| Подобное сему упоминается и в Апокалипсисе: Ангел видел запечатленных из всех колен Израильских, кроме Данова, ибо оно, как породившее антихриста, не удостоилось сопричислиться к избранным Божиим (см. гл.7). Св. Андрей Кесарийский пишет, что «колено Даново не причислено к остальным, ибо из него родится антихрист; вместо него упомянуто колено Левиино, которое, как священническое, в число колен не входит (Толк. на Апок. слово 7)». По достижении известного возраста антихрист явится в мир. Как Иисус Христос явился своею проповедью прежде всего к Иудеям, так и антихрист, по происхождению – необрезанный жидовин, придет сперва к Евреям – Жидам, а потом привлечет и другие племена. Не верующие во Христа Иудеи примут антихриста с великою радостью; они уверуют в него, как в Мессию, обещанного пророками – О таком заблуждении упорно-неверующих Иудеев говорит Сам Господь: Я пришел во имя Отца Моего и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете ( Ин.5:43 ). То-же самое утверждаешь и Ап. Павел: за то,что они не приняли любви истины для своего спасения, за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду ( 2Сол.2:10–12 ). Согласно с сими словами Божественных Писаний толкуют и Святые Отцы: Иоанн Златоуст , Кирилл Александрийский , Григорий и Иоанн Дамаскин . Последний говорит: «Иудеи не приняли Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия; примут же обманщика, который сам себя именует Богом (ibid)». Глава V. Ложные чудеса антихриста О чудесах антихриста упоминается в Евангелии от Матфея: дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных ( Мф.24:24 ; ср.: Мк.13:22 ). Множественное число сказуемого «дадут» указываете на то, что ложные чудеса будут творить не только антихрист, но и его последователи. Избранный сосуд Божий, Апостол Павел, говорит: его пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и с великим неправедным обольщением ( 2Сол.2:9–10 ). В толковании на сии слова Св. Иоанн Златоуст рассуждает: «со всякою силою и знамениями и чудесами ложными – сказал, т. е. антихрист покажет всякую силу и все, что возможно, к обольщению, но не сделает ничего истинного (Беседа 4)». И сотворит велие знамения, говорится в Апокалипсисе, так что и огонь низводит с неба на землю пред людьми. И чудесами, которые дано было ему творить, он обольщает живущих на земле ( Апок.13:13–14 ; сравн.: Апок.16:14;19:20 ; Мф.24:24 ). Антихрист, по отеческим толкованиям, будет великий чародей и волхв. Диавол, пребывающий в нем с рождения, сотворит чрез него и ложные чудеса – одни мнимо, другие естественным образом, как некогда творили Египетские мудрецы. |
| При нем музыка, как и пение, были введены в ежедневное богослужение, как его необходимые части. По свидетельству книги Паралипоменон, он поставил на службу пред ковчегом Господним некоторых из левитов, чтобы они славословили, благодарили и превозносили Господа, Бога Израилевна: Асафа главным, вторым по нем Захарию, Иеиела, Шемирамофа, Иехиила, Маттафию, Елиава и Ванею, Овед-Едома и Иеиела с псалтирями и цитрами, и Асафа для игры на кимвалах, а Ванею и Озиила, священников, чтобы постоянно трубили пред ковчегом Завета Господня ( 1Пар. 16:4–6 ). Впоследствии Давид, вместе с начальниками войска отделил на службу при скинии сыновей Асафа, Емана и Идифума 135 , чтобы они провещавали на цитрах, псалтирях и кимвалах. Все они, под руководством отца своего, пели в доме Господнем с кимвалами, псалтирями и цитрами в служении в доме Божием, по указанию царя или Асафа, Идифума и Емана. «И было число их с братьями их, обученными петь пред Господом, всех знающих сие дело, двести восемьдесят восемь» ( 1Пар. 25:1, 6–7 ). Все они были разделены на 24 чреды, по 12 человек в каждой чреде (ibid. 8–31), из которых четыре чреды принадлежали к роду Асафа, шесть – Идифума и четырнадцать – Емана. Каждая чреда имела своего начальника (менаццеах), которому она повиновалась. Такой порядок в распределении труда по пению и музыке между левитами перешел и в храм Соломонов и сохранялся более или менее неизменно до разрушения первого храма. Правда, при царях идолопоклонниках он мог несколько задерживаться в своем исполнении, но зато цари благочестивые, как Езекия и Иосия, восстановляли его в том самом виде, как это было установлено при Давиде (2Пар. 29и д.; 35:15). Даже разрушение храма при Навуходоносоре и вавилонский плен не уничтожили этого установления Давидова. Много левитов-певцов, потомков Асафа, возвратилось с Зоровавелем из плена в Иерусалим: по Неем. 7:44–140 человек, а по Ездр. 2:41–128 . Благодаря им и их потомкам богослужение во втором храме, а также чрезвычайные празднества опять стали сопровождаться музыкой и пением (ср. |
| Так, Варнавы апостола Послание говорит о «новом законе Господа нашего Иисуса Христа» ( Barnaba. Ep. 2. 6). Христ. богословы сщмч. Ириней Лионский и мч. Иустин Философ формулируют содержание этого нового закона, встраивая требования Иисуса Христа в нравственно-религ. заповеди ВЗ. Согласно их мнению, Иисус Христос лишил силы только народные обычаи и культовые законы ВЗ, которые с самого начала были определены исключительно для Израиля ( Iust. Martyr. Dial. 44. 2; Iren. Adv. haer. IV 15; 25. 1). И напротив, Он утверждал те нравственно-религ. заповеди, к-рые были действенны еще до Синайского законодательства. Это универсально значимые принципы, ибо они согласуются с тем, что праведно и благо по природе ( Iust. Martyr. Dial. 45. 3-4; 47. 1-2; Iren. Adv. haer. IV 15. 1). Согласно раннехрист. авторам, они были собраны и обобщены в декалоге, к-рый Иисус Христос, взяв за основу, расширил и превзошел Своей двойной заповедью любви (Ibid. IV 16. 3-4; Iust. Martyr. Dial. 93. 2). В этом учении развивается представление о ступенчатой этике: от ветхозаветной к новозаветной. Эта «этика двух ступеней» позднее была дополнена представлением о 3 «евангельских правилах»: об отказе от брака, от имущества и от своей воли ( Goppelt. 1980. S. 157). Они выступают как вершина совершенства: «...Есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит» (Мф 19. 12); «...если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим» (Мф 19. 21); «...кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк 10. 43-44). Такой взгляд на евангельскую этику справедлив лишь в том, что наставления Иисуса Христа предполагают пребывание закона, однако он упускает из виду, что наставления Иисуса Христа не могут быть объединены с законом, ибо они антитетически, качественно отличаются от него. В новейшее время наметилась тенденция (напр., у Бультмана) сводить этические указания Иисуса Христа к единственному принципу, а именно к личному нравственному решению человека. |
| Центральным для развития христ. представлений о Л. как о враге человеческого рода стал засвидетельствованный в Евангелии от Луки ответ Иисуса Христа 70 ученикам, к-рые после исполнения своей миссии вернулись к Нему с радостью о том, что им «и бесы повинуются». Иисус говорит им: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам» (Лк 10. 17-19). В христ. традиции Л., денница, противопоставляется Христу, Который Сам подобен «светильнику, сияющему в темном месте», и «утренней звезде (φωσφρος) в сердцах» верующих (2 Петр 1. 19). В кн. Откровение Иоанна Богослова, говорящей о последних временах, Иисус свидетельствует о Себе, что Он «корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя» (Откр 22. 16; ср.: 2. 28). Отголосок библейского рассказа о падении денницы встречается в ветхозаветной апокрифической Еноха первой книге . Тайновидец повествует о том, как звезда, упавшая с небес, вступила в стадо пасущихся коров; за ней последовали мн. др. звезды, также присоединившиеся к коровам, к-рые после этого стали рождать слонов, верблюдов и ослов. Внутри стада возникла вражда, одни животные начали пожирать других, и все стадо внушало ужас «сынам земли», к-рые трепетали перед ним, пытаясь скрыться (1 Енох 86). В другой части книги падение ангелов описывается как схождение небесных стражей к земным женщинам (ср.: Быт 6. 1-4); их ждет наказание, и грех этот не может быть прощен (1 Енох 12). Первым из христ. авторов отождествил царя Тира из пророчества Иезекииля с диаволом Тертуллиан : «Ведь под именем князя Сора (Тира) подразумевается диавол: «И было ко мне слово Господа, гласящее: Сын человеческий, начни плач о князе Сора и скажи: Это говорит Господь; ты - то, в чем распечатывается подобие, т. е. ты снял печать с непорочности образа и подобия, венец красоты». Это сказано ему как самому выдающемуся из ангелов, как архангелу, как мудрейшему из всех» ( Tertull. Adv. Marcion. II 10. 3). Тертуллиан объясняет, что обличение пророка не могло относиться к земному царю, «потому что никто из людей не был рожден в Божьем раю, даже сам Адам, который туда, скорее, был перенесен; и никто не был поставлен вместе с Херувимом на святой горе Божьей, т. е. на небесной вершине, о падении сатаны с которой свидетельствует Господь» (Ibidem). Речь, по его мнению, идет об ангеле, к-рый был «мудрейшим до своего превращения в дьявола» и «настолько благ по установлению, насколько порочен по своей воле» (Ibid. II 10. 2). |
| Что сказано о благодати, то должно сказать и о вере в благодать 56 . Если принципы веры и дел закона так противоположны, то с явлением закона, требующего дел, не отменялось ли обетование завета о Христе и самая вера? По-видимому, «если по закону наследство, то уже не по обетованию» ( Гал. 3:18 ). Не потеряло ли поэтому свою силу последнее? – Нет. Если даже человеком утвержденного завещания никто отменить не может (ср. – 15), то тем более – обетования, данного Самим Богом. Не мог его отменить, по своей верности (ср. Рим. 3:4 ), и Сам Бог, подтвердивший клятвою непреложность его ( Евр. 4:17 ). Таким образом обетование должно было существовать рядом с законом дел, несмотря на несовместимость принципов того и другого. Оно действительно и существовало. Давид, бывший под законом, называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: «блаженны, чьи беззакония прощены, и чьи грехи покрыты; блажен человек, которому Господь не вменит греха» ( Пс. 31:1,2 ; Рим. 4:6–8 ). Иеремия говорит: «вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней: вложу законы Мои в душу их и напашу их на сердцах их;... Я буду милостив к неправдам их и грехов их и беззаконий не вспомяну более» (31:32. 34; Евр. 8:10,12 ). Аввакум пишет: «праведный верою жив будет» (2:4; Рим. 1:17 ). Многие и другие пророки от лица Божия подтверждали силу обетований Божиих» (ср. Рим. 1:2 ). § 14 νμος παιδαγωγς μν ες Χριστν. ( Гал. 3:24 ). Но если обетование непреложно (ср. Рим. 4:16 ) и не отменялось законом, то не противоречил ли ему закон дел? (ср. Гал. 3:21 ). Он противоречил бы обетованию в том случае, если бы имел одну с ним цель, именно оправдание человека. Но закон не мог иметь такой цели, во-первых потому, что наследство в праведности дано было уже ранее по обетованию (ср. Гал. 3:18 ), и во-вторых потому, что закон, как показал психологический опыт и история, не давал и не мог дать оправдания. Если бы закон мог животворить, то праведность действительно была бы от закона (ср.–21), и в таком случай он противоречил бы обетованию закона о Христе (ibid.). |
| Ягве создал вселенную, Он Бог неба и земли; стало быть, Он и Бог всех богов. Он – Бог истории, а следовательно, и самый политеизм, как самое крупное и общее историческое явление, не мог произойти без Его произволения: самые боги, господствующие над народами, поставлены над ними Его волей. Взирая на солнце, луну, звезды и все воинство небесное, Израиль не должен поклоняться и служить им, так как Ягве уделил их прочим народам, а Израиля взял Себе (уже Вт. 4, 19–20) . С другой стороны, однако, сознание лжи языческого политеизма и общей неправды и зла, господствующего на всей земле, вызывало убеждение, что корни этого зла и неправды лежат глубже эмпирической действительности, – в тех самых началах, которым служат народы и которые управляют ими. Самые ангелы, самые небеса нечисты перед Богом (Иов, 4, 18 и 15, 15), и суд Божий коснется не только народов и царей земных, но и богов, их духовных князей. Бог судит и горних (ibid. 21, 24); уже в древности над всеми богами египетскими совершил Он суд (Исх. 12, 12; Иис. Нав. 23, 3). В день гнева Господня «истлеет все небесное воинство и небеса свернутся, как свиток книжный; и все воинство их падет, как спадает лист с виноградной лозы и как увядший лист со смоковницы, ибо упился меч Мой в небесах», говорит Господь (Ис. 34, 3–5). В дивном псалме (81) изображается суд Божий в сонме богов, которые творят неправду и не судят, как им заповедал Господь: за это боги и сыны Всевышнего умрут, как люди, и падут как человеческие князья: «восстани, Боже, суди земли, яко Ты наследиши во всех языцех " . – 269 – В видении Даниила (8,10 сл.) Бог является вождем воинства небесного и Владыкою владык; народы – евреи, персы, греки – имеют своих князей на небесах, и Михаил, князь еврейского народа, борется вместе с Гавриилом против «князя персидского» (10, 11). Но Ягве есть Владыка владык и в день суда Своего посетит «воинство выспреннее на высоте и царей земных на земле, и будут собраны вместе как узники в ров… и после многих дней будут наказаны» (Ис. |
| «Философия имени», стр. 6–7, 8 2840 Ibid., стр. 8. См. «Античный космос», стр. 63. 2841 Ibid., стр. 12. 2842 См. критику идеи «чистого ощущения» Ibid., стр. 184. 2843 Ibid., стр. 18. Утверждение Лосева об «антиметафизичности диалектики» (Ibid., стр. направлено против выключения из сущего момента меоничности. 2844 Ibid., стр. 91—2. 2845 См. ibid., стр. 155, 164, 237, 242. 2846 Ibid., стр. 165. 2847 Ibid., стр. 217. Есть у Лосева немало мест, посвященных положительному (совер¬шенно в духе христианской метафизики) учению о теле, — мы отпускаем их только, чтобы не затя¬гивать нашего изложения. См. особенно стр. 237, 183 («тело человека — орудие выражения неисповедимых тайн вечности » и т. д.). 2848 Ibid., стр. 165. 2849 Ibid., стр. 165. 2850 Ibid., стр. 121. 2851 Ibid., стр. 52. Этот мотив очень сильно выражен в диалектических анализах Карсавина (см. главу V). 2852 Невозможно отделаться от впечатления, что все это учение о меоне у Лосева навеяно учением Соловьева об Абсолюте и его «другом». 2853 Ibid., стр. 87. 2854 Ibid., стр. 90. 2855 Ibid., стр. 91. 2856 Ibid., стр. 90—91. 2857 Ibid., стр. 115. 2858 Ibid., стр. 163. 2859 «Античный космос», стр. 20, 325, 111. 2860 См. особенно интересное и примечательное предисловие к книге Ал. Булатовича «О почитании имени Божьего». 2861 «Философия имени», стр. 181. 2862 Из книги Лосева неясно, была ли ему известна замечательная метафизика света, как она строилась в средневековой философии; думаю, что скорее — нет. 2863 «Философия имени», стр. 181—182. 2864 Ibid., стр. 166. 2865 Ibid., стр. 169—70. 2866 Ibid., стр. 172. 2867 Ibid., стр. 180. 2868 Ibid., стр. 194. 2869 Ibid., стр. 203. 2870 См., напр., ibid., стр. 202, также на стр. 201—202 учение о том, что «осмысленное общение с вещью, с людьми… возможно только в имени вещи». 2871 Ibid., стр. 47. 2872 Ibid., стр. 206. 2873 Ibid., стр. 206—212, 223, 240. 2874 Лосский. «Философия и психология в Сов. России» («Современ. зап.»). 2875 См. более подробно в моем этюде «Проблема софийного понимания и преодоления платонизма» («Путь»). 2876 |
| В области теории международного права Г. дал характеристику обещаниям, договорам и клятвам вообще (Ibid. II 11-13), обещаниям, договорам и клятвам тех, кто имеют верховную власть, в частности (Ibid. II 14), описал различные виды международных гос. договоров (Ibid. II 15), дал их толкование (Ibid. II 16), изложил права посольств (Ibid. II 18), общую теорию наказаний (Ibid. II 20-21), причины несправедливых (Ibid. II 22), сомнительных (Ibid. II 23) и справедливых (Ibid. II 26) войн, признавая последние обоснованными лишь в крайнем случае самозащиты, возвращения утраченного имущества и наказания врага (Ibid. I 5). Согласно естественному праву, и на войне не дозволены ложь (Ibid. III 1. 11), клятвопреступление по отношению к врагу (Ibid. III 1. 19). Г. подробно анализировал степень дозволенности и ограничения убийств и насилия над личностью в отношении врагов на войне (Ibid. III 4, 11-12), уничтожения и грабежа их имущества (Ibid. III 5, 13). Ссылаясь на Свящ. Писание и античные источники, Г. обосновывал право на приобретение в собственность вещей, захваченных на войне (Ibid. III 6), право на захват пленных (Ibid. III 7), на верховную власть над побежденными (Ibid. III 8); рассматривал статус неприкосновенности нейтральных в войне гос-в. Большое внимание Г. уделял юридическому институту добросовестности (bona fides) в отношениях между врагами (Ibid. III 19), при заключении мира (Ibid. III 20) или перемирия (Ibid. III 21). В условиях продолжавшихся в Европе религ. войн (соч. «О праве войны и мира» писалось в разгар Тридцатилетней войны ) Г. стремился к примирению протестантов и католиков; он призывал к соблюдению добросовестности вообще с целью сохранения надежды на мир, т. к., по его словам, на добросовестности, согласно Цицерону, «держится не только всякое государство, но и великое общение народов» (Ibid. III 25. 1. 1). Л. Л. Кофанов На правовую и богословскую мысль Г. оказала влияние богословская полемика внутри протестантизма по вопросу об искуплении и предопределении . |
| «Защитительные слова…» посвящены опровержению иконоборческой аргументации и подробному изложению богословских оснований иконопочитания. С этой целью И. Д. обращается прежде всего к разъяснению понятий «образ» (εκν) и «почитание» (προσκνησις). Рассуждая об «образе», он дает его определение ( Ioan. Damasc. De imag. I 9. 3-6; III 16. 2-5), указывает цель его существования (Ibid. III 17, 25) и выделяет 6 его видов: естественный (φυσικ) образ (Ibid. III 18); Божественный замысел (ννοια), в соответствии с которым сотворены все вещи (Ibid. III 19); человек как образ Божий (Ibid. III 20); видимые знаки невидимых вещей (Ibid. III 21); ветхозаветные прообразы новозаветных событий (Ibid. III 22) и напоминания о прошлом (Ibid. III 23). Кроме этого И. Д. поясняет, что может быть изображено, а что - нет и как изображение возможно (Ibid. III 23 sqq.). Обращаясь к понятию «почитание» (προσκνησις - в рус. переводах обычно «поклонение»), И. Д. выделяет его особый вид - почитание с поклонением (κατ λατρεαν),- подобающий одному Богу (Ibid. III 28. 2-4) и отличающийся от различных способов почитания тварных существ и вещей (Ibid. III 33-40), и указывает на необходимость строго различать эти 2 вида почитания (Ibid. I 4. 4-6, 37-45; I 8. 76-87; I 14; III 41. 16-54). Важным пунктом, разделяющим позиции иконоборцев и иконопочитателей, было понимание теми и другими характера отношения образа к первообразу. И. Д. разъясняет этот вопрос, указывая на тесную связь одного с другим (Ibid. I 36. 1-4) и следующую из нее возможность поклонения образу Того, Кто достоин поклонения (Ibid. I 16. 4 sqq.; II 21. 5 sqq.; III 16. 5 sqq.), а также на присутствие в образе силы и благодати Того, Кто в нем изображен (Ibid. I 36. 4-6; 47. 19 sqq.; II 14. 20, 34; III 55, 90-91, 113). Обращаясь к аргументам иконоборцев, к-рые они выдвигали против иконопочитания, И. Д. рассматривает и опровергает требование духовного, нематериального культа, основанное на Ин 4. 24 (Ibid. I 36. 7-31; 11, 12. 23-35, 21, 25); тезис о неизобразимости Божества как основание для отказа от иконопочитания (Ibid. I 4. 62-85; 51. 1-3; 55; 67. 16-19; II 5; 10. 12-77; 19. 7-9); указание на ветхозаветный запрет делать изображения (Ibid. I 12; 15. 17-30; 21. 79-93; II 14. 35-45; 20. 15-16, 19-23, 31-36; III 4-9; 11. 10-19; 23. 8-10; 26. 2-18; 36. 3-7) и поклоняться им (Ibid. I 8. 76-84; 14. 7-19; 27. 3-18; II 12. 2-19; 14. 22; 22. 1-4; III 10. 35-39; 26. 2-45; 34. 28-32; 36. 4-7; 37-39); представление об иконопочитании как о «новшестве», якобы не имеющем оснований в Свящ. Предании (Ibid. I 21, 23, 25, 33, 60; II 6, 7, 10, 16, 18, 20; III 11, 41, 68), и утверждение, что иконопочитание является возрождением языческих традиций (Ibid. II 10. 48-92). |
| 472. Cp.: ФЭ. T. 5. C. 447-451. 473. Trypanis C. A. Fourteen earlyypanis C. A. Fourteen early Byzantine Cantica. Wien, 1968. P. 31.yzantine Cantica. Wien, 1968. P. 31. 474. Metaphrasis Evangelii secundum Ioannem XIX, 146—160. 475. Cp.: Dionysiaca XLI, 389-398. 476. Ср. примеч. 18. 477. Dionysiaca X, 297. 478. Ibid. XLVIII, 30. 479. Ibid. XLVIII, 26. 480. Ibid. X, 294. 481. Ibid. XLVIII, 965. 482. Ibid. XLVIII, 489. 483. Ibid. V, 594-600. 484. Cp.: Riemschneider M. Der Stil des Nonnos. S. 58—59. 485. Dionysiaca I, 14—33. 486. См. прим. 26. 487. I Epistola ad Corinthios XIII, 12. 488. Certamen Hesiodi et Homeri. 489. Aristotelis Poetica 2, 1447istotelis Poetica 2, 1447 b.. 490. Pindari Pythia II, 71. 491. Cp. образцовый анализ прозаичности, обыденности, утилитарности басенной морали: Гаспаров М. Л. Античная литературная басня (Федр и Бабрий). М., 1971. С. 23—26, 146—154 и др. 492. Пер. М. А. Коростовцева, цит. по кн.: История всемирной литературы (Т. 1. Литература древнего мира). М., 1967. С. 62. 493. VIII, 27—31. 494. Ibid. XIV, 1. 495. Ecclesiasticus XXIV, passim. 496. Ibid. L, 5-12. 497. Ср.: Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. 1971. С. 95-123. 498. Ecclesiasticus II, 2. 499. Ibid. II, 12-13. 500. Ibid. XXII, 1-2. 501. Ibid. IV, 9. 502. Ibid. XIII, 21-24. 503. Ibid. XXXIII, 25-29. 504. Ibid. XXX, 1-13. 505. Ibid. XXVI, 1. 506. Ibid. XXIII, 2. 507. Ibid. X, 5; XXXVIII, 1-2. 508. Ibid. XXI, 23. 509. Патриарх Константинополя Иоанн IV Постник обращается к монахам со стихотворными поучениями: 510. Слова «душевный», «духовный» и прочие выражения того же ряда, к сожалению, слишком патетичны и расплывчаты; все же рискнем прибегнуть к этим словам, пытаясь прояснить их в самом процессе употребления. Все мы понимаем обращенный к поэту призыв Верлена: «Возьми красноречие и сверни ему шею!» Ни грек, ни восточный книжник, ни византиец его не поняли бы. Господство «души» в нашей поэзии есть то, что решительно мешает нам отождествить поэзию и риторику и даже побуждаег мыслить их как вещи несовместные. Эллины в принципе отождествляли сущность поэзии и сущность риторики; когда Платой в своем «Федре» нападает на риторику, он бранйт ее отнюдь не за «рассудочность», мешаюшую душе, но за безрассудство, за неразумное внушение, метающее духу. Риторика в высшей смысле слова едва ли не совпадает с сущностью античной и византийской поэзии, не исключая предельных ее вершин. Но проникновенную пронзительность текстов вроде «Книги Нова» также не следует смешивать с нашей «душевностью». Критерием и здесь может служить элоквенция, носящая в Библии особые черты, отличные от греческой риторики, но ничуть не менее «сухая» и «рассудочная». Как раз в «Книге Нова» отточенная притязательность словесной формы, остроумие, острословие, вкус к спору, состязанию и сарказму доходят до предела и празднуют доподлинный праздник. «Сердечности» это не мешает (как не мешает ей чистейшая риторика византийской церковной поэзии). |
|
|
