| 53.Послушник – это тот, кто служит Старцу и Христу и становится Христовым послушником; непослушный служит самому себе, поэтому бесы считают его своим послушником. 54.Послушник – это тот, для кого послушание есть избавление от эгоизма; для непослушного послушание – это насилие. 55.Послушник – это тот, кто становится в послушании братом для каждого; непослушный в своем непослушании становится надзирателем для братии. 56.Послушник – это тот, для кого в послушании нет врагов, кроме своих грехов; для непослушного все люди – враги. 57.Послушник – это тот, кто нашел себя и свое место в жизни рядом со Старцем и со Христом; непослушный не нашел ничего, кроме усталости от самого себя. 58.Послушник – это тот, кто всегда винит только себя; непослушный во всем винит только Старца. 59.Послушный – это тот, кто идет к Спасению в тихости и покое; непослушный проводит свою жизнь в спорах и пререканиях. 60.Послушник – это тот, кто поставил в основу послушания веру; непослушный падает под тяжестью своего неверия. Умение любить Комментарии Всего комментариев: 17 2016/08/20, 11:40:11 Стала строптива, непослушна с некоторых пор. Господи, может ли что либо изменить это во мне в жизни этой? Фавста - Флюра 2016/08/18, 23:07:00 Умение Любить-великое таинство,подвиг и священно-,чудодействие последних времён! Nemo Nihil 2015/06/18, 15:27:15 Господи, помоги живу ужасно братия и сестры погибаю духовно, живу в деревне с тремя малыми детьми скотина, огороды каждый день суета мирская некогда лоб перекрестить и сама стала как скотина все выветрилось какая была духовность и выслушиваю чуть ли не от всей деревни какая я неряха ,грязнуля и т.д а на каждый роток не накинешь платок вот и живи как хочешь..... 2014/12/21, 05:30:51 Вопросы и ответы по теме " Человек - это звучит гордо? " Вопрос . Мне часто кажется, что окружающие меня недооценивают, и я на это обижаюсь. Это гордость или обидчивость? Ответ. Обидчивость и происходит от гордости. Если человек привык сочувствовать гордости, он всегда будет ей поддаваться, всегда уязвляться какими-то мнимыми или действительными унижениями, обидами, всегда будет чувствовать себя отверженным, каким-нибудь непризнанным гением. Или непризнанным поваром, в конце концов. Кем угодно. Гордость везде проявляется. |
| КАК МЫ БУДЕМ, ОТНОСИТЬСЯ К ЕГО ВРЕМЕНИ-своим временем так и-ЕГО время будет реагировать на наше=ВРЕМЯ. И я думаю, что это основа основ названное, словом ЖИЗНЬ. А мы продолжаем существовать своим временем, и будем продолжать существовать в ЕГО ВРЕМЕНИ. Хотя мы обязаны ЖИТЬ тем, СЛОВОМ ЖИЗНЬ! Люди, но ещё не человечество, мы все сегодня в своём разнообразие. Хотя есть и ЧЕЛОВЕКИ в этой массе названное нами своим словом сообщество земное людей. Но нам дано и другое слово ЧЕЛОВЕК-«человек это звучит гордо» сказанное моим земляком Пешковом (Горьким). И оно может звучать только при одном условие которое мы ещё незнаем, а только догадываемся своим умом, но не сознанием своего ума. Сознание и ум(мозг) наш должны быть неразделимы в своих деяниях и делах для того блага о котором мы ещё незнаем полного понятия. Мы только приближаемся или вернее приблизились на такое близкое расстояние что и сами не подозреваем как это опасно для всех нас. Потому-что ещё в основной своей массе мы ещё не обладаем сознанием своего разума ума (мозга). Это всё таже святая ТРОИЦА в словах. И слова это путеводитель наших деяний и дел людей, но не ЧЕЛОВЕКОВ. Хотя мы все устроены или созданы биологически все одинаково. И вначале своего появления мы равны для него. И только потом начинается то разделение нашей сущности со временем его становления в той среде обитания своего существования (общества). Так что всё зависит от НИВЫ состоящей из этих людей того сословия социумом существования этой НИВЫ. Вот из таких сред и выдвигаются другие люди зовущим словом ЧЕЛОВЕК. И таких людей относящих к категории данным нам, словом ЧЕЛОВЕК. Их очень и очень мало! Мало быть гением и мало быть кем-то и даже дворником мало быть. Надо быть сегодня хотя бы немножко думающим. Или просто задумываться:---«ТАК КТО ЖЕ Я ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ»!!! МЫ ТУДА КУДА ИДЕМ. Но каждый по разному и в своём времени оболочкой из плоти не заставляя себя даже задумываться! Но ВРЕМЯ ЕГО оно это запоминает и раскладывает по полочкам. Да по полочкам дела наши от наших же мыслей мечтами в словах начинающих. Так что слово это как включенная лампа освещения нашего наследства. А свет от этих лапочек он разный. От чёрного до белого с яркой вспышкой расплавленной нити от перенапряжения. У ОДНИХ И ЕЛЕ ТЛЕЮЩИХ И ДАЖЕ НИ РАЗУ НЕ ЭТИМ СУЩЕСТВОМ. |
| А. Тихомирова. Значит, гордости противостоит смирение? О. Виктор. Да. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать ( 1Пет 5:5 ). Гордость возникает в человеке тогда, когда он начинает сравнивать себя с другими людьми. Если же он сравнит себя со святыми, с Иисусом Христом, он сразу увидит себя глубже, по-настоящему, и не будет превозноситься. Одного святого спросили: «Кем ты чувствуешь себя в родном городе?». Он ответил: «Персоной грата. Я самый значительный человек». – «А если ты пойдешь в другой, крупный город, кем ты будешь чувствовать себя там?» Он говорит: «Конечно, средним человеком» – «А если ты предстанешь перед императором?» Он ответил: «Я буду чувствовать себя как раб». А. Тихомирова. Значит, слова «Человек – это звучит гордо» рождены не возвышенным духом, а бездуховностью? О. Виктор. Разумеется. Общество, которое отреклось от Бога, подобно человеку, захотевшему построить Вавилонскую башню до небес. Такая идея могла родиться лишь в сознании человека, который повернулся к Богу спиной. Ведь Адам и Ева согрешили тогда, когда пожелали быть самодостаточными. Им показалось, что они могут прожить без Бога. И повернулись к Богу спиной. Но можно ли, уходя от Источника жизни, остаться живым?.. На пьедестале Бога должен стоять Бог, а не человек. А. Тихомирова. Часто приходится слышать, что сегодня человеку нужно надеяться только на себя. Это тоже проявление гордыни? О. Виктор. Когда человек говорит: «Надейся только на себя», – он впадает в состояние самодостаточности, поскольку считает: если я все могу, то Бог мне не нужен. Как?то одна женщина мне сказала: «Я отношусь к породе людей, которые, мне кажется, все могут. Я уверена в себе, поскольку профессионально зрелый человек, интеллектуальный, культурный. Надо воспитывать свою волю, и все задуманное получится». Я задал ей простой вопрос: «Что вы будете делать завтра, например, в 11 часов 30 минут? Скажите это с абсолютной точностью». Она смешалась, а потом ответила: «Этого я вам сказать не могу». И задумалась. Мы не определяем сроки своей жизни, не знаем, что с нами будет даже вечером, потому что наша жизнь не в наших руках. Господь нас хранит. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 7 голосов: 4.4 из 5) 5. Гуманизм — человекобожие. Поэма «Человек» Горький ставит в центре мира человека, человеческое начало, даже когда говорит об этом начале как о Боге. Горький — гуманист. Эта аксиома превратилась давно в шаблон, в расхожую банальность, хотя и не утратила оттого своей истинности. Горький гуманист, но он не гуманен в полноте своего отношения к человеку. Вот парадокс как будто. Но не станем смешивать гуманизм, признание человека некой абстрактной самодостаточной ценностью вне Бога, и гуманность, любовь к живому конкретному человеку. Человека вообще Горький возносит весьма высоко. Но что такое человек? «Что такое человек?» — вопрошает Сатин в своём знаменитом монологе и сам же отвечает: — «Это не ты, не я, не они… нет! — это ты, я, старик, Наполеон, Магомет… в одном! ( Очерчивает пальцем в воздухе фигуру человека .) Понимаешь? Это — огромно! В этом — все начала и концы… Всё — в человеке, всё для человека! Существует только человек, всё же остальное — дело его рук и его мозга! Чело-век! Это — великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век!» (7,177). Вот: совершеннейшее выражение идеи гуманизма. Человек — божество, творец жизни, но… это и некая абстракция. Конкретного человека как бы и нет («это не ты, не я, не они… »). Очерченная в воздухе фигура — и ничего больше. И эта абстрактная фигура — творец всего? Вероятно, некое художественное чутьё заставило Горького вложить это бесчеловечное превознесение Человека — в уста спившегося босяка, заражённого тем, что Мережковский проницательно назвал «внутренним босячеством». Он писал: «Кроме босячества внешнего, социально-экономического, есть босячество внутреннее , психологическое — последний предел нигилизма, последняя обнажённость, нагота и нищета духовная. И вовсе не потому человек доходит до внутреннего босячества, что он раньше сделался жертвой внешних социальных условий, очутился «на дне», а как раз наоборот: потому-то он и очутился «на дне», что дошёл до внутреннего босячества. Не внутреннее босячество от внешнего, а внешнее от внутреннего» . |
| Давайте посмотрим еще раз внимательно. Я понял, что я не самодостаточен, я понял, что я в грехе, я в духовной катастрофе, я больше так не хочу. Я от этого своего состояния греха отворачиваюсь и поворачиваюсь к Тому, Кто мне может подать духа, к Богу. Поворот от греха к Богу, мы с вами в прошлой лекции об этом уже говорили. Именно это и называется словом покаяние , именно это и есть метанойя по-гречески. Итак, самое начало, наше вступление в Царство Божие, вхождение в него нашим покаянием, нашим согласием на то, что мы не самодостаточны, и подать нам то, что нам не достает, может только Бог. От себя любимого поворот, обращение к Богу, и тогда мы вступаем в процесс вхождения в Царство Божие. Тогда мы на этом пути – их есть Царство Божие , говорит Господь. Блаженства как ступени пути Но это еще не все. Очень часто эти заповеди читаются, как – и таким Царство Божие, и таким, и таким, как бы на одной плоскости. Просто есть разные люди, и разным людям это Царство Божие по-разному поворачивается. Мне кажется, здесь не так. Это описание пути, здесь ступенечки. И то, что мы с вами только что прошли, это первая ступенечка, и мы вступаем на другую. Блаженны плачущие, ибо они утешатся ( Мф.5:4 ). Читать это в первый раз очень неприятно. Блаженны нытики и хлюпики. Нас всегда учили, что человек звучит гордо, человек должен быть сильным, человек должен справляться с проблемами. Он же говорит, что блаженны плачущие . Значит, по любому поводу лить слезы, хныкать, опускать руки? Для таких людей, что ли, написано Евангелие? Мы, наверное, не совсем такие, тогда это не для нас, и мы опять поворачиваемся спиной, и все. Нет. Явно, что-то здесь не то. Давайте думать, что такое плач, что такое слезы? Мне кажется очень важным вот что. Слезы – это всегда, если это не крокодиловы слезы, то это свидетельство чего-то искреннего, происходящего с человеком. Это может быть от горя, но не обязательно, слезы могут быть от радости. Это проявление того, что происходящее с человеком затрагивает его где-то в глубине, на душевном уровне, на уровне эмоциональном, что-то входит в него в большей степени, более цельно его занимает. |
| Понятие о правах человека в зачаточном состоянии было и в Риме, но без христианства оно бы никогда не сформировалось. Это Средние века научили правителей, что у людей есть права, данные Богом, и никто на Земле не может их отобрать. Христианство же приучило мир к личной ответственности, которая также существовала лишь в зачаточном состоянии, да и то в пределах античного мира. Наконец, христианство дало миру уникальное понятие смирения. К нему сегодня относятся скептически, но каков был мир до него? «Раб Божий» — это звучит гордо. Это значит — «… и больше ничей!» В античности рабов не жалели. Свободный человек должен был погибнуть за свободу, а раб… Если он так живет — значит, ему это нравится. Христианство же приучило видеть в мирском поражении возможность духовного возрастания. Смирение — это не мазохизм. Напротив, это путь вверх. Оно позволяет сказать: «Я бесконечно мал, но я осознал это, нашел систему отсчета и могу подниматься вверх». Это сложно, этому нужно учиться, но это — Путь. И самое трудное нравственное понятие христианства — Любовь. Любить тех, кто нравится, могут все. И лишь христианство требует любить всех остальных, даже врагов. Это не значит соглашаться с ними и поддакивать им. Любовь — опыт небезразличия. Это попытка понять другого, осознать себя на месте другого. Все это делает путь христианской нравственности очень трудным. На этом пути нельзя опереться на что-то одно. И Закон, и Благодать, и уважение к обычаям предков, и право, и естественная мораль, и уход из мира, и ответственность за него, — все эти принципы поддерживают и восполняют друг друга. Ни от одного нельзя отказаться. Но что делать — человеком вообще трудно быть. Так же труден был выход человека из животного царства, и похоже, что люди при первой возможности норовят туда вернуться. (Напрасно, кстати говоря: дверь уже закрыта.) Слишком пугаться тоже не стоит: на этом пути кроме прямой Божьей помощи есть помощь Писания, предания, общины верующих, духовника. Наконец, того, что называют «христианской культурой». Порой может показаться, что мы в своем светском обществе далеки от ее излучения. Но, поверьте, мы просто слишком к ней привыкли и слишком многое приписали достижениям мирского «прогресса». Ну разве не смешно, что слово «свободомыслие» зачастую используют как синоним безрелигиозности, тогда как именно опыт христианства показал, как истина делает человека свободным. |
| — Кто вы? Как ваше имя? Он тихо произнес: — Мое имя осталось в монастырской ограде, — и прощально поклонился. Незнакомец ушел, но она еще долго вспоминала его: «Ох, неспроста эта встреча, неспроста! Кто он? Чей посланец? А чей посланец Пешков — Горький? Кстати, почему он сам себя назвал «Горьким»? Что сеет он в народной душе? И почему при его имени так ужаснулся неизвестный сосед? Может, ему дано было увидеть плоды сеятеля бурь?». Лене вспомнилось предупреждение Достоевского, сделанное в его дневнике еще в 1877 году: «Предвидится страшная революция, которая потрясет все царства мира… Но для этого потребуется сто миллионов голов. Бунт начнется с атеизма и грабежа всех богатств. Начнут разрушать храмы, зальют мир кровью…». Когда-то эти слова потрясли Лену, но потом затерялись в глубинах памяти и, казалось, забылись в суете. Но посеянные образы неистребимы в нас. И вот теперь они вновь ожили, порождая вопросы. Не эту ли революцию призывал Горький? Буря! Пусть сильнее грянет буря! Лене вдруг пришла догадка, что книга — это не просто скопление мертвых букв, а таинственные иероглифы души автора. Стоит только прикоснуться вниманием или памятью к ним, и чей-то голос заговорит в тебе, как сейчас: «Человек — это звучит гордо. Существует только человек, все же остальное — дело его рук и мозга!.. В этом все начало и конец. Человек!». — А куда же исчез Бог?! — запротестовала в ней каждая клетка. — Возможно ли без Него?!». Елене показалось, что книга в ее руках скрывает в себе что-то ядовитое, заразное. Ей захотелось швырнуть от себя этот том. Всем своим существом Лена вдруг почувствовала, что имя Бога пребывало в ней еще до ее рождения, памятью предков передаваясь из поколения в поколение. Нужна была только встреча с посланником неба, чтобы это чувство пробудилось, воскресло в ней. И эта встреча была дана. Как теперь ей быть на этой Земле? О, конечно, прежде всего нужно разыскать издания батюшки Хитрова. Девушка нашла их, с увлечением изучала и другую духовную литературу. От прочитанного преображалась картина мира. Оказывается, есть временный, поверхностный слой бытия, а есть глубинный, вечный, ради которого и создан человек. Его видят духовным взором. |
| Видали ли вы одну картину, изображающую не символически, а вполне реально нынешнее безправие державного великого русского народа? Кто видел ее однажды, тот уже не забудет ее никогда. По уединенной дороге, в необъятных равнинах нашей земли, движется нестройная толпа людей – мужчин и женщин в жалких рубищах, часто без обуви, с изнуренными, поникшими лицами. Впереди их, как пастух перед своим стадом, идет вооруженный солдат, а с боков, по обеим сторонам, бегут стаи дрессированных собак, заменяющих стражу для этих несчастных рабов. Стóит кому-нибудь из них, хотя бы случайно, сойти с дороги, как разъяренные псы бросаются на него, готовые растерзать его. Чье сердце не сожмется от боли при виде такого скорбного зрелища, где наши братья по плоти и по вере превращены в стадо безсловесных, охраняемых псами, где человек, ради которого Христос сошел ныне на землю, приняв на Себя его образ, обречен нести одинаковый жребий со скотами и даже хуже их, ибо животныя не подвергаются там такому поруганию и таким истязаниям, как человек, созданный по образу Божию. Каким суровым обличением звучат для большевиков слова одного из их же излюбленных и прославленных ими писателей, в которых слышится желание создать апофеоз человека: «Человекъ – это звучит гордо. Человекъ – это все». И этот человек низведен ныне до положения безсловесного животного и мог бы по справедливости применить к себе слова псалмопевца: «аз есмь червь, а не человек». Если Русский народ находится в таком рабском унижении в своей стране, то пусть никто не удивляется, что наши соотечественники бегут, когда возможно, изъ-за железной завесы, как из ада преисподняго, и если их снова пытаются насильственно возвратить в родную землю, они выбрасываются с высоты из окон, как это было недавно в Америке, или прибегают к другим видам самоубийства, предпочитая лучше умереть, чем оказаться снова во власти своих истязателей, в своей жестокости доходящих до демонической одержимости. Они не столько опасаются телесной смерти, сколько боятся погубить свою душу в этой поистине сатанинской атмосфере, окутавшей всю русскую жизнь. |
| – Никита Сергеевич, а как быть с таким вопросом: русская культура – это национальная культура, а православное христианство – наднациональная религия (“во Христе нет ни эллина, ни иудея”). Как это сочетать? – Конечно, Православие, даже русское Православие, нельзя связывать только с кровью, только с национальностью. Мы знаем из истории огромное количество примеров, когда татары принимали христианскую веру и служили русским князьям, воевали за Русь и за Россию. И немцы… Здесь, скорее, обратная зависимость. Православие на нашей земле создало особый тип культуры, наше Православие имеет особый вкус, что ли… Это все находится в почти неосязаемой сфере. Тот же Василий Васильевич Розанов очень точно это чувствовал. Подмигнет один русский человек другому хитрым глазком – и все понятно. Вот что невозможно с иностранцем. То есть, подмигнуть, конечно, можно, но не все будет понятно. А точнее, ничего не будет понятно. И дело не в нелюбви к иностранцам, а в том, что эта основа лежит вне рационального сознания; это метафизическая сфера жизни. Хотя, конечно, “загадочной русской душой” много и долго еще будут спекулировать – потому что это очень удобно для того, кто ничего не хочет делать. И еще одно: Православие, как мне кажется, это единственная религия, которая может примирить степь и лес. Поэтому Господь так управил, что именно Православие стало основополагающей религией России, которая по праву является единственным реальным мостом между Востоком и Западом. Россия с одинаковой легкостью воспринимает и западную культуру, и восточную. Вооруженная эволюция – Позвольте вернуться к началу нашего разговора. В детстве Вы вместе с будущими зрителями Ваших фильмов ходили в советскую школу с ее “патриотическим воспитанием”, Вас учили, что советский человек – это звучит гордо. Вы в то время чувствовали себя патриотом? Если да, то патриотом чего: ушедшей России дома Вашего деда, советской России или какой-то своей России? – Так сложилось, что я, как ни странно, имел редчайшую возможность не отделять одно от другого. Конечно, здесь сказалось воспитание мамы. Она была 1903 года рождения, на 10 лет старше отца. Мама никогда не вступала в партию, всегда ходила в храм, у нее был духовник, дома висели иконы. Если возникали вопросы, отец говорил начальству: “Ну что вы хотите, она 1903 года рождения, пожилой человек”. |
| Часть 1 Homo religiosus Гордость – это стержень гуманиста, сердцевина его существования, которая даже при смене мировоззрения остается в виде внутренней установки, мироощущения. В советское время эта установка звучала как «человек – это звучит гордо», в наши дни она приняла форму призывов к повышению самооценки, без которой ты якобы ничего серьезного не достигнешь. И это – болезнь всеобщая, лишь степени разнятся. Конечная цель гуманизма – атеизм, отвержение Бога. Но, странное дело, даже атеист зачастую чувствует свою несамодостаточность и, отвергая Бога, явно творит себе богов, причем из чего угодно – из спорта, кулинарии, искусства, литературы, науки, профессии… Вот несколько ярких примеров. Армен Джигарханян, актер: «Я… не нуждаюсь в Боге. Я не нуждаюсь ни в Иисусе, ни в Иуде, потому что живу конкретно своей жизнью. У меня нет идолов. Мои идолы – Чехов, Достоевский…» . Человек отрицает необходимость Бога и утверждает почитание идолов Удивительное и неслучайное признание: человек отрицает необходимость Бога и утверждает почитание идолов (а ведь в идола можно превратить что угодно и кого угодно). Олег Куваев, геолог, писатель: «О чем роман? Внешне – это открытие золотоносной провинции… Внутренне же это история о людях, для которых работа стала религией. Со всеми вытекающими отсюда последствиями: кодекс порядочности, жестокость, максимализм и Божий свет в душе. В принципе, каждый уважающий себя геолог относится к своей профессии как к Символу веры» . Налицо – вполне искреннее исповедание новой веры и основанной на ней новой нравственности. Анатолий Букреев, альпинист: «Горы не стадионы, где я удовлетворяю свои амбиции, они – храмы, где я исповедую мою религию» . А здесь мы находим, кроме исповедания новой веры, еще и заменитель религиозного культа, в который превратилась, казалось бы, вполне светская деятельность. Приведенные цитаты отражают распространенное мировоззрение человека, не имеющего веры в Единого истинного Бога, что само по себе – явление древнее, собственно, просто очередная форма язычества. |
|
|
