| Во всех трех сурах именно человек выступает в роли говорящего, а не Аллах, как это происходит во всех остальных сурах. Ранних мусульманских историков всегда тревожила вероятность того, что Ибн Масуд сознательно отвергал ценность этих трех глав. Факхруддин ар-Рази, живший в шестом веке после возникновения ислама, автор комментариев к Корану, озаглавленных Мафатих ал-Гайб («Ключи Невидимого»), допускал, что эта вероятность имеет «смущающее значение» и приводит к неловким выводам о том, что Ибн Масуд, вероятно, вообще не слышал о том, чтобы пророк говорил о необходимости включения этих глав в Коран. Ибн Хазм, другой ученый, не предлагая никаких объяснений, просто обвинял Ибн Масуда во лжи. Однако Ибн Хаджар ал-Аскалани в своей знаменитой работе Фатх ал-Баари (обзор свода Ас-Сахих ал-Бухари) соглашался с тем, что доводы Ибн Масуда не лишены здравого смысла и что он пропустил эти суры, послушавшись пророка, который говорил о возможности их использования в качестве молитвы, а также заклинаний против дьявольских сил, но был против включения их в текст Корана (Ас-Суйути, Ал-Иткан, с. 186–187). Что касается остального текста кодексов Ибн Масуда и Зайда, то между ними было огромное количество разночтений – сто одно из них имело место только в Суратул-Бакара. Обзор лишь некоторых разночтений покажет их природу. Сура 2:275 в кодексе Зайда начинается со слов Аллазина йаакулунарриба ла йакумуна («И кто снедаем лихоимством, восстанет (в Судный день) подобно тем, кого поверг в безумство Сатана»). Текст Ибн Масуда начинается с того же вступления, но в нем добавлены слова йаумал-кийамати («в день Страшного суда»). Этот вариант упоминается в книге Абу Убайда Китаб Фадаил ал-Куран. Он также использован в кодексе Талхи ибн Мусаррифа. Этот кодекс, как утверждают, основывался на рукописи Ибн Масуда и был очень популярен в Куфе. В суре 5:91 в стандартизованном тексте Корана читаем призыв: фасийаму саласати айамин («поститесь в течение трех дней»). В тексте Ибн Масуда добавлено прилагательное мутатабиатин, т. |
| Во имя Аллаха! Если бы они приказали мне сдвинуть с места гору, мне было бы легче сделать это, чем выполнить их приказ собрать воедино весь Коран. И я сказал Абу Бакру: «Как ты можешь сделать то, что посланник Аллаха сделать не смог?» Абу Бакр ответил: «Во имя Аллаха! Это хорошее дело». (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 477) Второй халиф Умар настойчиво напоминал Зайду о срочности задачи и настоятельно просил его, не откладывая, приняться за ее выполнение. В конце концов он убедил Зайда начать работу. Это было исключительное по сложности и ответственности дело, поскольку весь Коран был рассеян среди многочисленных последователей Мухаммада, да и первоначальные сомнения Зайда указывают на трудоемкость задуманного. Он не верил, что либо он сам, либо кто-то еще из соратников пророка, хорошо знавших текст, смогут просто собраться с мыслями и записать его по памяти. И все же Зайд предпринял тщательные поиски текста и описал ход и итог своих разысканий следующим образом: Итак, я начал поиски Корана и его комплектацию (того, что было написано) из пальмовых листьев, плоских белых камней, а также сообщений людей, знавших его наизусть, до тех пор, пока не нашел последний стих Сурат ат-Тауба («Покаяние») у Аби Хузаймы ал-Ансари, и я не смог найти этот стих больше ни у кого, кроме него. (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 478) Два источника информации, представляющих первостепенное значение, позже были определены как ар-рикаа (пергаменты) и судур ар-риджал (души людей). Это были не только тексты, продиктованные теми, кто помнил Коран, но и материал, на котором они были записаны и который Зайд смог найти (Ас-Суйути, Ал-Иткан, с. 137). Надо сказать, что Зайд не был единственным последователем пророка, который начал систематизировать Коран в единую книгу (мусхаф), и, вероятно, он не был единственным, кто достиг цели в этом начинании. Приведенный ниже отрывок предания гласит, что существовал еще один человек из ранних чтецов (курра), который первым собрал и записал отрывки Корана: Записано… со слов Ибн Бурайды, который говорил: «Первым из тех, кто собрал Коран в мусхаф (кодекс), был Салим, освобожденный раб Абу Хузайфы». |
| Хвала Тому, кто Своего служителя (велением всевышним) переместил в единоночье из Аль Харам Мечети (Мекки) в Мечеть Аль А’кс’а (Иерусалима), окрестности которой Мы благословили, чтобы явить ему из Наших откровений. Ведь, истинно, Он слышит все и зрит во вся. (Сура 17:1) Стих рассказывает, что пророка повезли из Масджид ал-Харам, Запретной Мечети (Кааба в Мекке), в Масджид ал-Акса, Отдаленнейшую Мечеть (храм в Иерусалиме). Этот первый полет над аравийской пустыней известен как ал-Исра, Путешествие. Исламское предание добавляет, что пророка сопровождал сонм ангелов, прислуживающих ему, и когда он прибыл в Иерусалим и спустился с горы, то начал молиться с благочестивыми иудейскими и христианскими монахами. Ниже приведено описание этого путешествия: Меня подвели к ал-Бураку, который был животным белого цвета и длинным, больше осла, но меньше мула, которое ставило свои копыта на расстоянии предела видимости. Я влез на него и отправился в храм (Бейт-ул-Мукаддас в Иерусалиме) и привязал его к кольцу, которым пользовались пророки. (Ас-Сахих Муслима, том 1, с. 101) Пока пророк находился в храме, как гласит легенда, к нему приблизились три ангела, предлагая ему чаши с вином, медом и молоком. По некоторым преданиям, ангелов было только два. Что произошло дальше, читайте в отрывке: В ночь путешествия его в Иерусалим перед посланником Аллаха поставили две чаши: одну с вином, другую с молоком. Он посмотрел на них и выбрал молоко. Гавриил сказал: «Спасибо Аллаху, Который ведет тебя в Фитру (т. е. ислам); если бы ты выбрал вино, то сбился бы с пути в своем путешествии». (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 196) После этого испытания путешествие на небеса, ал-Мирадж, было продолжено. Оно широко освещено в хадисской литературе, но совершенно не упоминается в Коране. Вначале Мухаммад посетил море каусар, море «изобилия». Это слово только однажды встречается в Коране, в суре 108:1. Затем он проследовал на различные уровни рая и встретился с пророками Авраамом, Давидом, Иосифом и остальными, и те беседовали с ним. Потом архангел Гавриил доставил его к древу судьбы, на границе многих небес в раю, к подножию трона Аллаха. |
| Аллах послал Мухаммада, снабдив его Истиной, и в откровениях передал ему Священную Книгу. И среди всего прочего, что передавал Аллах, был стих Раджам (о «побивании камнями» людей, состоящих в браке, мужчин или женщин, которые уличены в супружеской неверности), и мы читали этот стих, и поняли его, и запомнили. Посланник Аллаха (да пребудет он с миром) выполнял это наказание, и мы делали то же самое за ним. Я боюсь, что пройдет много времени и кто-нибудь скажет: «Во имя Аллаха, мы не нашли стиха Раджам в Книге Аллаха», и тем самым люди будут уведены с истинного пути, не выполняя обязательства, которое было в откровении Аллаха. (Ас-Сахих ал-Бухари, том 8, с. 539) Умар был уверен, что этот стих изначально являлся неотъемлемой частью Корана и был передан Мухаммаду. Он был озабочен тем, что спустя какое-то время стих будет забыт последующими поколениями мусульман. В другом изложении говорилось, что Умар добавил: «Истинно, побивать камнями людей в Книге Аллаха – это наказание, накладываемое на мужчин и женщин, состоящих в браке, которые совершили супружескую измену, если факт был доказан, или налицо беременность, или сделано признание» (Ибн Исхак, Сират расул Аллах, с. 684). В этих письменных свидетельствах говорится о том, что Умар вспоминал и другой утерянный стих, составляющий часть китабуллаха (т. е. Корана), который декламировали первые последователи Мухаммада: «О, люди! Не претендуйте быть чьими-либо потомками, кроме своих отцов, ибо с вашей стороны будет считаться неверием являться чьими-либо потомками, кроме ваших настоящих отцов» (Ас-Сахих ал-Бухари, том 8, с. 540). В хадисах существует множество других свидетельств, что Мухаммад настоятельно требовал побивать камнями за измену в супружестве: Ибн Шихаб рассказывал, что человек во времена посланника Аллаха (да пребудет он с миром) совершил супружескую измену и признался в этом четырежды. Посланник Аллаха (да пребудет он с миром) приказал, чтобы этого человека побили камнями. (Ал-Муватта Малика, с. 350) Различие между этим преданием и кораническим текстом о наказании неверных супругов сотней ударов кнута привело к многочисленным дискуссиям среди мусульманских толкователей. В первое время ученые яростно сопротивлялись обращению во время споров к различным преданиям, в которых говорилось об утрате определенных отрывков Корана. В данном же случае они пришли к заключению, что этот стих являлся частью оригинального текста (тем более что Умар так много говорил о его утрате), но затем, вероятно, был из него изъят. И тем не менее предполагалось, что учения и предписания, содержащиеся в этом стихе, остаются обязательными как часть сунны (примера) пророка. Спорящие решили, что побивание камнями неверных супругов являлось наказанием для женатых мужчин и замужних женщин, а наказание ста ударами кнута накладывалось на холостого человека, сожительствующего с состоящим в браке. |
| Ал-Иткан фи Улум ал-Куран ас-Суйути, с. 525 Этот отрывок вполне мог когда-то быть частью 98й суры, поскольку прекрасно вписывается в ее контекст и содержит слова, встречающиеся в ее тексте, а именно – дин (религия), амл (делать) и хунафа (истинный). В других отрывках этой суры также проводится противопоставление пути Аллаха пути иудеев и пути христиан – это хороший пример стиха, ныне отсутствующего в Коране. 2. Побивание камнями за грех прелюбодеяния. Омар ибн ал-Хаттаб, один из ближайших сподвижников Мухаммада и второй его преемник, будучи халифом, учил с кафедры в Медине, что хотя за прелюбодеяние следует наказывать бичеванием – сотней ударов кнутом, однако стих Корана изначально указывал, что мужчины и женщины, состоящие в браке и совершившие прелюбодеяние, должны побиваться камнями до смерти: Смотрите, чтобы вы не забывали стих о побивании камнями и не говорили: мы не находим этого стиха в Книге Аллаха. Посланник Аллаха (да пребудет он с миром) приказывал побивать камнями, и мы тоже делали это после него. Именем Господа, который владеет моей жизнью, если бы народ не обвинил меня в прибавлении к Книге Аллаха, то я написал бы в ней: «Взрослых женщин или мужчин, совершивших прелюбодеяние, побивайте камнями». Мы читали этот стих. ал-Муватта Малика, с. 352 Другие источники также подтверждают наличие этого стиха в первоначальном тексте Корана. Существует высказывание Омара о том, что стих о побивании камнями, который заучивался наизусть, толковался и декламировался, был частью Писания, открытого Мухаммаду. При этом он добавляет, что боится, как бы народ в будущем, не найдя в Коране даже упоминания об этом стихе, не забыл это повеление ( ас-Сахих ал-Бухари, т. 8, с. 539). 3. Оставаться детьми своих отцов. Другой стих, который, по словам Омара, был частью Китабу Аллахи (Книги Аллаха, то есть Корана), но к тому времени, когда Омар стал халифом, был утерян, звучит следующим образом: Не объявляйте себя отпрысками других отцов, не ваших, так как с вашей стороны это неверность – заявлять, что вы отпрыски другого отца, а не вашего настоящего отца. |
| Повествует Айша: «Посланник Аллаха привык пить мед в доме Зайнаб, дочери Джахша, и оставался с ней там. Мы с Хафсой договорились втайне, что если он придет к одной из нас, то мы должны сказать ему: „Похоже, ты съел магафир (тип дурно пахнущей смолы), когда я понюхала, от тебя пахло магафиром“. Мы так и сделали, и он ответил: „Нет, но я пил мед в доме Зайнаб, дочери Джахша, и больше никогда не сделаю этого. Я поклянусь в этом, а ты никому не расскажешь об этом“». (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 404) Говорят, что пророк очень хорошо разбирался в духах и благовониях, но терпеть не мог чеснока и подобных приправ, поэтому так близко к сердцу принял жалобы своих жен. Ал-Бухари говорил, что позже этот случай явился причиной откровения в Коране, которое дало право Мухаммаду отречься от своей клятвы: О пророк! Зачем ты запрещаешь себе то, что разрешил тебе Господь, ища расположенья жен своих? Господь ведь Милостив и Всепрощающ! Господь для вас позволил клятвы расторгать, Он — Покровитель ваш, всеведущий и мудрый. (Сура 66:1–2) Эта уступка, сделанная пророку в Коране, достаточно любопытна. Библия придает клятвам очень серьезное значение, поскольку тот, кто клянется, обращается к самому Богу как к свидетелю: Если дашь обет Господу, Богу твоему, немедленно исполни его; ибо Господь, Бог твой, взыщет его с тебя, и на тебе будет грех. ( Втор. 23:21 ) Похоже, что стихи, приведенные в Коране, являются удобным послаблением этому принципу. Эти стихи, как повествует предание, имели отношение к еще одному инциденту. Как-то Умар, отец Хафсы, засомневался в словах дочери, услышав, что временами между Мухаммадом и его женами происходят трения и конфликты. Однажды Умар спорил со своей женой и был сильно раздражен тем, что она имела смелость докучать ему и давать советы, которые шли вразрез с мнением пророка. Ее возражения навели его на мысль, что жены Мухаммада тоже оспаривают его мнения и, не задумываясь, открыто выражают свое несогласие с ним при любом удобном случае: Она сказала: «Какой ты странный, о сын ал-Хаттаба! Ты не хочешь убедиться в словах своей дочери. Разумеется, Хафса спорит с посланником Аллаха до такой степени, что он ходит сердитый весь день!» Затем, рассказывает Умар, он сейчас же одел свое одеяние для прогулок, пошел к Хафсе и сказал ей: «О моя дочь, ты действительно споришь с посланником Аллаха так, что он ходит сердитый весь день?» Хафса ответила: «Перед Аллахом, мы спорим с ним». Умар сказал: «Знай, что я предупреждаю тебя наказанием Аллаха и гневом посланника Аллаха. О моя дочь! Не соблазняй того, кто гордится ее красотой, поскольку любовь посланника Аллаха для нее (т. е. для Айши)». |
| Таким образом, мы отметим, что споры между несторианами и монофизитами не ушли бесследно. Мухаммад возражает против христиан в суре 4:169, подчеркивая больше человеческую природу Иисуса Христа: “О обладатели писания! Не излишествуйте в вашей религии и не говорите против Аллаха ничего, кроме истины. Ведь Мессия, Иса, сын Марйам, – только посланник Аллаха и Его слово”. Представление Корана о распятии Исы На основании Корана (сура 4: 157), Иисус не умер и не был распят. “Мы ведь убили Мессию, Ису, сына Марйам, посланника Аллаха (а они не убили его и не распяли, но это только представилось им) и, поистине, те, которые разногласят об этом, – в сомнении о нем; нет у них об этом никакого знания, кроме следования за предположением. Они не убивали его, – наверное, нет, Аллах вознес его к Себе: ведь Аллах велик и мудр!” Этот текст рассматривается как учение докетов, не гностиков-докетов, а именно Мани 65 . Толкователь Аль-Фахри эль-Рази говорит следующее: “Имеется много толкований этого стиха, из которых мы цитируем только два: а) значение слов “Я вознесу тебя” – Аллах хотел взять Его к месту Своей славы и сделать это вознесение почетным и восхваляющим Иисуса”; б) толкование слов “вознесу тебя ко Мне”- означает, что Аллах вознес Его к месту, где никто не мог судить Его, так как на земле люди осуждали один другого, но на небе нет истинного и всезнающего Судьи, кроме Аллаха” 66 . С точки зрения мусульман, Бог не мог допустить распятие праведного пророка Иисуса. Позднее мусульманские комментаторы скажут о распятии Иисуса так: “Ведь такая ужасная смерть должна символизировать уничтожение лжепророка”. У мусульман распятие – позорная казнь, которой подвергались разбойники, грабители, насильники и прочие опасные преступники. Об этом написано в “Китаб ал-харадж” Абу Йусуфом Йакуб бен Ибрахимом ал-Куфи (731–798 гг.). Мухаммад понимал, что Иса-ал-Масих не был распят, но взят живым на небо. Позже, в хадисе ал-Бухари Саид бен ал-Мусайабб, было написано: “Посланник Божий сказал: Клянусь Тем, в чьих руках моя жизнь. Скоро, очень скоро сын Марии сойдет к вам как судья справедливый. Он разобьет кресты , убьет свиней, отменит налог с иноверцев” 67 . “Иисус, разбивающий кресты”, – крайне показательный и весьма частый в мусульманской литературе образ. Как отмечает А.В. Журавский, позорная смерть на кресте Божьего избранника, наделенной особой Божьей милостью пророка, сама мысль представлялась мусульманам кощунственной и расценивалось ими как глубочайшее заблуждение христиан. Докетизм |
| Для Православия Бог абсолютно непричастен нравственному злу и содействует Своей благодатью любому благому делу человека, в зависимости от его веры, «и уже на ней, как на твёрдом основании, устрояются добрые дела, которые только помощью благодати и являются совершенными» 110 . Более того, не просто религиозное упование, а живая вера и любовь к Богу, выражающаяся в исполнении Его заповедей, дают возможность человеку быть таинственно причастным самой Божественной жизни: «...в нас же эта полнота Божества обитает по благодати, когда мы собираем в самих себя всякую добродетель и мудрость» 111 . Между Аллахом и его созданием человеком пролегает непреодолимая пропасть. Поэтому все отношения с Божеством возможны не на глубоком межличностном уровне, а лишь в качестве субъектов права. «Упование (таваккул) на Бога означает не столько отказ от собственной воли и перепоручение всех своих дел Богу, сколько выстраивание своеобразных двусторонних отношений с Богом как с содействователем. Конечно, ни о каком участии человека в божественном действии в классическом исламе речь не идёт. Имеются в виду своего рода „договорные“ отношения между человеком и Богом: например, человек „поручает Богу“ своё поведение в сфере половых отношений и свой язык (т. е. говорит и действует в соответствии с религиозным Законом), Бог же взамен ручается, что дарует такому человеку рай (ал-Бухари 6309, ат-Тирмизи 2332). Того, кто встаёт на путь джихада во имя Бога, Бог ручается либо взять к Себе и направить в рай, либо вернуть невредимым домой с добычей (ал-Бухари 2579, многочисленные параллели у Муслима и др.)» 112 . Встает вопрос о понимании греха в исламском богословии. По словам А.В. Смирнова, хотя в исламской этике и присутствует мотивация к совершению добра и осуждению дурных поступков, однако «в целом понятия греха и вины осмысляются в арабо-исламской этической мысли не как причастность злу, но как нарушение должного» 113 . Зло в исламе как таковое не есть разрыв с источником всякого бытия Богом, а лишь «невыполнение обязательного» 114 , того, что предписано религиозным законом. |
| Для Православия Бог абсолютно непричастен нравственному злу и содействует Своей благодатью любому благому делу человека, в зависимости от его веры, «и уже на ней, как на твердом основании, устрояются добрые дела, которые только помощью благодати и являются совершенными » 42 . Более того, не просто религиозное упование, а живая вера и любовь к Богу, выражающаяся в исполнении Его заповедей, дают возможность человеку быть таинственно причастным самой Божественной жизни: «...в нас же эта полнота Божества обитает по благодати, когда мы собираем в самих себя всякую добродетель и мудрость» 43 . Между Аллахом и его созданием человеком пролегает непреодолимая пропасть. Поэтому все отношения с Божеством возможны не на глубоком межличностном уровне, а лишь в качестве субъектов права. «Упование (таваккул) на Бога означает не столько отказ от собственной воли и перепоручение всех своих дел Богу, сколько выстраивание своеобразных двусторонних отношений с Богом как с содействователем. Конечно, ни о каком участии человека в божественном действии в классическом исламе речь не идет. Имеются в виду своего рода “договорные” отношения между человеком и Богом: например, человек “поручает Богу” свое поведение в сфере половых отношений и свой язык (т. е. говорит и действует в соответствии с религиозным Законом), Бог же взамен ругается, что дарует такому человеку рай (ал-Бухари 6309, ат-Тирмизи 2332). Того, кто встает на путь джихада во имя Бога, Бог ручается либо взять к Себе и направить в рай, либо вернуть невредимым домой с добычей (ал-Бухари 2579, многочисленные параллели у Муслима и др.)» 44 Встает вопрос о понимании греха в исламском богословии. По словам А.В. Смирнова, хотя в исламской этике и присутствует мотивация к совершению добра и осуждению дурных поступков, однако «в целом понятия греха и вины осмысляются в арабо-исламской этической мысли не как причастность злу, но как нарушение должного» 45 . Зло в исламе как таковое не есть разрыв с источником всякого бытия Богом, а лишь «невыполнение обязательного» 46 , того, что предписано религиозным законом. |
| Особое значение личности “пророка” отражается в Сунне. Сунна – это совокупность сообщений об изречениях, поступках и привычках Мухаммеда, о том, что он учил и одобрял. Полная форма: “суннат расул Аллах” (Пример посланника Аллаха), – поступки и высказывания “пророка” Мухаммеда как образец и руководство для мусульманской общины. Сунна – второй после Корана источник сведений о том, как подобает жить и действовать мусульманину. Сунна объясняет и дополняет Коран. Мусульманские богословы считают следование сунне главным содержанием жизни мусульманина. По значимости её можно уподобить Священному Преданию у православных христиан. Соблюдать сунну означает подражать Мухаммеду. Сунна состоит из хадисов, – кратких рассказов о каком-либо действии или изречении Мухаммеда. Рассказы эти устно передавались из поколения в поколение от очевидцев до их потомков, из уст которых их и записали мусульманские учёные-хадисоведы, трудившиеся над составлением сборников хадисов спустя двести лет после событий, которые в них описываются. Результатами их работы явились сборники достоверных хадисов, которые были признаны каноническими и составили собственно Сунну. Таковыми сборниками являются: а) «Аль-Джами ас-Сахих» Мухаммеда аль-Бухари (810–870); б) «Аль-Джами ас-Сахих» Муслима ан-Найсабури (817–875), в) «Китаб ас-Сунан» Абу Дауда ас-Сиджистани (ум. 888), г) «Китаб ас-Сунан» ибн Маджа (ум. 886), д) «Аль-Джами аль-Кабир» Мухаммеда ат-Тирмизи (ум. 892), е) «Китаб ас-Сунан аль-Кубра» ан-Насаи (ум. 915). Кроме этих, есть и другие сборники, меньшие по авторитету, но имеющие распространение. Хадис делится на две части: содержание хадиса называется матн (текст), а цепочка передатчиков – иснад (опора). Пример: “Мухаммед б. Ал-Мусанна рассказал нам следующее: Йахйа поведал нам со слов Хишама, который сказал: “Отец мой рассказал мне на основании свидетельства Айши, которая сказала: “Бывали периоды, когда Посланник Аллаха обнимал некоторых жен, несмотря на то, что соблюдал пост”. И засмеялась” (Ал-Бухари, ас-Сахих, “О посте”, 24, по Jeffery, op. cit.., 99.). |
|
|
