Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| P. 122-123). Упоминание о «первых холодах осенней Авроры» свидетельствует о том, что Сидоний скорее всего присутствовал на праздновании памяти И. 2 сент. ( Beaujard. 2000. P. 472). Согласно Иеронимову Мартирологу, в кон. VI в. было известно 5 дней поминовения И.: 14 июля - кончина святого (Lugduno Galliae natale sancti Iusti episcopi et confessoris), 4 авг.- перенесение его мощей из пустыни (Lugduno Galliae aduentus corporis sancti Iusti episcopi de heremo), 2 сент.- погребение святого (по нек-рым рукописям, также освящение базилики - Lugduno Galliae (depositio) beati Iusti episcopi [et dedicatio basilice ipsius]), 14 окт.- перенесение мощей И. в Лугдуне ((translatio corporis) Iusti confessoris), 21 окт.- совместное поминовение И. и св. Виатора (Lugduno Galliae Iusti et beati Viatoris discipuli sancti Iusti episcopi). По мнению И. Делеэ, поминовение И. под 14 июля внесено в Мартиролог ошибочно и является дупликацией памяти 14 окт. Вероятно, наличие столь значительного количества дней памяти И. связано с особым почитанием И. в Лугдуне. В т. н. исторических Мартирологах IX в. число дней памяти И. сокращается. Так, в Мартирологе нач. IX в. из Лиона (Paris. lat. 2879) поминовение святого указано 2 сент. и 14 окт. (кончина), 21 окт. указана кончина св. Виатора. По мнению А. Кантена, эти празднования были заимствованы из Иеронимова Мартиролога ( Quentin. 1908. P. 139, 177-178). Кантен также полагал, что составитель лионского Мартиролога использовал Житие И., хотя прямых заимствований из Жития в Мартирологе нет. В 1-й пол. IX в. Флор Лионский в Мартирологе указал те же дни поминовения И., отметив, что 4 авг. совершалась память перенесения останков (aduentus corporis) И. в Лион. В Мартирологе Адона Вьеннского (2-я пол. IX в.) поминовение И. также указано под 4 авг. (перенесение тела святого из пустыни), 2 сент. (погребение) и 14 окт. (кончина). К этим записям Адон добавил сказания, основанные на Житии И., а также привел дополнительные сведения (о погребении И. в базилике св. |
| У героя персидских войн случился нервный срыв - он воспринял это как наказание Божие за брак со своей племянницей Мартиной. Больше ни средств, ни людей у него не было. После молебна в кафедральном соборе Антиохии он отплыл в Константинополь, обливаясь слезами. Его последние слова были: «Прощай, Сирия, прощай надолго!» Вскоре у бывшего адмирала развилась психическая болезнь, своего рода водобоязнь. Он наотрез отказывался пользоваться водным транспортом. Пришлось добираться в столицу посуху. Проблема возникла, когда он прибыл в Халкидон. Нужно было как-то переправить его через Босфор. Император надолго застрял на азиатской стороне пролива. В конце концов был сооружен гигантский понтонный мост, на который была насыпана земля, посажены трава и деревья. И только тогда Ираклий согласился пересечь водное пространство. 5. Арабы быстро завоевали покинутую страну. Монофизиты переходили на их сторону, евреи служили проводниками. Лишь Кесария, Иерусалим да пара крепостей оказали им сопротивление. Св. патриарх Софроний возглавлял оборону города до тех пор, пока была надежда на избавление. В последний момент он отослал Честной Крест в Константинополь. В конце концов было принято тяжелое решение о капитуляции: патриарх знал, что сопротивление штурму означало право войска при входе в город на всеобщую резню и разорение. Добровольная сдача, напротив, означала выживание и относительную религиозную терпимость. В 638 г. св. Софроний объявил, что сдаст город лишь самому Омару. Тот прибыл на встречу с иерархом. Престарелый патриарх встретил Омара на Масличной горе. Он был поражен бедуинской простотой калифа, который явился к месту переговоров на белом верблюде, в засаленной одежде из верблюжьей шерсти и с мешком фиников, притороченным к седлу. Вид халифа вызвал скорбное восклицание патриарха: «Воистину это мерзость запустения, предреченная пророком Даниилом, водворившаяся на месте святе». Софроний предложил ему переодеться и распорядился, чтобы принесли сидоний - обычную одежду высокопоставленного лица. |
| Сравнение гуннов с оборотнями арианским историком Филосторгием, как и сравнение Синезием Киренским и преподобным Иеронимом Стридонским гуннов с волками вполне в соответствии с традициями древних народов и племен обожествления волка. Гунны, без сомнения, религию все же имели, а самый показательный их обряд — погребение Аттилы. Во-первых, тут характерен обычай отрезания части волос и нанесение себе ран по лицу, чтобы, как писал Сидоний, погребаемый был оплакан не слезами женщин, а кровью мужчин. При этом интересно, что в санскритской поэме древнего индийского поэта Калидасы «Рагхувамша» пишется о таких же обычаях, существовавших у живших на реке Оксус (Амударья) гуннах. Так как нижняя граница исторического периода, в котором творил Калидаса, является время царствования Агнимитра (149—141 год до Р.Х.), который упоминается в этой поэме, то гуннов можно тут ассоциировать со скифами, так как в в этом историческом периоде, согласно Страбону, жившему в период с 64/63 до Р. Х.— ок. 23/24 после Р. Х., данной территорией владели скифы-массагеты (Страбон. География, XI. 8, 8 Перевод Г. А. Стратановского). Как справедливо пишет профессор Отто Менхен-Хельфен, данный обычай не является чисто гуннским, и упоминает об аналогичных обычаях у кутригур (протоболгар), тюрок, венгров, славян, а все эти народы как раз и входили в племенной гуннский союз Ни у германских, ни у романских племён, таких обычаев не сохранилось. При том еще более показательно, что данные обычаи сохранились у сербов и албанцев, так как если отбросить нелепую теорию об иллирском происхождении албанцев, то очевидно, что последние этот обычай усвоили от сербов, часть которых была ассимилирована албанцами в годы турецкой власти. Однако еще более интересно описание самих похорон Аттилы, когда гунны, как пишет профессор Отто Менхен-Хельфен, над его могилой провели обычай, который сам Отто Менхен-Хельфен на основании рассказа Прискапереданного Иорданом в его «Гетике» называл «страва» (strava). Этот обычай, сопровождавшийся пением кружившихся на конях вокруг могилы Аттилы гуннах, оканчивался жертвованием тех, кто погреб Аттилу и веселым пиршеством. |
| Так, когда пришел праздник вышеназванной базилики, он благословил эконому приготовить во дворе, согласно обычаю, сосуды, полные вина, для освежения людей, пришедших на торжество. Монах извинился, говоря: “Посмотри, как же мы будем принимать епископа с герцогом, гражданами, когда у нас осталось не больше четырех амфор вина? Как такой малостью сможем всех напоить?” И он ответил: “Открой мне подвал”. Когда это было сделано, он вошел и, как новый Илия, воздев молитвенно руки к небу, с глазами, полными слез, произнес: “Господи, молю Тебя, чтобы вино в этом сосуде не кончалось, пока всем в изобилии его не подадут”. И, исполненный Духа Святого, изрек: “Господь сказал, что вино в этом сосуде не кончится, пока всем, кто попросит его, не будет достаточно, и там еще немного останется”. И, как он и сказал, вино подавали свободно всем людям, с радостью пившим его, и после еще осталось. Поскольку накануне эконом измерил, сколько было в сосуде вина, и было там не больше, чем на четыре ладони, на следующий день он опять проверил после всего, что видел, и нашел в сосуде ровно столько же вина, сколько было накануне. Так была явлена людям сила Святого, который и почил в этом монастыре в глубокой старости и с почестями был в нем похоронен. В то время епископствовал там святитель Сидоний, а герцогом был Викторий, который после смерти готского короля Эрика правил семью городами. Блаженный Сидоний написал эпитафию святому, в которой говорит нечто и о том, о чем мы только что поведали: “Авраам, достойный стать рядом с небесными покровителями, которых я не побоюсь назвать твоими собратьями, поскольку они раньше вступили на тропу, которой ты последовал; причастие к славе мучеников – это причастие к Царствию Небесному. Рожденный Евфратом, ради Христа претерпел ты узы, цепи и голод в течение долгих пяти лет. Ты бежал от жестокого царя Саза, 62 в одиночестве достигнув отдаленной страны Запада. Чудеса, рожденные святостью, шли по стопам исповедника; сам беглец, ты обратил в бегство злых бесов. Где бы ни пролегали следы твои, толпы картавых кричали, что сдаются; голос гонимого обращал бесов в бегство. |
| 706 Рисунки подобных умывальниц см.: Martigny J. А. Dictionnaire des antiquites chretiennes. P. 263–264. Подобные вещи на русском языке каждому, конечно, известны с детства, например: «Уведи у вора корову и деву», «а роза упала на лапу Азора» и проч. Только они не отличаются глубиной мысли. 708 Св. Амвросий Медиоланский . Письма 14, 33; Сидоний. Кн. I. Письмо 5 (см.: Деболъский Г. Попечение Православной Церкви... С. 484). Сидоний – епископ Клермонта в Галлии, первохристианский поэт (род. 428 г.). Он сочинил три панегирика, две свадебные песни (епиталамы), а также оставил после себя сборник писем в 9 книгах. Сочинения его важны при изучении истории и быта его времени. 709 Ср.: Правило 3 св. апостол и Правила 57,99 VI Вселенского собора; Правило 46 Поместного Карфагенского собора. 711 Нет нам необходимости замалчивать и того, что наши предки любили класть земные поклоны даже тогда (как в настоящее время делают старообрядцы), когда по Уставу уже недолжно бы их полагать. См.: Павел Алеппский, архидиакон. Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию... Вып. 4. С. 123. Кн. 9. Гл. 1. Но против этого см.: Часослов, писанный 1423 г., библиотека Св.-Троицкой Сергиевой Лавры. 16. Лист 33 об.; книга Никона Черногорца. Почаев, 1795. Слово 57. Лист 504; Различие уставов о поклонах и церковном пении, существовавших в древние времена и во времена Московских патриархов. Изд. Братства св. Петра митрополита, 1880. С. 10. Литературу на этот счет см.: Озерский А. Выписки из старописьменных, старопечатных и других книг. Ч. 2. М., 1896. С. 465–474. 713 Это слово написано в подлиннике по-русски (но, конечно, арабскими буквами) и потому сопровождается пояснением. 715 Павел Алеппский, архидиакон. Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию... Вып. П. С. 109. Кн. V. Гл. 7. 716 «На молитве стой с трепетом, как осужденный преступник стоит перед судией, – учит св. Иоанн Лествичник , – чтобы тебе и внешним видом и внутренним устроением угасить гнев Праведного Судии, ибо Он не может презреть душу-вдовицу, предстоящую Ему с болезненным чувством и утруждающую Неутруждаемого [ Лк. 18, 3 ]» (Лествица. Сергиев Посад, 1908. С. 77. Слово 7, 11). Таким образом, вся поза должна выражать крайнее смирение и уничижение человека пред Богом. Правила церковные предписывают священнику после входа (за всенощным бдением) стоять на горнем месте, обратясь к западу, во все время исполнения прокимна, «согбене имея руце» (т. е. прижатыми к груди лучше всего крестообразно) (Служебник. Последование вечерни). Того же требуют и от исполняющего прокимен чтеца (канонарха) пред амвоном (Типикон. Гл. 2). |
| Нет сомнения в том, что умерший не менее виновен, чем Арий 273 , у которого также в уборной вывалились внутренности через задний проход 274 , ибо когда человек не внемлет в церкви святителю Божию, которому вручены овцы, чтобы пасти их, и завладевает властью, не данной ему ни Богом, ни людьми, это можно понять только как ересь. С этого времени блаженный епископ был восстановлен в своих правах, несмотря на то, что еще оставался в живых один из его недругов. Случилось же после этого, что Сидоний заболел лихорадкой. Он попросил своих отнести его в церковь , И когда они его туда принесли, около него собралась толпа мужчин и женщин с детьми, они плакали и причитали: «Почему ты нас покидаешь, пастырь добрый, и на кого ты нас, сирот, оставляешь? Неужели после твоей смерти мы будем жить? Да разве найдется после тебя человек, который осолит нас солью премудрости или столь веским доводом утвердит нас в страхе Господнем?» Такое и тому подобное говорил народ с великим плачем. Наконец по наитию Святого Духа епископ ответил: «Не бойтесь, люди, вот жив брат мой Апрункул, он и будет вашим епископом». Но они ничего не понимали и думали, что он говорит что-то в забытьи. «Наконец-то Бог призрел на меня и, признавая меня справедливей Сидония, наградил меня этой властью». С гордым видом он бегал по всему городу и в первое воскресенье после кончины святого мужа приготовил пир и приказал пригласить в епископский дом всех горожан; а там, пренебрегая знатными, первым опустился на ложе 276 . Виночерпий преподнес ему чашу с вином и сказал: «О мой господин, видел я сон 277 , который, если позволишь, я расскажу. В ночь на это воскресенье видел я большой дом и в доме – престол, на котором восседал как бы судия, выделявшийся среди всех своим властным видом; вокруг него стояло много святителей в белых одеждах и, кроме того, стояли бесчисленные разного рода толпы народа. И когда я в страхе созерцал это зрелище, я увидел, что вдали среди них стоит блаженный Сидоний и горячо спорит с очень близким тебе пресвитером, покинувшим этот мир несколько лет тому назад. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Корнелий Римский. Послания В споре о падших защищал (вместе с Киприаном) позицию милосердия и прощения к тем, кто отрёкся во время гонений. Позиция христовой любви и смирения возобладала благодаря этому святому Папе. Здесь приводятся его «Послание Киприану Карфагенскому» и «Послание Фабию, епископу Антиохийскому». Послания Послание Киприану Карфагенскому Корнелий Киприану желает здравствовать. 1. Насколько мы пребывали в тревоге и скорбели об этих исповедниках, которые, обмануты хитростью и коварством лукавого и состарившегося во лжи человека. были почти введены в заблуждение и отчуждены от Церкви, настолько мы были обрадованы и возблагодарили Бога всемогущего и Христа Господа нашего, когда они, осознав свое заблуждение и поняв коварство человека, подобного змию, исполненного яда лукавства, возвратились в простоте воли, как они сами сердечно сознаются, в Церковь, ия которой вышли. И до этого еще некоторые наши братья, испытанные в вере, любящие мир и стремящиеся к единству, сообщали нам уже о смятении одних и смягчении упорства других, хотя и не столь доказательно, чтобы мы так легко поверили в их чистосердечную перемену. Потом же исповедники Урбан и Сидоний сами пришли к нашим священникам и сказали, что исповедник и священник Максим хочет вместе с ними возвратиться в Церковь. Но так как многое вышло за их подписью, о чем ты знаешь от наших соепископов и из моих писем, то, чтобы не поверить им легкомысленно, мы сочли лучшим выслушать передававшееся ими через своих посланцев из их собственных уст и в их личном присутствии. Когда же они пришли, то были допрошены священниками о содеянном ими и о том, что совсем недавно от их имени рассылались всем Церквам письма, исполненные клеветы и злословия, которые взволновали почти все Церкви. Они утверждали, что были обмануты и не знали содержания этих писем и что только ложью были увлечены в раскол и стали причиной ереси, согласившись возложить руки на этого якобы епископа. Когда же за это и за другое, совершенное ими, они получили выговор, они стали молить о прощении и предании забвению их поступков. |
| Я не оцениваю, я указываю. Разве это не говорит скорее об избытке сил, хотя бы душевных, если не духовных, чем о их оскудении? Когда умирал Рим, Авзоний и Сидоний Апполинарий 9 пальцем не пошевельнули, чтобы спасти его. Уход в монастырь был единственным исходом для сильных; для людей второго сорта оставались упражнения в версификации, успокаивающие нервы. Но это пустое, не творческое волнение, говорите вы. Оно не создает великого. Но почему? По бессилию ли или по необъятной трудности задачи: собрать распавшийся на части мир? Во всяком случае, в любом из неудачных, обреченных созданий сегодняшнего дня больше жизни, чем в целых веках доживающих себя цивилизаций. Безвкусие? – но как раз оно и говорит о неисчерпанности жизни. Ибо безвкусие проистекает от утраты стиля и предполагает поиски его, борьбу за стиль. Лишь самодовлеющее совершенство, изящное и мудрое эпигонство (к которому вы призываете) означало бы действительно facies hyppocratica 10 . Но я нигде его не вижу. Само собою встает вопрос: а может быть, это чувство конца, исчерпанности, безнадежности вытекает не из опыта Европы, а из опыта России? Да, наша культура неизмеримо более хрупка, тонка, и перспективы не из веселых. Есть от чего сломаться, возжаждать смерти. К тому же, ведь, мы, действительно, стары, не чета Европе: наследие Византии не проходит даром. Ее яд мы несем в крови, а за Византией, в глубине веков, встают все древние царства Востока, ее вскормившие: Персия, Вавилон, сумерийские сумерки 11 . Да, если сумерийские заговоры и приметы живут до сих пор в русском фольклоре, то и сумерийское священное царство доживало в русском самодержавии. И вот, при всей нашей славянско-финской молодости, эта тяжелая восточная кровь порой нас разлагает. Мы не стойки в нашей культурной работе. Мы дезертиры по природе. Мы только и ищем предлога, чтобы удрать с своего поста. Для одних спасительным сигналом к бегству является пришествие Антихриста (поразителен успех Соловьевской легенды!), для других приговор над «изжившей» себя культурой. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
|
|
