| Для меня нужны были воды, солнце и целебный воздух. Это мне известная причина поездки в Кисловодск, а какая известна г. Дубровину, – про то не ведаю. По желанию Дубровина с[о] своего поста не уйду, а уйду когда повелит мне то ГОСУДАРЬ, возложивший на меня бремя моего нелёгкого служения. 1906 Декабря 6 Митрополит Антоний Материалы к процессу Бейлиса А. Письмо сионистов-коммунистов А.С. Зарудному Публикуемое ниже письмо сионистов-коммунистов, адресованное и переданное А.С. Зарудному 1087 в день чтения им лекции в г. Винницы (Подольской губ.) 27 Августа 1923 года, посвящено 10-летию процесса Бейлиса, потрясшего не только Россию, но и весь мир. 20 Марта 1911 года возле завода Марка Зайцева в Киеве был найден труп 13-летнего Андрюши Ющинского, ученика Киево-Софийского Духовного училища. Множественность и особое расположение ранений на его теле заставили следствие предположить в этом убийстве наличие ритуальности. В совершении преступления был заподозрен приказчик завода Мендель Бейлис – последний, с кем видели Андрюшу. Защитниками Бейлиса на суде выступали знаменитые адвокаты Н.П. Карабчевский, Д.Н. Григорович-Барский, О.О. Грузенберг, В.А. Маклаков и А.С. Зарудный. Обвинителем Бейлиса был тов. прокурора Виппер, которому помогали гражданские истцы Г.Г. Замысловский, С.Н. Дурасович и, наконец, известный исследователь еврейского вопроса А.С.Шмаков. Во время Киевского процесса суду пришлось уделить много времени вопросам еврейской религии и, в частности, Талмуду. Было выявлено немало исторических свидетельств, как в России, так и в Европе, о существовании в хасидском движении изуверской секты, которая использовала для совершения определённых Каббалистических ритуалов кровь христиан. Это утверждала на суде богословская экспертиза в лице магистра богословия ксендза И.Е. Пранайтиса. 1088 Несмотря на множество исторических свидетельств (их только в книге В.И. Даля приводится 134), все евреи, привлекавшиеся к следствию свидетелями или экспертами, в один голос отрицали существование изуверской секты. |
| В ряду представленных сочинений не было почти ни одного, которое бы оставило вопрос без ответа, но с другой стороны, и очень мало было таких, которые давали бы вполне удовлетворительный ответ на вопрос. Большая часть писавших предлагала очень поверхностное решение вопроса, которое неизменно сводилось к тому, что, хотя действительно награды и наказания указываются в Евангелии в качестве побуждений к нравственной жизни, но эти побуждения являются только второстепенными. Лишь немногие из писавших сделали попытки предоставить учение о наградах и наказаниях в качестве необходимого элемента морали, связанным с самим её существом и нисколько не противоречащего её чистоте и бескорыстию. Но и из этих студентов не один не дал ответа, проведённого со строгой последовательностью и безукоризненно аргументированного. Поэтому комиссия не нашла возможным ни одно сочинение отметить высшим баллом. Самый высокий балл, поставленный ею 4½, принадлежит студенту Иркутской семинарии, затем одно сочинение (Яросл. присл.) отмечено баллом 4+, четыре сочинения – баллом 4 и семь сочинений – баллом 4-. Из прочих сочинений шестнадцать имеют баллы от 3 до 3½, остальные от 3– до 2-. По философии экзаменующиеся писали на следующую тему: «Истолкование и оценка положения Гегеля: что разумно, —91— то действительно, и что действительно, то разумно». Из поданных сочинений комиссией два сочинения признаны отлично хорошими и отмечены баллом 5. Сочинения эти принадлежат студентам, присланным из Ярославской и Новгородской семинарий. Три сочинения (Тульск. присл., Пензенской и Московской волонт.) признаны отличными и отмечены баллом 5-. Пять сочинений (Пензенск., Тамбовск., Орловск. присл. и Кишеневск., Таврическ., волонтер.) признаны весьма хорошими и отмечены баллом 4½. Четыре сочинения (Владимирск., Витебск. присл. и Ярославск., Вологодск., волонт.) признаны очень хорошими и отмечены баллом 4+. Двенадцать сочинений (Холмск., Смоленск., Воронеж., Курск., Владимирск. волонт.) отмечены баллом 4. Десять сочинений (Московск., Вифанск., Подольск., Тверской присл. |
| Шептицкий (вместе с другими греко-католическими иерархами) входил в состав Национального совета, провозгласившего создание республики Западной Украины, и был одним из ее лидеров. Он же отправился защищать независимость перед победителями в Париж. Но Совет Антанты передал эту область Польше (первоначально как 25 летний мандат Лиги Наций, а с 1923 года в состав Польши). С этим население Галиции не желало смириться. Наряду с немцами украинские националисты стали злейшими врагами Версальской системы. Центрами антипольской оппозиции на Западной Украине стали греко-католические общины. В межвоенной Польше была реанимирована средневековая концепция " Польши как бастиона Запада " . Бастион предполагает врага. Правящие круги исповедовали вариант " бастион против большевизма " . Один из видных идеологов этой концепции в рядах Католической Церкви (Конечны Ф.) видел такого врага в " восточном славянском варварстве " . Историческая роль Польши - сохранение чистоты латинской культуры. Уния - позор для Церкви (Myslek W. Ideologia i praktyka " przedmurza chrzescijanstwa " w Drugiej Rzeczypospolitej. - W-wa, 1986). И римо-католики, и правительство были едины в осуществлении антиукраинской и антиправославной политики. К примеру, только в июле и августе 1938 г. в районе Хельма (Холм) было сожжено 138 православных церквей, против чего протестует (20 июля) Шептицкий. В межвоенный период вновь оживился спор между традиционалистами, защищающими интегральную целостность восточного (православного) наследия в греко-католицизме, и сторонниками частичной латинизации обряда. В политике первые - националисты, вторые - сторонники поиска компромисса с Польшей. Шептицкий - умеренный традиционалист, поддерживающий националистов. В канун Второй мировой войны естественным союзником националистов в борьбе против Польши виделась гитлеровская Германия. ВТОРАЯ ПОПЫТКА Разгром Польши и включение Западной Украины в состав СССР было воспринято Шептицким и его окружением как исторический шанс. " Русские оккупировали Польшу - следовательно, фактически мы находимся уже в России " , - восторгался иезуит Вальтер Чишек. Шептицкий назначил четырех апостольских экзархов: епископ Чернецкий был поставлен для волынской и подольской части Украины (с Луцком и Каменецким), отец Клеменс Шептицкий (его брат) - в " Великую Россию и Сибирь " (с Москвой), иезуит Антоний Неманцевич - в Белоруссию и Иосиф Слипый - в " Великую Украину " (с Киевом). Назначения, хотя, как пишет Штеле, " и неохотно и лишь временно " утверждены Ватиканом. Но в день нападения немецких армий на Советский Союз на Урале были арестованы два иезуита: Нестров и Чишек (русский и американец польского происхождения). Для того, чтобы попасть во внутренние районы России, они по поручению Шептицкого в 1940 г. завербовались под фальшивыми именами и по подложным документам в качестве лесорубов. |
| Епифаний Славинецкий откровенно работал, напр., по Франкфуртским и Лондонским изданиям Библии конца XVI-ro века. Но неудивительно, что это вызывало тревогу в широких церковных кругах. В особенности когда это приводило к отступлениям от привычного порядка… Первый трагический эпизод в истории богослужебной справы XVII-ro века стоит особо. Это дело Троицкого архимандрита Дионисия Зобниновского со товарищи, осужденных за порчу книг в 1618-м году. В этом деле не все ясно. С трудом мы можем сообразить, почему справщиков судили и осудили с таким надрывом и возбуждением. Исправляли Потребник. Был принят метод сличения списков, в том числе греческих (впрочем, справщики по-гречески сами не знали, и к греческому тексту обращались через чужое посредство только в немногих отдельных случаях). «Исправление» сводилось, в большинстве случаев, к восстановлению смысла. Повод к обвинению подала одна поправка: в Крещенской водосвятной молитве читалось по неправленному тексту — «освяти воду сию Духом Твоим Святым и огнем »; справщики вычеркнули это последнее слово, — их обвинили, что они не признают Духа Святого, «яко огнь есть», и хотят вывести огнь из мира… Одним невежеством и личными счетами всего в этом деле не объяснишь. И ведь против справщиков были не только недоученные Логгин и Филарет, уставщики, но и все московское духовенство, и сам Крутицкий митрополит-местоблюститель. Ученый старец Антоний Подольский написал против Дионисия обширное рассуждение «О огни просветительном», в котором можно распознать отдаленные отголоски Паламитского богословия. Во всяком случае, тревога была поднята не только из-за внешнего отступления от прежнего и привычного текста… От конечного осуждения и заточения Дионисия избавило только решительное предстательство патр. Феофана, уже при Филарете… Первое время работа на Московском Печатном дворе велась без определенного плана. Правили и печатали книги, в которых была нужда, на которые был спрос. Только позже книжная справа получила смысл церковной реформы, уже с воцарением Алексея Михайловича. |
| Ввиду изложенного, имею честь просить Ваше Высокопреподобие об удалении Ивана Анцыбова из вверенной Вам обители как человека вредного по своим религиозным убеждениям и действиям, и оповестить о том другие обители Афонские» 77 . 21 февраля владыка Антоний перевёл священника села Лажевая Владимира Струменского в село Футоры того же уезда, а в Лажевую назначил священника села Футоров Алипия Червинского 78 . Только 19 апреля на просьбу Архиепископа Антония о выселении Ивана Анцыбова пришёл ответ из канцелярии Волынского губернатора. Вернее это был не ответ, а отписка. В этой отписке безосновательно утверждалось: « Никаких признаков хлыстовской ереси и вообще какого-либо сектантства среди названных крестьян не замечено, и это обстоятельство подтвердил и священник миссионер Остальский» 79 . 1 мая по поручению владыки Антония Волынская духовная консистория направила иерею Аркадию Остальскому запрос о состоянии сектантства в Лажевой. Но так как о. Аркадий в это время участвовал в грандиозном крестном ходе, он смог отправить ответ только 9 июня, когда уже произошёл перевод владыки Антония в Харьков, а Архиепископом Волынским и Житомирским был назначен Холмский владыка Евлогий (Георгиевский). В своём рапорте на имя Архиепископа Волынского и Житомирского Евлогия (извлечение из этого рапорта было также опубликовано в «Волынских епархиальных ведомостях» 80 ) о. Аркадий подробно описал ещё незнакомому с состоянием дела новому управляющему епархией владыке «анцыбовщину»: « В с. Лажевой лет четыре-пять тому назад появился монах из Афона по имени Иван по фамилии Анцыбов. Происходя из крестьян с. Колибабинец Подольской губернии (в селе этом есть и штундисты, и хлысты), он оставил дома жену, сам ушёл на Афон. Познакомился Анцыбов с крестьянами с. Лажевой на Афоне, куда некоторые из них путешествовали. На Афоне же одному из крестьян не хватило денег, и тот же Анцыбов занял ему нужную сумму. Когда же Анцыбов пришёл домой навестить свою жену, то зашёл и в с. Лажевую за деньгами. Это было приблизительно лет пять тому назад. Здесь Анцыбов в первый же свой приход начал свою проповедь о воздержании от мяса, сала, чеснока и брачного общения. Недовольным развращённостью и невоздержанием во всём такая проповедь очень понравилась. К Анцыбову на ночные беседы стало собираться много слушателей, в большинстве женщины. Что делалось на этих собраниях, узнать достоверно никому не удалось. Неоднократно допрашивал я тех, кто посещал эти собрания о том, что они там делали и видели, но и тут чего-либо достоверного не узнал. Также точных сведений о проповеди Анцыбова не имел и местный священник. |
| В Жировицах нет другого Голубовича, кроме вице-председателя, ныне Бытенского архимандрита. Он меня честью уверял, что адвоката Босяцкого, хотя живущего в близлежащем городе Слониме, не видел по крайней мере три года; от Босяцкого ж иеромонаха не имел никакого письма, ниже писал к нему. Это факты, и они бы легко обнаружились. Очевидно, и с этой моей мыслью согласен совершенно преосвященный Антоний, что Босяцкий считает Голубовича имеющим о нём официальные сведения, в качестве первенствующего члена консистории, а потому и указывает на него своему брату. Если ж к сему предпочтению есть и личный повод, то он заключается в том, что, в бытность Босяцкого настоятелем в Вильне, Голубович относился к нему иногда по своим или своих знакомых частным делам. Впрочем, Ваше Сиятельство согласитесь, что если бы Голубович имел какое-либо сообщество с Босяцким, то сей последний не скомпрометировал бы его в письме своём, долженствовавшем переходить, как он знал, без печати чрез руки начальства. Ко мне прибыли вчера вызванные благочинные Радомысльский и Овручский, принадлежавшие прежде к Белорусской епархии. Оба они дали без прекословия письменный согласия на присоединение к Православной Церкви и ручаются почти наверное за своё приходское духовенство. Я приказал им взять предварительно от сего духовенства особые подписки, а после того уже объявить оному для подписания известные, данные ныне им, благочинным, синодальные бумаги. Благочинный Выговский по Овручскому уезду дал уже прежде сего подписку с большею частью подчинённых ему священников. Таким образом, даст Бог , уладятся дела и в этом отдалённом углу. Я думаю, что смущение между прихожанами Овручского уезда произошло от разномыслия священников – теперь же, по всей вероятности, легче будет их успокоить. Останутся затем только безместные священники по Киевской, Волынской и Подольской губернии, где не было или почти не было Униатов. На сих священников не было до сих пор ни нужды, ни времени обращать внимание – мы их будем понемножку переводить в другие места, а остальные могут дожить век свой безвредно и в нынешнем их положении. |
| Нельзя сказать, чтобы результаты произведённой пробы были особенно блестящими, но удовлетворительными, думается, их признать можно. Из 62 экзаменовавшихся только двое встретили данную им тему с некоторым недоумением. Один из них начал с заявления, что «для знакомства с текущими событиями в жизни западной церкви» у него «не было подходящих и доступных источников», «так как в семинарской библиотеке настоящих и текущих изданий не имеется» и тоже «отсутствие источников ограничивало» у него будто бы «и в каникулярное время стремления иногда зарождавшегося к этому предмету интереса». Другой ссылался на то, что, по происхождению, он не из духовного сословия, а потому, будто бы, «не имел возможности пользоваться церковными ведомостями. За всё время пребывания в семинарии ему не пришлось ознакомиться с ними». Все же остальные, питомцы семинарий, очевидно, предъявленное к ним темой требование вполне естественным и потому добросовестно старались, припомнив всё когда-либо и где-либо ими читанное или слышанное о нынешнем папе, составив из всего этого материала нечто цельное. По существу дела о данном предмете воспитанники семинарий, как оказалось, имеют довольно удовлетворительное представление. Большинству их, за немногими исключениями (Пенз., Костр., Благовещ., Сарат., Донск., Арханг.), известны не только крупнейшие, но иногда и мелкие факты из жизни папы Льва XIII. Некоторым из них при этом удалось даже представить довольно ясную и правиль- —90— ную характеристику личности и деятельности этого папы, так и отношений его к событиям предшествовавшего времени (трое Тамб. и один Курск.). Лучшие сочинения представлены воспитанниками семинарий: Тверской, Ярославской, Курской, Владимирской, Подольской, Витебской, двоими Московской и двоими Тамбовской (5-, 4½, 4+, 4), а наименее удовлетворительные, Пензенской, Донской, Саратовской, Симбирской, Благовещенской, Костромской, Архангельской, Тамбовской и Тульской (2½, 2+, 2). По нравственному богословию для экзаменующихся была предложена следующая тема: «То обстоятельство, что Евангелие обещает блаженство за исполнение нравственного закона и угрожает мучениями за его нарушение, не даёт ли право думать, что христианство полагает в основу нравственного поведения евдемонические побуждения?» В общем, сочинения на эту тему написаны посредственно. |
| Епифаний Славинецкий откровенно работал, напр., по Франкфуртским и Лондонским изданиям Библии конца XVI-ro века. Но неудивительно, что это вызывало тревогу в широких церковных кругах. В особенности когда это приводило к отступлениям от привычного порядка... Первый трагический эпизод в истории богослужебной справы XVII-ro века стоит особо. Это дело Троицкого архимандрита Дионисия Зобниновского со товарищи, осужденных за порчу книг в 1618-м году. В этом деле не все ясно. С трудом мы можем сообразить, почему справщиков судили и осудили с таким надрывом и возбуждением. Исправляли Потребник. Был принят метод сличения списков, в том числе греческих (впрочем, справщики по-гречески сами не знали, и к греческому тексту обращались через чужое посредство только в немногих отдельных случаях). “Исправление” сводилось, в большинстве случаев, к восстановлению смысла. Повод к обвинению подала одна поправка: в Крещенской водосвятной молитве читалось по неправленному тексту — “освяти воду сию Духом Твоим Святым и огнем;” справщики вычеркнули это последнее слово, — их обвинили, что они не признают Духа Святого, “яко огнь есть,” и хотят вывести огнь из мира... Одним невежеством и личными счетами всего в этом деле не объяснишь. И ведь против справщиков были не только недоученные Логгин и Филарет, уставщики, но и все московское духовенство, и сам Крутицкий митрополит-местоблюститель. Ученый старец Антоний Подольский написал против Дионисия обширное рассуждение “О огни просветительном,” в котором можно распознать отдаленные отголоски Паламитского богословия. Во всяком случае, тревога была поднята не только из-за внешнего отступления от прежнего и привычного текста... От конечного осуждения и заточения Дионисия избавило только решительное предстательство патр. Феофана, уже при Филарете... Первое время работа на Московском Печатном дворе велась без определенного плана. Правили и печатали книги, в которых была нужда, на которые был спрос. Только позже книжная справа получила смысл церковной реформы, уже с воцарением Алексея Михайловича. |
| «В гостиной при посетителях. Была речь о госпоже..., что она совершенно ослабела зрением, почти ослепла и просит молитв Владыки. Владыка сказал: глаза её довольно или, пожалуй, слишком много видели суеты земной, пусть теперь поучится зреть сердцем к небесному... а молится я буду за неё». «Келарь допустил одну оплошность, по-видимому, незначительную; случайно узнал Владыка... и особенно, чего небывало, сильно погневался на него и пожурил его... Келарь признался впоследствии, что если оплошность его действительно была немаловажная, за то он сознавал себя виновным в другом, – неизвестном никому, проступке, – а потому и чувствовал в душе, что гнев и журение Владыки были именно за последнюю вину, а не за первую..., а потому он особенно глубоко и принял в сердце слова Владыки... Проступок Келаря состоял в том, что он поскупился особенно почему-то выдачею разных припасов для Лаврской странноприимницы по случаю предстоящего праздника св. Пасхи». «Замечание Частному Приставу и полицейским, отстранявшим и даже, буквально, отталкивавшим народ, теснившийся для принятия благословения Владыки; – «Вместо порядка вы производите только беспорядок; сами-то ни один и не перекреститесь в Церкви и не принимаете благословения и других лишаете. Впредь чтобы этого не было»! Вообще Владыка, – говорил высокопр. Антоний, – не любил и положительно не одобрял, находя неуместным существовавший в оно время, порядок, что в высокоторжественные дни становились строем около кафедры и далее к солее жандармы и полицейские. «Это производит нехорошее впечатление при Богослужении в храме, – и будто под конвоем, так как жандармы обыкновенно с саблями… Если же это нужно бы для тишины и благочиния, то пожалуй, только в среде стоящих в самых первых рядах, где действительно происходят и разговоры, и неуместные движения при взаимных обращениях, как-будто они век не виделись... Замечал я уже это не раз, но всё им неймётся... Для них нужен «кажется, швейцар с булавой, как в костёлах»... «Обычай Владыки праздновать день своего Ангела (1-го Декабря) в совершенном уединении. Он всегда на целый день удалялся на ближние Пещеры и возвращался уже после вечерни»... «Владыка считает себя всех старше и по монашеству и по священству... Вот уже без году шестьдесят лет… и во всей России-то таких много ли найдётся, а в Киеве и во всей епархии нет». – «Извините, Владыка святый, подхватил В.И. Аскоченский, Вы ошибаетесь. Киево-Подольский Успенский Протопоп старше Вас... по годам... «Нет, брат, я не ошибся, а отца-то Протопопа только я в счёт не клал, потому что он и сам-то потерял уже счёт своим годам, заевши давно, как говорится, чей-то чужой век... А мне-то он, пожалуй, дорогу загораживает... Передай-ка ты ему, чтобы хорошенько усердно молился, да и с миром ко Господу; уж за ним-то и мне откроется прямой и скорый исход»... Этот о. Протоиерей (Максимович), действительно, вскоре скончался 501 . |
| 814:817). Т. е. Георгиевский предполагает существование в селе Подоле средней школы в такое время, когда не было ни одной такой школы по всей московской Руси (и когда еще и наше время не думает мечтать о чем-либо подобном)! Крайняя странность, чтобы не сказать более, такого предположения для всякого понятна. (Не говорим о том, что при сем автор вовсе не дает ответа на вопрос: как же уроженец села, которое принадлежало одному монастырю и в котором жили только крестьяне и бобыли, мог стать подьячим, каковым, по весьма вероятным предположениям автора, был Антоний Подольский). Если бы история исправления богослужебных книг архим. Дионисием не была уже вполне исследована: то добровольное принятие на себя г. Георгиевским изложения этой истории справедливо было бы признать за истинный с его стороны, подвиг. Но хотя история исправления богослужебных —169— книг архим. Дионисием и совершенно уже исследована, так что г. Георгиевскому оставалось воспроизводить готовое, однако и в сем случае добровольное принятие им на себя труда изложить историю, в виду её обширности, не может не быть призвано за проявление его исключительного трудолюбия. При этом он не ограничился только тем, чтобы именно лишь воспроизводить готовое, но в более или менее значительной степени произвел поверку дела по первоисточникам. О достоинстве этой большей части сочинения г. Георгиевского должно быть сказано, что, не свободная от недостатков, в общем она должна быть признана удовлетворительною. В истории исправления богослужебных книг архим. Дионисием есть вопросы, которые остаются не решенными положительно и относительно которых существуют спорные мнения. Нельзя сказать, чтобы г. Георгиевский всегда достаточным образом доказывал наибольшую основательность мнений, которые он принимает. Так, он решительно утверждает, что архим. Дионисий и один из его сотрудников – старец Арсений Глухой знали греческий язык. Но в пользу своего мнения, он приводит лишь те же недостаточные доказательства, которые уже известны были и прежде. |
|
|
