| Прочтохом же и присланые грамоты твои, на нихже биаху обинныи вины на боголюбиваго епископа твоего. А понеже уведахом и священного митрополита грамотою епископ, и от самого посла деръжавнаго и святаго нашего царя, и от инех многих, оже таковая епископа твоего обинения молвена суть многажды по своем тамо у вас Соборе и пред великим князем всея Руси, пришедшим о том некым мужем благородия твоего, явилася не крепка, якоже бы епископу спакостити, и оправлен убо сий епископ своим Сбором; и неподобно, и мы мнехом, отинуд того порядити, занеже суть истязанна тамо; яко бо и священная правила не велят нам того творити, иже велят коемуждо епископу своим Собором судитися. Но понеже епископ, надеяся на свою правду, прележаше моляся нам истязати паки нам, таковая нам послушахом молбы, и прочтохом иже на него благородием твоим присланую грамоту. А понеже противу которой вине своей во правду силне по правилом отвещал есть, и оправдан есть нами, и в службу его с собою прияхом, и служил с нами. И се же епископ твоему благородию послан, как и от самого Бога, нашим смирением, Божественым и священным великим Собором. И известно надеемся, яко не восхощеши ся противити суду всех святитель и нашему смирению, и просто, аще хощеши имети часть с Богом, смесившаго небесная и земная своим к нам сшествием, и благословления великия соборныя Церкве и молитв всех, иже зде сшедшихся, святитель и нашего смирения, духовный отчей сыну! Всяку убо, юже имееши жалобу и да в души своей на боголюбиваго епископа своего, сложи с сердца своего; с радостию же его приими, со всякою тихостию и любовию, яко же Божиею благодатию достойна суща яко и слова почтена, и добродетелию светящее, и смыслом украшена и сведает право паствити и управливати порученное ему Богом стадо. А пастыря имея яже не такого, то боле не проси иного, но име его, яко святителя, и отца, и учителя, и пастыря и приими его опять в свою землю, да паствит Божие стадо, да не забывает, ожели то твое благородие будет в том гресе. Пусти же ему строити своея церкве, яко же благодать Святаго Духа вздает ему — се бо и Богу, и человеком есть угодно. Аще ли твое благородие годующе хощеть жити в созданнем тобою граде, а хотети начнет и епископ в нем с тобою быти, да будет сий боголюбивый епископ твой с тобою; в том бо ему несть пакости, занеже есть таковый град под областию его. Ожели паки, якоже не имам веры, ни дай Бог быти, по его оправлении и священным митрополитом всея Руси, и его епископы и нашим совершеным утвержением отнюдь,— а не будешь к нему, якоже подобаеть, ни повинутися начнеши его поучением и наказанием, но и еще начнеши гонити сего, Богом ти данного святителя и учителя, повинуяся инем чрез закон поучением, а ведомо ти буди, благословеный сыну, то аще всего мира исполниши церкви и грады и возградиши паче числа, гониши же епископа, главу церковную и людскую, то не церкви, то хлеви, ни единоя жити...» |
| Он жил в в. и принимал участие в издании греческих Миней, печатанных в Венеции в 1625 – 1628 г. Перечень этих изданий Fabr. Harl. Bibl. Gr. X р. 146, Врето Νεοελλ φιλολ 29, 42, 44 – 47, 59, 60. Несколько замечаний о Никифоре Пасхалисе у Врето I р. 238, там же р. 35 о его сочинении ξομολογηττιον, которое сохранилось в рукописи из собрания Ундольского, 433. Вот и все главные внеуставные источники для истории постов на Востоке со времени появления письменных уставов. Число их можно было бы увеличить еще несколькими, но они не имеют большой ценности и не прибавили бы ничего существенно важного для уяснения нашего вопроса. Не оговариваем и отдельных статей подобного содержания, внесенных в уставы. Без сомнения, некоторые из них появились независимо от типика и обязаны происхождением авторству частных лиц, но не имея возможности указать их авторов и точно определить время происхождения, мы будем пользоваться ими как данными из области устава и рассмотрим в связи с памятниками последнего. Славянские статьи о постах имеют большею частию практический характер и назначаются служить руководством к точному исполнению уставных предписаний, разъясняя казуистические вопросы касательно провождения постов, времени употребления и качества пищи, как поступать при встрече постов с праздниками и т. п. Они составлены на основании греческих источников и служат дополнением и разъяснением действовавшего тогда церковного устава. Мы перечислим некоторые из них. 1) Послание патриарха Луки Хрисоверга к Андрею Боголюбскому. Та часть его, в которой идет речь о постах, известна только в пространной редакции этого памятника, заключающей позднейшие дополнения в тексте и подновления в языке, между тем как в краткой читается один только ответ патриарха на желание Боголюбского устроить во Владимире митрополию. (См. замеч. А. С. Павлова к изданию этой грамоты в Русск. Истор. Библ. VI, 63). Впрочем, в содержании ее нет ничего несоответствующего тогдашнему состоянию церковной практики. Конец XII века был переходной порой от типика Студийского к Иерусалимскому и ознаменован на Востоке оживленными спорами по вопросу об отношении постов к праздникам. |
| Таким образом споры о ставленных пошлинах должны были значительно способствовать распространению богомильских идей и увеличению их последователей. В числе их был и Сеит со своими единомышленниками. Как мы знаем, Татищев определенно говорит, что еретик появился в Новгороде. Правда он не называет его по имени и столкновение его с м. Петром относит к переяславскому съезду 1311 года, на котором будто бы и рассматривалась ересь, тем не менее как у историка, так и в житиях речь, несомненно, идет об одном и том же лице. Далее, тот же Татищев сообщает что еретик был новгородский протопоп; он своей проповедью увел многих из приходского духовенства, монахов и простых мipяh; что же касается учения, которого держались его последователи, то из него сохранена одна, но очень характерная черта, а именно, «святый ангельский монашеский чин ругаху, безбожным учением бесовским именоваху, и мнози от инок, исшедше, оженихуся». Нет сомнения, что в известии Татищева есть такие данные, которые не согласуются с данными житий, что до известной степени и обесценивает их, но все же относиться к рассказу во всей его совокупности вполне отрицательно и считать его «сочинением» историка, неосновательно. Что это так, рассмотрим прежде всего еретическое выступление против «святаго ангельскаго монашескаго чина». Смотреть на это выступление, как на результат увлечения «магометанской страстью к чувственной жизни» 2067 нельзя уже потому, что оставившие монашество женились —333— не «по-магометански», т.е. вступали не в многоженство, а обыкновенным образом, как разрешает христианский закон, да здесь, ясно, речь идет вовсе не о «чувственности», и о самом монашестве, как известном учреждении церкви. Дело в том, что порицание монашества, как института, исключавшего из своего обихода брак, в устах Сеита и его последователей вовсе не новость и вещь неслыханная. К грамоте п. Луки Хрисоверга, адресованной в. кн. Андрею Боголюбскому (полов. XII в.), обыкновенно присоединяется памятник, может быть – современный посланию, а может быть – и более позднего происхождения, в котором содержится целая апология «чисте живущих безженных житие и Господа ради иночествующих», подвергавшихся со стороны каких-то людей «укорению» и «негодованию». |
| В 1236 году по приказу рижского епископа орденское войско было отправлено на завоевание Жемайтии. 21 сентября 1236 года ливонцы потерпели сокрушительное поражение от литовского войска во главе с князем Рингольдом (возможно отцом Миндовга – А.А..) при Сауле (Шауляе). Сам магистр Винтерштеттен погиб вместе с пятьюдесятью командирами рыцарских отрядов, а сотни рыцарей попали в плен. Орден меченосцев был фактически уничтожен. В марте 1237 года войско ливонских рыцарей во главе с магистром Бруно было разгромлено под Дорогичином дружинами Даниила Романовича Галицкого, внука киевского князя Мстислава Изяславича, оставившего Киев Андрею Боголюбскому, и сына знаменитого Романа Мстиславича, создавшего мощное Волынско-Галицкое княжество, которое после долгой междоусобицы в том же году и возглавил Даниил Романович. Для спасения Ливонского ордена в папской резиденции Витербо под Римом 14 мая 1237 года был подписан договор об объединении с Тевтонским орденом. Папа Григорий XI утвердил устав нового Немецкого ордена, подчинявшегося теперь рижским епископам. Территория Немецкого ордена во главе с гохмейстером состояла из части Палестины, в которой в Акконе находилась столица ордена, острова Сицилия, Франконии (Германии), Западной и Восточной Пруссии и Ливонии – Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. «Немецкий орден в Ливонии» возглавлял гермейстер – орденский магистр Герман Балк, бывший одновременно и орденским магистром Пруссии. Рыцари нового объединенного ордена стали одеваться в белые мантии с чёрным крестом. Основным делом объединенных сил рыцарей стало завоевание северных русских земель. И.П. Шаскольский в своей книге «Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII веках, вышедшей в Ленинграде в 1978 году. «Наличие в XII веке у новгородцев широко развитой заморской торговли объясняет нам в значительной мере и военную деятельность их на Балтийском море. Новгород в XII веке владел морскими торговыми судами, имел свой морской флот и своих мореходов. В те времена, разумеется, особой разницы между торговыми и военными моряками не существовало. |
| Творчество Кирилла Туровского . Скудные сведения о Кирилле дает проложное его житие. Сын богатых родителей, уроженец города Турова, Кирилл стал монахом-затворником, после чего был поставлен епископом Туровским. Говоря о литературной деятельности Кирилла, житие отмечает: «..много божественная писания изложив и славен бысть по всей стране той». «...Другой златословесный учитель нам в Руси восия паче всех», – так оценивалось современниками его творчество. Кириллу принадлежит обличение ростовского епископа Федорца, послание к Андрею Боголюбскому (до нас не дошло), восемь торжественных «слов», два поучения, около двадцати двух молитв и один канон. Торжественные «слова» Кирилла Туровского посвящены церковным праздникам. Они лишены политической злободневности и публицистичности «Слова» Илариона. Кирилл ставит своей задачей разъяснить смысл того или иного христианского праздника, «воспети», «прославити», «украсити словесы», «похвалити». С этой целью он прибегает к аллегорическим образам, символическим параллелям. Образные художественные средства Кирилл использует с большим вкусом и умением. Характерная особенность «слов» Кирилла – своеобразный лиризм и драматизм. Он часто вводит монологи и диалоги, плачи. Использует Кирилл и символическое толкование отдельных явлений природы. Таково, например, его «Слово на антипасху»: «Ныне солнце красуяся к высоте въсходить и радуяся землю огреваеть: възиде бо нам от гроба праведное солнце Христос и вся верующая ему съпасаеть...» «Слова» Кирилла Туровского необычайно четки по композиции, в них три части: вступление, изложение и заключение. Задача вступления – привлечь внимание слушателей, создать определенное эмоциональное настроение, подготовить к восприятию последующей, основной «речи». С этой целью автор прибегает к анафористическим «зачинам». Таково, например, вступление к пятому «слову»: «Неизмерима небесная высота, неиспытана глубина преисподней, неведома тайна божественного помысла. Велика и неизречена милость божия народе человеческом, которою помиловал нас...» В известной мере это вступление напоминает былинный зачин: «Высота ль, высота ль поднебесная...» |
| По всему видно, что летописец стоит за Ольговичей; киевский летописец не мог бы принимать такого горячего участия в делах Свягослава Ольговича, не мог бы, говоря о приходе союзников к последнему, выразиться, что это случилось божиим милосердием; не мог сказать, что Святослав божиим милосердием погнал Изяслава Давыдовича и бывшую с ним киевскую дружину; сшивка из двух разных летописей в этом рассказе ясна: летописец Ольговича говорит о неприличных словах Изяслава Давыдовича, о походе его на Святослава Ольговича, о решительности последнего и победе над врагами - все дело кончено, но потом опять о том же самом происшествии новый рассказ, очевидно, киевского летописца: " Изяслав Мстиславич и Володимир Давыдович послаша брата своего Изяслава с Шварном, а сами по нем идоста " . Ясно также, что первое известие о Москве принадлежит не киевскому летописцу, а черниговскому или северскому, который так горячо держит сторону Святослава Ольговича и знает о его движениях такие подробности; киевского летописца, явно враждебного Ольговичам, не могли занимать и даже не могли быть ему известны подробности пиров, которые давал Юрий суздальский Святославу, не могла занимать смерть северского боярина, доброго старца Петра Ильича. Рассказ под 1159 годом в Ипатьевском списке о полоцких происшествиях, по своим подробностям и вместе отрывочности, ибо вообще летопись очень скудна относительно полоцких событий, обличает вставку из Полоцкой летописи. Приметы северного, суздальского летописца также ясны; например рассказ о переходе Ростислава Юрьевича на сторону Изяслава Мстислазича в Лаврентьевском списке отличается от рассказа о том же событии в Ипатьевском: в первом поступок Ростислава выставлен с хорошей стороны, ни слова не упомянуто о ссоре его с отцом; первый, очевидно, принадлежит суздальскому летописцу, второй - киевскому. Различен рассказ северного к южного летописца о походе Изяслава Мстиславича на Ростовскую область; о мире Юрия с Изяславом в 1149 году, об епископе Леоне и князе Андрее, об отношениях Ростиславичей к Андрею Боголюбскому; в описании похода рати Андреевой на Новгород в Лаврентьевском списке читаем: " Новгородцы же затворишася в городе с князем Романом, и объяхуться крепко с города, и многы избиша от наших " . |
| Теракт в Москве, ответный удар по Украине, Так Киев в 12 веке постепенно утратил свой статус столицы русского государства по причине непрекращающейся политической борьбы за перво-княжеский престол и утрату благочестия в элите, и благодаря избраннику Божиему – Святому благоверному князю Андрею Боголюбскому столица переместилась сначала во Владимирскую землю, а затем в Москву . Святого благоверного князя Андрея Боголюбского называют первым некоронованным царем Руси, поскольку он, пожалуй, одним из первых пришел к выводу, что разрозненные княжества Русской земли могут объединиться только под скипетром единовластия. Служа Богу и церковному народу, он начал строить храмы во Владимирской земле и приглашал людей с Киевской Руси, уставших от распрей и борьбы за власть тамошних князей, от чего много страдал русский народ. И так, мало-помалу, во Владимирских землях были заложены основы будущей России, ставшей матерью для всех народов, в ней проживающих. Совершенно не случайно появилась поговорка «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат». Это – об Украине. И эту родовую болезнь Украина так и не смогла преодолеть. Преодолеть ее смогла только Россия. Не случайно американская пропаганда в Украине противопоставляет «вольных козаков» (украинцев) государственникам-«ватникам» (русским). Только на деле «вольность» украинцев обращается для них из якобы достоинства в неминуемое разрушение государственности, что в который раз за века подтверждает тот факт, что Украина не может существовать в качестве независимого от России государства. ПХГ Украины под ударом! Россия уничтожает Как ветка с листьями, отсеченная от дерева, еще какое-то время воспроизводит вид материнского дерева, но со временем, не имея корневой системы и достаточных жизненных сил, засыхает. Так и Украина, отсечённая от Матери-России, постепенно утрачивает свою жизнеспособность, создавая условия для постепенной гибели своего народа, являющегося частью русского народа. И никакими искусственными попытками создания «украинской нации» и «украинской государственности» невозможно воспрепятствовать процессам духовной смерти, начинающимся как обычно со смердения идеями противопоставления себя русским, разрушения Православия, являющегося стержнем русской цивилизации. |
| Таким образом, как в Ростове, так и в Суздале, власть князя была слишком слаба. Между тем Владимир на Клязьме был вполне преданным кн. Андрею городом: он находился под обаянием самой личности Андрея, обязан был ему своим развитием и расширением; наконец, в нем совсем не было, на первых порах, враждебных политическим планам Андрея элементов, в роде своеземцев бояр Ростовских и дружинников Суздальцев. Население Владимира, как города нового, было из людей «мизинных», как метко называет их летописец, т.е., людей маленьких, незнатных, «сходцев» разного рода, между которыми главную массу составляли без сомнения низшие классы южно-русского сельского и городского (посадского) населения, недовольные южными порядками, южными усобицами, и переселявшиеся сюда или сами ради спокойствия, или по приглашению Андрея в то еще время, когда он пребывал на юге, помогая отцу в борьбе за Киев. Ласковый к «людям всякого чина аки отец», Андрей Боголюбский привлекал к себе переселенцев отовсюду и в особенности с юга, которых и поселял у себя во Владимир. Что южноруссов во Владимире было много, указывают названия рек, речек и урочищ во Владимире Киевскими именами – Лыбеди, Рпени, Почайны, которые общи и Киеву, и Владимиру. Это сходство объясняется обычаем всех переселенцев на свете давать новым местам поселения старые названия тех местностей, где они жили раньше. Перенося во Владимир свой княжеский стол, князь Андрей рассчитывал, что Владимирцам будет приятно это возвышение их пригорода на степень главного города не только Ростовско-Суздальскаго княжества, но и всей северной Руси, как думал об этом Боголюбский, – что он не только не встретит во Владимирцах противодействия при исполнении дальнейших своих планов для усиления великокняжеской власти, но что они, напротив, окажутся преданными исполнителями его воли. И этот расчет оказался верен: Владимирцы, не знавшие вечевого порядка управления и терпевшие ранее от высших классов, земских бояр и дружинников, разного рода притеснения, оказались преданными Боголюбскому. |
| Купец, чем энергичнее входит в свое купеческое дело, забывая другие интересы, тем успешнее ведет его. Я хочу сказать, что фамильный характер московских князей не принадлежал к числу коренных условий их успехов, а был сам произведением тех же условий: их фамильные свойства не создали политического и национального могущества Москвы, а сами были делом исторических сил и условий, создавших это могуществе, были такой же второстепенной, производной причиной возвышения Московского княжества, какою, например, было содействие плотного московского боярства, привлеченного в Москву удобным ее географическим положением, - боярства, которое не раз и выручало своих князей в трудные минуты. Условия жизни нередко складываются так своенравно, что крупные люди размениваются на мелкие дела, подобно князю Андрею Боголюбскому, а людям некрупным приходится делать большие дела, подобно князьям московским. ЛЕКЦИЯ XXIII ВОЛЬНЫЕ ГОРОДСКИЕ ОБЩИНЫ. НОВГОРОД ВЕЛИКИЙ. ЕГО МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ; СТОРОНЫ И КОНЦЫ ОБЛАСТЬ НОВГОРОДА: ПЯТИНЫ И ВОЛОСТИ. УСЛОВИЯ И РАЗВИТИЕ НОВГОРОДСКОЙ ВОЛЬНОСТИ ДОГОВОРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ НОВГОРОДА К КНЯЗЬЯМ. УПРАВЛЕНИЕ. ВЕЧЕ И ЕГО ОТНОШЕНИЕ К КНЯЗЬЯМ. ПОСАДНИК И ТЫСЯЦКИЙ. СУД. СОВЕТ ГОСПОД. ОБЛАСТНОЕ УПРАВЛЕНИЕ. ПРИГОВОРЫ ИХ ОТНОШЕНИЕ К ГЛАВНОМУ ГОРОДУ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Мы кончили изучение удельного порядка владения и того процесса, которым одно из удельных княжеств поднялось над другими и потом поглотило все другие. Мы останавливаемся на половине XV в., на том моменте в истории Московского княжества, когда оно готовилось завершить этот процесс и поглотить последние самостоятельные княжества, еще оставшиеся в Северной Руси. Но Московское княжество, некогда одно из многих удельных и потом вобравшее в себя все уделы, не было единственной политической формой на Руси в те века. Рядом с ним существовали две другие формы, в которых общественные элементы находились совсем в других сочетаниях. То были: 1) казачество, 2) вольные городские общины. Казачество в XV в. еще только завязывалось. Напротив, вольные городские общины тогда уже доживали свой век. |
| Возможность нанесения Андрею Боголюбскому в этот момент рубленой раны левого надплечья и плечевого сустава, по всей видимости, следует исключить, не подтверждается также и летописное свидетельство, что «Петр же оття ему руку десную» с. 47]. Но расчленение левой кисти на уровне пястно-фаланговых суставов вполне реально. Число непосредственных исполнителей убийства, дополнительные аргументы. Теоретически множественные повреждения скелета князя могли быть причинены несколькими однотипными саблями и мечами и, следовательно, не двумя, а большим числом убийц. В судебной медицине такие вопросы обычно решаются в ходе комплексного исследования повреждений одежды, кожно-мышечных покровов, хрящевой и костной тканей, причем нередко с помощью трассологических характеристик самих предполагаемых орудий травмы. В случае с останками Боголюбского такие исследования пока не проводились. Однако существуют дополнительные обстоятельства версии о том, что фактически убивали князя только двое. О том, что у рубяще-режущего орудия типа сабля был один обладатель, свидетельствует не только морфология повреждений (острые концы, ровные края, гладкая плоскость разделения), но также и «стандартный» наклон орудия под углом 40...45° к поверхности костей, параллельность многих повреждений и техника ударов только концом клинка с протяжкой. Всё это устойчивые навыки владения сабельным оружием человека, привыкшего к конному бою. Есть и другое доказательство. Дело в том, что на характер повреждений оказывают влияние не только навыки, но и физические данные нападающего, в том числе длина его тела и руки. В свете этого обращает на себя внимание тот факт, что рублено-резаные повреждения левой руки князя, применительно к той позе, которую он занимал при самообороне, располагаются примерно на одном уровне. Следовательно, нападавший был одного роста или несколько выше князя. Правда, окончательный вывод всё же можно будет сделать лишь после изучения металлизации костных повреждений методом рентгено-флуоресцентного анализа. |
|
|
