| Так, если человек бессмертен по ипостаси, по данному ему в творении бессмертному и неистребимому образу личностного существования, то природа по своему происхождению из ничего не имеет свойства бессмертия. Это относится и к телу, и к душе. По природе бессмертен только Бог: «Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе» (Ин. 5:26). Человек же может иметь жизнь в себе только по причастию к Богу: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:53). Бессмертный божественный образ в человеке соединяется с природой, сотворенной из ничего. К этому соединению можно применить знаменитое выражение свт. Филарета (Дроздова): «Под бездной Божией бесконечности, над бездной собственного ничтожества» 436]. То есть — под бездной бессмертного Божественного образа, над бездной человеческого изначального небытия, зияющего в человеческой природе опасностью возвращения в это ничто. И здесь мы встречаемся с возможностью страшного и непреодолимого разлада в человеке. Ипостасно он не может умереть, поскольку бессмертие присуще ипостаси по определению. Но природно в случае удаления от Бога и тем более борьбы с Ним человек обрекает себя на смерть, так как, не имея жизни в себе, отделяется от Источника жизни. В этом случае возникает парадоксальная ситуация: человек (или ангел), бессмертный по ипостаси, умирает по природе, но не в смысле исчезновения природы (чему не дает возможности совершиться бессмертная ипостась), а в смысле нескончаемого пребывания в состоянии смерти (или, может, в этом случае вернее сказать — умирания), превращаясь в некий оксюморон — вечно умирающего бессмертного или того, кто живет в состоянии смерти. По мысли аввы Дорофея: « по подобию — относится к добродетели». Поэтому стяжание христианином добродетели природно приобщает его к источнику жизни, включает его в поток божественных энергий, оживляющих и обновляющих человека. По ипостаси он имеет бессмертие, по природе — жизнь. В то время как тот, кто отходит от Бога, по ипостаси также имеет бессмертие, но по природе — смерть. |
| Так, не подлежит сомнению, что не уменьшается совершенство того, кто боится Господа таким страхом... Именно о страхе любви говорит пророк, когда описывает семиобразный Дух, который, вне всякого сомнения, снизошел на Богочеловека по домостроительству Воплощения: И почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия ( Ис. 11:2 ), и затем, как завершение всех этих даров: И страхом Господним исполнится ( Ис. 11:3 ). Здесь важно прежде всего хорошо понять, что он не говорит: «Дух страха Господня будет покоиться на нем», как он сделал это с другими дарами, но: «Дух страха Господня исполнит его». Воистину, этот Дух изливается с таким изобилием, что, когда Он охватывает душу, тогда овладевает ею не частично, но целиком. Это логично. Действуя только с любовью, которая никогда не пройдет, Он не только наполняет, но безраздельно и навсегда подчиняет себе того, кого охватывает... Таков страх совершенных, о котором сказано, что он наполнил Богочеловека, пришедшего не только для того, чтобы нас искупить, но должен был также дать нам в своем Лице образ совершенства и примера добродетелей» 4488 . Только никто не может, по утверждению аввы Дорофея Газского, обрести этот совершенный страх, не познав прежде первой формы страха: «Невозможно достичь совершенного страха, не пройдя через страх начальный, ибо сказано: Начало мудрости – страх Господень ( Пс. 110:10 ), и еще: Начало и конец – страх Господа 4489 » 4490 . Тому, кто еще не достиг святости в бесстрастии и совершенства в любви, нужно стремиться обрести этот начальный страх. Ибо в противоположность страху-страсти, страх Божий не бывает спонтанным в человеке, но является добродетелью, которую человек должен стараться приобрести с помощью Божией. Вот почему он становится предметом заповеди: Бога бойся... ибо это – весь человек ( Еккл. 12:13 ); со страхом и трепетом совершайте свое спасение ( Флп. 2:12 ); со страхом проводите время странствования вашего ( 1Пет. 1:17 ). Человек не сможет продвигаться вперед по пути делания, не будучи постоянно «защищенным» этим внутренним расположением, как это образно описывается у преподобного Варсонофия Великого: «Когда человек собирается в путешествие, он надевает сандалии... |
| Такие тяжелые мысли могут возникнуть даже при чтении Священного Писания. А ты кто, человек, что споришь с Богом? говорит апостол Павел, Изделие скажет ли сделавшему его: " зачем ты меня так сделал? " Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого? (Рим. 9, 2021). Читаешь эти строки, и закрадывается мысль, что если создал тебя Господь горшком, то ничего, кроме горшка, из тебя и не выйдет. Действительно, не существует ли страшной предопределенности о людях, которые не могут спастись в принципе? Но на это нам отвечает само Евангелие, говоря, что Бог не желает смерти грешника, что нет Божией воли, чтобы погиб хоть один из малых сих (Мф. 18, 14). Воля Божия заключается в том, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 34). У аввы Дорофея есть замечательный пример того, как суды Божии не похожи на суды человеческие и насколько иначе может смотреть на человека Господь, чем смотрим на ближних своих мы своим немилосердным и лишенным любви взглядом. Он пишет, что в одном городе продавали рабов. На рынок пришли две женщины: одна монахиня, а другая блудница. Они увидели, что продают двух девочек, и монахиня купила одну девочку, чтобы воспитать ее в страхе Божием, а вторую девочку купила блудница, чтобы сделать ее сосудом греха в сто раз хуже себя. Спрашивается, если эти две девицы, повзрослев, согрешат одним и тем же грехом, скажем блудом, неужели Господь будет их судить одинаково? " Конечно же, нет " , отвечает авва Дорофей. Господь знает, кому что было дано, в какой ситуации каждый прожил и как оплакал потом свой грех. Каков будет Его суд? Это известно только Ему одному. Ив какой мере человек проявляет свою свободу и свою волю ко спасению, тоже судить не нам. Но единственное, в чем мы можем быть уверены, так это в том, что в какой бы стране и с каким бы цветом кожи человек ни появился на свет, на каком бы языке ни разговаривали его родители и какие бы представления о мире они ни имели, каждый человек рожден ко спасению. Любого человека, рожденного как в Новой Гвинее, так и в Нью-Йорке, в семье миллиардера или в семье бедняка, ищет Господь, чтобы спасти его бессмертную душу; чтобы она встретилась с Ним в этой жизни; чтобы при выборе между добром и злом человек оказался способным по велению своей совести выбрать добро; чтобы естественный закон Божий, который Господь вложил в каждого из нас, как совесть, как призыв к Богоподобию и христианству даже в нехристианине, был осуществлен до самого конца. |
| То, что падшие люди обладают свободой принимать решения – в том числе неправильные, в том числе с самыми горестными последствиями – несомненно, подтверждается как Писанием, так и опытом. Конечно, мера личной ответственности человека зависит от условий, в которых человек совершает свой выбор. Мы можем вспомнить известный пример у Аввы Дорофея с двумя девочками, попавшими в совершенно разные ситуации – одну взяла на воспитание благочестивая христианка, другую – «блудница совершенно развратная». Авва Дорофей говорит о том, что если они впадут в один и тот же грех , Бог будет судить их по-разному, с учетом условий их жизни. Это, впрочем, ясно утверждается и в Писании: «Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» ( Лук.12:47: 48 ). Поэтому, когда мы говорим о том, что Бог не лишает человека свободы, это означает, что Бог не лишает человека власти принимать значимые решения. При этом решения раба греха будут катастрофически плохими – но это будут именно его личные решения, которые имеют последствия. Этого Харт, впрочем, не отрицает, но он полагает, что амплитуда этого выбора невелика: «То немногое, что мы можем узнать, может направить нас, а то немногое, что мы можем сделать, может принести нам небольшое вознаграждение или наказание; но небеса и ад, согласно общепринятым представлениям, – абсолютный удел, а мы не обладаем в этой жизни способностью к абсолютному» (стр. 93). Но тут неизбежно возникает вопрос, почему в картине, которую описывает Харт, вообще существует грех – в каких бы то ни было масштабах. Допустим, я впал в раздражение и обругал собеседника. В традиционной картине – это мой личный грех, акт моей воли, я свободно избрал поддаться раздражению, будучи осведомлен, что это плохо. Я должен признать свою вину и принести извинения. Но, если бы я находил картину Харта убедительной, я должен был бы сказать: «Как можно вменять мне в вину то, что я не избирал свободно? Поскольку свободно я мог бы избрать только благо, ругань есть проявление не свободы, но ее отсутствия, так что требовать от меня, чтобы я признал ругань моим личным грехом, значило бы не понимать смысла того, что есть свобода. Какие ко мне могут быть претензии, если я „не обладал в полной мере способностью рационально определять или контролировать собственные поступки и желания”?» |
| Только в Новом Завете появляется учение о различении грешника и греха (история с женщиной, пойманной в прелюбодеянии), и соответственно указывается путь к победе над грехом. 2. Аскетические смертные грехи (семь смертных грехов). Ветхий Завет в его книгах закона, прежде всего, обращал внимание на внешнее выражение человеческого поступка. Однако важно понять, что толкает на грех, почему происходит так, что человек не может не грешить. Внутрь человека прорастает корень греха, и пока он его не вырвет, грех будет прорываться из человека: « ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления – это оскверняет человека; а есть неумытыми руками – не оскверняет человека » ( Мф.15.19-20 ). А также: « Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию – закону греха » ( Рим.7.22-24 ). Святые отцы, подвижники, аскеты разработали целую систему борьбы со страстями, определили главные из них. В православной традиции существует целый корпус трудов по святоотеческой аскетике, который называется «Добротолюбие». Однако необходимо очень осторожно подходить к использованию аскетической литературы в оглашении. Человеку готовящемуся ко крещению будет очень сложно, а часто и искусительно изучать аскетику т.к. он еще не живет благодатной, таинственной жизнью, но учение о страстях ему знать необходимо. В этом смысле необходимо просто перечислить семь страстей и кратко их прокомментировать. Как самый простой и адаптированный вариант для новоначальных (но только для тех, кто уже живет церковной жизнью и регулярно приступает к таинствам), можно рекомендовать «Поучения Аввы Дорофея », но только при условии духовного пастырского сопровождения новоначального христианина. |
| Христианина невозможно напугать земными лишениями и даже смертью. Святитель Василий Великий на царские угрозы разорением, изгнанием, пытками, смертной казнью с дерзновением отвечал: Христианина невозможно напугать земными лишениями и даже смертью «Всё это для меня ничего не значит, тот не теряет имения, кто ничего не имеет, кроме ветхих и изношенных одежд и немногих книг, в которых заключается всё мое богатство. Ссылки нет для меня, потому что я не связан местом, и то место, на котором живу теперь, не мое, и всякое, куда меня ни кинут, будет мое. Лучше сказать: везде Божие место, где ни буду странником и пришельцем (Пс. 38, 13). А мучения что могут сделать мне? – Я так слаб, что только первый удар будет чувствителен. Смерть же для меня благодеяние: она скорее приведет меня к Богу, для Которого живу и тружусь, к Которому давно я стремлюсь». Царский посланник принес своему господину печальную весть: «Побеждены мы, Царь, настоятелем Церкви». Христианин боится, по большому счету, лишь одного – разлучиться с Господом. Но он знает, что если сам не отступит от Бога, то никакие внешние силы не способны сделать этого. Поэтому христианин может сказать вместе с апостолом: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?.. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8, 35; 38–39). Кратко сказать, что бы ни случилось в жизни, христианин все принимает как пришедшее от Бога, следуя совету аввы Дорофея: «Не желай, чтобы все делалось так, как ты хочешь, но желай, чтобы оно было так, как будет. И таким образом будешь мирен со всеми» . Как это ни странно, тот, кто привык руководствоваться этим правилом, всегда живет по своей воле, избегая обыкновенного для большинства из нас источника скорбей: «И тогда, как он не хочет исполнять свою волю, оказывается, что она всегда исполняется. Ибо кто не имеет своей собственной воли, для того всё, что с ним ни случается, бывает согласно с его волею» . |
| Христианская любовь - это духовная любовь, которая, по словам преподобного аввы Дорофея, " видит в каждом человеке образ Христа " ; такая любовь возможна только при содействии благодати. Раскол - это грех против духовной любви. У раскольников могут существовать обломки любви - на душевном уровне, - как руины разбитого здания. Подобной душевной любовью, которой не чуждо милосердие и сострадание, обладают многие мирские люди, даже далекие от Бога; проявление ее мы можем видеть во всех религиях мира, но такая любовь уживается с грехом и страстями. Христос принес на землю огонь другой любви, без которой, по мнению блаженного Августина, " мирские добродетели - это блестящие пороки " . Чтобы уяснить, что такое христианская любовь, святитель Киприан обращается к тому месту Первого послания к коринфянам святого апостола Павла, которое богословы называют " гимном любви " : Если имею...…веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор. 13, 2-3). Добродетели без любви похожи на мертвый свет луны, который не несет с собой тепла и жизни; они не исходят от сердца, поэтому не трогают сердце другого. Человека, совершающего героический поступок, но не имеющего любви, человека как бы с ампутированным сердцем можно уважать, но ответно любить нельзя. Духовная любовь - это единственный язык, который слышен на Небесах. Апостол Павел перечисляет главные свойства и признаки духовной любви. Первое из них - долготерпение. Духовная любовь обрекает себя на крест, поэтому она и не ждет ничего, кроме креста. В этом источник ее сил, в этом ее высшая радость - недаром святитель Иоанн Златоуст говорил: " Со Христом даже в аду хорошо " . Душевная любовь боится страданий, поэтому она всегда в волнении и смятении. Духовная любовь видит внутренний смысл страданий - как огня, который выжигает из души въевшийся в нее, словно ржавчина, грех; и чашу страданий принимает как из руки Господа. Порывы ветра тушат малый огонек свечи и раздувают пламя костра. Духовная любовь не уменьшается, а углубляется в испытаниях. |
| Цель... православных, при исполнении заповедей Божиих... — видеть свои недостатки, познавать свою немощь, и через то достигать смирения, без которого все другие добродетели не помогут христианину. Смирение же и при неисправности человека очень ему помогает, как это показывает Сам Господь в Евангелии чрез притчу о фарисее и мытаре. И в другом месте, убеждая нас к смирению, Господь сказал: «Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17, 10). Когда так должно смиряться исполняющим заповеди Божий, то кольми паче потребно и необходимо нарушающим заповеди Божий (преп. Амвросий). Апостол говорит: «незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее» (1Кор. 1, 28). То есть что годится для мира, Господь избирает для Себя и не требует великих способностей, а говорит Своим неспособным: только терпите свою неспособность, а не малодушествуйте, уповая на милость и благость Божию. «В терпении вашем стяжите души ваша» (Лк. 21, 19), глаголет Он в Святом Евангелии; и означил целый ряд блаженных обителей для неспособных для мира. Первая обитель — нищих духом, то есть смиряющихся перед Богом и перед людьми ради своей неспособности. Вторая блаженная обитель — плачущих о грехах своих. Третья обитель — кротких, подавляющих в себе самолюбивые претензии и удерживающих себя от гнева на других, оставляя всякие причины и поводы (преп. Амвросий). ...Никакая добродетель так не приятна Богу, как смирение. А смиряться удобнее неисправному подвижнику, нежели строгому и исправному, чему ясный пример мытарь и фарисей. Правда, что не все строгие подвижники подражают фарисею. Благоразумные из них и смиренные занимают у Бога первое место, а уже сзади их стоят слабые, кающиеся и смиряющиеся. Но обносится мудрое слово: хоть сзади, да в том же стаде, о котором Пастыреначальник и Спас душ наших глаголет: «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк. 12, 32). Как слабые, так и строгие подвижники всегда должны испытывать себя тщательно, есть ли в нас залог истинного смирения. Святой Иоанн Лествичник пишет: «иное есть возноситься, иное — не возноситься, а иное смиряться. Первый судит весь день; второй, хотя не судит, но и себя не осуждает; третий, будучи не осужден, всегда сам себя осуждает» (Степень 25, отд. 19). Слова Лествичника ясно показывают, что если мы дозволяем себе судить других, то настоящего смирения в нас нет. Залог истинного смирения обозначается самоуничижением и самоукорением, без которого, по слову святого Аввы Дорофея, трудно устоять человеку на пути благочестия (преп. Амвросий). |
| Это весть о том, что вне Церкви нет спасения. Да и самое главное в нашей вере — тайна Бога, ставшего распятой плотью, — есть безумие . Многие сюжеты Библии и догматы, заповеди и традиции нашей Церкви контрастируют с современными идеологическими модами. Хочешь раззадорить аудиторию, убежденную в том, что «Бог у меня в сердце»? Просто скажи им слова аввы Дорофея: «Я не знаю другого падения монаху, кроме того, когда он верит своему сердцу» (Поучение 5). Ох, и долго потом придется объясняться с теми, кто свою совесть считает непогрешимой… Но если мы знаем, что со временем должны будем предложить нашим слушателям сделать выбор и пожертвовать некоторыми интеллектуальными привычками ради того, чтобы быть со Христом, — тем более нам следует быть осторожными. Потому что если мы еще не получили у наших собеседников надлежащего кредита доверия, если христианство еще не показалось им чем-то значимым, то требовать от них жертвы бессмысленно. Они ее не принесут — потому что еще не понимают, ради чего она нужна. Для них христианство так и останется набором глупостей. И если рано или поздно проповедник обречен на конфликт со светской аудиторией, то момент жесткого выбора лучше по возможности отодвинуть. Пусть сначала люди поймут, что я (и вообще христиане) не сумасшедший, что в моих словах и убеждениях есть логика, смысл, обоснованность. Не надо скандалить по мелочам. Накануне неизбежной дискуссионной встречи с другим миром надо задать себе вопрос о том, как нам определить меру нашей собственной нетерпимости? Ибо кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не мог окончить? Или какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостать идущему на него с двадцатью тысячами? Иначе, пока тот еще далеко, он пошлет к нему посольство просить о мире (Л к 14:28–32). |
| (отмечены цитаты, переделки и т. п.). 835 Авва Дорофей Газский (кон. VI в. – 620 г.) – один из столпов палестинского монашества, основатель киновии около Газы, автор ряда аскетических сочинений и прославленной в монашеском мире книги «Наставлений», переведённой на Руси до XIII в., а с XIV в. хорошо известной в среднеболгарском переводе как «Поучения» аввы Дорофея (славянский перевод «Поучений» не издан и не изучен). Книга аввы Дорофея, обращённая к его ученикам, представляет собой свод нравственных принципов и правил поведения иноков, она обращена к жизненной практике самого автора и к конкретным проблемам человеческих взаимоотношений, использует разные биографические и автобиографические рассказы. Аскетический монашеский идеал оказался очень близок Аввакуму в последние тяжелейшие годы его заключения в земляной тюрьме Пустозерского острога (см. одно из писем конца 1670-х гг. – письмо старице Каптелине, где Аввакум проповедует аскетизм, обращаясь к текстам Ефрема Сирина , с. 204). 845 Подщитеся соединитися друг другу... творити я... – Аввакум дословно цитирует здесь, как установил П. Паскаль (Pascal Р. Vie de l’archiprêtre Avvakum. Paris, 1938. P. 60, n. 1), фрагмент из шестого поучения аввы Дорофея «О еже не судити искреннему», см.: Ефрем Сирин , Авва Дорофей . Поучения. М., 1652, л. 67 об. – 68. Авва Дорофей стремился настолько чётко выразить важнейшую для христианского мыслителя идею любви, гармонически связывающую людей с Богом и друг с другом, что текст его «Поучения» о любви превращается в описание геометрической схемы, раскрывающей зависимость действий субъектов друг от друга: они или стремятся к Богу, или удаляются от него, соответственно, или сближаются друг с другом, или удаляются. На основе схемы аввы Дорофея Аввакум создаёт собственный оригинальный рисунок, наглядно изображающий не только его понимание богословски аргументированных нравственных постулатов аввы Дорофея, но и ту конкретную общественную ситуацию борьбы и противостояния «старолюбцев» и «никониан», «верных» и «неподобных», которая происходила в России во второй половине XVII в. |
|
|
