| Есть, конечно, один эпизод, который встречается только у Луки, – пример подлинного возвращения к жизни: отрывок про сына наинской вдовы (7:11–17). Толкование Луки не в последнюю очередь показывает реакция толпы (стих 16): «великий пророк восстал между нами; Бог посетил народ свой». Тема «посещения», уже встречавшаяся в 1:68, вновь появляется в 19:44, где неоднозначность 2:34 проясняется: это «посещение» повлечет за собой падение, так же как и восстание многих в Израиле. Это связывает воскрешение наинского юноши с тремя притчами, в которых появляется та же тема. В притче о добром самарянине израильтянин на обочине дороги полумертв, и самарянин восстанавливает его к жизни; множественные отголоски этой притчи важны для понимания служения Иисуса, но сейчас речь не об этом 1382 . Притча о блудном сыне дважды подчеркивает, что это история о воскресении: «этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся», и вслед за тем – «этот брат твой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» 1383 . Заметим, тут метафорическое употребление понятия воскресения у Луки приобретает конкретный смысл: Иисус принимает грешников и ест с ними, а для самих грешников это драматичная и яркая форма процесса перехода «от смерти к жизни», настоящее возвращение из изгнания здесь и теперь 1384 . Будущее воскресение самого Иисуса и всего народа Божьего происходит уже сейчас в личности и служении Иисуса. Метафорическое употребление здесь особенно связано с Иез 37 , который говорит о возвращении из изгнания, живым образом которого, как я уже показал в другом месте, является блудный сын 1385 . Эта тема становится наиболее яркой в поразительном завершении притчи о богаче и Лазаре. «Если не поверят Моисею и пророкам, не поверят, даже если кто воскреснет из мертвых» (16:31). Это утверждение указывает, в конечном итоге, на воскресение самого Иисуса, предостерегая тех, кто не поверили Писаниям, что их не убедит и это событие, и предзнаменуя настойчивые слова воскресшего Иисуса о том, что значение воскресения надлежит искать в Писаниях 1386 . В настоящем контексте это указание на служение Иисуса, в котором, как явствует из большой притчи предыдущей главы, «воскресение» уже пришло, даже если «старшие братья», книжники и фарисеи, наблюдающие за тем, как Иисус принимает грешников и ест с ними, не могли увидеть, что он воплощает теплое гостеприимство отца по отношению к блудному сыну и таким образом празднует «воскресение» в некоем метафорическом смысле, как оно было явлено в Писаниях 1387 . |
| 582 Софийская 1 летопись под 1385 годом, в Собрании летописей, V, 239: «И Пимин митрополит поиде ко Царюграду на Новгород, и Новгородци митрополиту не дали месяца судити: тогоже лета поиде Пимин митрополит в Царьград»; так называемая Архангелогородская летопись, изданная в Москве, в 1781 году, под тем же годом, стр. 91: «Тогоже лета митрополит Пимин пойде в Новгород великий о месячном суду, и не даша ему Новгородцы» (далее говорится, что Пимин пришёл на Русь из Царьграда, т. е. нужно, что он пошёл из Руси в Царьград). Новгородцы постановили свой приговор во второе воскресенье великого поста, которое в 1385 году было 19 Февраля; Пимин отправился в Константинополь 9 Мая того же 1385 года. 583 Грамота эта, не дошедшая до нас, по свидетельству наших летописей, между прочим, была подписана митрополитами адрианопольским и ганским (Никоноская летопись IV, 195 fin., Воскресенская в Собрании летописей VIII, 61 начало, 1 Софийская ibid. V, 244); а митрополиты адрианопольский и ганский прибыли с Киприаном в Россию в качестве патриарших экзархов, из чего и видно, что грамота писана до отбытия Киприана из Константинополя; cfr послание патриарха в Новгород от 1393 года в Памятниках Павлова col. 235. 585 Время точным образом (день прибытия в Новгород – 11 Февраля) указывается в 4 Новгородской летописи, – в Собрании летописей, IV, 98. В 1 Новгородской летописи сказано: «зимой». По Никоновской летописи IV, 199 sub fin., Киприан прошёл в Новгород из Твери. 587 По уверению греческих актов, Новгородцы даже приговорили убивать и предавать смертной казни тех, которые бы захотели обращаться к апелляционному суду митрополита, – в Памятниках Павлова col. 241. 588 Подробности в 4 Новгородской летописи, – в Собрании летописей, IV, 98 sub fin., и в Никоновской летописи, IV, 199 fin.. 589 Дмитрия, афинянина родом или Афинея прозванием ( θην ιος, – послание патриарху в Новгород у Павлова col. 253, который в наших летописях называется боярином Киприана Дмитроком, – 4 Новгородская летопись под 1394 годом, а в актах – его боярином Дмитрием Афинеевичем, – Акты Истории т. I, (после он – боярин великого князя, – Собрание государственных грамот и договоров. I, |
| Временные успехи Мануила заставили турок направить в Южную М. большую группу войск. Важную роль в военной кампании 1383-1387 гг. сыграл военачальник Эвренос-бей. Были взяты Битола (1383), Серры, Драма, Зихна (1384), Штип, Велес, Прилеп (1385), Кастория (1385 или чуть позже), Веррия (1385-1386 или ок. 1387), Христополь (ныне Кавала) (1387). Фессалоника в 1383-1387 гг. выдерживала осаду, но в апр. 1387 г. ее жители сдались Хайреддину-паше. Вскоре византийцам удалось восстановить контроль над городом. Завоевательную политику Мурада I продолжил его сын Баязид I. После битвы на Косовом поле (1389) он направил тур. силы в М. В 1389 г. после 8-месячной осады пала Эдесса, были захвачены Китр и крепость Платамон. В 1394 г. Баязид I взял штурмом Фессалонику. В кон. 1391 - нач. 1392 г. туркам удалось завладеть Скопье, ок. 1393 г.- крепостью Сервия, к-рая оказала сильное сопротивление, в 1394 г.- Охридом. Башня крепости кор. Марко в Прилепе Башня крепости кор. Марко в Прилепе В нач. 90-х гг. XIV в. Баязид I изменил политику по отношению к христианским правителям-вассалам: они стали рассматриваться скорее как препятствие, чем как помощь в завоевании. Поэтому в некоторых местах были размещены тур. гарнизоны. Зимой 1393/94 г. была организована встреча османских вассалов в Серрах, где на них были возложены тяжелые обязательства. Не случайно братья кор. Марко - Андрияш и Дмитар оставили свои владения и уехали в Дубровник и Венгрию. Но большая часть вассалов сохранила лояльность к туркам. В 1395 г. кор. Марко и Константин Драгаш приняли участие в османском походе против валашского господаря Мирчи I Старого и венг. кор. Сигизмунда I и погибли в битве при Ровине. Их владения перешли под прямое управление султана. После поражения, нанесенного туркам в 1402 г. войсками Тимура, Палеологи отвоевали Фессалонику с окрестностями, п-ов Халкидики и побережье от устья Пиньоса до течения Стримонаса. Но в 1423 г., чтобы избежать захвата Фессалоники турками, Андроник Палеолог (сын Мануила II) вынужден был сдать город венецианцам. |
| «Шестоднев» Г. П. сыграл важную роль и в истории древнерус. лит-ры. В 1385 г. сочинение было переведено Димитрием Зографом на слав. язык («на русский язык», как сказано в примечании переводчика), по-видимому в одном из балканских книжных центров. В переводе поэма «премудраго Георгия Писида» была озаглавлена «Похвала к Богу о сотворении всеа твари», в ней рассказывалось о космосе, пребывающем в движении и покое одновременно («стоя же, бегает и, ходя, пребывает»), об ангелах, к-рые, как и само небо, «стояще, летают и, утверждени, текут», о «всепитательном огне» - солнце. Поэма о божественном мироздании, переведенная ритмической прозой, пронизана дидактическими сентенциями в духе христ. этики («Кто нашего детородного семени, изгнившаго, на угощение костяное съплетаеть? Аще бо не изгниеть и наше семя, яко тело мрътво погребено в чреве, не въплощается на рождение младенец, и на кожу и на жилы не претворяется»). В XVI в. «Шестоднев» Г. П. был включен в ВМЧ. В историю визант. стиха Г. П. вошел как разработчик классического двенадцатисложника, представлявшего собой переход от античной квантитативной метрики к средневек. акцентированной. Правда, нек-рые стихи Г. П. содержат не только 12, но и 13-15 слогов, однако именно с его именем связывается окончательное утверждение в визант. поэзии средневек. просодических норм. Нек-рые произведения Г. П. сохранились в рукописной традиции и изданы под именами др. авторов (напр., Мануила Фила). Михаил Пселл в XI в. приравнивал лучшие из произведений Г. П. к шедеврам Еврипида. Соч.: «Шестоднев» Георгия Писида в славяно-рус. переводе 1385 г./Изд. И. А. Шляпкин. СПб., 1882 [др.-рус. пер.]; Carmina inedita/Hrsg. L. Sternbach//Wiener Studien. 1891. Bd. 13. S. 1-63; 1892. Bd. 14. S. 51-68; Studia philologica in Georgium Pisidam/Ed. L. Sternbach. Warsz., 1900; L " encomio di S. Anastasio martire persiano/Ed. A. Pertusi//AnBoll. 1958. Vol. 76. P. 5-63; Poemi. 1. Panegirici epici/Ed. A. Pertusi//Studia Patristica et Byzantina. 1959. Vol. 7. Лит.: Георгий Писидийский и его поэма о миротворении в славяно-русском переводе 1385 г. СПб., 1890; Bianchi G. Sulla cultura astronomica di Giorgio di Pisidia//Aevum. Mil., 1966. Vol. 40. P. 35-52; Speck P. Zufälliges zum Bellum Avaricum. Münch., 1980; Frendo J. D. C. The Poetic Achievement of George of Pisidia//Maistor. L., 1984. P. 159-188; Van Dieten J. -L. Zum Bellum Avaricum des Georgios Pisides//ByzF. 1985. Bd. 9. S. 149-178; Romano R. Teoria e prassi d. versificazione: il dodecasillabo nei Panegirici epici di Giorgio Pisidia//BZ. 1985. Bd. 78. S. 1-22; Dyck A. R. Michael Psellus: the Essays on Euripides and George of Pisidia and on Heliodorus and Achilles Tatius. Vienna, 1986. |
| Весной 1384 г. по неясной причине И. Г. покинул осажденную Фессалонику и приехал в К-поль. Патриарх Нил неоднократно обращался к И. Г. с призывами вернуться в епархию. В сент. 1384 г. решением Свящ. Синода К-польской Церкви И. Г. был низложен в связи с его длительным отсутствием на кафедре. Возможно, неожиданный переезд И. Г. в К-поль был лишь предлогом для его низложения; его политические связи с различными визант. деятелями, в т. ч. с представителями правящей династии Палеологов, делившими между собой власть и земли империи, в этот период не отражены в источниках. Жители Фессалоники также были недовольны отъездом митрополита: 15 июля 1385 г. иером. Досифей Карантин отправил ему письмо, где упрекал за то, что он покинул город. В ответ 14 сент. 1385 г. И. Г. отправил послание-апологию с извинениями, он объяснял, что оставил Фессалонику против своей воли, и выразил надежду на скорое возвращение, тем более что страдал и от разлуки с братом, к-рый находился в осажденном городе. В нач. 1386 г. И. Г. был возвращен сан митрополита Фессалоники. Возможно, к этому моменту в связи со смертью имп. Андроника IV в 1385 г. политическая ситуация в Византии изменилась и прежние конфликты И. Г. с имп. Мануилом и Свящ. Синодом оказались исчерпаны. Тем не менее по намекам в письмах И. Г. можно заключить, что отношения с патриархом Нилом были холодными (Ibid. 1912. Επ. 5. Σ. 376-379). И. Г. оставался в К-поле при дворе по крайней мере до сер. лета 1389 г. В 1387 г. турки захватили Фессалонику и увели в М. Азию большое число пленных (оккупация продолжалась до 1392 и в 1394-1403). После 1389 г. И. Г. отправился в Анатолию ко двору султана Баязида I, чтобы вести переговоры, вероятно, о судьбе плененных и о будущем положении Фессалоники и ее жителей-христиан под тур. правлением. Тяжелому путешествию И. Г. в Анатолию посвящена монодия ритора Константина Иванка из Фессалоники (PLP, N 7973), обращенная к митрополиту. И. Г. вернулся на престол Фессалоники, возможно, в 1393 г. (известны 2 его гомилии, произнесенные в Фессалонике в окт. |
| Ср. по этому вопросу 239, с. 560-562. Ср. гл. 9. Эти сведения мы находим в синодальном акте патриарха Антония сентября 1389 года, сохранившемся в славянском переводе и опубликованном Прохоровым (233, с. 227). 102, II. 127. Ср. акт восстановления Макария на престоле (102, 142-147). Интересно, что составитель этого акта называет себя ритором Михаилом Вальсамоном, которого мы знаем как автора «Энкомиона» литовским мученикам. Может быть он представлял в патриархате крайние промосковские и антилитовские круги. Постановление Антония, изд. 233, с. 225-228. О жизни Пимена вблизи Константинополя, о его смерти и месте погребения см., в частности: G. Majeska, 97; русские летописи печально отмечают: «и разъяша имение его инии». (246, с. 435). Постановление Антония прямо говорит, что деньги Пимена, как приобретенные незаконно, были переданы Киприану и Федору Ростовскому (233, с. 228). При патриархе Ниле митрополит " Ρωσας появляется в синодальных списках дважды: в октябре 1385 и в мае 1387. Ср. 102, II, 57 (о дате см. 27, с. 377). Во втором случае имеется в виду явно Киприан, поскольку в мае 1387 года Пимен был в России. В октябре 1385 года и Пимен, и Киприан могли быть в Константинополе; однако император Андроник IV, покровитель Пимена, умер в июне этого года, и Пимен вряд ли бы получил право голоса в синоде после этой даты. Поэтому в постановлении 1385 года упоминался, скорее всего, тоже Киприан. Рукопись, прежде находившаяся в библиотеке Троице-Сергиевой лавры, теперь в Ленинской библиотеке, Φ. 152; ср. 252, с. 189. 102, И, 98-99. Ср. 134, с. 93. Нет оснований думать, как это делал И. Б. Греков (202, с. 186-188), что Киприан несет ответственность за союз Польши и Литвы. Следует, скорее, предположить, что в 1387 г. он был в западной Руси, чтобы оградить интересы Православной Церкви. Ср. выше, прим. 32. 102, II, 112. Пространное синодальное постановление февраля 1389 года (102, II, 116-129) также описывает ход событий в России после 1353 года. В целом это описание точнее, чем в акте 1380 года (102, II, 13-18). |
| Л. В. Черепнин предположил, что данный документ был составлен в 1384–1385 гг. При этом он исходил из следующих фактов. 14 августа 1385 г. в замке Крево (Krewo) между Польшей и Литвой была заключена так называемая Кревская уния, по которой великий князь литовский Ягайло обязывался вступить в брак с польской королевой Ядвигой и провозглашался польским королем. Вместе с братьями он обязывался принять католичество. Окончательно это соглашение было оформлено 18 февраля 1386 г. браком Ягайло с Ядвигой, а 4 марта он был коронован польским королем (под именем Владислава II Ягелло). Эти факты были известны и ранее. Но из найденного Л. В. Черепниным свидетельства описи 1626 г. выяснилось, что наряду с проектом брака Ягайло с наследницей польского престола, некоторой частью литовской знати был принят, по договоренности с Москвой, контрпроект, согласно которому Ягайло должен был жениться на русской княжне. Очевидно, этот план вышел из православных кругов, группировавшихся вокруг вдовы Ольгерда княгини Ульяны Александровны. Но в итоге польское влияние в Литве одержало верх над русским 954 . И хотя Л. В. Черепнин не удосужился выяснить хотя бы имя предполагавшейся невесты, его датировка данного соглашения прочно вошла в научную литературу 955 . Правда, в последнее время относительно ее появились определенные сомнения. В частности, по мнению Б. Н. Флори, соглашение «было уже подготовлено» до лета 1382 г. 956 У нас имеется возможность уточнить время его возникновения. К началу 1380-х годов Литва оставалась последним европейским государством, правящая верхушка которого еще сохраняла язычество. Но если при Ольгерде внешнеполитическое положение Великого княжества Литовского было достаточно стабильным, то после его смерти в 1377 г. ситуация серьезно ухудшилась. Начавшаяся борьба между членами литовского княжеского рода привела к резкому ослаблению Литовского государства. Этим не преминули воспользоваться соседи. С одной стороны, наступление продолжил главный враг Литвы – Тевтонский орден, с другой – победа на Куликовом поле закрепила за Москвой значение центра воссоединения русских земель, включая и те, что были захвачены Литвой в XIV в. |
| В XII веке было семь больших пожаров: из них три на Торговой, три на Софийской, один на обеих разом. 252 Пожар 1290 года произошел от междоусобия: тогда сожгли Прусскую улицу. Пожар 1299 года был в самую пасхальную ночь, – загоралось на Варяжской улице; поднялась буря с вихрем, и вдруг загорелось совершенно далеко оттуда, в Неревском конце, на Софийской стороне; горело на обеих сторонах до света; сгорало много людей; в церквах много товаров погибло; а удалые воспользовались суматохою и общею бедою – пустилась грабить товары в церквах. Тогда – говорит летописец, –вместо праздничной радости была нам утром скорбь и сетование. XIV-й век был особенно изобилен пожарами. Записано девятнадцать; 253 из них четыре были на обеих сторонах разом, девять на Торговой, а шесть на Софийской. Некоторые пожары отличаются своею важностью. В 1311 году было три пожара в Неревском конце; сгорело тогда более сорока церквей; и много сгорело добрых домов, – говорит летопись, – а недобрые люди по обычаю грабили; точно то же повторилось на Торговой стороне; и там окаянные человецы – как называет их летописец, – не боясь Бога, или не жалея своей братьи в беде, поспешали исхитить чужое добро от огня, чтобы прибрать его в свои руки. В пятом десятилетии XIV-ro века были четыре сильные пожара. В 1340 г. обратилась в пепел значительная часть концов Неревского и Людина; огонь прошел в Детинец; сгорели владычные палаты, огорела София; такой был пожар,– говорит летописец,– что думали мы, вот кончина наступает: поднялась буря с вихрем; огонь перешел на другую сторону чрез Волхов: значительная часть Славянского конца сгорела; захватил огонь и Плотницкий; люди не успевали выносить ни из церквей, ни из домов товаров и пожитков; а кто что и вынес на поле, или на огороды, или в лодки, или в учаны,–то лихие люди все пограбили. Молодцы врывались в церкви, пока не дошел туда огонь, и расхватывали товары и церковное имущество. В 1342 году повторился сильный пожар на Софийской стороне; и на жителей напал такой панический страх, что они бежали из города и расположились в поле или на воде в ладьях; так продолжалось неделю; а лихие люди, которые не слишком Бога боялись, воровали и грабили. Из остальных пожаров сильны и опустошительны были пожары в 1368, 1385, 1391 и 1399 г. Тогда погибали от огня и люди; так в 1385 г. вся Торговая сторона сгорела и погибло 70 человек. В 1399 г. также сгорела большая часть Торговой стороны; много людей погибло от огня, много потонуло в Волхове во время смятения. Такой лютый был пожар, – говорит летописец, – что огонь по воде ходил. В XV веке упоминается о пожарах под десятью годами: 254 пять на Торговой, четыре на Софийской стороне города, и один на обеих сторонах разом. Пожарь 1442 года замечателен тем, что он возобновлялся три раза сряду в разных местах на Торговой стороне и привел жителей в ожесточение, так что начали хватать разных лиц, кто только имел несчастье не понравиться толпе и бросали в огонь. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КРИСТИНА ДЕ ПИЗАН [франц. Christine de Pizan, Christine de Pisan; традиционное в русской литературе именование К. де П. Пизанской ошибочное, т. к. топоним Пизан не имеет отношения к Пизе, а представляет собой офранцуженное название небольшого сел. Пиццано близ Болоньи, откуда происходил отец К. де П.] (ок. 1364, Венеция - ок. 1430, аббатство Сен-Луи, Пуаси), франц. христианская писательница и поэтесса. Отец К. де П., Томмазо ди Бенвенуто да Пиццано, изучал медицину в Болонском ун-те, затем преподавал там астрологию. С 1357 г. советник Венецианской республики; вскоре после рождения дочери был приглашен ко двору французского кор. Карла V Мудрого (1364-1380) в качестве личного астролога и медика. В 1368 г. семья переехала в Париж и в дек. была представлена королю. К. де П. воспитывалась при дворе, но решающее влияние на ее образование оказал отец, увлеченный идеями гуманизма и поощрявший тягу дочери к чтению. Детские воспоминания К. де П. о придворной жизни впосл. нашли отражение в ее сочинениях. В возрасте 15 лет она вышла замуж за представителя знатного пикардийского рода Этьена де Кастеля, королевского нотариуса, с к-рым была знакома с детства. По случаю свадьбы Этьен де Кастель получил от монарха должность королевского секретаря. В своих сочинениях К. де П. описывала мужа мудрым, учтивым и образованным мужчиной, который не препятствовал ее научным занятиям и чтению, поощрял лит. опыты. В 1381 г. у К. де П. родилась дочь, затем сын (ум. в раннем детстве), в 1385 г. на свет появился 2-й сын, Жан. К этому времени относятся первые поэтические произведения К. де П. лирического характера. При кор. Карле VI Безумном (1380-1422) положение семьи К. де П. изменилось, особенно после смерти отца (1385) и мужа (1389). К. де П. пришлось вести хозяйственные дела и отстаивать семейные интересы в судебных тяжбах за наследство; чтобы выплатить судебные издержки, она была вынуждена продать некоторые из подаренных владений. |
| что, быв превращены в регулярную и определённую подать, они взимаемы были не только когда приезжали митрополиты сами, но и когда присылали уполномоченных. В конце концов, должно быть принято, что митрополиты получали с Новгорода через три года на четвёртый своего, так называемого, месячного суда не менее двух тысяч рублей. Две тогдашние тысячи рублей на наши деньги – более двухсот тысяч рублей ассигнациями. А это была такая сумма через три года на четвёртый, за которую митрополиты имели все побуждения ссориться с Новгородцами, независимо от церковно-государственных целей, какие могли иметь последние, постановляя свой приговор не обращаться к их апелляционному суду. О поводах, которые дал митрополит Пимин Новгородцам постановить их приговор, греческие акты говорит весьма неопределённо, именно – они говорят, что последние чем-то были соблазнены и обижены от Пимина, – что они постановили приговор из-за повода пустого и неважного 581 . Как мы сказали, Новгородцы постановили свой приговор в великом посте 1385 года. По известию некоторых летописей, митрополит Пимин, собираясь идти в Константинополь и, следовательно, имея нужду в деньгах, или непосредственно перед постановлением Новгородцами их приговора или непосредственно вслед за этим приходил было к ним в Новгород, чтобы получить пошлины своего месячного суда, и должен был уйти ни с чем 582 . В своё последующее недолговременное пребывание на кафедре он не имел возможности вести с Новгородцами борьбы из-за учинённого последними посягательства на его митрополичьи права и пошлины. В Мае того же 1385 года он отправился в Константинополь и оставался в Греции до Июля 1388 года; с Июля месяца 1388 года по Апрель 1389 года он прожил в России, но в это время его собственное положение было так нехорошо или говоря точнее – совсем отчаянно, что ему вовсе было не до борьбы с Новгородцами. Но провозглашённый после низложения Пиминова митрополитом всея России Киприан обратился со своими заботами к приговору Новгородцев, до такой степени посягавшему на его митрополичьи денежные интересы, тотчас после того, как мог признать себя действительным митрополитом всея России. |
|
|
