| Изучение истории проповедничества сопряжено с весьма многими трудностями. Она должна обнимать собою все века христианства и различных христианских народов. Между тем, до сих пор в литературе по истории христианского проповедничества чувствуется совершенный недостаток таких сочинений, где бы предмет этот разработан был обстоятельно и целесообразно. Существующие обширные церковно-исторические и археологические исследования доставляют изучающему эту историю только второстепенное пособие, имеющее к ней побочное отношение. Для существенного же ее содержания не представляет никаких данных. Таким образом, историку предстоит здесь, можно сказать, возделывать поле нетронутое или мало обработанное, почерпая свой материал из самих источников. Он должен начертывать полную историю на основании немногих сведений о господствующих в их время проповеднических вкусах на основании самих проповедей известного времени, путем тщательного их изучения и сравнения между собою. При этом он должен знакомиться как с произведениями знаменитых учителей древней Церкви, так и с гомилетическими трудами давно забытых проповедников. Вся эта масса первоисточников, изучение которых нужно для составления истории христианского красноречия, вырастает до тысячи книг. Многие из этого числа, обозначающие, разумеется, количество неопределенное, никогда не могут быть ему доступны, частию по своей необычайной обширности, частию по дороговизне и редкости; некоторые из них составляют только достояние знаменитых библиотек, другие же уже давно исключены из них. А сколько еще произведений, выходивших и выходящих в других странах! С другой стороны, такой богатый запас материала иногда уменьшается до крайнего минимума. Для истории проповеди первых трех веков христианства мы имеем так мало гомилетических памятников, что представляется крайне затруднительным нарисовать вполне верную картину действительного положения проповеди в это время. Все это в высшей степени затрудняет изучение проповедничества. Избежать этих трудностей возможно только единственным путем: делать тщательный выбор проповеднических произведений, останавливаясь преимущественно на тех из них, сочинители которых пользуются большею или меньшею известностью, и относительно принадлежности которых к известному веку не может быть никаких сомнений. § 5. Расположение или план истории |
| Но для достижения этой великой цели немаловажные препятствия заключались в ложных понятиях иудеев – этого развращенного и ослепленного народа, руководимого своими слепыми учителями. Совершенно плотский образ мыслей иудеев, их грубые представления о Божестве, особенно по отношению к наградам и наказаниям, развращенная нравственность и разные предрассудки и, наконец, фальшивые представления о земном царстве Мессии и основанные на нем ложные ожидания представляли самые неблагоприятные условия для проповеди о духовном Царстве. Сюда же относится: гордое представление иудеев о великом преимуществе своей нации и происходящее отсюда презрение других народов, страсть к беспорядкам и порочные привычки начальников народа и прочее. Успех Все это делало крайне затруднительным распространение и всеобщее утверждение между ними религии совершенно духовной, которая основывалась на внутренней святости и Божественности нравственного закона и указывала оплот от чувственных инстинктов, главным образом, только в надежде и ожидании невидимого, лучшего, духовного мира. Но Божественная мудрость Иисуса сумела преодолеть все эти препятствия в большей части народа и счастливо достигнуть своей цели. Его учение производило весьма сильное впечатление на слушателей, и они скоро поняли великое преимущество Его речей пред сухою и грубою болтовней своих учителей. Весь народ из низших слоев был Ему предан, даже многие из начальников сознавали силу Его учения, и скоро образовался около Него кружок прямодушных и честных людей, которые открыто признавали себя Его учениками и последователями Его учения. Причины успеха Причины такого успеха проповеди при условиях самых неблагоприятных имеют свое основание в самой Личности Богочеловека. Ни один человек не был в состоянии совершить столь великое дело. Его мог совершить только посланный Богом Божественный Учитель. Внутреннее содержание Его речей, которые имели в себе легко ощутимую неиспорченным человеческим чувством, чистейшую истину, для своего успеха не нуждалось ни в каком искусстве красноречия и доставляло этому чтению у простосердечных и не ослепленных страстями слушателей скорый и нередко прочный успех, лишь только оно касалось их. |
| Рядом с этою первою метафорою плодовитое воображение Оригена рисует ему другую, не менее поразительную. Каждый из нас, говорит он, пишет в своей душе, и Бог также пишет в ней. Мы пишем собственною нашею рукою запись наших грехов, между тем, как письмена Христовы отпечатываются на плотских скрижалях нашего сердца не чернилами, но Духом Живого Бога. Эту запись, которая содержала общий итог нашего долга, Христос разорвал Своим крестом, воды крещения Его уничтожили. Итак, перестаньте писать новые записи, не восстановляйте того, что разрушено, ограничьтесь записью Бога, Писанием Святого Духа». Ориген отличается этими сравнениями, столь способными занять ум слушателя и рельефно преподать ему урок нравственности. Природа и общество каждый раз снабжают его образами, которыми он пользуется с редким счастьем. Оттого его проповеди имеют форму в высшей степени народную, хотя оратор раскрывает здесь самые высокие истины религии. Даже в том случае, когда он говорит о предметах, не совсем удобопонимаемых, он сумеет приспособиться к пониманию слушателей, устанавливая искусно и в то же время просто отношения, которые могут существовать между чувственным и духовным. Хочет ли он показать, какой грех требует для исцеления особенно продолжительного покаяния, он в болезнях тела человеческого находит пример для выяснения этой мысли: «Когда тело получает какую-нибудь рану, когда разбивается какая-нибудь кость, когда нервы разрываются, то достаточно бывает одного только часа, чтобы все это случилось; но как далеко выздоровление! Какой длинный ряд терзаний и мучений! Кроме опухоли, которая образуется на самом месте раны, все остальное тело испытывает боль. Представьте же себе теперь, что эта самая рана, что тот же самый перелом возобновляются и на том же самом месте, какое наказание во все продолжение лечения! Сколько времени потребуется для того, чтобы больной поправился? Допустим даже, что он выздоровел, его тело имеет прежнюю силу и красоту. Перейдем теперь от тела к душе. Каждый раз, как душа грешит, она получает рану; грехи суть также как бы стрелы и мечи, которые ее пронзают. |
| Он настаивал на внутреннем чистосердечном почитании Бога, без всякого лицемерия ( Мф.15 ) и внешней торжественности, и умел представлять лицемеров во всей их наготе ( Мф.27 , Лк.18:9 и след.). При всех удобных случаях с особенною настойчивостью указывал на необходимость истинной любви к Богу и ко всем людям ( Мф.22:37–40; 25:31 и след., Лк.10:27 и след.), поставлял также в числе важнейших обязанностей любовь к врагам и оскорбителям ( Мф.5:43–44 и след.) и тому подобное. Кроме того, во всех случаях Он наблюдал всегда мудрую предусмотрительность в выборе религиозных истин по отношению ко времени, обстоятельствам и свойствам Своих слушателей. Иное содержание имели Его речи пред народом, иное пред книжниками и фарисеями; но от тех и других отличались те, которые говорил Он пред Своими близкими учениками. Что сообщал Он последним в искренней, дружеской беседе, то первым предлагал только прикровенно, в притчах, и совершенно ясно изъяснялся только о том, что они легко могли понять и принять как истину ( Мф.13:10 и след., Мф.16:20; 17:19 ). В присутствии начальников народа Он старался главным образом обличать их порочные страсти как одно из главных препятствий к истине; обличения эти были сильны и выразительны и по своей убедительности могли парализовать вредные действия их упорного неверия на народ ( Мф.21:23 и след., Ин.7:8:10 ). Вообще же Он всем и каждому, не исключая и Своих близких учеников, не открывал сразу всей совокупности религиозных истин, но мудро предуготовлял их сообщением одних только важнейших истин учения к тому, чтобы потом представить им его в полном свете ( Ин.3 , след., 16:4; 12:25). Менее вредные и легко искоренимые предрассудки Он оставлял до более благополучного времени и в особенности старался искоренить сначала понятия грубые и предрассудки вредные, каковое предпочтение иудейской нации пред другими народами и прочее. Местные обстоятельства и случайные поводы также нередко определяли собою выбор материй, составлявших содержание Его речей ( Лк.12:13 и след. |
| Согласно официальным документам, еще ранее, 6 октября, епископ Сергий был назначен архиепископом Финляндским (уже с 13 апреля он временно управлял Финляндской епархией). Вместо него 12 октября ректором Академии был назначен архимандрит Сергий (Тихомиров) 1852 , бывший до этого момента ректором Петербургской духовной семинарии. Лишь недавно, 25 сентября, он защитил магистерскую диссертацию и в необычайно короткие сроки, уже 28 сентября, был утвержден Синодом в степени магистра (по уставу ректор должен был иметь ученую степень не ниже магистра) 1853 . 6 ноября он был хиротонисан во епископа Ямбургского. Позднее архиепископ Антоний (Храповицкий) обвинял профессоров духовных академий в подстрекательстве и давлении на студентов в забастовочном направлении – с целью добиться академической автономии, что, в свою очередь, вызвало следующую волну недовольства: теперь, за оказанную услугу, студенты требовали от профессоров признания студенческой автономии 1854 . По мнению архиепископа Антония, именно Совет СПбДА имел «наиболее республиканский характер» и соответствующее влияние на другие духовные академии, «совершенно бесцеремонно за революцию» высказалась и Академия Московская, «более откровенная в своей деревенской наивности» 1855 . Так преосвященный Антоний оценивал поданную 13 октября 1905 г. в Синод за подписью 22 профессоров МДА записку, в которой было поддержано ходатайство студентов об автономии и выражался протест против действий академического монашествующего начальства 1856 . Тогда же в Синод были представлены записки от корпораций Киевской и С.-Петербургской академий. 14 октября вопрос об «автономии» рассматривался в Синоде, было вынесено отрицательное решение. В тот же день последовала телеграмма (о несовместимости автономии с назначением духовных академий) от митрополита Санкт-Петербургского Антония (Вадковского) , в ультимативном порядке, под угрозою закрытия академий, требовавшего приступить к занятиям до 1 ноября; впоследствии ультиматум был продлен до 15 ноября. |
| Кремлевский А. , свящ. Что нам делать в виду народных волнений//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. 49. С. 2116–2121. Крылов И., свящ. Назревший вопрос//Церковный вестник. 1905. 9. С. 263–267. Кудрявцев П. Священник и политика//Церковный вестник. 1906. 3. С. 68–70. Куплетский, М. Запросы времени к православному духовенству//Церковные ведомости. Прибавления.1905. 14. С. 599–601. Левашев, Ар. Причины слабого влияния пастырей среди пасомых//Церковные ведомости. Прибавления. 1906. 17. С. 1018–1019. Восторгов И. , прот. Полное собрание сочинений [В 5 т.]. СПб.: Царское дело, 1995. Статьи в периодической печати Алексеев Фл., свящ. Против забастовок и террора//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. 50. С. 2172–2176. Антоний (Вадковский) , митр. Речь к рабочим Путиловского завода//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. С. 185–186. Антоний (Храповицкий) , митр. Слово преосвященного Волынского Антония о страшном суде и современных событиях//Церковные ведомости. Приложение. 1905. 11. С. 452–458. Архипастырский призыв хозяев к христианскому отношению к своим служащим//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. 33. С. 1412– 1413. Бензин В. М. Приходская благотворительность на Руси после 1865 г.//Трудовая помощь. 1907. 2. С. 161–184. Болье Л. Христианство и социализм//Церковные ведомости. Прибавления. 1906. 11. С. 549–554. Буткевич Т. И. Доклад о необходимости учреждения всероссийского православного религиозно-просветительного и благотворительного братства//Церковные ведомости. 1906. 22. С. 1592–1595. В упадке ли современное пастырство?//Церковный вестник. 1907. 21. С. 665–669. Введенский А. Социализм как нравственная и теоретическая задача//Московские церковные ведомости. 1907. 3–24. С. 721–739. Виноградов А. Социализм в отношении к христианству//Миссионерское обозрение. 1908. 1. С. 103–121. Владимир (Богоявленский) , митр. К богатым и бедным//Московские церковные ведомости. 1906. 2. С. 14–16. Владимир (Богоявленский) , митр. Работа в свете материализма и христианства//Церковные ведомости. Прибавления. 1906. 6. С. 253–258. |
| Владимир (Богоявленский) , митр. О рабочем вопросе. М., 1907. Владимир (Богоявленский) , митр. Слово высокопреосвященного Владимира, митрополита Московского и Коломенского, произнесенное на молебне перед началом нравственно-религиозных чтений для рабочих в г. Москве. М.: Унив. тип., 1902. Восторгов И. , прот. Полное собрание сочинений[В 5 т.]. СПб.: Царское дело, 1995. Статьи в периодической печати Алексеев Фл., свящ. Против забастовок и террора//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. 50. С. 2172–2176. Антоний (Вадковский) , митр. Речь к рабочим Путиловского завода//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. С. 185–186. Антоний (Храповицкий) , митр. Слово преосвященного Волынского Антония о страшном суде и современных событиях//Церковные ведомости. Приложение. 1905. 11. С. 452–458. Архипастырский призыв хозяев к христианскому отношению к своим служащим//Церковные ведомости. Прибавления. 1905. 33. С. 1412–1413. Бензин В. М. Приходская благотворительность на Руси после 1865 г.//Трудовая помощь. 1907. 2. С. 161–184. Болье Л. Христианство и социализм//Церковные ведомости. Прибавления. 1906. 11. С. 549–554. Буткевич Т. И. Доклад о необходимости учреждения всероссийского православного религиозно-просветительного и благотворительного братства//Церковные ведомости. 1906. 22. С. 1592–1595. В упадке ли современное пастырство?//Церковный вестник. 1907. 21. С. 665–669. Введенский А. Социализм как нравственная и теоретическая задача//Московские церковные ведомости. 1907. 3–24. С. 721–739. Виноградов А. Социализм в отношении к христианству//Миссионерское обозрение. 1908. 1. С. 103–121. Владимир (Богоявленский) , митр. К богатым и бедным//Московские церковные ведомости. 1906. 2. С. 14–16. Владимир (Богоявленский) , митр. Работа в свете материализма и христианства//Церковные ведомости. Прибавления. 1906. 6. С. 253–258. Владимир (Богоявленский) , митр. Работа в свете материализма и христианства//Московские церковные ведомости. 1906. 7. С. 78–81. Владимир (Богоявленский) , митр. О рабочем вопросе (на основании евангельской притчи о работниках в винограднике)//Московские церковные ведомости. 1907. 23–24. С. 711–721. |
| Следует подчеркнуть его редкую эрудицию, его остроумие и обаяние – он, ведь, был не просто красивым внешне человеком, но воистину обаятельным. А остроумием он мог просто блистать. Ему некоторые в Отделе пытались подражать – и в остроумии, и в манерах вообще – но тщетно. Являясь убежденным поборником христианского единства, митрополит Питирим отнюдь не избегал молиться вместе с католиками или протестантами. Он не раз цитировал излюбленное выражение митрополита Антония (Вадковского) , что конфессиональные перегородки до неба не достигают. Этот так называемый экуменизм для него был, прежде всего, возможностью донести православную истину, которую он знал и любил. И он делал это повсюду, где бы ни был, а он ведь очень много ездил по всему миру. Он вообще обладал какой-то редко встречающейся – особенно в наше время – не только внешней, но и внутренней энергией. Они в нем гармонично сочетались. И это было очень важно в перестроечное и постперестроечное время, когда к Владыке благоволила «первая леди» СССР Раиса Максимовна Горбачева. В редакционных делах митрополит Питирим серьезно подстраховывался даже в те сравнительно либеральные годы: перемены происходили слишком быстро, идти с ними в ногу в таком убыстренном темпе для человека уже немолодого было непросто. Ощущалась явная и естественная для него инерция осторожности, связанная с опытом минувших выстраданных лет. Но при всех неизбежных уступках по отношению к контролировавшему нас Совету по делам религий, осуществлявшему цензурные функции, митрополит Питирим оставался на высоте – ему не изменяла врожденная интуиция, когда речь шла о вещах важных и принципиальных. Помнится, как в конце декабря 1987 года по чрезвычайному поручению митрополита Питирима, за несколько дней до его январской встречи с М. С. Горбачевым, я готовил важный фрагмент о Русской Православной Церкви для предполагаемой вставки в речь генерального секретаря ЦК КПСС. Речь эта должна была прозвучать на глобальном форуме, организованном международным Фондом «За выживание человечества». В руководство Фонда от Советского Союза кроме митрополита Питирима входили академики А. Д. Сахаров, Е. П. Велихов, Р. 3. Сагдеев. (Владыка Питирим был одним из учредителей этого Фонда). В то время власть пыталась продемонстрировать свое благоволение к Церкви: приближался великий юбилей 1000-летия Крещения Руси, и, разумеется, надо было сделать какой-то эффектный шаг в сторону Церкви. Казалось, витает в воздухе и напрашивается само собой: «Идя навстречу пожеланиям верующих, Советское правительство предполагает открыть Киево-Печерскую Лавру». За этой элементарной фразой – чаяния миллионов православных... К этому призывал известный правдоискатель епископ Полтавский Феодосий (Дикун) в самиздатовском письме, ходившем по рукам; письмо было опубликовано в Париже в «Вестнике русского христианского движения». Эту идею поддерживали академик Б. В. Раушенбах, летчик-космонавт В. И. Севастьянов и др. |
| После одного из обедов, поблагодарив Государя за высокое назначение, я прямо спросил его: повелит ли он мне теперь жить в Петрограде, или, оставаясь в Ставке, от времени до времени наезжать туда для участия в заседаниях Синода? – Ваше главное дело в армии. Поэтому вы должны оставаться в Ставке, а в Синод будете наезжать, – ответил Государь. Я еще раз поблагодарил его. В начале ноября я впервые участвовал в заседаниях Синода. Начало новой синодальной сессии совпадало с рядом крупных перемен в иерархии русской церкви. Умер Киевский митрополит Флавиан; на его место 23 ноября 1915 г. был переведен Петроградский митрополит Владимир; на Петроградскую кафедру был назначен экзарх Грузии, архиепископ Питирим, а на место последнего (5 дек. 1915 г.) – Кишиневский архиепископ Платон. Каждое из этих назначений требует особых пояснений. Перевод первенствующего члена Св. Синода Петроградского митрополита на Киевскую кафедру был фактом небывалым в истории русской церкви. Его не могли понимать иначе, как опалу. Так и было на самом деле. Нельзя отрицать, что назначение митрополита Владимира на Петроградскую кафедру было совсем неудачным. Безукоризненно честный и прямой, но не блиставший ни наружным видом, ни ученостью, ни гибкостью ума, ни даром слова, ни уменьем держать себя в высшем обществе, простой и непосредственный, – он оказался серым и невзрачным для северной блестящей столицы. Он еще более проигрывал, когда его сравнивали с его предшественником – образованным, умным, воспитанным, тонким и элегатным миторополитом Антонием (Вадковским) . Рассказывали, что при первом же посещении на Рождественских Святках 1912 года царской семьи, он произвел на нее тяжелое впечатление своей угловатостью и простоватостью. Указанные недостатки не помешали бы, однако, митрополиту Владимиру оставаться на Петроградской кафедре, если бы тут не примешалось другое. Митрополит Владимир открыто стал на сторону врагов Распутина. А затем он же выступил главным обвинителем распутинского друга епископа Варнавы в известном нам уже деле. |
| Много сделал Глубоковский и для развития духовной школы в России. В 1895 г. он представил в Синод программу преподавания Св. Писания в духовных семинариях. Глубоковский основывался на результатах вступительных экзаменов в СПбДА, обнаруживших в выпускниках семинарий плохое знание Св. Писания. В мае 1896 г. он был приглашен в конфиденциальную комиссию, учрежденную петербургским митрополитом Палладием (Раевым) при СПбДА, по пересмотру действующего академического устава, в которую представил доклад «К вопросу о нуждах духовно-академического образования» (СПб., 1897). Глубоковский указывал на необходимость большей сосредоточенности в постановке занятий, где упор должен быть сделан на подготовку кандидатской диссертации, развитие самостоятельности, выработку чистого богословского языка. В этом отношении работы самого Глубоковского при чрезвычайной информационной плотности отличаются выразительной силой, удивительной образностью и своеобразием языка. В. В. Розанов , с которым Глубоковского связывала многолетняя переписка и дружба, был «поражен-восхищен» его стилем и языковой техникой. «Блеск, точность, щегольство, красивость мысли, слова и пр. Из них самое прелестное качество – точность: печать Ваша – копия Вашего ума, как интеллект Ваш – копия фамилии». 472 В конце 1905 г. Глубоковский избирается членом академической комиссии для выработки проекта нового академического устава и членом епархиальной комиссии по подготовке к предполагавшемуся церковному Собору, для последней он подготовил записку: «К вопросу о постановке высшего богословского учения в России». В 1906 г. он принимал участие в работе пяти отделов (всего было семь) Предсоборного Присутствия, на котором шла речь о созыве Поместного Собора и широкой церковной реформе. Ему принадлежит более 200 выступлений, «в некоторых случаях представляющих целые научные трактаты». 473 В октябре – ноябре 1907 г. Глубоковский является членом особого совещания у обер-прокурора Св. Синода Π. П. Извольского о реформе духовной школы и органов ее управления, представив две записки: об устройстве богословско-пастырских училищ и об Учебном комитете. В январе – марте 1908 г. он состоит членом совещания Св. Синода по преобразованию духовной школы, которое проходило под председательством митр. Антония Вадковского . Материалы совещания, отличавшиеся «страстной полемическою резкостью», были изданы в сокращенном и отредактированном виде только для синодального употребления. |
|
|
