| Но для достижения этой великой цели немаловажные препятствия заключались в ложных понятиях иудеев – этого развращенного и ослепленного народа, руководимого своими слепыми учителями. Совершенно плотский образ мыслей иудеев, их грубые представления о Божестве, особенно по отношению к наградам и наказаниям, развращенная нравственность и разные предрассудки и, наконец, фальшивые представления о земном царстве Мессии и основанные на нем ложные ожидания представляли самые неблагоприятные условия для проповеди о духовном Царстве. Сюда же относится: гордое представление иудеев о великом преимуществе своей нации и происходящее отсюда презрение других народов, страсть к беспорядкам и порочные привычки начальников народа и прочее. Успех Все это делало крайне затруднительным распространение и всеобщее утверждение между ними религии совершенно духовной, которая основывалась на внутренней святости и Божественности нравственного закона и указывала оплот от чувственных инстинктов, главным образом, только в надежде и ожидании невидимого, лучшего, духовного мира. Но Божественная мудрость Иисуса сумела преодолеть все эти препятствия в большей части народа и счастливо достигнуть своей цели. Его учение производило весьма сильное впечатление на слушателей, и они скоро поняли великое преимущество Его речей пред сухою и грубою болтовней своих учителей. Весь народ из низших слоев был Ему предан, даже многие из начальников сознавали силу Его учения, и скоро образовался около Него кружок прямодушных и честных людей, которые открыто признавали себя Его учениками и последователями Его учения. Причины успеха Причины такого успеха проповеди при условиях самых неблагоприятных имеют свое основание в самой Личности Богочеловека. Ни один человек не был в состоянии совершить столь великое дело. Его мог совершить только посланный Богом Божественный Учитель. Внутреннее содержание Его речей, которые имели в себе легко ощутимую неиспорченным человеческим чувством, чистейшую истину, для своего успеха не нуждалось ни в каком искусстве красноречия и доставляло этому чтению у простосердечных и не ослепленных страстями слушателей скорый и нередко прочный успех, лишь только оно касалось их. |
| Рядом с этою первою метафорою плодовитое воображение Оригена рисует ему другую, не менее поразительную. Каждый из нас, говорит он, пишет в своей душе, и Бог также пишет в ней. Мы пишем собственною нашею рукою запись наших грехов, между тем, как письмена Христовы отпечатываются на плотских скрижалях нашего сердца не чернилами, но Духом Живого Бога. Эту запись, которая содержала общий итог нашего долга, Христос разорвал Своим крестом, воды крещения Его уничтожили. Итак, перестаньте писать новые записи, не восстановляйте того, что разрушено, ограничьтесь записью Бога, Писанием Святого Духа». Ориген отличается этими сравнениями, столь способными занять ум слушателя и рельефно преподать ему урок нравственности. Природа и общество каждый раз снабжают его образами, которыми он пользуется с редким счастьем. Оттого его проповеди имеют форму в высшей степени народную, хотя оратор раскрывает здесь самые высокие истины религии. Даже в том случае, когда он говорит о предметах, не совсем удобопонимаемых, он сумеет приспособиться к пониманию слушателей, устанавливая искусно и в то же время просто отношения, которые могут существовать между чувственным и духовным. Хочет ли он показать, какой грех требует для исцеления особенно продолжительного покаяния, он в болезнях тела человеческого находит пример для выяснения этой мысли: «Когда тело получает какую-нибудь рану, когда разбивается какая-нибудь кость, когда нервы разрываются, то достаточно бывает одного только часа, чтобы все это случилось; но как далеко выздоровление! Какой длинный ряд терзаний и мучений! Кроме опухоли, которая образуется на самом месте раны, все остальное тело испытывает боль. Представьте же себе теперь, что эта самая рана, что тот же самый перелом возобновляются и на том же самом месте, какое наказание во все продолжение лечения! Сколько времени потребуется для того, чтобы больной поправился? Допустим даже, что он выздоровел, его тело имеет прежнюю силу и красоту. Перейдем теперь от тела к душе. Каждый раз, как душа грешит, она получает рану; грехи суть также как бы стрелы и мечи, которые ее пронзают. |
| Он настаивал на внутреннем чистосердечном почитании Бога, без всякого лицемерия ( Мф.15 ) и внешней торжественности, и умел представлять лицемеров во всей их наготе ( Мф.27 , Лк.18:9 и след.). При всех удобных случаях с особенною настойчивостью указывал на необходимость истинной любви к Богу и ко всем людям ( Мф.22:37–40; 25:31 и след., Лк.10:27 и след.), поставлял также в числе важнейших обязанностей любовь к врагам и оскорбителям ( Мф.5:43–44 и след.) и тому подобное. Кроме того, во всех случаях Он наблюдал всегда мудрую предусмотрительность в выборе религиозных истин по отношению ко времени, обстоятельствам и свойствам Своих слушателей. Иное содержание имели Его речи пред народом, иное пред книжниками и фарисеями; но от тех и других отличались те, которые говорил Он пред Своими близкими учениками. Что сообщал Он последним в искренней, дружеской беседе, то первым предлагал только прикровенно, в притчах, и совершенно ясно изъяснялся только о том, что они легко могли понять и принять как истину ( Мф.13:10 и след., Мф.16:20; 17:19 ). В присутствии начальников народа Он старался главным образом обличать их порочные страсти как одно из главных препятствий к истине; обличения эти были сильны и выразительны и по своей убедительности могли парализовать вредные действия их упорного неверия на народ ( Мф.21:23 и след., Ин.7:8:10 ). Вообще же Он всем и каждому, не исключая и Своих близких учеников, не открывал сразу всей совокупности религиозных истин, но мудро предуготовлял их сообщением одних только важнейших истин учения к тому, чтобы потом представить им его в полном свете ( Ин.3 , след., 16:4; 12:25). Менее вредные и легко искоренимые предрассудки Он оставлял до более благополучного времени и в особенности старался искоренить сначала понятия грубые и предрассудки вредные, каковое предпочтение иудейской нации пред другими народами и прочее. Местные обстоятельства и случайные поводы также нередко определяли собою выбор материй, составлявших содержание Его речей ( Лк.12:13 и след. |
| Согласно официальным документам, еще ранее, 6 октября, епископ Сергий был назначен архиепископом Финляндским (уже с 13 апреля он временно управлял Финляндской епархией). Вместо него 12 октября ректором Академии был назначен архимандрит Сергий (Тихомиров) 1852 , бывший до этого момента ректором Петербургской духовной семинарии. Лишь недавно, 25 сентября, он защитил магистерскую диссертацию и в необычайно короткие сроки, уже 28 сентября, был утвержден Синодом в степени магистра (по уставу ректор должен был иметь ученую степень не ниже магистра) 1853 . 6 ноября он был хиротонисан во епископа Ямбургского. Позднее архиепископ Антоний (Храповицкий) обвинял профессоров духовных академий в подстрекательстве и давлении на студентов в забастовочном направлении – с целью добиться академической автономии, что, в свою очередь, вызвало следующую волну недовольства: теперь, за оказанную услугу, студенты требовали от профессоров признания студенческой автономии 1854 . По мнению архиепископа Антония, именно Совет СПбДА имел «наиболее республиканский характер» и соответствующее влияние на другие духовные академии, «совершенно бесцеремонно за революцию» высказалась и Академия Московская, «более откровенная в своей деревенской наивности» 1855 . Так преосвященный Антоний оценивал поданную 13 октября 1905 г. в Синод за подписью 22 профессоров МДА записку, в которой было поддержано ходатайство студентов об автономии и выражался протест против действий академического монашествующего начальства 1856 . Тогда же в Синод были представлены записки от корпораций Киевской и С.-Петербургской академий. 14 октября вопрос об «автономии» рассматривался в Синоде, было вынесено отрицательное решение. В тот же день последовала телеграмма (о несовместимости автономии с назначением духовных академий) от митрополита Санкт-Петербургского Антония (Вадковского) , в ультимативном порядке, под угрозою закрытия академий, требовавшего приступить к занятиям до 1 ноября; впоследствии ультиматум был продлен до 15 ноября. |
| Кремлевский А. , свящ. Что нам делать в виду народных волнений//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. 49. С. 2116–2121. Крылов И., свящ. Назревший вопрос//Церковный вестник. 1905. 9. С. 263–267. Кудрявцев П. Священник и политика//Церковный вестник. 1906. 3. С. 68–70. Куплетский, М. Запросы времени к православному духовенству//Церковные ведомости. Прибавления.1905. 14. С. 599–601. Левашев, Ар. Причины слабого влияния пастырей среди пасомых//Церковные ведомости. Прибавления. 1906. 17. С. 1018–1019. Восторгов И. , прот. Полное собрание сочинений [В 5 т.]. СПб.: Царское дело, 1995. Статьи в периодической печати Алексеев Фл., свящ. Против забастовок и террора//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. 50. С. 2172–2176. Антоний (Вадковский) , митр. Речь к рабочим Путиловского завода//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. С. 185–186. Антоний (Храповицкий) , митр. Слово преосвященного Волынского Антония о страшном суде и современных событиях//Церковные ведомости. Приложение. 1905. 11. С. 452–458. Архипастырский призыв хозяев к христианскому отношению к своим служащим//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. 33. С. 1412– 1413. Бензин В. М. Приходская благотворительность на Руси после 1865 г.//Трудовая помощь. 1907. 2. С. 161–184. Болье Л. Христианство и социализм//Церковные ведомости. Прибавления. 1906. 11. С. 549–554. Буткевич Т. И. Доклад о необходимости учреждения всероссийского православного религиозно-просветительного и благотворительного братства//Церковные ведомости. 1906. 22. С. 1592–1595. В упадке ли современное пастырство?//Церковный вестник. 1907. 21. С. 665–669. Введенский А. Социализм как нравственная и теоретическая задача//Московские церковные ведомости. 1907. 3–24. С. 721–739. Виноградов А. Социализм в отношении к христианству//Миссионерское обозрение. 1908. 1. С. 103–121. Владимир (Богоявленский) , митр. К богатым и бедным//Московские церковные ведомости. 1906. 2. С. 14–16. Владимир (Богоявленский) , митр. Работа в свете материализма и христианства//Церковные ведомости. Прибавления. 1906. 6. С. 253–258. |
| Владимир (Богоявленский) , митр. О рабочем вопросе. М., 1907. Владимир (Богоявленский) , митр. Слово высокопреосвященного Владимира, митрополита Московского и Коломенского, произнесенное на молебне перед началом нравственно-религиозных чтений для рабочих в г. Москве. М.: Унив. тип., 1902. Восторгов И. , прот. Полное собрание сочинений[В 5 т.]. СПб.: Царское дело, 1995. Статьи в периодической печати Алексеев Фл., свящ. Против забастовок и террора//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. 50. С. 2172–2176. Антоний (Вадковский) , митр. Речь к рабочим Путиловского завода//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. С. 185–186. Антоний (Храповицкий) , митр. Слово преосвященного Волынского Антония о страшном суде и современных событиях//Церковные ведомости. Приложение. 1905. 11. С. 452–458. Архипастырский призыв хозяев к христианскому отношению к своим служащим//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. 33. С. 1412–1413. Бензин В. М. Приходская благотворительность на Руси после 1865 г.//Трудовая помощь. 1907. 2. С. 161–184. Болье Л. Христианство и социализм//Церковные ведомости. Прибавления. 1906. 11. С. 549–554. Буткевич Т. И. Доклад о необходимости учреждения всероссийского православного религиозно-просветительного и благотворительного братства//Церковные ведомости. 1906. 22. С. 1592–1595. В упадке ли современное пастырство?//Церковный вестник. 1907. 21. С. 665–669. Введенский А. Социализм как нравственная и теоретическая задача//Московские церковные ведомости. 1907. 3–24. С. 721–739. Виноградов А. Социализм в отношении к христианству//Миссионерское обозрение. 1908. 1. С. 103–121. Владимир (Богоявленский) , митр. К богатым и бедным//Московские церковные ведомости. 1906. 2. С. 14–16. Владимир (Богоявленский) , митр. Работа в свете материализма и христианства//Церковные ведомости. Прибавления. 1906. 6. С. 253–258. Владимир (Богоявленский) , митр. Работа в свете материализма и христианства//Московские церковные ведомости. 1906. 7. С. 78–81. Владимир (Богоявленский) , митр. О рабочем вопросе (на основании евангельской притчи о работниках в винограднике)//Московские церковные ведомости. 1907. 23–24. С. 711–721. |
| Он видел служащими и прислуживал сам митрополитам Исидору и Иоанникию, видел, знал, прислуживал и сослужил при митрополите Антонии (Вадковском), митрополите Флавиане, лаврских и кафедральных архидиаконах и протопресвитерах, при вышколенных прислужниках и певчих наших лавр и монастырей, академий и семинарий. Знать службу и устав и заслужить в этом похвалу митрополита было дело нешуточное. Если он о ком-либо говорил, что он хорошо служит, что он молодец, то это было дипломом высшего порядка. Даже немузыкальность митрополита не мешала его богослужебному великолепию. При хорошем регенте всегда можно было скрыть его непопадание в тон или неумение начать запевание какого-нибудь входного стиха или величания. А немузыкален он был до последнего предела. Он абсолютно не различал тонов и мелодий. Но странно: обладал прекрасным музыкальным вкусом и памятью. Преклонялся перед знаменным и греческим пением,любил киевские лаврские напевы и очень стоял за них. А от концертов Бортнянского или Веделевского «Покаяния отверзи ми двери» митрополит приходил в дурное настроение и не стеснялся во всеуслышание отпустить какое-нибудь резкое словцо об этом стиле пения. Помню однажды всенощную в Белградском храме. Это было перед Великим постом. Настало время петь «Покаяния отверзи». Регент, не зная или не сообразив, что митрополит Антоний не оценит его доброго намерения, раздал ноты и задал тон на Веделевское «Покаяние», как известно очень вычурное, концертное и совсем не церковное. На левом клиросе среди студентов-богословов и любителей уставного пения стоит на орлеце у своего места в белом клобуке с панагией — подарком митрополита Сергия — и докторским крестом великолепный боярин-митрополит. В глазах добрые огоньки. В бороде улыбка. «Покая-ния отверзи… отверзи… отвер- зи-и-и-и ми двери, Жизнодавче. Утренюет бо ду-ух мой, утренюет бо ду-у-х мой, дух мой ко храму, ко храму святому, ко храму святому Твоему...» и т.д. Стараются басы, сопрано, теноры, альты, все это друг друга очень хитроумно перебивает, оркестровочно-гармонически замечательно сочетается, но молитвенного настроения, конечно, не дает. |
| Потрясающий, фантастический дар. Потрясающая посмертная судьба. И очень несчастная, горькая жизнь. История о том, как и чем платит человек за свой талант, свой дар, свою избранность. Алексей Беглов , кандидат исторических наук Все лекции цикла можно посмотреть здесь . Начало церковных преобразований, вернее путь движения к Собору приходится на годы, предшествовавшие первой русской революции и на саму первую русскую революцию 1905-1907 годов. И сразу нужно отметить важный момент, который характеризовал весь последующий период вплоть до революции 1917 года – очень тесную спайку церковной проблематики с проблематикой общественно-политической. Уже императорские манифесты 1903 и 1904 годов о преобразованиях и об усовершенствовании государственного порядка, ставили церковный вопрос в связь с, например, развитием местного самоуправления, когда в этих манифестах говорилось о том, что развитие местного самоуправление должно быть поставлено в связь с преобразованием православного прихода. А непосредственным толчком для церковных преобразований стало обсуждение в Комитете министров в конце 1904 года вопроса о расширении веротерпимости, поскольку эта задача о расширении веротерпимости в Российской империи была поставлена перед министрами императором. И тогда готовился основополагающий очень важный документ, который был принят в апреле 1905 года, который фактически стал эпохальным рубежом в развитии свободы совести в Российской империи. И для большинства министров, и для главы Комитета министров – Сергея Юльевича Витте было понятно, что расширение прав неправославных подданных империи, а именно естественно об этом шла речь в контексте расширения веротерпимости, оно невозможно без какого-то освобождения от бюрократической опеки самой так называемой господствующей Церкви, самой православной Церкви. И поэтому в Комитете министров Витте поставил в связь вопрос о церковных преобразованиях и вопрос о веротерпимости. Предполагалось, что собственно одновременно, или в непосредственной близости от объявления манифеста о веротерпимости будет дан старт и созыву Собора православной Церкви. В связи с этим начало обсуждения церковных преобразований состоялась так называемая «историческая переписка» между Витте, Константином Петровичем Победоносцевым (тогдашним обер-прокурором Святейшего Синода) и митрополитом Антонием Вадковским (Санкт-Петербургским митрополитом). Переписка о перспективах церковных преобразований, где Победоносцев выступал с охранительных позиций, утверждая, что столь радикальных преобразований, как предлагают Витте и Антоний для Церкви не нужно. А собственно Витте и Антоний прежде всего ставили вопрос о будущем созыве церковного Собора. |
| К тому же юбилей приходился на дни Великого Поста, что делало желательным перенесение связанных с ним торжеств 931 . Митрополит Антоний (Вадковский) , как почетный попечитель Академии, наложил на решение Совета резолюцию о необходимости представить программу юбилейных торжеств на утверждение Св. Синода вместе с особым мнением и. д. ректора 932 . В следующем заседании Совета (28 ноября 1908 г.) профессор Н. К. Никольский сделал заявление о «грустном» состоянии «учебно-образовательных средств Академии»: о недостаточном финансировании библиотеки (50 рублей на кафедру), которая комплектовалась главным образом за счет библиотек умерших профессоров и частных пожертвований, о низких окладах преподавателей, об отсутствии средств для научных изданий и о прочих неурядицах 933 . Программа юбилейных торжеств обсуждалась в заседании академического Совета 16 декабря 1908 г. Решено было вместе с ней представить в Синод «Записку» о тех «существенных и неотложных нуждах Академии», без удовлетворения которых при любом изменении устава Академии как высшей богословской школе будет «затруднительно» исполнять свои функции 934 . Академия ходатайствовала о выделении 70 750 рублей на библиотеку (по 250 рублей на кафедру, всего их было 31), 1000 рублей в год на приобретение рукописей и учебников и около 14 500–15 000 на систематическое (ежегодное) издание ученых работ 935 . Был также поставлен вопрос об улучшении материального положения наставников и уравнивании штатов академий с проектируемыми штатами университетов 936 . На это ходатайство последовал указ Синода от 23 января 1909 г. (за 856): ввиду напряженности академических занятий и угрозы холерной эпидемии празднование юбилея СПбДА отложить до начала 1909/10 учебного года; рассмотрение финансовых вопросов передавалось в Хозяйственное управление 937 . Истинная же причина состояла в том, что к декабрю 1908 г. была закончена ревизия всех четырех академий, проводившаяся весной-осенью 1908 года. 21 января 1909 г. в Синоде состоялось слушание отчетов по итогам ревизии и была создана специальная комиссия для выработки мер по нормализации академической жизни. |
| В тот же день, 20 марта, ректор передал Глубоковскому поручение митрополита: 1) лично побывать и объясниться с о. Парвовым; 2) представить митрополиту «более подробные письменные объяснения» 644 . 29 марта архиепископ Антоний (Вадковский) , успокаивая Глубоковского, сообщал: «Журнал по поводу известного Вам предложения г. Обер-прокурора подписан. Но в определении все неправославное выброшено, – кем, не знаю. Журнал шел к подписи без доклада. В определении два пункта. По первому программы академических профессоров д[олжны] б[ыть] представлены Синоду к январю 1896 г. Мотивы неопределенные; ссылка на сочинения академические вообще и на некоторую неустойчивость студенчества. По второму пункту царят Ваши рассуждения: текст св. книг не изучается, а тратится в семинариях время на нечто другое, менее важное. Вот и все. Мне кажется, что в этом определении ничего для Вас обидного нет» 645 . Впоследствии Николай Никанорович вспоминал встречу с митрополитом Антонием незадолго до его кончины († 24 октября 1912). «В тихом разговоре, он, между прочим, выразил, что благодарит Бога и за то, что, будучи ректором, устроил меня, лично неведомого, из Воронежской Духовной Семинарии в С.-Петербургскую Академию (...) и удержал там» 646 . О заключительном этапе всей этой истории приведем подробный рассказ самого Глубоковского: «Утром во вторник 21 марта 1895 г. являюсь к о. А. И. Парвову, он сначала говорит, что «не имеет права выслушивать меня, как человек к этому делу совершенно посторонний», но потом был вынужден сознаться, что «предложение» писал он, писал единолично и собственноручно по злобе на меня за то, будто я желаю сокрушить Учебн[ый] Комитет, и просил простить его, пот[отому] что ему 63 года. Вечером того же дня отправляюсь к ректору с отчетом о свидании с о. Парвовым и с запискою для митрополита, которому более подробно и вразумительно были доложены вышеуказанные пункты. Тут встретился г. товарищ Обер-прокурора Влад. Карл. Саблер; он возмущался «печальным недоразумением», твердил, что не допустит такой несправедливости и клятвенно, с биением в грудь – уверял «в своем искреннем и глубоком уважении ко мне» и что «это не фраза», а в заключение пригласил к себе на квартиру. Ректор же сообщает, что «там» испугались и с тревогою спрашивают его, «не отыскал ли у них Глубоковский еще чего, в чем они согрешили». Я заявляю, что если займусь этим кляузным делом, то легко и во множестве найду не такие дикости. |
|
|
