| Апостольские послания, кроме содержания речей апостольских в богослужебных собраниях, дают нам основания и для суждения о приемах, каких держались апостолы при преподании религиозных истин. Они соблюдали в этом отношении строгую постепенность: от более легкого восходили к труднейшему и предлагали сначала только истины самонужнейшие и необходимые. Апостол Павел в Послании к Коринфянам говорит: «Я говорил с вами, как с младенцами во Христе, я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах» ( 1Кор.3:1–2 ). И в Послании к Евреям говорит: «Вас снова нужно учить первым начаткам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища. Всякий, питаемый молоком, не сведущ в словах правды, потому что он младенец. Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла. Посему оставив начатки учения Христова, поспешим к совершенству; и не станем снова полагать основание обращению от мертвых дел и вере в Бога, учению о крещении, о возложении рук, о воскресении мертвых и о суде вечном» (5:11–14; 6:1–2). Обращаясь к внешней форме проповеди в богослужебных собраниях первенствующих христиан, мы должны отбросить всякое представление о цельности, законченности, последовательности в развитии мысли, вообще о методичности. Деяния апостольские обозначают эти беседы словами διαλεγεσθαι и ομιλειν ( Деян.20:7:11 ), что прямо указывает на характер проповеди. Она имела характер беседы в собственном смысле, при которой происходил обмен мыслей между участниками собрания, и слово проповедника прерывалось вопросами и заключениями со стороны слушателей. Такая форма ведения дела наиболее гармонировала с характером в домашних церквах, где не могло быть особой торжественности, и не представляла неудобств при небольшом количестве лиц, составлявших собрание. Отсюда то взаимное самоназидание членов общины, то вразумление и наставление друг друга, о котором так часто говорит апостол Павел ( Рим.15:14 ; Кол.3:16 ; Еф.5:19 ; Евр.10:24 ). При таком характере общественно-церковного назидания беседа, например, апостола Павла в собрании учеников при преломлении хлеба, начатая с вечера, продолжалась за полночь и даже до рассвета ( Деян.20:7:11 ). Что едва ли было бы возможно, если бы Павел один вел речь среди собрания верующих. Таким путем слово Христово обильно вселялось в сердца верующих со всякою премудростию ( Кол.3:16 ), и они исполнялись благости и всякого познания ( Рим.15:14 ). IV |
| В этом, конечно, смысле и апостол говорит о пророках: «Когда в Церкви все пророчествуют и выйдет кто неверующий, то он всеми обличается, всеми судится, и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: истинно с вами Бог» ( 1Кор.14:24–25 ). Рядом с пророками апостол Павел каждый раз ставит учителей. «Иных поставил Бог в Церкви, – говорит он, – во-первых, апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями» ( 1Кор.12:28 , срав. Еф.4:11 ). Учители были люди спокойные, рассудительные, обладавшие знаниями и опытностию, которые могли быть постоянными руководителями в доме назидания и научения верующих. Хотя апостол учение называет дарованием Духа ( Рим. 12:6–7 ), но не в таком прямом и непосредственном смысле, как глоссолалии и пророчества. Кроме апостолов, пророков и учителей, апостол Павел упоминает еще в одном месте благовестников, или евангелистов ( Еф.4:11 ). Под этим именем можно разуметь ближайших помощников апостольских в деле распространения и утверждения веры Христовой, проповедническая деятельность которых, подобно апостолам, имела большею частью характер миссионерский. Таковы были, например, Филипп, Тимофей и Тит, которым новозаветные Писания присваивают название благовестников ( Деян.21:8 ; Тим.6:5). Таким образом, в богослужебных собраниях первенствующих христиан выступали со словом глоссолалы, пророки и учители. Хотя свобода слова в этих собраниях ограничивалась тем необходимым условием, что говорить могли только получившие непосредственное озарение от Духа, тем не менее скоро в собрании христиан возникли, благодаря отсутствию определенных правил и форм, беспорядки, которые апостолы должны были так или иначе устранить. Первыми нарушителями порядка явились глоссолалы, а потом пророки. Не заботясь о назидании других, которые не могли понимать их изречений, глоссолалы неудержимо предавались влечению своего одушевления, ни на что не обращая внимания, и говорили нередко по нескольку человек вдруг. Равным образом случалось, что и пророк, чувствуя в себе особое воздействие пророческого духа, начинал свою речь, не обращая внимания на то, что рядом с ним говорил другой пророк. |
| Вступление в христианское общество многих из язычников и явление в нем необрезанных еще более утвердило преграду между иудеями и вышедшими от них исповедниками Христа. Для ревнителей иудейства присутствие в храме необрезанного служило осквернением их святыни, и они очень неодобрительно смотрели на явление таких в местах их богослужебных собраний, как показывает история последнего пребывания апостола Павла в Иерусалиме. По свидетельству Деяний апостольских, «асийские иудеи, увидев Павла во храме, возмутили весь народ и наложили на него руки, крича: мужи израильские, помогите; этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего; притом и еллинов ввел в храм и осквернил святое место сие. Ибо перед тем они видели с ним в городе Трофима ефесянина и думали, что Павел вводил его в храм. Весь город пришел в движение и сделалось стечение народа; и, схватив Павла, повлекли его вон из храма, и тотчас заперты были двери» (21:27–30). Должны были волею или неволею христиане уклоняться от мест богослужебных собраний иудейских и заключаться в своих домашних церквах. Христианам из язычников тем легче было сделать это, что их никакие предания не привязывали к храму и синагогам, и там они не могли находить для себя ничего особенно привлекательного. Вследствие этих обстоятельств верующие во Христа оставляют синагоги и храм и всем своим религиозным потребностям удовлетворяют в собраниях домашних. Эти собрания бывают или в более просторных домах, принадлежащих кому-либо из окружающих, как, например, в доме Марии, матери Иоанна Марка ( Деян.12:12 ), или в домах лиц, отличавшихся благочестием и знанием Писания ( 1Кор.16:19 ), или в нанятых нарочито для собрания удобных помещениях, как например в Ефесе, где Павел сначала в продолжение трех месяцев проповедовал в синагоге, а потом, когда многие ожесточились против него, он отделил учеников своих и в течение двух лет ежедневно проповедовал в училище некоего Тиранна ( Деян.19:8–10 ). Собиравшиеся в одном месте для богослужения составляли одну домашнюю церковь , которая называлась по имени человека, в доме которого были собрания. |
| Другая речь, сказанная Петром, тесно связана с совершенным им чудесным исцелением хромого от чрева матери, которого носили и сажали каждый день при дверях храма просить милостыню у входящих во храм, – исцелением, совершенным во имя Иисуса Христа Назорея. При виде исцеленного хромого народ пришел в изумление и сбежался во множестве в притвор Соломонов, где были апостолы, совершившие чудо. Здесь к собравшемуся народу апостол Петр обратился со словом веры и назидания. Речь его, сказанная по этому случаю, во многом сходна с предыдущею. При виде всеобщего изумления и внимания, обращенного на виновников чуда, апостол Петр отклоняет от себя взоры изумленного народа, заключая, что они не своею силою сделали хромого ходящим, но силою веры и именем воскресшего Господа Иисуса. После столь славного чуда, совершенного на глазах всех именем Иисуса Христа, апостол с полным правом на внимание мог говорить израильтянам о том, что Бог Авраама, Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего, Господа Иисуса, и напоминает им, что они напрасно отреклись от Святого и Праведного пред лицом Пилата и напрасно Начальника жизни убили. К этому упреку он присоединяет свидетельство о Его воскресении. Но, чтобы упрек не показался жестоким, апостол с большею ясностью, чем прежде, выставляет на вид то, что отречение от посланного Богом Праведника и осуждение Его на смерть допущено израильтянами и их начальниками, как он знает, по неверию и во исполнение Божиего предопределения. Указывая на этот грех неведения, апостол приглашает всех к покаянию, чтобы пришли времена отрады от лица Господа. Для усиления этой проповеди в глазах иудеев, почивавших на законе и пророках и считавших себя избранным народом Божиим, апостол напоминает, что о Христе говорили все пророки, сколько их ни было, начиная от Моисея, который, предвозвещая пришествие великого Пророка, заповедовал слушаться Его во всем и угрожал гибелью тем, кто не будет его слушать, называет их сынами пророков и завета, завещанного их отцом в Аврааме, и, чтобы показать, что и ныне, после великого греха, совершенного ими по неведению, они не лишились особенного благоволения Божия, испытанного отцами их, прибавляет, что Бог, «воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших» ( Деян.3:12–26 ). |
| И богослужебные собрания первенствующих христиан в этом отношении представляют редкие, замечательные и беспримерные явления в христианской Церкви. Бывали в этих собраниях и минуты спокойного, молчаливого созерцания, но это случалось не часто. Обыкновенно – с начала же собрания вставал кто-нибудь вдохновленный и держал речь. Чем восторженнее и одушевленнее чувствовал себя такой вдохновленный, тем менее, конечно, мог он сдерживать порывы своего одушевления, и если это был говоривший языками, тем меньше он обращал внимания на религиозные потребности присутствующих. И чаще всего можно было встретить именно одушевленных сим даром, потому что, как видно из Посланий апостола, о нем более всего ревновали верующие, так как дар этот преимущественно пред другими считался знамением могущества веры Христовой для неверующих. Глоссолалы, или говорившие языками в богослужебных собраниях, ни в каком случае не могут быть причислены к классу людей учащих и назидающих Церковь . Это были люди, которые под влиянием воздействия Духа, приходя в особое вдохновенное состояние, духом своим беседовали с Богом, но так, что и их собственный ум не участвовал в этом и оставался без плода, и другие не понимали их. Таким образом, это были представители крайнего субъективизма, бесплодного по отношениям своим к назиданию Церкви. По апостолу, «кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу, потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом. Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя. Посему, – продолжает апостол, – говорящий на незнакомом языке молит о даре истолкования. Ибо когда я молюсь на незнакомом языке, то дух мой и молится, но ум мой остается без плода. Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом... Ибо если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет: аминь, при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что ты говоришь» ( 1Кор.14:2,4,13–16 ). Настроение глоссолалов, обозначаемое святым апостолом названием внутренней беседы духа их с Богом, скорее, было настроением молящегося, чем учащего. |
| И в другом месте, перечисляя дары благодати, апостол говорит: «Как по данной нам благодати имеют различные дарования, то имеешь ли пророчество, пророчествуй по мере веры; имеешь ли служение, пребывай в служении; учитель ли в учении; увещатель ли, увещевай; раздаватель ли, раздавай в простоте; начальник ли, начальствуй с усердием; благотворитель ли, благотвори с радушием» ( Рим.12:6–8 ). При таком богатстве духовных даров непосредственное воздействие Духа Святого на верующих в богослужебных собраниях вполне заменяло собою так называемую организацию и порядок. Сам Дух Святой был здесь высшим руководительным началом, внушениям Которого подчинялся каждый член Церкви. Таким образом, на первых порах в этих собраниях господствовала полная свобода: каждый, почувствовавший на себе воздействие Духа, становился деятельным участником богослужения. У каждого мог быть свой «псалом, поучение, язык, откровение и истолкование» ( 1Кор.14:26 ). Поэтому и назидание собравшегося общества посредством слова не было здесь исключительною привилегией ни апостолов, хотя их слово имело значение правила для всех, ни пресвитерского звания, хотя от пресвитеров требовалось между прочим, чтобы они были учительны и способны учить других (Тим. и Тит.). Каждый способный и обладающий даром член общества имел право выступить в собрании со словом и учением. Только одним женщинам запрещалось в Церкви говорить и учить ( 1Кор.14:34 ; 1Тим.2:12 ). Личная мысль имела полный простор в области богослужения, точно так, как индивидуальная свобода в области жизни. Различие между учащимися и поучающими было лишь относительное, далекое от той противоположности, какая установилась здесь в последующей дисциплине. Каждый член общества занимал положение мирянина или ιδιωτης только до тех пор, пока слушал речь другого, а потом мог занять место учащего, как только в его душе созревало слово назидания ( 1Кор.14:16 ). Благодаря этой свободе слова проповеднического, при служении апостольском происходил оживленный, искренний обмен речами в форме простого домашнего разговора или беседы (διαλεγεσθαι и ομιλειν) ( Деян.20:7:11 ). |
| К этой характеристике Стефана писатель Деяний прибавляет еще, что он творил чудеса и знамения в народе ( Деян.6:8 ). Предмет спора, происходившего между Стефаном и иудеями, в Деяниях не указывается. Но его ясно можно определить из обвинений, возведенных на Стефана иудеями. Его обвинили в следующем: он говорил хульные слова на Моисея и на Бога; этот человек не перестает говорить хульные слова на святое место сие: он говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые предал нам Моисей ( Деян.6:11,13:14 ). Очевидно, что предметом спора служили рассуждения об отношении ветхозаветной религии к новозаветной. Стефан доказывал, что закон Моисеев имеет временное только значение и не обязателен для христиан, что самый храм иерусалимский, предмет особого почтения иудеев, как жилище истинного Бога и средоточие религии иудейской, будет разрушен, согласно пророчеству об этом Самого Иисуса Христа. Таким образом, Стефан первый по своим убеждениям выступил из пределов иудейской исключительности и открыто начал проповедовать о том, что закон Моисеев должен прейти и уступить свое место закону Христову. Подобно речам апостола Павла, речь Стефана состоит из двух частей: из теоретической и нравоучительной. Первая часть имеет содержание историческое. В ней архидиакон Стефан излагает историю домостроительства, явленного в народе израильском, начиная с Авраама, выставляет обетования Божия избранному племени, останавливается долго на Моисее и при этом напоминает предсказание его о новом пророке, которого Бог воздвигнет из братии его, и приказание его своему народу слушать этого нового пророка. Говорит о построении Соломоном храма иерусалимского, но при этом, имея в виду узкие представления иудеев о храме иерусалимском как исключительном вместилище славы Божией, он приводит слова Исаии о том, что Всевышний не в рукотворных храмах живет, что небо – престол Его и земля – подножие ног Его, и дает понять таким образом, что нельзя создать довлеющего дома величия Бога, сотворившего все Своею рукою, и что, кроме храма Соломонова, могут быть вместилищем славы Божией и другие места и в других странах. |
| На основании этих указаний некоторые ученые (Гарник, Тирш) признают, что сообщение речей Спасителя и событий из Его жизни входило в состав гомилетическо-дидактической части богослужения. Апостолы не ограничивались только простою передачею речей и рассказами событий из жизни Спасителя; они обращали внимание и на нравственную сторону своих слушателей, направляя их мысли и расположения к Царству Небесному. Об апостоле Павле в Деяниях апостольских рассказывается, что он, утверждая души учеников, то есть христиан, увещевал их пребывать в вере и поучал, что многими скорбями надлежит им войти в. Царство Божие (14:28). По наставлениям апостола учители Церкви должны были проповедовать и, конечно, проповедовали то же благовестие Христа ( 2Тим.1:8 ) или предание, какое слышалось из уст апостолов ( 1Тим.6:20 ). Тимофею Павел прямо предписывает держаться образца здравого учения, которое он слышал от него ( 2Тим.1:13 ), и что слышал от него при многих свидетелях, то передавать верным людям, которые были бы способны и других научить ( 2Тим.2:2 ), помнить Господа Иисуса Христа от семени Давидова, воскресшего из мертвых по благовестию его ( 2Тим.2:8 ), напоминать о сем другим и являть себя чрез то делателем неукоризненным, верно преподающим слово истины ( 2Тим.2:14–15 ). Но не ограничиваясь общим словом о Христе и спасении, руководимые апостолом учители должны были устроить внешние отношения верующих по законам нравственного приличия, и увещевать их вести себя так, чтобы они во всем были украшением учения Спасителя нашего ( 1Тим.2:10 ). Апостол повелевает им раскрывать обязанности каждого члена общества, поставленного в известные отношения к другим, и при этом начертывает образ поведения, достойный последователей Христовых. Тимофей и Тит, равно и другие учители верных, должны были учить, каковы должны быть старцы и юноши ( Тит.2:1,2:6 ), как должны вести себя старцы, вдовы, имеющие семьи и одинокие, молодые женщины, живущие с мужьями и детьми ( Тит.2:1,3–5 ; 1Тим.5:4–7 ), должны были наставлять богатых, чтобы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога Живого, дающего нам все обильно для наслаждения, чтобы они благодетельствовали, богатели добрыми делами, были щедры и общительны, собирая себе сокровища, доброе основание для будущего, чтобы достигнуть вечной жизни ( 1Тим.6:17–19 ); рабов увещевать, чтобы они почитали господ и служили им, дабы не было хулы на имя Божие и учение ( 1Тим.6:1–2 ), повиновались им во всем и угождали, не прекословили, не крали, но оказывали всю добрую верность ( Тит.2:9–10 ), и всем напоминать, чтобы повиновались и покорялись начальству и властям, никого не злословили, были не сварливы, но тихи и оказывали всякую кротость ко всем человекам ( Тит.3:1–2 ). |
| Опасаясь холодности иудеев к проповеди о Христе, апостол заканчивает свою речь пророческим предостережением, обращенным к их отцам. Предостережение это он выражает не своими словами, но словами пророка для того, чтобы устранить от себя его жестокость и чтобы придать ему больше силы и авторитета в глазах иудеев. Опасение апостола сбылось. Впечатление от его речи было очень сильное: многие после этой речи просили Павла и Варнаву прийти в синагогу в другую субботу и продолжить проповедь; в течение недели многие иудеи и прозелиты приходили к Павлу и Варнаве, и они их учили и обращали к вере. Но когда в другую субботу почти весь город сошелся в синагогу слушать Павла, иудеи по зависти воспротивились проповеди апостола и не позволили ему говорить. Тогда Павел и Варнава, обратившись к ним, сказали: «Вам первым надлежало быть проповедану слову Божию; но как вы отвергаете его, и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот мы обращаемся к язычникам» ( Деян.13:46 ). Речь апостола Павла, сказанная в Афинах, отличается не только от речи его, сказанной в Антиохии Писидийской, но и от речей всех других апостолов. В ней мы можем видеть образец того, как апостол, умевший быть всем вся, беседовал с образованными язычниками. Особенный характер афинской речи зависит от особенности тамошних слушателей апостола. Этими слушателями были здесь образованные и любознательные греки, между которыми немало было философов стоического и эпикурейского направления. Повод к речи дали апостолу сами афиняне. Апостол Павел, проповедуя Христа, являлся в собрания и синагоги и здесь рассуждал и вступал в спор с иудеями и прозелитами, являлся и на городской площади, на которой постоянно сновал народ, беседовал о новостях и рассуждал о разных предметах и подле которой было сборное место философов, и не упускал случая сообщить свое новое учение о спасении, принимая участие в беседах, спорах и рассуждениях. Новая проповедь Павла заинтересовала любопытных афинян, и они привели его в ареопаг афинский, чтобы здесь в присутствии многих он подробнее изложил свое учение, показавшееся им новым и интересным. |
| Речи эти произвели сильное впечатление на слушателей и имели неимоверный успех. После речи в день Пятидесятницы к обществу верующих приложилось, по сказанию Деяний апостольских, около трех тысяч ( Деян.2:41 ), а после речи в притворе Соломоновом, сказанной по исцелении хромого, около пяти тысяч ( Деян.4:4 ). Такую необыкновенную убедительность речам апостола Петра, помимо благодатного воздействия Духа Святого, придало его редкое умение употреблять самые ясные доказательства и группировать их приспособительно к своим слушателям. Его доказательства всегда просты. Он ссылается на всем известные факты. Сопоставляя Господа Иисуса Христа с Давидом, он говорит: «Да будет позволено с дерзновением сказать вам, мужи братья, о праотце Давиде, что и умер и погребен, и гроб его у нас до сего дня... Давид не восшел на небеса, но сам говорит: сказал Господь Господу моему» ( Деян.2:29:34 ); воскресение Христа доказывает собственным своим свидетельством и свидетельством других апостолов как очевидцев... «Мы сему свидетели сами», – нередко говорит он. В доказательство Божественного посланничества Иисуса Христа ссылается на собственный опыт своих слушателей, которые сами были свидетелями знамений и чудес, совершенных Иисусом Христом. «Вы убили, – говорит он иудеям, – Иисуса Христа, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые сотворил Бог среди вас чрез Него, как и сами знаете» ( Деян.2:22:23 ). Указывал также на чудеса самих апостолов, совершавшиеся в глазах всех именем Того же Иисуса Христа. По исцелении ног хромого апостол Петр говорит своим слушателям: «Ради веры во имя Иисуса Христа имя Его укрепило сего, которого вы видите и знаете, и вера, которая от Него, даровала ему исцеление сие пред всеми вами» ( Деян.3:16; 4:10 ). Таким образом, доказательства, употребляемые апостолом Петром в его речах, чужды ученых умозаключений и остроумных, бьющих на эффект объяснений. Они отличаются, напротив, ясностью, простотою, наглядностью и общедоступностью, что и придавало им особенную силу убедительности. |
|
|
