| Объяснение подобного подхода аналогично с вышеприведенным осмыслением допущения смертной казни: в предоставлении человеку свободы воли и выбора. Если рабство следствие неприятия Бога и поклонения иным божествам и идолам, то представители соседних народов сделали свой выбор рабства безотносительно их реального статуса в обществе. И тем не менее, положение раба не считается уничижительным, и ветхозаветные законы обязывают относиться к ним как к свободным. Если римское право, например, императивно требует возвращения беглых рабов их хозяевам и за невыполнение этого требования усматривает строгие санкции 24 , то в библейском праве провозглашается: «Не выдавай раба господину его, когда он прибежит к тебе от господина своего; пусть он у тебя живет, среди вас (пусть он живет) на месте, которое он изберет в какомнибудь из жилищ твоих, где ему понравится; не притесняй его» ( Втор. 23:1516 ). Одно из важнейших требований, предъявляемых в Библии, это человеческое отношение к рабу: «Не господствуй над ним с жестокостью и бойся Бога твоего» ( Лев. 25:43 ); «Не обижай раба» ( Сир. 7:23 ); «Разумного раба да любит душа твоя, не откажи ему в свободе» ( Сир. 7:24 ); «Если есть у тебя раб, то поступай с ним, как с братом» ( Сир. 33:32 ). Это требование переходит и в Новый Завет: «Рабы, повинуйтесь господам своим[...] в простоте сердца вашего, как Христу, [...] как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души, служа с усердием, как Господу, а не как человекам» ( Еф. 6:56 ). И сразу же за этим следует обращение к господам: «И вы, господа, поступайте с ними так же, умеряя строгость» ( Еф. 6:9 ). Тем самым «человеческое отношение» приводится в соответствие с отношением Бога к «рабам Божьим». Как уже было отмечено, Бог в Своих деяниях не выходит за рамки норм, предъявляемых Им человеку, и более того, демонстрирует им образец поведения. «Раб Божий» эквивалентен свободному еще и потому, что господство Свое Бог реализует именно так: «Иго Мое благо и бремя Мое легко» ( Матф.11:30 ). Новый Завет вообще подчеркивает важность достоинства, с которым следует всем людям нести свое бремя, в том числе рабу («Каждый оставайся в том звании, в котором призван. |
| Одна из заповедей, касающихся имущественных отношений, чрезвычайно конкретна и лаконична: «Не кради» ( Исх. 20:15 ). Как мы видели ранее, при рассмотрении других заповедей, необходимость ее появилась сразу после грехопадения, потому что оно было одновременно и покушением человека на то, что ему не принадлежало. Ему было дано всё, кроме одного дерева. В указании «не ешь от него» ему, собственно, была сообщена заповедь «не кради». Однако человек преступил запрет. Все детали этого события в Едеме детали, характерные для кражи: и то, что «скрылся Адам и жена его» ( Быт. 3:8 ), и то, что у человека появилось чувство стыда. Вообще удивительным образом в едемовском грехе и вокруг него сосредоточены все основные пороки человека: непослушание, отступничество, обман, гордыня (стремление сравняться с Богом), жадность, зависть, воровство как итог желания присвоить чужое. Посему другая заповедь, относящаяся к той же сфере, уже представляет собою запрет не только на конкретное действие, но и на неосуществленное желание. Заповедь эта дана в более развернутом виде: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, (ни поля его,) ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, (ни всякого скота его,) ничего, что у ближнего твоего» ( Исх. 20:17 ). Не будем останавливаться на том, что в это перечисление включена и жена, и соблазн оспаривать право жены не быть чьейлибо собственностью уступим феминистам. Укажем лишь, что включение это совершенно естественно, если учесть, что жена, как было отмечено выше, рассматривается в Библии как основа и хранительница дома. Кроме того, никто другой не составляет с мужем «одну плоть» недаром заповедь «Не прелюбодействуй» здесь не просто повторена, а еще более усилена: одно только желание уже преступно. Посему, оставив в стороне такую соблазнительную деталь, рассмотрим, как в дальнейшем законодательно «разворачивается» этот «конституционный» запрет и какие механизмы предусматриваются для дееспособности этого закона. Правовым сознанием библейских времен фиксируется, что лучшим наказанием за покушение на чужое имущество является экономическая санкция в пользу потерпевшего: «Укравший должен заплатить; а если нечем, то пусть продадут его для уплаты за украденное им» ( Исх. 22:3 ). |
| Оставит человек, говорит Адам, отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть ( Быт.2:24 ). На основании таких, указанных браку человеческому, целей, только он назначается быть браком моногамическим или единоженственным ( Быт.1:27 . Сравн. Мф.19:6 ) и только он получает для себя благословение от Бога не в благословении, данном тварям вообще, а в особенном, исключительно относящемся к первым людям. И благословил их Бог, говорит Бытописатель, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею ( Быт.1:28 ). Так и понимался брак в церкви ветхозаветной. Он всегда рассматривался, как установление Божественное и как брак моногамический. Браки полигамические бывали, но они бывали или в родах нечестивых ( Быт.4:19–24 ), или в качестве обычая, заимствованного от иноземцев. Ни Авраам, ни Исаак не были полигамистами; Иаков стал таковым только по случаю обмана со стороны дяди своего Лавана ( Быт.29:30 ). Закон терпел полигамию, но никогда ее не санкционировал. Между перворожденными от двух жен он отдает преимущество рожденному от первой жены, хотя бы она и не была любима мужем ( Втор.21:15–17 ). К той же мысли приводит и сравнение брака с союзом между Иеговой и народом. Как брак признавался установлением Божественным, так рождение детей признавалось, в свою очередь, благословением Божиим. Ева , родивши Каина, говорит: приобрела я человека от Господа ( Быт.4:1 ). Соответственно с сим, и многочадие и бесчадие признавалось делом воли Божией ( Быт.29:31 ). Многочадие принимаемо было, как милость Божия, а бесчадие – как наказание Божие. Господь всемогущий, Боже Саваоф, говорит Анна, будущая мать Самуила, если Ты призришь на скорбь рабы Твоей и вспомнишь обо мне, и не забудешь рабы Твоей, и дашь рабе Твоей дитя мужеского пола, то я отдам его Господу ( 1Цар.1:11 ). Всякое, поэтому, препятствие, полагаемое рождению детей, рассматривалось, как заслуживающее смерти бесчестие ( Быт.38:10 ). Много, впрочем, содействовали такому взгляду на чадородие и мессианские ожидания, имевшие осуществиться в одном из семейств еврейских. |
| Откровение и истолкование «Что бо, аще не вероваша нецыи? Еда неверствие их веру Божию упразднит?» (Рим. 3:3) Весть и свидетельство Так что же такое Библия? Книга в ряду других книг, доступная и понятная любому случайному читателю? Нет, это прежде всего священная книга, предназначенная для верующих. Конечно, и священную книгу как «литературное произведение» может читать любой. Сейчас речь не об этом. Мы говорим не о тексте, а о заключенной в нем Вести. У свт. Илария есть многозначительные слова: «Scriptura est non in legendo, sed in intelligendo» [Писание не в чтении, а в понимании]. Есть ли в Библии, если взять ее в целом, какая-то Весть? И кому она адресована — если адресована кому-нибудь? Призван ли каждый человек в одиночку постичь и истолковать смысл Книги? Или это дело общины — а отдельных людей лишь постольку, поскольку они принадлежат к этой общине? Каково бы ни было происхождение отдельных документов, включенных в Библию, очевидно, что Книга в целом создана общиной — сначала Ветхим Израилем, затем Христианской Церковью. Библия — не собрание всевозможных исторических, законодательных и религиозных сочинений; это избранное, санкционированное и засвидетельствованное употреблением (прежде всего литургическим) в общине, а затем и формально — авторитетом Церкви. Книги Библии отбирались и объединялись в целое со вполне определенной целью. «Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его» (Ин. 20:30—31). Эти слова в какой-то степени относятся и ко всей Библии. Несколько документов были отобраны, отредактированы, собраны в одной книге и даны верующим, народу, как верная запись Божественной Вести. Весть Божественна; она исходит от Бога; это Слово Божие. Но принимает Слово и свидетельствует о Его истинности община верующих. Вера удостоверяет, что Библия священна. Библия как книга составлена в общине и предназначена прежде всего для наставления общины. Книга и Церковь неразделимы. |
| Первое – это само Преображение: «И преобразился перед ними. Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» (9:3). Описывается Преображение не только лица Иисуса, но и его одежды, ставшей ослепительно белой 271 . Этот неописуемо белый цвет невозможно сравнить ни с чем на земле 272 . Слава и свет столь велики, что они не ограничиваются личностью Иисуса, а затрагивают и Его одежду. Мессия открывается во всей своей чудесной славе и божественном величии. Чистая сцена теофании поистине дышит божественной мощью. Второе – беседа Иисуса с двумя великими ветхозаветными праведниками: «И явился им Илия с Моисеем; и беседовали с Иисусом» (9:4). Иисуса признают два самых выдающихся мужа Ветхого Завета, которые связаны с основными мессианскими пророчествами и эсхатологическими чаяниями 273 . В то же время Закон и Пророки соединяются в лице Иисуса: своей божественной силой и славой Он превосходит любого своего предшественника. Третье – реакция учеников: «Пётр сказал Иисусу: Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии. Ибо не знал, что сказать; потому что они были в страхе» (9:5–6). Пётр потрясён случившимся. В его словах безграничная радость совмещается с неописуемым страхом и благоговением. Глагол φοβομαι часто описывает состояние учеников, видящих уникальную власть Иисуса 274 . Именно в этом смысле κφοβοι γνοντο («были в страхе») данное слово употребляется в Мк 9:6 275 . Оно показывает глубокую эмоциональную реакцию и шок учеников, внезапно удостоившихся лицезреть величественное проявление божественности Иисуса при Преображении. Четвёртое – ещё один элемент теофании: «И явилось облако, осеняющее их, и из облака исшел глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте» (9:7). В данном контексте облако указывает на присутствие Бога (ср. Исх 24:15–18 о Синайской теофании) 276 . Глас Божий из облака санкционирует новый вечный Закон в слове Мессии: «Его слушайте». На Синае Бог дал Закон Моисею, а на горе Преображения Он объявляет Иисуса своим возлюбленным Сыном, чьё слово отныне становится новым Законом. Это торжественное речение о богосыновстве Христа в 9:7 похоже на прозвучавшее при крещении (1:11). Только при крещении это было сказано Иисусу, а здесь – свидетелям Преображения 277 . Более того, здесь добавлено: «Его слушайте». Отсюда видно, что Христос наделён абсолютной властью Сына Божьего: Он – божественный Повелитель и Законодатель 278 . |
| По ее мнению, будь она достаточно праведной, то поняла бы, в чем состоит ее долг, – то есть Божью волю. Однако, по ее собственному признанию, сколько она ни билась, не могла ее постигнуть. Она хотела, чтобы о. Иоанн стал ее духовником и наставил на путь истинный: «Молю вас святый Отче Иоанне не оставте меня без извещения и не возгнушайтесь моей греховности и невежества, да не аки вещь поест мя отчаяния огнь… Муж мой почти все пьянствует и хочет чтобы были деньги и говорит что я не умею жить и все проживаю и отдаю родным и что он из за меня пьянствует. А я страдаю что я живу и нечего доброго не делаю и мои труды идут не для Бога и не на добрые дела. Молю Вас Отче Иоанне не оставте меня погибнуть от неведения. Напишите как мне жить и могу ли я свои заработанные деньги употреблять по своему произволу без ведома мужа потому что он мне ничего не позволяет сделать доброго. И в чем мне ему повиноваться и в чем противиться. Помозите мне как некогда уязвленному от разбойников. Знаю, что я не достойна, но ведь и пси едят крохи падающие со стола господ их» 436 . Для стремившихся к благочестию (таких, как Зеленова) о. Иоанн открывал едва ли не единственный законный путь к освобождению от диктата мужа или низвержению его власти. Конечно, неверующие женщины не нуждались в подобных санкциях с его стороны: они могли почерпнуть рецепты поведения из набиравшего в те годы силу феминизма, который стал популярен с 1850-х годов в связи с возникновением в обществе «женского вопроса». Однако женщины, которые хотели жить в соответствии с православными законами добродетели, прекрасно видели скрытое противоречие между заповедями «Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи» и «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу» или же «Чти отца твоего и мать твою». В их глазах только о. Иоанн был способен примирить эти несоответствия. Мужчины также писали о своих духовных исканиях и внутреннем смятении, однако почти никогда не упоминали родителей. В отличие от описанных в житиях святых-мужчин, у которых основной конфликт, как правило, заключается во взаимоотношениях с матерью, обычные миряне часто становятся набожными в знак протеста против своего семейного положения и видят главное препятствие в жене и детях. |
| Полномочия учительства содержат в себе implicite и полномочия устанавливать общия начала вероучения и нравоучения, что и делается в порядке издания общих норм законодательства. Первый Апостольский Собор, описанный в Деян. 15 , являет собой прототип дальнейшей законодательной деятельности Церкви, как приложение учительной власти к разрешению конкретного вопроса христианской жизни о необходимости или ненужности соблюдения законов обрезания. Здесь общецерковное убеждение породило и общецерковную волю, которая вылилась в послании к братьям сущим в Антиохии, отправленном с нарочитыми мужами. Это послание заканчивается постановлением: «Изволися Духу Святому и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови и удавленины и блуда и не делать другим того, чего себе не хотите» (Д. 15, 28–29). Это выражение «изволися Духу Святому и нам», которое будет и позже повторяться во всех церковнозаконодательных определениях, раскрывает истинную природу церковного законодательства, как открытие и истолкование воли Божией; истинным же законодателем является Сам Бог. Лица иерархии выступают в качестве авторитетных её истолкователей. Сила и ненарушимость постановлений санкционируется не материальным принуждением, как в государственном законодательстве, а сознанием святости его, сознанием источника, от которого оно истекает в силу преемственной благодати. Мысль о том, что церковнозаконодательная власть есть в сущности применение священной учительной власти к уяснению Божественного закона, проникает всю вероопределяющую деятельность Вселенских Соборов, и VI Вселенский Собор говорит о вероопределении I Вселенского Собора, что «оно боголюбиво изъяснило, яко должны мы исповедывати два естественных хотения», и вообще об определении всех шести Соборов говорило так: «Вера всех в Церкви Божией православных мужей, которые были светила в мире, содержа слово жизни, да соблюдается твердою и да пребывает до скончания века непоколебимой». Учительная власть Церкви выступает в свойстве законодательной не только в области вероопределения, но и в области канонической. |
| «Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу». Здесь, по законам еврейской метрики, дважды повторяется одна и та же мысль о победной награде Мессии. «Невинно страждущий раб по конечным результатам деятельности сравнивается с могущественными властелинами, или как показывает дальнейшее выражение, со всемирными завоевателями царств. При этом уму читателей пророчеств Исаии, особ. 35–46 гл., должен был предноситься, конечно, Кир персидский» (И. Григорьев – 232). Нельзя не сопоставить с этим и конца предшествующей 52 гл., где также говорилось о молчаливо-благоговейном изумлении царей пред величием дела Мессии (15 ст.). Самый этот образ сравнительного сопоставления с земными царями и их царствами дает мысль и о торжествующем Мессии, как тоже царе, стоящем во главе особого духовного царства, т. е. церкви Христовой, которая по идее должна бы быть осуществлением «царства Божия на земле». Существует, впрочем, и другой, филологически даже более точный перевод фразы: Я дам Ему многих в удел и сильных будет делить, как добычу. 75 . В такой передаче мысль о царственном величии и превосходстве Мессии пред земными владыками выступает еще яснее: цари управляют обыкновенными простыми людьми, а Мессия будет владычествовать над самими царями. «За то, что предал душу Свою на смерть... понес на себе грех многих и за преступников сделался ходатаем.» Здесь еще раз, при санкции Божественного авторитета, раскрывается сущность искупительной жертвы, послужившей причиной вышеуказанной награды. Он «предал, или как перевел епископ Петр – «пролил» душу Свою на смерть», видя в этом намек на крестную казнь. «Это метафорическое выражение взято с животных, которые, будучи закалаемы для принесения в жертву, вместе с кровью проливали и душу, заключающуюся в крови ( Быт.9:4 ; Лев.17:11 ). Спаситель также говорит о Себе, что Он пришел дать душу Свою за выкуп многих» ( Ин.10:11, 18 – еп. Петр). Последнее выражение и за преступников сделался ходатаем особенно ясно оттеняет смысл умилостивительной жертвы невинного страдальца за греховное человечество. |
| После Его отшествия ученики будут поститься. Эти слова нет надобности понимать, как заповедь. Спаситель говорит здесь как бы так: «ученики не могут поститься теперь; но настанет повод и время и для поста, и для разных выражений скорби» (68, 183). Иначе говоря, пощение – как присущее дням плача и сокрушения – явно неуместно во времена телесного присутствия среди учеников самого Христа Спасителя. Когда же не будет уже среди них Христа (по телесному Его присутствию), тогда им придется самим встречаться с многими искушениями, страданиями и бедствиями, и тогда настанет для них время исполнять обязательства поста. «Настойчивость, с которою христианское предание всегда относило к самим апостолам учреждение Великого поста, позволяет искать по крайней мере зачатков его в то время. Возможно, что слова Спасителя: «когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься» ( Мф.9:15 ; Мк.2:20 ; Лк.5:35 ), выставляемые таким древним писателем, как Тертуллиан , в качестве основания для Пасхального поста, были поняты в этом смысле и апостолами, и побуждали их освящать постом (который они вообще любили) годовой день смерти Господней. Так как этот день приходился на еврейскую пасху, то, когда соблюдение еврейских праздников прекратилось у христиан, последние легко могли прийти к мысли освящать постом именно день еврейской пасхи в воспоминание смерти Христовой. В виде такого поста и существовала первоначально пасха», по свидетельству о ней во II веке у св. Иринея (+202) (92, 45). И хотя ни Сам Спаситель, ни первоначальная Церковь не учредили правил о посте, но несомненно одно: христиане с самого начала пост принимали в качестве религиозной дисциплины, обязательной в деле духовного совершенствования. Так, Иисус не предписывает пост, но несомненно санкционирует его, что видно из записанных в Евангелии Его слов: «когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся втайне... и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» ( Мф.6:16–18 ). |
| После смерти его, по словам святого Луки, произошло великое гонение на Церковь в Иерусалиме; и все, кроме апостолов, рассеялись по разным местам Иудеи и Самарии 80 . Почему гонения не коснулись апостолов, Дееписатель не сообщает: возможно, они просто скрылись, чтобы не возбуждать еще большего ожесточения иудеев. В связи с этими гонениями впервые упоминается в истории будущий апостол Павел: Савл терзал церковь , входя в домы и влача мужчин и женщин, отдавал в темницу 81 . Несомненно, что все события, последовавшие за смертью святого Стефана имели глубокий промыслительный смысл: «Гонение это послужило причиной того, что христианство , сосредоточенное до тех пор только в Иерусалиме, теперь начинает распространяться по окрестным городам и странам» 82 . Дееписатель довольно подробно описывает деятельность святого Филиппа в Самарии. И действительно, миссия этого одного из семи диаконов имеет величайшее историческое значение, ибо «Самария была первой неиудейской областью, огласившейся проповедью Евангелия, и самаряне образовали первое зерно Церкви Христовой из неиудеев» 83 . Проповедь святого Филиппа имела здесь большой успех: многие самаряне поверили Филиппу, благовествующему о Царствии Божием и о имени Иисуса Христа, а потому крестились и мужчины и женщины 84 , вследствие чего «обращение ко Христу самарян было весьма важным событием в жизни юной Церкви. Оно обозначало, что к древу Церкви прививается новая ветвь и что наступило время перенесения проповеди Евангелия за пределы иудейской национальности. Нужна была апостольская санкция совершившемуся факту, нужно было подтверждение правильности образа действий диакона Филиппа. Поэтому окончательное приобщение новообращенных самарян к Церкви совершено было самими апостолами. Когда до иерусалимской общины дошло известие об обращении самарян, к ним были посланы верховные апостолы Петр и Иоанн. Возложением рук они низвели Святого Духа на новокрещеных. Через обличение Симона Волхва, желавшего купить за деньги благодатный дар низведения Святого Духа, апостолы приняли меры к ограждению насаждавшегося в Самарии христианства от примеси языческих суеверий. После этого, на обратном пути в Иерусалим, апостолы, продолжая дело Филиппа, огласили проповедью Евангелия многие самарянские селения 85 " 86 . |
|
|
