| Апостол Павел подчеркивает это для того, чтобы мы не подумали, что Иисус Христос как человек (притом родившийся и живший совсем недавно по сравнению со временем, когда апостол говорил эти слова) является такой же тварью, как и все прочие существа. Действительно, как человек Он — творение, но в то же время Он есть перворожденный, «перворожден всея твари» и есть образ Бога невидимого, а образ содержит в себе весь первообраз, иначе он был бы неточным и неполным. И, воплотившись, Господь Иисус Христос сделал этот невидимый образ видимым через Свое человеческое естество. Например, взирая на иконах на образ Христа, мы видим человеческое лицо, но в то же самое время — лицо Сына Божия. Как по чертам лица мы можем угадать характер человека, так и, созерцая черты лица Спасителя, мы можем почувствовать, что предстоим не перед изображением человека, но перед ликом Сына Божия, «Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари». «Ибо Им создано всё, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано» (ст. 16). Перевод епископа Кассиана, может быть, более точен, чем церковнославянский и русский: «Потому что в Нем было сотворено всё». Почему — в Нем? Потому что Он, как Слово Божие, есть предвечный носитель Божественных идей. Как у человека есть какие-то замыслы о своих делах, так есть они и у Бога, но у человека они возникают, исчезают и меняются, а Бог, как существо неизменное, от века имел в себе мысли о видимом мире. Эти мысли, конечно, также существовали в Слове Божием, как и в Боге Отце, поскольку Сын единосущен Отцу. Итак, в Господе Иисусе Христе было сотворено все, что на небесах и все, что на земле. Поскольку все, что существует в мире видимом, нам известно, то апостол Павел на этом не останавливается. И, вероятно, желая говорить о более возвышенных творениях, он перечисляет ангельские чины: престолы, господства, начала и власти. То есть все создано Им, в Нем и через Него. Как пишет апостол Иоанн Богослов, «все через Него начало быть, что начало быть» (см. Ин.1:3 ) — не только видимое, но и невидимое. |
| В ангелах вложено мировое всё в их сотворении, но ими самими приобретается это всё их служением. Жизнь ангелов, как сотворенных духов, отличается от божественной, она таковою является по дару богопричастности. Она отличается и от жизни человеческого мира, но является и миропричастной по силе ангельского служения. Но, превыше всего, она есть личная любовь, которая себе обретает Друга и друзей в Боге и человеке. Ибо и Господь в Своем творении, все для него давая и ничего от него не приемля, хочет и от Своего творения одного – любви, и в ангеле и человеке хочет иметь Себе другого, друга. Мир осенен ангельскими крылами. Ангельские очи бдят неусыпно над нами. Между небом и землею восходят и нисходят непрестанно святые ангелы. Они соединяются с нами в наших молитвах. Ангельские воинства непрестанно славят Творца миров. Ангелы, предстоящие престолу Божию, живут общей жизнью с нами, соединенные узами любви. Сколь великая в ведении сего подается человеку радость! Хвалите Его ангели Его, хвалите Его вся силы Его! Святые архангели и ангели, молите Бога о нас! Святой ангел-хранитель, моли Бога о нас! 2 Библейский образ этой личной любви-дружбы дан в отношениях Давида и Иоанафана, сына Саулова: «душа Ионафанова прилепилась к душе его, и полюбил его Иоанафан, как свою душу» (1. Цар. 18,1, 19,1). «И целовали они друг друга, и плакали оба вместе, но Давид, плакал больше» (20,41). В песне своей на смерть Саула и Ионафана Давид говорит: «Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской» (2. Цар. 1,26). 3 Заслуживает внимания, что в Господе Иисусе Христе, в котором раскрылось до конца неповрежденное человеческое естество, можно видеть не только совершенную любовь к Отцу и Богу и ко всему падшему человеческому роду, но и к отдельным лицам. Господь имел по человечеству Своему личную любовь или дружбу, личные отношения: «Лазарь, друг наш», «Лазарь, Марфа и Мария, их же любил Иисус», как и ученик Иоанн Богослов, «его же любил Иисус». |
| В образе трех ангелов Авраам узрел посещение Божие; святой понял, Кто пришел к нему. Данный образ Троицы нашел свое отражение на всемирно известной иконе преподобного Андрея Рублева. А блаженный Августин специально обращает внимание на этот отрывок Писания и предлагает такое замечание: «Видите ли, Авраам встречает Трех, а поклоняется Единому. Узрев Трех, он уразумел таинство Троицы, а поклонившись как Единому, исповедал Единого Бога в Трех Лицах». Со всей определенностью истина Троицы является в Новом Завете. Так, во время Крещения Господа Иисуса Христа, Сына Божия во плоти, когда «Иисус, крестившись, молился, – отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как глубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!» ( Лк.3:21–22 ). В данном случае Бог Сын в человеческом естестве принимает водное Крещение, Бог Отец свидетельствует о Нем как о Своем Сыне, а Бог Дух Святой нисходит на Него в виде голубя, подтверждая истинность свидетельства Отца. Сам Господь по Воскресении заповедует Апостолам: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» ( Мф.28:19 ). В этих словах Господа содержится прямое указание на Триединство Божества. И это только некоторые свидетельства в ряду многих других. Ангельская песнь Пресвятой Троице В V веке в Константинополе случилось сильное землетрясение, от которого разрушались дома и селения. Император Феодосий II собрал народ и обратился к Богу с общей молитвой. Во время этого моления мальчик вдруг на виду у всех был невидимой силой поднят на небо. Через некоторое время он также невредимо спустился обратно. Мальчик рассказал, что на небе он слышал, как ангелы пели: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный» (приводим текст на церковно-славянском языке). Так ангелы воспевали Святую Троицу. Народ, повторив эту молитву, добавил: «помилуй нас», и после этого землятресение прекратилось. С тех пор ангельская песнь Святой Троице была введена в церковное богослужение. Она употребляется почти при каждом молении. Читается трижды: |
| И следствие этой человеческой неудачи в известном смысле распространяется и на ангела–хранителя, поскольку он, хотя сам в себе и имеет собственный образ Божий, осуществленный в ангельском подобии, однако нуждается еще и в человеческом восполнении этого подобия. После падения сатаны и ангелов его, ангелы, по учению Церкви, утвердились в добре в такой мере, что потеряли свою тварную удобопревратность. Они превзошли свою тварную свободу, в том смысле, что преодолели разные возможности, в ней заключенные, оставив единственную — полное послушание Творцу. Они ее достойно осуществили и тем самым оказались выше, по ту сторону свободы. Однако, не взирая на это, ангелы–храни–тели падшего человечества остаются без своего личного человеческого подобия. Тем не менее, труд ангельский не является тщетен, как и любовь их. Они имеют плод его во всем человечестве спасенном, которое приемлет силу всего человечества, подобно тому, как добрые ангелы приняли всю полноту ангельского мира и собою возместили опустошение в небе, причиненное падением сатаны и ангелов его. Здесь раскрывается сила таинственных слов притчи: «возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у не имеющего отнимется и то, что имеет» (Мф. 25, 29; Лк. 19, 26). «Ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Мф. 13, 12 — Мк. 4, 25 — Лк. 8,18). Это говорится о последнем метафизическом отъятии и умножении, как в мире ангельском, так и человеческом. Но эта возможность отъятия и приумножения, осуществляемая творческим актом суда Божия, есть ручательство за то, что никакой труд ангельский, как и человеческий, не останется бесплоден, не может быть поглощен песками небытия, но приносит свой плод прямо или косвенно . Вся жатва будет собрана в житницу Господню, и сгорит, низвергнется в небытие только то, что и принадлежит уже небытию. Ручательством этого служит божественная безошибочность и имманентная целесообразность исторического процесса, не взирая на те замешательства, осложнения и прямые разрушения, которые вносятся в него тварной свободой, дурно направленной. |
| И я начну свое толкование со стамны. Наподобие дождя ниспосылал Бог сынам Израилевым манну в пустыне: она была для них пищей и хлебом свыше и с неба. Но не до чувственного лишь простиралось совершавшееся: ибо как бы посредством образа и сени оно возводило ум к мысли, что по времени придет к нам свыше и от Отца Слово, как бы хлеб с неба, как и божественный Давид показывает нам, говоря: «хлеб небесный дал им. Хлеб ангельский ел человек» (Пс.77:24-25). И не говорим того, что чувственная манна есть хлеб с неба и ангельский: ибо дух питается духовно, тело же — сообразно собственному естеству, то есть телесно. Пища же ангелов и хлеб, приличествующий небесам и вышним духам, есть рождаемое от Бога Отца Слово. Итак, манна означала Христа. Но никакой пользы не приносил бы образ, если бы в нем не показываема была истина, то было сенью ее, не ради себя самого собственно бывши, но чтобы в нем живописуемо было нечто лучшее. Посему Христос мудрую делал укоризну народу Иудейскому за то, что он не Ему более удивлялся, как истине, но Моисею, служителю образов. Он так сказал: «истинно, истинно говорю вам не Моисей дал вам хлеб с неба… Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру.... Я есмь хлеб жизни» (Ин. 6:32-33, 35). Итак, поставивши манну образом сшедшего свыше и с неба Слова, Бог изрек и о стамне. Написано же так: «И сказал Моисей: вот что повелел Господь: наполните [манною] гомор для хранения в роды ваши, дабы видели хлеб, которым Я питал вас в пустыне, когда вывел вас из земли Египетской. И сказал Моисей Аарону: возьми один сосуд..., и положи в него полный гомор манны, и поставь его пред Господом, для хранения в роды ваши. И поставил его Аарон пред ковчегом свидетельства для хранения» (Исх. 16:32-34). Как говорили мы, что кивот, заключавший в себе слово Божественное, означал Еммануила, ибо Слово Божие было, как бы в святом храме, в храме воспринятом от Девы: так точно и златая стамна, заключавшая в себе чувственную манну, являет нам свыше сшедшее и животворящее Слово, то есть от Отца, как бы в священном и нескверном теле. |
| Начало доброй воли и размышления не происходит из самого человека, но подготовлено и даровано ему Божеством, что Бог ясно показал, ибо ни диавол, ни кто-либо из его ангелов, из-за падения которого [они] в наказание сброшены в эту низшую тьму, не могли и не смогут вновь обрести благую волю. И если было бы возможно, чтобы человеческая природа после того, как она погубила благость воли, отклонившись от Бога, могла бы вернуть ее вновь сама по себе, то более вероятно, что ее вернула бы ангельская природа, которая насколько меньше отягощена бременем земного тела, настолько больше была бы наделена этой возможностью. Но Бог показал, откуда дается человеку благая воля, которую ангелы, когда имели, утратили настолько, что более не могли вернуть утраченного обратно. Глава 4. 33. Итак, поскольку добрая воля достойна по милости Божией награды вечного блаженства, а нечестивость ангельская и человеческая не должна остаться безнаказанной, по этой причине, согласно правилу кафолической веры, мы с верою ожидаем Сына Божия, грядущего наказать всех грешных ангелов и судить людей, живых и мертвых. Ведь блаженный Петр свидетельствует, что Бог ангелов согрешивших не пощадил, но, связав узами адского мрака, предал блюсти на суд для наказания (2 Пет 2:4). О судимых же людях, живых и мертвых, блаженный Павел говорит так: Заклинаю тебя пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его (2 Тим 4:1). В пришествие Которого [все, начиная] от тела первого человека, которого Бог слепил из земли, и вплотьдо тел всех людей, которые когда-либо начали жить одушевленно, воскреснут благодаря Тому, Чьим действием были сотворены. Отдельные же тела при воскрешении возвратятся каждое по отдельности к своим душам, которыми они стали обладать во чревах своих матерей, едва начав жить, чтобы души на этом испытании справедливого Судии в тех же самых своих телах получили бы воздаяние — Царствие Небесное или наказание, — в которых они вели или благой, или дурной образ земной жизни. |
| Пение ангелов есть первообраз всякого, в частности и нашего человеческого пения, славословие ангелов есть основание и нашего человеческого славословия, в котором, по выражению Церкви, соучаствуют и св. ангелы. Прямое свидетельство о славословии ангелов мы имеем Ис. 6, 3 – о серафимах: «и взывали они друг к другу и говорили: свят, свят, свят, Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его». Это трисвятое ангелов является хвалой Св. Троице, которое серафимы, летая, взывают друг к другу. Это важное указание говорит о том, что славословие это содержит не только личное обращение к Богу каждого ангела, но и образует начало их взаимообщения, общей жизни, соборности: оно есть не только молитва , но и общее взаимное творческое вдохновение, которое мы на человеческом языке называем искусством. Видение Иезекиилево (гл. 1), которое содержит в себе, в известном отношении, и образ ангельского мира, совершается беззвучно (кроме шума крыльев). Слова и звуки здесь заменяются светом и цветом: ободья колес, полные глаз, сверкание ног ангелов, вид их как горящих углей или лампад и сияние от огня и молний, подобие престола над головами их как бы из камня сапфира и пылающий металл как бы огня внутри подобия человека, некий огнь и сияние вокруг его, как радуга на облаках во время огня. Это явление ангельского мира, «сияние славы Господа» (10,4), есть световое 111 – (и только пророк слышит в связи с видением «позади себя великий громовый голос: благословенна слава Господа от места своего!» – Иез. 3, 12 , т.е. слышит и славословие). Славословие ангельское совершается здесь не через слово и звук, но чрез свет и цвета, образы и формы. На языке человеческого искусства имя этому – художество, искусство формы и краски, света и светотени. Славословие ангелов было явлено человеку еще и при Рождестве Христовом – в явлении «многочисленного воинства небесного, славящего Бога и взывающего: слава в вышних Богу и на земле мир, в человеках благоволение» ( Лк. 2, 13–14 ). Это славословие, в отличие от видения Исайи, имеет предметом определенное событие в жизни мира – боговоплощение. |
| – Святче Божий! Я и теперь еще боюсь гнева Божия за прежнюю медлительность; нет, во второй раз не буду изменником Христу, Владыке моему, – не будет сего, не будет вовеки! Я и в дом мой никогда не пойду и не явлю себя никому из своих, чтобы они не воспрепятствовали мне во святом стремлении моей воли. Затем вошел он в Рим, где решительно никто не знал его. Пред вшествием Петра в Рим святитель Христов Николай явился во сне папе, которому, держа Петра за руку и указывая на него, рассказал все подробно, причем объявил ему и самое его имя и вместе с тем повелевал ему представляемого им немедленно облечь в иноческий ангельский образ, при гробе святого верховного апостола Петра. Папа, встав от сна, долго размышлял о виденном им ночью. Когда же настало время Литургии, он отправился в церковь. День был воскресный. В числе многих других богомольцев в церковь верховного Апостола пришел и Петр. Папа прилежно рассматривал собравшихся молитвенников, желая узнать человека, виденного им во сне, и лишь только среди множества народа распознал его, тотчас подал ему знак, чтобы он подошел к нему. Папой сделано было это два или три раза, но Петр не понимал его. Заметив наконец, что Петр невнимателен к его помаваниям, папа начал звать его по имени: – Тебе говорю, Петр, пришедший теперь из Греции, которого изъял из темницы самарской великий чудотворец Николай! Почему не хочешь ты придти ко мне, когда я зову тебя? Петр изумился – как папа столь скоро мог узнать его, никогда прежде не видев, и со многим смиренномудрием отвечал: – Я раб твой, преблаженный владыко! – Не дивись, брат Петр, – говорит ему тогда папа, – что я зову тебя по имени: великий отец наш Николай в прошлую ночь явился ко мне во сне и подробно рассказал о твоих страданиях в темнице самарской и об освобождении тебя из оной, и объявил мне твое имя и твое желание принять на себя в Церкви верховного апостола Петра иноческий ангельский чин. Засим папа тотчас же, пред всем народом, облек Петра в иноческий чин. По принятии этого святого образа Петр пробыл у папы несколько времени, слушая душеполезные и спасительные его наставления. А потом папа, следуя открытой ему воле Божией, отпустил его из Рима и напутствовал святительским своим благословением. Итак, святой Петр, испросив себе у отца своего, преблаженного папы, святых молитв и, со своей стороны, пожелав ему вечного спасения и приветствовав весь его клир, вышел из ветхого Рима с усердной молитвой к Богу, да сопровождает Он его всюду всесвятой Своей волей, и скоро явился на берегу моря. Строением Божиим случился тогда корабль, идущий на восток, – и Петр, предавая себя Промыслу Божию, вошел в него. Скоро затем подул попутный ветер, и корабль понесся по своему направлению. |
| Образ этот имеет очевидное сходство с видением Дан. 7:13–15 : «видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого денми и подведен был к Нему, и Ему дана власть, сила и царство... Владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится». Последний образ относится к Мессии, Сыну Человеческому, он может иметь для себя только христологическое истолкование, каковое и получает в церковном предании (он почти буквально повторяется и в малом апокалипсисе ( Мф. 24:30 )). Однако встречается ряд сомнений в отношении к тому, чтобы можно было придать такое же значение образу Откр. 14:14 толковать его как явление самого Христа. 61 Именно «другой ангел» посылает подобного Сыну Человеческому на жатву. Впрочем, для данного текста не имеет решающего значения, есть ли сидящий на облаке сам Христос» или Им же лишь посланный ангел, предвозвещающий суд. Его особые полномочия выражают «золотой венец на главе его и в руках его острый серп» (14). И к нему-то обращается другой ангел «громким голосом: пусти серп твой и пожни, ибо жатва на земле созрела. И поверг сидящий на облаке серп свой, и земля была пожата». Спрашивается, это веление, возвещаемое «громким голосом», слышимо ли оно и на земле, или только в небе, как небесное предварение земных свершений? Доходит ли оно до духовного сознания сынов земли или же раздаётся лишь в ангельском мире, а чрез него открыто было в пророческом ясновидении Тайнозрителю? Судя по общему пролептическому характеру этого видения, которое на земле ещё не свершилось, остаётся, очевидно, предположить последнее. Человечество предваряется пророком о тех судьбах, которые его ожидают в его нераскаянности. Образ созревшей жатвы и земли пожатой свойствен не одному Откровению. В ветхозаветном употреблении он применяется скорее к врагам Божиим (так ср. Ис. 18:5–6 ; Иер. 49: 53 ; у Осии 6:11 двояком смысле). В новозаветном употреблении образ жатвы применяется как в общем смысле – кончины века ( Мф. 13:39 ) или вообще дела Божия ( Мф. 9:37–38 ; Лк. 10:2 ), так и последнего суда ( Мф. 13:30 ). |
| 1) Предисловие (1:1–11); 2) Вероучительная часть (1:12, 2:23); 3) Нравоучительная часть (3, 4:6); 4) Послесловие (4:7–18). Экзегетический разбор послания к Колоссянам Как и всегда, послание начинается надписанием с приветствием от имени «Павла, волей Божьей апостола Иисуса Христа, и Тимофея брата». Преподав колоссянам благодать и мир, св. апостол говорит, что с тех пор как он услышал от Епафраса о вере их и любви ко всем святым, то есть христианам, он не перестаёт молиться о них, чтобы они всё более и более духовно усовершались (1:1–11). Цель послания – предостеречь колоссян от лжеучителей. Поэтому в вероучительной части послания св. апостол, прежде всего, изображает домостроительство спасения людей. Для этого он, прежде всего, благодарит Бога за то, что Он избавил нас от власти тьмы и ввёл в царство возлюбленного Сына Своего (1:12–14). После сего апостол начинает рассуждать о самом лице Божественного Спасителя, «Который есть образ Бога невидимого, рождённый прежде всякой твари» (1:15). «Образ, – говорит еп. Феофан, – указывает на единосущие с Отцом: в силу чего? В силу того, что рождён. Поелику рождён, единосущен, единосущен же будучи, есть образ». «Рождённый прежде всякой твари» – здесь указывается, что Сын Божий рождён, а не является тварью Бога Отца. «Ибо Им создано всё, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, – все Им и для Него создано» – здесь содержится важная догматическая истина о том, что Сын Божий есть Творец всего существующего и, следственно, Сам не может быть тварью. Этим не устраняется участие в творении Бога Отца и Духа Святого. Апостол, ставя целью опровергнуть лжеучителей, отрицавших Божество Иисуса Христа, лишь подчёркивает этим утверждением Его Божественное достоинство. Догматическое значение этого места заключается ещё и в том, что здесь указываются разные степени иерархии в мире ангельском: «престолы, господствия, начала, власти...» (1:16). «И Он есть прежде всего, и всё Им стоит» – «Часто повторяет одно и то же, чтобы учащением слов, как бы частыми ударами, с корнем иссечь нечестивое учение. |
|
|
