| Слова «Я посылаю тебя» – аналогичная предыдущим формула дарования служения. Она также неоднократно встречается в Евангелии, особенно в 17й главе Иоанна. И всегда они вкладывается в уста Божии, или это слова Самого Иисуса: «Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир» ( Ин.17:18 ). Это особая сакральная формула – формула власти свыше. У Ионы: «И было слово Господне к Ионе вторично: встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в ней, что Я повелел тебе» ( Ион.3:1–2 ). Слова «Встань, иди, проповедуй [возвещай]» – также вполне известная новозаветная формула поставления на служение. Она нередко используется частично, но может применяться и полностью (см., например, Мф.28:10 ; Деян.9:15 ). У Амоса: «Господь взял меня от овец и сказан мне Господь:“иди, пророчествуй к народу Моему, Израилю»» ( Ам.7:15 ). Это довольно редкая формула поставления «иди, пророчествуй», хотя по смыслу она близка или даже тождественна формуле Исаии. Итак, мы выделили шесть этапов в призвании пророка. Это общая структурная схема, которую полностью можно увидеть лишь у Исаии. У некоторых пророков она сложнее, например, у Ионы, с его отвержением призвания, а, затем, вторичным призванием. Большинство же пророческих книг не описывают полностью эту структуру, довольствуясь двумя этапами: призывом к пророчеству и поставлением на служение, т. е. первым и шестым этапами. У Захарии: «В восьмом месяце, во второй год Дария, было слово Господне к Захарии, сыну Варахиину, сыну Аддову, пророку: прогневайся Господь на отцов ваших великим гневом, и ты скажи им: так говорит Господь Саваоф: обратитесь ко Мне…» ( Зах.1:1–3 ). Здесь фиксируются только эти два события в жизни пророка: «было к нему слово Господне» и дарование служения – «ты скажи им». У некоторых пророков призвание излагается еще проще – первый и шестой этапы сливаются и становятся практически неразличимыми. У Аггея, Михея, Софонии, Иоиля, Осии формула призвания очень проста: «в такой-то год такого-то царя или таких-то царей [или такого-то события] «было слово Господне» к пророку такому-то, сыну такого-то». |
| Schmidt, Studien zur Priesterschrif (BZAW 214) Berlin 1993; O.H. Steck, Aufbauprobleme in der Priesterschrift, in: FS K. Koch, Neukirchen-Vluyn 1991, 287–308; M. Vervenne, The «P» Tradition in the Pentateuch: Document and/or Redaction?, in: C. Brekelmans/J. Lust (Hg.), Pentateuchal and Deuteronomistic Studies (BETL 94) Leuven. 1990, 67–90; P. Weimar, Sinai und Schöpfung. Komposition und Theologie der priesterschriftlichen. Sinaigeschichte: RB 95, 1988, 337–385; E. Zenger, Gottes Bogen in den Wolken. Untersuchungen zu Komposition und Theologie der priesterschriftlichen Urgeschichte (SBS 112) Stuttgart 2 1987. 1. Памятники священнической литературы «Те, кто обращается к Священническому писанию после Второзакония (см. выше, C.IV), сразу замечают трезвость и строгость – черты характерные для изложения материала в этом произведении. В Книге Второзакония есть что-то берущее за душу; в то же время она неустанно ищет путь и к рассудку читателя, в ней есть готовность объяснять и объяснять без конца... Коротко говоря, Второзаконие полностью сориентировано на своего слушателя или читателя, на его возможности богословского познания. Что касается Священнического писания, то в нем полностью отсутствует живое стремление к объяснению» (G. Von Rad, Theologie des Alten Testaments I, München 4 1962, 245). «Стремление к объяснению» Священнического писания заложено в его особенном, неповторимом языке и в его мыслительном строе, для которого характерна тенденция к богословскому упорядочению, систематизации. Священнические тексты обладают настолько яркими формальными и содержательными особенностями, что их могут без труда распознать не только специалисты, но и люди, далекие от изучения Библии. 1.1 Любовь к формулам, устойчивым формулировкам и повторам Изобилующий повторами и формулами, сжатый стиль священнических текстов можно показать на примере рассказа о сотворении мира в Быт.1:1–2 :4а. Изображение двух первых дней творения послужит наглядной иллюстрацией: (1:3) И сказал Бог: да будет свет. Формула, вводящая прямую речь Распоряжение о первом акте И стал свет. творения Первый акт творения по слову Бога И увидел Бог свет, что он Формула одобрения хорош; и отделил Бог свет от тьмы. Разделение И назвал Бог свет днем, а тьму Дарование имени ночью. И был вечер, и было Формула дня утро: день один. И сказал Бог: Формула, вводящая прямую речь Да будет твердь Распоряжение о постоянной форме посреди воды, существования И да отделяет она воду от И создал Бог твердь; Творение через деяние Бога И отделил воду, которая под твердью, От воды, которая над твердью. И стало так. Формула соответствия И назвал Бог твердь небом. Дарование имени И был вечер, и было утро: |
| А если Христос есть и в самом деле Тот, Кем Он Себя называл ( От начала Сущий [Ин. 8, 25]) и Каким Его познала Православная Церковь, то что еще искать в других религиях? Сам Бог, Сама Вечность пришла к нам и сказала о пути спасения – а мы хотим «дополнить» Ее обрывками плохо понятых буддизма и язычества? Как Он Сам расценивает такое поведение, Он ясно сказал еще в ветхозаветную пору. Это – прелюбодеяние. Библейская формула «Бог один» (см.: Исх. 20, 2–3) – это эксклюзитивистская, исключающая формула. Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет притом: «пойдем вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им», – то не слушай слов пророка сего, или сновидца сего; ибо чрез сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы Господа, Бога вашего, от всего сердца вашего и от всей души вашей (Втор. 13, 1–3). Когда Бог говорит Моисею первую заповедь: «Бог один», Он не имеет в виду, что тем самым Моисею открывается «эзотерическая» тайна – имен, дескать, богов много, а на самом деле все религии говорят об одном и том же Едином Боге. Пантеистическая же формула «Бог един», напротив, инклюзитивистская: она вбирает в себя самые разные формы духовного движения. Заповедь Моисея понимает «единый» как «единственный»: «Нет иных богов!» Бог Библии называется Единым – потому что исключает иных богов. «Бог» современного религиозного китча называется «единым», потому что вбирает всех богов. Вообще, много странностей у современной интеллигенции. Она, например, не знает Библии, не верит Библии и не признает ее боговдохновенности. Но при этом она свято верит в то, что Православная Церковь неправильно понимает Библию и исказила ее. Еще занимательнее, что ради чаемого «примирения религий» интеллигенция готова их все уничтожить, – превратив их в безрелигиозную моралистику… О последней мечте российской интеллигенции замечательно сказал современный публицист Максим Соколов: «Член Политбюро ЦК КПСС, «отец перестройки» академик А.Н. |
| В глазах Библии, в глазах Ветхозаветной Церкви это все равно, что просто остаться язычником, и даже, пожалуй хуже: знающий истинного Бога и остающийся в служении идолам хуже обычного простосердечного язычника. Библейская формула «Бог един» – это эксклюзитивистская формула. «Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет потом: „пойдем вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им“, – то не слушай слов пророка сего, или сновидца сего; ибо чрез сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы Господа, Бога вашего, от всего сердца вашего и от всей души вашей» ( Втор. 13:1-3 ). Когда Бог говорит Моисею первую заповедь – «Бог один», он не имеет в виду, что тем самым Моисею открывается эзотерическая тайна – имен, дескать, богов много, а на самом деле все религии говорят об одном и том же Едином Боге. «Моисей, если хочешь, называй Меня Кришной. А ты, Аарон, можешь по вторникам звать меня Зевесом, а по пятницам хоть Астартой. А будет желание – молитесь так – „О, Карлсон, иже еси на крыше!“. Пантеистическая формула «Бог един», напротив, инклюзивная: она вбирает в себя самые разные формы духовного движения. Заповедь Моисея имеет в виду «единый» как «единственный» – «нет иных богов!». Бог Библии называется Единым – потому что исключает иных богов. «Бог» современного религиозного китча называется «Единым», потому что вбирает всех богов. Если бы Бог Библии воспринимался как один среди многих иных богов, как одна из многих эманаций Единого, наряду с Ним было бы естественно почитать иные божества. Как писал апологет язычества Цельс, «Кто почитает нескольких богов, тем самым делает приятное Богу, поскольку он почитает нечто от великого Бога. Поэтому, если кто почитает и боготворит всех (приближенных Бога), он не оскорбляет Бога, которому все они принадлежат… Право же, тот, кто, говоря о Боге, утверждает, что только одного можно назвать Господом, поступает нечестиво, так как он тем самым разделяет царство Божие, создает в нем раздор, как будто бы существовали (две) партии и имелся какой-то другой, противостоящий Богу» (Против Цельса. 7,2 и 8,11). |
| В заповедях, которые весьма условно мы смеем назвать библейской «конституцией» (ибо они основа всех прочих законодательных положений), в качестве «преамбулы» лишь фиксируется, что Бог основа и источник права. В этом плане чрезвычайно интересна «юридическая техника» заповедей. Предельно четкая композиция этой «конституции» не оставляет никаких сомнений в ее глубокой продуманности в движении от общего к частному, от основы к деталям. Первые же ее «статьи» устанавливают основу: отношения человека с Богом. С самого начала фиксируется основа основ небесный источник жизни («Я Господь, Бог твой») и свободы («Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства»). Далее приводится формула свободы («не делай себе кумира, [...] не поклоняйся им и не служи им»), формула истины («Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно»), формула труда для себя («Шесть дней работай») и для Бога («а день седьмой суббота Господу, Богу твоему»). Вот здесь и стыкуются небесное и земное, и отсюда, с этого стыка заповеди переходят «на землю», эксплицируя всё вышесказанное в сферу человеческих отношений. Они заново возвращаются к источнику жизни, на сей раз земной («Почитай отца твоего и мать твою, [...] чтобы продлились дни твои на земле»). Последние пять заповедей устанавливают границы земной свободы и тем самым формируют механизмы обеспечения неприкосновенности прав: на жизнь («Не убивай»), на семью («Не прелюбодействуй»), на собственность и на продукты собственного труда («Не кради»), на истину («Не произноси ложного свидетельства»), и в завершение вновь апеллируют к духовному началу в человеке, обязывающему его к внутренним запретам на те же действия («Не желай жены ближнего твоего; не желай дома ближнего твоего» и пр.). Как видим, здесь теснейшим образом переплетаются юридические и моральные нормы. Так мы вплотную подошли к вопросу об ограничениях прав. Достоинство человека источник его прав, мораль источник их ограничений. В основополагающих международных документах по правам человека, как и в конституциях разных государств, неизменно подчеркивается, что права человека могут быть ограничены лишь для обеспечения прав других (прочие обоснования: безопасность государства, общественный порядок и др., лишь варианты этой формулировки). |
| Выражение «креститься во имя Иисуса Христа» напоминает сходные выражения в Деян. 2:38 («да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа»), 8:16 («а только были они крещены во имя Господа Иисуса»), 19:5 («крестились во имя Господа Иисуса»), 22:16 («крестись и омой грехи твои, призвав имя Господа Иисуса»), а также в Рим. 6:3 («крестившиеся во Христа Иисуса») и Гал. 3:27 («во Христа крестившиеся»). Из этих формулировок ученые нередко делают вывод, что в раннехристианской Церкви крещение совершалось во имя Иисуса Христа (или во имя Господа Иисуса) и лишь на более позднем этапе – в связи с развитием тринитарного учения – появилась формула «во имя Отца и Сына и Святаго Духа», отраженная в Евангелии от Матфея ( Мф. 28:19 ). Автором этой формулы, считают ученые, придерживающиеся такого мнения, является не Иисус Христос, а Матфей, заимствовавший ее из литургической практики своей общины 303 . Одни исследователи полагают, что крещение во имя Отца и Сына и Святого Духа существовало в сирийской Церкви, к которой принадлежал Матфей 304 . Другие, напротив, считают, что в словах из Евангелия от Матфея не следует видеть крещальную формулу: они лишь описывают то, что совершалось в крещении 305 . Между тем тринитарная формула зафиксирована во всех известных памятниках, отражающих крещальную практику древней Церкви 306 . Рукописная традиция Евангелия от Матфея, в свою очередь, не дает никаких оснований для предположения о том, что тринитарная формула была кем-то добавлена к первоначальному тексту: она содержится во всех известных рукописях этого Евангелия. Есть веские основания считать, что с самого начала бытия Церкви крещение совершалось, по заповеди Иисуса, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Что же касается упоминаний о крещении «во имя Господа Иисуса» в Деяниях, то их-то как раз совсем не обязательно интерпретировать в смысле крещальной формулы: это выражение может означать вступление в число учеников Христа через принятие заповеданного Им крещения. Несколько дней, которые Петр пробыл у Корнилия, были посвящены послекрещальной катехизации. Судя по рассказу Луки, предкрещальная катехизация была в данном случае весьма краткой, и Петру необходимо было остаться в доме Корнилия, чтобы более подробно рассказать о Христе и преподать всем крестившимся основы Его учения. |
| Главной темой Книги Захарии – так же как и предшествующей Книги Аггея (см. выше) – является значение (нового) Храма для обновленного Иерусалима, в свою очередь, представляющего собой центр райского творения и обретающих покой народов: «И будет в тот день, живые воды потекут из Иерусалима, половина их к морю восточному и половина их к морю западному: летом и зимой так будет. И Яхве будет Царем над всею землею; в тот день будет Яхве един, и имя Его едино» ( Зах.14:8 слл.). Эта тема развивается в трех вариантах, отчетливо разграниченных посредством системы заглавий. Первая часть (главы 1–8) связывается, как и в Книге Аггея, воедино при помощи структурирующих заглавий (1:1; 1:7; 7:1: в датировках содержится ссылка на время правления персидского царя Дария I + формула передачи слов). Вторая (главы 9–11) и третья часть (главы 12–14) могут быть выделены в отдельные единицы текста благодаря заглавию «пророческое слово» в 9:1 и 12:1, с которого начинается также следующая Книга пророка Малахии (см. ниже) и, кроме того, отрывки в книгах пророков, посвященные теме (иноземных) народов (особо ср. Ис.13–23 ). Для обозначения трех частей 1–8, 9–11, 12–14 (каждая из которых имеет собственную историю создания) исследователи (по аналогии с Книгой Исаии) иногда используют обозначения Прото- (первый), Девтеро- (второй) и Трито- (третий) Захария. (1) Первая часть (главы 1–8) делится тремя заглавиями 1:1; 1:7; 7:1 на три неравных по длине отрезка 1:1–6; 1:7–6:15; 7:1–8:23. Два внешних отрезка связаны друг с другом посредством общей темы и ключевых слов. Они образуют рамку вокруг центрального отрывка, который, в свою очередь, построен концентрически (палиндромически). 1:1–6 Датировка: окт./нояб. 520г. Тема: «обратитесь ко мне, и Я обращусь к Пророчество + формула передачи слов вам» (1:3).Ключевые слова: отцы ваши, бывшие пророки, гнев Божий 1:7–6:15 Датировка: 15 февр. 519г. + Цикл видений формула передачи слов («ночные видения») 7:1–8:23 Датировка: 7 дек. 518г. + Тема: «так опять Я определил в эти дни |
| Жизнь каждого святого есть, таким образом, жизнь во Христе. Не случайно именно так — «Моя жизнь во Христе» — назвал книгу о своем духовном делании св. Иоанн Кронштадтский. Святой, кем бы он ни был, каждый святой может воскликнуть вместе с апостолом Павлом: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал 2:20). Святой, и это необходимо четко осознавать, не развивает, а раскрывает Евангелие, идет не от Евангелия, а к Евангелию. Не развивает свою теорию, опираясь на Новый Завет и отталкиваясь от него, а в течение своей жизни все больше и больше погружается в Новый Завет, все ближе и ближе приближается к аутентичному подражанию Христу. Всеобъемлющая формула святости содержится в новозаветной книге Деяний апостолов, где Петр, видя всеобщее изумление после того, как по его слову исцелился хромой, восклицает: «Что дивитесь сему, или что смотрите на нас, как будто бы мы своею силою или благочестием сделали то, что он ходит. Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса… И ради веры во имя Его, имя Его укрепило сего, которого вы видите…» (3:12-16). «Нищие духом» Первые плоды на пути подражания Христу заключаются в том, что евангельские блаженства (начало Нагорной проповеди — Мф 5:3-12) мало-помалу начинают узнаваться в жизни подвижника, который раскрывается как кроткий, алчущий и жаждущий правды, милостивый, чистый сердцем, миротворец и т. д. Но в первую очередь каждый святой раскрывается как «нищий духом». Что означает эта знаменитая формула, известная всем и в то же время никому не понятная? Как передать ее средствами современного русского языка? Постараемся дать здесь чисто филологический ее анализ. «Нищие» (евр. анавим) вообще занимают большое место в Библии (см., например, псалом 34, стихи 7-9): Сей нищий воззвал, — и Господь услышал, И спас его от всех бед его. Ангел Господень ополчается Вокруг боящихся Его и избавляет их. Вкусите и увидите, как благ Господь! Блажен человек, который уповает на Него! По сути дела, формула «блаженны нищие» присутствует уже здесь. В отличие от богатых, которые могут надеяться на свое богатство, на дружеские и, главное, деловые связи и т. п., и от бедняков, которые тоже могут надеяться: на свой клочок земли и снятый с него урожай, — нищему надеяться не на кого и не на что; единственная его надежда — на Бога, поэтому у Луки Иисус говорит: «Блаженны нищие…». И далее: «Блаженны алчущие ныне…» (6:20-21). |
| Многочисленные послания св. Гормизда свидетельствуют о том, что он был увлечен одной главной целью, на достижении которой он сосредоточил все свои усилия – добиться торжества вероучения, принятого на Халкидонском Соборе. Его позиция была твердой и непреклонной: «Принимать «Томос» св. Льва и сохранять в диптихах имя Акакия – это вещи взаимоисключающие.» (Epístola XLVII). Приводимая ниже т.н. «Формула Гормизда», представляющая собой исповедание веры, предлагаемое для всех, кто хочет быть в общении со Вселенскою Церковью, подтверждало эту его твердую позицию. Эта «Формула» также, по-видимому, была первым столь определенным выражением мысли: принадлежать к Церкви и быть в единении с Римом – это утверждения тождественные. Как уже отмечалось, этот документ имел особое значение для догматических определений I Ватиканского Собора, особенно для конституции «Pastor aetemus», определившей непогрешимость (т.е. безошибочность) Римского Папы, в вопросах вероучения, когда он проповедует «ex cathedra». Сохранились и многие другие послания Гормизда, особое место среди которых занимает переписка с Эннодием, епископом Павийским, замечательным латинским писателем и поэтом. Их соединила дружба с тех пор, когда они, будучи еще диаконами, во время схизмы, произошедшей при выборах Симмаха, оба выступили на стороне законного Папы. В дальнейшем, когда Гормизд стал епископом Рима, а Эннодий епископом Павии, Гормизд дважды, в 515 и 517 гг., доверял своему другу ответственные посольские миссии в Константинополь (Monumenta Germaniae Histórica. Auctores antiquissimi. – T. 7.). 16 «Формула гормизда» Первое, что необходимо для спасения – это хранить правило истинной веры и не отступать от постановлений Святых Отцов. Никто не может обойти молчанием изречение Господа нашего Иисуса Христа: «Ты Петр [и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада ее не одолеют. И дам тебе ключи Царства Небесного; а что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, а что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах»] ( Мф. 16, 18 – 19 ). |
| Начальные слова речи: «Так сказал Господь Саваоф» (2а) весьма обычны в пророческом словоупотреблении, как вступительная формула при возвещении пророками Божественного откровения. Наиболее часто формула эта, именно с включением имени Саваоф, встречается, кроме пророка Аггея, еще у пророков: Исаии, Иеремии, Захарии, Малахии. Нужно, поэтому, отвергнуть мнение Марти, будто частым повторением упомянутой формулы пророк Аггей обнаруживает слабость или неясность сознания своего Божественного посланничества и желает придать своим словам Божественный авторитет, который в интенсивной степени присущ был древним пророкам (с. 382) Бесспорно, напротив, формула эта очень употребительна именно у прежних пророков, у которых, по предположению Марти, было особенно живо сознание своего посланничества от Бога. Сущность делаемого пророком от лица Иеговы народу упрека в ст. 2 и 4 состоит в указании того резкого контраста, какой создавался преувеличенною заботою народа о собственных частных жилищах и – полным небрежением к созданию храма, представлявшего зрелище запустения: сами иудеи, по крайней мере, богатейшие из них, обитали «в домах, украшенных и благоустроенных, и предназначенных не столько для удовлетворения нужд, сколько для роскоши, в то время, как жилище Божие, в котором было Святое Святых, херувимы и стол предложения хлебов: поливался дождями, загрязнялся от недостатка присмотра и подвергался действию палящих лучей солнца» (блаж. Иероним, с. 323). Агг.1:5 . Посему ныне так говорит Господь Саваоф: обратите сердце ваше на пути ваши. Агг.1:6 . Вы сеете много, а собираете мало; едите, но не в сытость; пьете, но не напиваетесь; одеваетесь, а не согреваетесь; зарабатывающий плату зарабатывает для дырявого кошелька. Агг.1:7 . Так говорит Господь Саваоф: обратите сердце ваше на пути ваши. Пророк весьма употребительным у него обращением к народу (ст. 5 ср. ст. 7) призывает размыслить о последствиях выше ( Агг.1:2, 4 ) изображенного поведения народа в отношении постройки храма. Пророк говорит как бы так: «водитесь здравым помыслом, будьте судиями своих начинаний, и дознайте, сколько разности между ревностию о божественном и нерадением» (блаж. Феодорит, с. 59). «Потом говорит, что, расточая много семян, собирали они весьма мало плодов, отчего всегда терпят голод и жажду, и никогда не насыщаются, но живут в нищете и бедствуют, так что не имеют у себя необходимой одежды» (там же). «Никакой труд тех, которые устроили дома свои и нерадиво отнеслись к дому Божию, не имел успеха» (блаж. Иероним, с. 325). |
|
|
