застигшая их гроза, возвратился в ту же Нитрию, где и умер после 408 года 37 . Он никогда не говорил о делах мирских и не терпел, чтобы другие говорили ему о них. Один пустынник просил у него совета, как жить; и он сказал ему: «пребывай в своей келье, будь доволен необходимым, и не злословь ближнего твоего; так ты освятишься». Знать, пустынник этот был непостоянен, прихотлив и злоречив. Каковы были немощи его, таково и врачевство было предложено ему. Однажды бесы сказали Иераксу: ты ещё проживешь пятьдесят лет; итак, сможешь ли понести столь долго труды пустынной жизни? Он прогнал их, ответив: «увы! я готов был и двести лет каяться в этой пустыне, а вы предсказываете, что поприще моё кончится скоро». Святая жажда покаяния, утоляемая надеждою на оправдание Христово, превозмогала в нём нетерпеливость немощной плоти, удручаемой суровостию пустыни. В Нитрии жил благодетельный христианин, именем Аполлон, который хотя и не был монах, но своими делами любви и милосердия заменял исполнение монашеских обязанностей. В миру он занимался торговлею, а в пустыне всё своё богатство иждивал на маститых старцев и больных собратий, будучи сам весьма стар, и не имея сил ни работать, ни переписывать книги. По распоряжению его, из Александрии доставляемо было им всё, что могло утешать их; да и сам он ежедневно, с раннего утра до трех часов по полудни, ходил от кельи до кельи, узнавал, кто чем болен и в чём нуждается, и носил, кому сушеный виноград, кому гранаты, кому другие сласти, и делал это до конца своей жизни. Такая благотворительность бедным и беспомощным пустынникам продолжаема была и по смерти его одним братолюбцем, которому он, умирая, вручил остальное достояние своё для снабдения их всем нужным. Неизвестно, когда жил и скончался этот праведный старец и каким пустынникам помогал – современникам ли Амона и Памвы, или преемникам их. |
| Еще одна социальная роль монаха – речь о которой уже шла – посредника в конфликтных ситуациях (главным образом в хоре) также отражена в нашем источнике. Роль посредника тесно соприкасается с ролью заступника, «патрона». Так, известный подвижник авва Аполлон (cap. 8 ) вмешался в конфликт, возникший между двумя деревнями из-за межей 528 . Второй раз ему приходится улаживать ссору, возникшую между христианской и языческой деревнями 529 . Только благодаря его заступничеству здесь удалось избежать кровавого столкновения. В обоих случаях авва Аполлон либо сам приходит в «эпицентр» конфликта, либо, как сообщается в латинской версии, случайно там оказывается 530 . Однако можно предположить, что к помощи подвижника могла специально прибегнуть одна из конфликтующих сторон. В латинской версии упомянут случай, когда к преп. Макарию (cap. ) приходят с просьбой указать, виноват ли человек, обвиняемый в убийстве. Данный случай любопытен с точки зрения психологии жителей Египта IV в., которые, видимо, иногда склонны были доверять монаху больше, чем судебным властям империи 531 . Есть еще ряд эпизодов, когда жители хоры прибегают к заступничеству монаха, надеясь на чудо. Крестьяне (γεωργο/agricolae) просят авву Бена (cap. 4) избавить их от гиппопотама (πποποτμος/hippopotamus), опустошавшего их земли, а затем крокодила (κροκδειλος/corcodrillus), также доставлявшего им немало неприятностей. Жители хоры 532 приходят к авве Аммону (cap. 9 ) с просьбой умертвить дракона (δρκων/dracon – вероятно, большого крокодила), истреблявшего домашнюю скотину 533 . В «Истории монахов», как и в других наших источниках, мы видим довольно почтительное отношение к духовенству со стороны монахов. Авва Иоанн Ликопольский (cap. I) отказывается начать молитву, узнав, что среди пришедших к нему есть диакон, скрывающий по смирению свой сан. Бывший разбойник Патермуфий (cap. 10 ) получает первые навыки христианской веры у пресвитеров (ο πρεσβτεροι/presbyteri) 534 при церкви, потом удаляется в пустыню, но возвращается оттуда, прося у пресвитеров нового наставления 535 . В другом случае (cap. 12 ) 536 мы узнаем о деревенском священнике 537 , который совершает литургию в одном из монастырей по воскресеньям. При этом, чтобы добраться до монастыря, ему необходимо каждый раз переплывать реку 538 . Этот эпизод подтверждает связи монахов с хорой. Но он интересен и из-за упоминания о священнике, который, не будучи монахом, служит в монастыре. Такая практика была распространена в пахомианских монастырях, но, как видно из нашего примера, не только в них. К отшельнику Иоанну (cap. 13 ) в пустыню приходит пресвитер, который причащает его Св. Тайн. |
| Отрывки из «Философии оракулов», сохранившиеся в творениях Евсевия, блаж. Феодорита и Августина 387 , в некоторой степени дополняют, наконец, понятие о взгляде Порфирия на христианство. Порфирий написал это сочинение не прямо против христианской веры; тем не менее, представляя в нем свод мнимо-божественных изречений касательно богопочтения, он имел целью удовлетворить недоверчивости, которую возбуждали в языческом народе философские умозрения о Божестве, и дать пищу жажде положительного божественного откровения, которая многих язычников вела ко вступлению в христианскую Церковь , следовательно, вместе с этим – более или менее воспрепятствовать распространению христианства. Некоторые же из составленных или подобранных христиан. Так в одном из них, подобно всем язычникам, он отдает предпочтение иудейству перед христианством и упоминает о смерти Господа нашего Иисуса Христа, как бы о противоречии вере в Его божество. В первые века своего распространения, христианство, как замечено было и прежде, скорее привлекало к себе женщин, нежели мужчин; так что в то время, как жены и дочери были уже усердными христианками, мужья и отцы нередко оставались преданными язычеству. Таким образом Порфирий представляет, что один муж обратился к Аполлону с вопросом: какому Богу он должен молиться, чтобы отвлечь свою жену от исповедания христианства. Зная непоколебимую твердость христиан в вере, мнимый Аполлон отвечал спрашивавшему, что он скорее выучится писать на текучей воде, или летать по воздуху, чем успеет исправить образ мыслей своей безбожной и раз навсегда заблудившейся жены. «Оставь ее, – продолжал Аполлон, – оплакивать своего умершего Бога, осужденного на смерть иудеями, которые во всяком случае лучше христиан имеют понятия о Боге» 388 . Другие оракулы еще яснее выражают мнение Порфирия о лице Иисуса Христа. Некоторые из язычников, слыша о чудесах Господа нашего, приходили к мысли почитать Его наравне с своими мнимыми Богами представляя, что один из таких людей по этому случаю обратился за советом к оракулу, Порфирий влагает в уста оракула следующий ответ: «Украшенный мудростью знает, что душа по разлучении с телом остается бессмертной; а душа того Мужа отмечена самой высшей степенью благочестия» 389 . На дальнейшее недоумение спрашивавшего, за что же таким образом Христос обречен был на страдания, оракул отвечал: «Плоть вообще подвержена страданиям; но душа благочестивых возносится от земли в небесные обители». Затем Порфирий прибавляет от своего лица: «итак Христос – муж благочестивый и, как вообще все благочестивые, достойный неба; Его невозможно порицать, но как не сожалеть о безумстве людей, почитающих Его Богом! 390 » Эта благочестивая и достойная неба душа, по понятиям Порфирия, невинно послужила предметом ослепления для тех людей, которым от природы не суждено познать предвечного Бога 391 . |
| Толкование Настоящее правило определяет, что тех епископов, которые вступили в общение с арианами и доныне удерживают церкви православных, должно изгонять из них, но при этом разрешать таковым находиться в общении с православными, поскольку икономия, введенная православными епископами Фиваиды, должна применяться и в остальных городах, где есть обращающиеся в православие ариане 285 . Итак, пусть они будут изгнаны из церквей, а на их место поставлены другие, православные епископы. А те православные, которых поставил еп. Аполлон, если они сами вступили в общение с арианами, пусть понесут епитимию. Если же они сделали это по изволению своего епископа, пусть состоят в общении с прочими епископами, потому что хотели сохранить послушание своему епископу и оказались не в силах понять, как разумно поступить (т. е. не вступать в общение с арианами). А если весь народ отвращается от них как от бывших в общении с арианами, пусть вместо них будут рукоположены другие, православные. Если же народ принимает как их, так и ариан, с которыми они вступили в общение, надо принять их по обычаю, которому следовали упомянутые епископы Фиваиды, принимая обращающихся от общения с арианами. Отметь, что ни к 1-му, ни к этому правилу не сохранились толкования Вальсамона. Смотри также Апост. 68. Правило 3 О Висте, поставленном в пресвитера в Ереве, следует провести расследование. И если он учинил насилие над женщиной, которая ушла от живого мужа, да не будет ему позволено быть пресвитером, потому что он не должен входить в собрания даже как мирянин, ведь у Церкви в обычае таких отлучать. Впрочем, это не наносит вреда еп. Аполлону, если он поставил его по неведению, поскольку святой Собор повелел извергать недостойных, которые после рукоположения будут изобличены в преступлении. Толкование Ходила молва, что этот Вист учинил насилие над замужней женщиной, которая ушла от своего живого мужа, и стал с ней жить. После этого Аполлон, не зная, что он с ней живет, рукоположил его в пресвитера города Ерева, расположенного в Египте. Итак, настоящее правило говорит, что это дело нужно расследовать и что если все обстоит именно так, то рукоположенный в пресвитера должен быть извержен и более он не может быть иереем и даже как мирянин не может стоять с верными в церкви, потому что Церковь отлучает таких от собрания верных. А рукоположившему его Аполлону это не вредит и не лишает его архиерейского сана, поскольку он рукоположил Виста по неведению. Ведь святой Собор (I Всел. 9) повелел недостойно рукоположенных извергать из священного сана, даже если их изобличат уже после рукоположения. |
| Чтоб, в вождях своих сияя Сил духовных полнотой, Богоносица святая, Мир вела ты за собой В свет – к свободе безконечной Из-под рабства суеты, На исканье правды вечной И душевной красоты...» Стихотворение впервые опубликовано в 1878 году в «Русском Вестнике» под названием «Молитва» и с подзаголовком «На манифест 19 февраля 1861 года», но в дальнейшем публиковалось под названием «Завет старины». В письме от 6 января 1879 года Аполлон Майков спрашивал своего двоюродного брата Александра: «По сердцу ли тебе пришлась моя «Молитва» в «Русском Вестнике»? Я счастлив от двух последних стихов... Ведь это то, что искала Русь православная, в особенности наша, великороссийская». Получив ответ Александра, по всей видимости, упрекавшего его в политизированности, он ответил ему: «Удивился я твоим словам, что в моих стихах «Молитва» нашел ты или предполагал во мне нечто политическое. Политики в поэзии я не терплю. Поэзия партий для меня не существует». Из трагедии «Два мира» О Ты, Седяй в эфире, Во свете вечном, со Отцом, Прославленный и вознесенный – Лишь по любви неизреченной Тобою поднятым крестом! Ты Пастырь, нас в едину паству Овцу сбиравший за овцой! Ты их вспоил живой водой И тучную им подал яству, – Когда бы, где б ни прозвучал Твой рог призывный – где преграды, Где те загоны, те ограды, Где та стена, тот ров, тот вал, Который их бы удержал На зор Твой ринуться мгновенно, – Свет бо светяй нам с небеси, Свет истинный, Свет неистленный, Жизнь и спасенье Ты еси! 1881 Кантата, исполнявшаяся на парадном обеде в день венчания на царство е.и.в. государя императора Александра Александровича Мне ли, Господи, Мне ль по силам Ты Тяжкий крест даешь! Недостоин есмь Твоея любви! Разве Ты мне дашь Силу крепкую... Умудришь меня Своей мудрость... Я как верный раб Предаюсь Тебе И готов в огонь И во всяку скорбь, Ибо дорог мне Не земной почет, А Христов венец. 1881 Смотри, смотри на небеса, Какая тайна в них святая Проходит молча и сияя И лишь настолько раскрывая Свои ночные чудеса, Чтобы наш дух рвался из плена, |
|
|
