| Этот краткий экскурс в историю иконостаса был необходим для того, чтобы показать почти что полное стадиальное совпадение истории иконостаса с историей чина распевов, а также для того, чтобы продемонстрировать нерасторжимую связь идеи иконостаса с идеей чина распевов. И структура иконостаса, и структура чина распевов являются специфически русскими, нигде более в таком объеме не встречающимися явлениями. И в то же самое время и иконостас, и чин распевов представляют собой конкретные культурные формы, воплотившие в себе весь богословско-аскетический опыт восточной Церкви. И развитие иконостаса, и развитие чина распевов могло начаться только после окончания паламитских споров в Византии в середине XIV века, а потому временем наивысшего расцвета и для иконостаса, и для чина распевов является период с XV по XVI век. Совершенно очевидно, этот расцвет связан с расцветом русской монашеской жизни, ибо отнюдь не случайно XV век называют золотым веком русской святости. Именно на протяжении XV и XVI веков складывается классическая структура пятиярусного иконостаса и классическая структура чина распевов, включающая в себя знаменный, путевой, демественный и большой знаменный распевы. И именно дальнейшее увеличение количества иконных ярусов и дальнейшее увеличение числа распевов, происходящие на протяжении XVII века, повлекли за собой кризис и идеи иконостаса, и идеи чина распевов. Опять-таки, совершенно очевидно, что этот кризис связан с общим духовным кризисом России, проявившимся и в трагедии раскола, и в общем упадке аскетических традиций. Наконец, XVIII век можно считать тем временем, когда и иконостас, и чин распевов вообще прекращают свое существование, ибо как нагромождение даже самых прекрасных барочных и ампирных архитектурных мотивов не может считаться иконостасом, так и самые прекрасные хоровые композиции партесного стиля не могут уже считаться образцами богослужебного пения. Таким образом, мы можем констатировать практически полное синхронное совпадение периодов развития, расцвета, упадка и полного исчезновения в историях становления иконостаса и чина распевов. |
| Но большая часть крепостей и в XVI в. состояла из деревянных укреплений. В начале этого века Московское государство приобрело важную деревянную крепость Смоленск, 310 за которую шла давняя борьба между двумя соседними государствами; эта борьба продолжалась и после присоединения Смоленска к Московскому государству, весь XVI и даже XVII век. По описанию Герберштейна, город расположен в долине, окруженной со всех сторон холмами и лесами; в окрестностях его видны развалины многих каменных монастырей. Кобенцелю Смоленск показался величиной с Рим; здания в нем все деревянные, кроме соборного храма в крепости на горе. Крепость, расположенная на левом берегу Днепра, на возвышении, была застроена домами и имела вид отдельного города; с одной стороны она омывалась рекой, а с другой окружена была глубоким рвом и заостренными бревнами (тыном). Поссевин не упоминает о тыне, но говорит, что крепость окружена насыпью, обделанной плетнем, в отверстиях которой поставлены пушки. В правление Бориса Годунова крепость обведена была новою, каменною стеной; по описанию Маскевича, присутствовавшего при осаде Смоленска в 1609 году, эта стена имела три сажени толщины и 3 копья вышины; на ней было 38 четырехугольных и круглых башен на расстоянии 200 сажен друг от друга. В городе до польской осады в 1609 г. было около 8.000 домов; но разорение, какое потерпел он во время этой осады, было так велико, что еще при Мейерберге он представлял одни развалины. Проезжая чрез Смоленск в 1678 году, Таннер заметил в крепости оживленную деятельность: достраивали новые каменные стены. В городе между товарами на рынке Таннер заметил больше всего горшков и деревянной, красиво выточенной посуды. 311 Некоторые города, по свидетельству Поссевина, были окружены бревнами, сложенными в четырехугольники, которые наполнялись землей или песком, отчего их трудно было разбивать, а чтобы они не легко загорались, их обмазывали глиной. 312 Кроме упомянутых городов в XVI в. считались важными пограничными крепостями Казань и Астрахань. |
| Видными историками второй половины 19 столетия были А. Г. Брикнер, преподававший в Петербургском, Новороссийском, Дерптском и Казанском университетах, автор ряда монографий и статей по истории денежной системы в России, по иностранной россике, по эпохе Петра Великого, и В. С. Иконников , создатель первого подробного «Опыта русской историографии» в 2-х томах, вышедшего на рубеже столетий, а также солидных монографий « Максим Грек » и «Граф Н. С. Мордвинов». Особое место в российской историографии и по тематике исследований, и по своим взглядам, отличавшимся от расхожих в академической среде, занимает И. Е. Забелин, археолог и москвовед, великолепный знаток российского быта московского периода, с 1872 г. возглавлявший «Общество истории и древностей российских» и руководивший деятельностью исторического музея в должности товарища председателя музея. Забелин придерживался монархических убеждений с консервативно-народническим оттенком, для чего, в пору деспотизма либерального общественного мнения, требовалась независимость от предрассудков окружающей среды и, своего рода, интеллектуальное мужество. Из многочисленных монографий и статей И. Е. Забелина, в первую очередь, заслуживают упоминания «Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях», «Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях», «Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях», «Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве (XVII век), «Минин и Пожарский. Прямые и кривые в смутное время». В своей «Истории русской жизни с древнейших времен» Забелин полемизирует с норманской теорией. Одним из крайних консерваторов, охранителей, как их тогда называли, по своим убеждениям, был Д. И. Иловайский. Помимо 4-томной «Истории России», он написал еще ряд специальных работ, и среди них – «Историю Рязанского княжества», «Разыскания о начале Руси», учебные пособия для средней школы по русской и всеобщей истории. Как и Забелин, Иловайский был одним из немногих историков 19 века, кто, вслед за Ломоносовым, заявил себя решительным противником норманской теории. Антинорманистские аргументы Иловайского не выдерживают критики и, даже для своей эпохи, представляются несколько неуклюжими, но его концепция приазовской Руси оказалась плодотворной и получила развитие в позднейших исследованиях. |
| 125 Типогр. 40, л. 102–107 об. Тексты из этой рукописи приводятся в Приложении, в разделе «Тексты». 127 Поучение и отрывки из чина исповеди по рукописи Чуд. 5, л. 65–83 опубликованы в книге: Алмазов Т. 3. С. 102–105 128 Текст Наставления-вопросника приводится в Приложении, в разделе «Тексты», по рукописи первой полов. XV в. Погод. 75а. 129 F.I.582, л. 237 об.–238 об., Q. I. 1178. л. 219 об. –225. Q.1.1297. л. 165–170 об., O.I.469. л. 137 об.–138 об., 13.2.3. л. 77–79 об. 130 Этот вопросник получил широчайшее распространение в XV – начале XVII в.; полный перечень списков см в Приложении, в разделе «Тексты» 146 Срезневский И.И. Материалы для Словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб., 1893. Т. 1. ч. 1. С. 141–142. 147 Новгородское происхождение рукописи Соф. 1056 отмечено в описании Гранстрем Е. Э. Описание русских и славянских пергаменных рукописей. Рукописи русские, болгарские, молдавские, сербские/Под ред. Д. С. Лихачева. Л.. 1953. С. 55. 149 В качестве примера можно указать на вопросник для женщин Ж-Свир. 91, источником для создания которого послужил вопросник XIV в. Ж-Чуд.5, отличающийся новгородскими диалектными особенностями. Большинство списков XVI в. вопросника Ж-Свир. 91 сохранило новгородское «цоканье»: Соф. 890 , Соф. 1061 , F.I.100, Ал.-Св. 91. Арханг. Д. 168, КДА 174, ТСЛ 232, ТСЛ 235. 151 Белоненко В.С. Материалы для изучения истории книжного дела и библиотеки Иверского Успенского монастыря на Валдайском озере в XVII–XIX столетиях//Книжные центры Древней Руси. XVII век: Разные аспекты исследования. СПб., 1994 С. 100. 153 Разные виды вопросника Ж-O.I.473 встречаются и рукописях O.I. 473, л. 119–120 об. (третья четв. XV в.), Кир.-Бел. 6/1083, л. 97–99 (1480-е гг.), КДА 174л, л. 265 об.–268 (сер. XVI в.) и N.I.A 94, л. 228–230 (третья четв. XVI в.) 160 Типогр. 385, л. 47 об,–48, Кир.-Бел. 9/1086, л. 81 об.–84 об. и Кир.-Бел. 22/1099, л. 431–433 об. Читать далее Источник: Корогодина, М. В. Исповедь в России в XIV-XIX веках : исслед. и тексты/М. В. Корогодина ; Рос. акад. наук, Ин-т рус. лит. (Пушкин. дом). - Санкт-Петербург : Дмитрий Буланин, 2006. - 579 с. : ил. ; 23 см. - Указ.: с. 554-574. - 800 экз. - ISBN 5-86007-468-9 (в пер.) : 270 р. |
| Спустя 25 лет вновь встречаем имя Артемия в исторической литературе и уже при более полном освещении его дела. В первом томе «Исторических монографий и исследований» Н. Костомарова (СПБ 1863 г.) находим статью: «Великорусские религиозные вольнодумцы в XVI веке: Матвей Башкин и его соучастники. Феодосий Косой». 24 Излагая историю религиозных движений в Московском государстве в XVI веке, Костомаров касается дела Артемия, представляет содержание соборной грамоты, приводит и свидетельство Венгерского, которое не считает заслуживающим доверия. В статье Костомарова ценной является попытка поставить в связь дело Башкина и Артемия с общими историческими условиями тогдашней культурной жизни русского общества; вот почему автор довольно подробно останавливается на ересях XV–XVI вв., выясняет сущность религиозного брожения, 25 вызвавшего дело Башкина и аналогичные процессы Артемия и Косого, определяет, наконец, и роль духовенства в этом движении. По отношению к предъявленным Артемию обвинениям автор стоит не на исторической точке зрения и обсуждая эти обвинения не с точки зрения собора, но с позднейшей, естественно, приходит к выходу, что Артемия еретиком считать не должно. В этом может быть некоторый недостаток работы Костомарова, равно как и в несколько свободном обращении с соборной грамотой, напр., говоря 26 о предъявленном Артемию обвинении в несоблюдении поста, автор замечает: «Артемий, без сомнения, оправдывался тем, что по духу Св. Писания и даже по примеру благочестивых мужей, предлагаемое дозволено есть и пост не должен выказываться наружно». Но соборная грамота дает ясный ответ Артемия: «И Артемей на соборе и сам сказал коли лучится ему из пустыни быти у христолюбцев и он рыбу ел, да и у Царя Великаго Князя на Воздвиженьев день сказывает рыбу ел же»; 27 иными словами, Артемий только признал факт нарушения поста; вряд ли можно предположить, что он решился бы приводить указываемые Костомаровым соображения: отрицание наружного поста-обряда едва ли было бы не объявлено ересью в тот век преклонения пред обрядностью, и самый факт обвинения Артемия в нарушении поста (точнее, послаблении его) хорошо доказывает невозможность для Артемия отвечать так, как полагает Костомаров. |
| Соответственно перемещается и внимание с объекта познания – Бога, на субъект познания – человека. Смена мировоззренческих взглядов сказалась в творчестве писателей и изографов. Происходящие перемены особенно заметны в иконе. Постепенно, к концу XVI века, обратную перспективу вытесняет привычная для нас линейная перспектива. Изограф взглянул на мир глазами обыкновенного человека. Линии предметов потянулись от зрителя к центру иконы и сошлись где-то в глубине бесконечности. Наблюдателем мироздания стал человек. В результате значительных изменений в мировоззрении в центре мироздания и, как следствие, в центре внимания литературы, оказался человек. Возник интерес к личности, к поступкам, чувствам и мыслям человека, отразившийся в исторической литературе и возникновении в XV веке оригинальных бытовых повестей. В произведениях появилась личностная оценка писателем происходящих событий. Так наряду с официальной точкой зрения в литературе стал проявляться частный взгляд на историю и личности. Именно в XVI b. происходит «обнаружение» человека. Это повлекло за собой развитие в литературе авторского начала, психологизации личности и т. д. (Андрей Курбский, Иван Грозный). Конечно, XVI век еще нельзя сравнивать с XIX веком, с расцветом глубоко психологической русской прозы, но все же к концу XVI века наметился существенный поворот во взглядах на человека. Из творения, подвластного двум началам – добра и зла – он постепенно превращался под пером писателей в мыслящую, способную к познанию (но пока еще не к самопознанию) личность. 2.2.1.2. Осмысление творчества и писательского труда Конец XV b. – 30-е годы XVII b. можно назвать вторым периодом в развитии писательского сознания, поскольку это – эпоха рационализации сознания, смены теоцентрического мировоззрения на антропоцентрическое и проявление рассудочного начала в писательском творчестве. До начавшейся в начале XVII века секуляризации сознания мировоззрение древнерусского книжника было религиозным, и основой для понимания как отдельного древнерусского творения, так и всей средневековой словесности в целом, служило Православие. |
| В XVI веке русское вольнодумство еще раз потерпело видоизменение – и опять-таки в сторону крайнего развития отрицания. Известно, что XI-й век был веком крайнего развития обрядоверия, что особенно выразилось в постановлениях Стоглавого собора; как-бы в противовес этой крайности, обнаружилась другая: с особенною силою ожило сектантское вольнодумство. Главными вольнодумцами того времени были некто Матвей Бакшин и монахи Феодосий Косой и Игнатий; они имели много последователей. В то время как лжеучение жидовствующих заключало в себе хотя незначительную иудейскую подкладку, лжеучение Бакшина, наоборот, было уже христианско-рационалистическою ересью, не имевшею ничего общего с иудейством, хотя и находившеюся в прямой связи с прежним жидовством 3 . Бакшин и его последователи были такие же вольнодумцы и неверы, какими заявили себя в наши дни последователи, например, графа Толстого и т. п. Отрицательные пункты учения вольнодумцев XVI века состоят в следующем: 1) они отрицали божественность И. Христа, 2) не признавали догмата искупления 3) отрицали бессмертие человеческой души, почитание икон, которые называли идолами, храмы, посты, чудеса, мощи и внешние обряды, как человеческие предания, которые введены духовенством. Итак, мы видим, что рационалистическое сектантство, зародившись у нас в XIV веке, не прекращалось и в XVI в., – веке крайнего развития обрядоверия: оно только видоизменялось. Каждый из трех веков отмечается в церковной истории очень сильными сектантскими брожениями. «Печальною сектою стригольников, –говорит проф. Малышевский, –началось у нас, т. е. в некоторой части русского народа, то религиозно-рационалистическое движение, которое перешло в следующие десятилетия и века. Не более, как чрез 35-летие после нее началось и опять в Новгороде новое тайное движение, известное под именем ереси иудействующих. Иудейство участвовало в нем в виде случайного, внешнего возбуждения, преследуя здесь не столько цели чисто-религиозной пропаганды, к которой, с появлением христианства, иудейство утратило и способность, и желание, сколько цели материальные, торгово-промышленные. Но движение это сильнее питалось самородными элементами религиозного своемыслия, в ряду их и укрывавшимися остатками ереси стригольников 4 ), а потом, прибавим мы, освободившись от элементов иудейских, сделалось крайнею рационалистическою христианскою сектой. |
| Файл 29358.jpg: Размер: 663x795, 0.53 MPix, 198 Kb. Дата: 2017-08-25, анонимно. Рейтинг изображения: 2 (136) , (2) . Описание: Пресвятая Богородица Гребенская. С сайта new.liveauctioneers.com на интернет-аукционе Hargesheimer Kunstauktionen Düsseldorf. IMPORTANT RUSSIAN & GREEK ICONS. 2017. PART 2. Lot 0835. A RARE AND FINE ICON SHOWING THE GREBENSKAYA MOTHER OF GOD WITH SILVER OKLAD Russian, 18th century (icon), Russian, Moscow, 1798 (oklad) Tempera on wood panel. The icon showing Christ seated in an upright position on his Mother " s right arm, her pointing to him, whilst turning her gaze away. Finely painted, the [...] Файл 29359.jpg: Размер: 914x1100, 1.01 MPix, 581 Kb. Дата: 2017-08-25, анонимно. Рейтинг изображения: 2 (142) , (3) . Описание: Пресвятая Богородица Гребенская. С сайта new.liveauctioneers.com на интернет-аукционе Hargesheimer Kunstauktionen Düsseldorf. IMPORTANT RUSSIAN & GREEK ICONS. 2017. PART 2. Lot 0835. A RARE AND FINE ICON SHOWING THE GREBENSKAYA MOTHER OF GOD WITH SILVER OKLAD Russian, 18th century (icon), Russian, Moscow, 1798 (oklad) Tempera on wood panel. The icon showing Christ seated in an upright position on his Mother " s right arm, her pointing to him, whilst turning her gaze away. Finely painted, the [...] Файл 29360.jpg: Размер: 866x1100, 0.95 MPix, 521 Kb. Дата: 2017-08-25, анонимно. Рейтинг изображения: 2 (160) , (2) . Описание: Истинное изображение... чудотворной иконы иже Пресвятой Богородицы именуемая Гребневская... XIX в. 23 х 19 см. Частное собрание. Файл 30167.jpg: Размер: 2045x2473, 5.06 MPix, 2722 Kb. Дата: 2017-10-28, анонимно. Рейтинг изображения: 2 (159) , (2) . Описание: Богоматерь Гребенская. XV век. Дерево, темпера. 34.6 х 27.9 см. Сергиево-Посадский государственный историко-художественный музей-заповедник. Файл 31996.jpg: Размер: 651x800, 0.52 MPix, 306 Kb. Дата: 2018-06-07, анонимно. Рейтинг изображения: 2 (140) , (5) . Описание: " Богоматерь Одигитрия " в окладе, с киотом, икона - конец XVI в., оклад - XVI-XVII вв., створки киота - середина XVI в. Место производства: икона - Россия, Москва, оклад - Россия, створки киота – Россия. Материал: Дерево, левкас, шелк, бархат, золото, серебро, камни драгоценные, камни поделочные, жемчуг. Техника изготовления: Темпера яичная, чеканка, гравировка, канфарение, золочение, резьба. Размер иконы: 52,0 х 40,0 см; размер киота: 57,0 х 22,0 х 1,5 см. государственный историко-культурный муз[...] |
| Самым распространенным типом вышитых изображений на рус. малых В. XVI-XVII вв. является «Положение во гроб» в различных иконографических изводах. Неотъемлемой частью вышитых рус. В., как «больших», так и «малых», стали надписи, традиционно расположенные на каймах. Чаще всего помещали тексты тропарей, связанных со священнодействием великого входа: « ...», « …», « …», установительные слова из анафоры « …». Существует очевидная связь между декорацией В. и антиминсов ; возможно, именно с уходом из практики больших вышитых В. связана традиция, распространившаяся в XVI-XVII вв. и доныне остающаяся общепринятой, полагать антиминс не под облачения св. престола (как в древности), а внутрь илитона - тем самым, антиминс с изображением композиции «Положение во гроб», разворачиваемый за каждой литургией, мог усвоить символику, принадлежавшую ранее большому В. Параллельно с вышитыми изображениями в XV-XVII вв. существовали и В. с изображением креста, к-рый мог быть вышит, низан жемчугом, составлен из драгоценных дробниц либо выложен из тесьмы или галуна. Эта традиция устойчиво сохраняется в XVII-XXI вв. в отличие от традиции создания шитых изображений на В. В рус. храмовых и соборных описях XVI-XVII вв. В. также называются различные по литургической функции предметы из тканей, в т. ч. малые покровцы для покрывания потира или дискоса, пелены на Евангелие, пелены с различными лицевыми изображениями, плащаницы. Лит.: Троицкий В. A. История плащаницы//БВ. 1912. 2. С. 362-396; 3. С. 505-530; Papas A. Liturgische Tücher//RbK. Bd. 5. S. 775-817; Johnstone P. The Byzantine Tradition in Church Embroidery. L., 1967; Маясова Н. А. Древнерус. шитье. М., 1971; Taft. Great Entrance. P. 216-219; НКС. 1983. Т. 4. С. 97-99; Бойчева Ю. Воздуси и плащаници от XIV-XVII век в Българските църкви и музеи: Функция, иконография, стил: Автореф. София, 2003; Миркович Л. Искусство церковного шитья: II. Плащаницы//Убрус. СПб., 2004. Вып. 2. С. 31-44; Дроздова О. Э. Иконография «Оплакивания и Погребения Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» в лицевом шитье//Там же. С. 3-30; 2005. Вып. 3. С. 3-36. |
| Вот что писал по этому поводу Иван Васильевич Киреевский в статье «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России»: «Что касается до моего личного мнения, то я думаю, что особенность России заключается в самой полноте и чистоте того выражения, которое христианское учение получило в ней, - во всем объеме ее общественного и частного быта. В этом состояла главная сила ее образованности, но в этом же таилась и главная опасность для ее развития. Чистота выражения так сливалась с выражаемым духом, что человеку легко было смешать их значительность, и наружную форму уважать наравне с ее внутренним смыслом...» (1). Все русские формы бытия создавались на протяжении веков путем воплощения православных идеалов в формы организации русской жизни. По-другому и быть не могло, ибо основу образования знати и простых людей составляло Священное Писание и Предание. Детей с детства приучали принимать решения для земных вопросов с опорой на евангельские духовные идеалы. Так продолжалось, по мнению Киреевского, до XVI века. «В XVI веке, действительно, видим мы, - писал Иван Васильевич, что уважение к форме уже во многом преобладает над уважением духа. Может быть, начало этого неравновесия должно искать еще и прежде; но в XVI веке оно уже становится видимым... В то же время в монастырях, сохранявших свое наружное благолепие, замечался некоторый упадок в строгости жизни...Таким образом, уважение к преданию, которым стояла Россия, нечувствительно для нее самой перешло в уважение более наружных форм его, чем его оживляющего духа. Оттуда произошла та односторонность в русской образованности, которой резким последствием был Иван Грозный, и которая через век после была причиною расколов и потом своею ограниченностью должна была в некоторой части мыслящих людей произвести противоположную себе, другую односторонность: стремление к формам чужим и чужому духу» (1). И это стремление к чужим формам выразится в слепом подражании Западу, перенесении и укоренении на русской почве нигилизма, атеизма и марксизма. По мере отпадения образованного слоя общества от православной духовности, начиная с декабристов, оформляется и во второй половине XIX века нарастает революционное движение, в котором террор станет главным методом. Утверждение богоборческого атеизма как новой идеологии формирует у интеллигенции осознание себя, как вершителей судеб – долой русские традиции, теперь сами интеллигенты будут определять, что и как должно делать для достижения земного счастья. Вместо модернизации традиционных моделей русской жизни они начинают пропагандировать созданные западными философами социальные ереси, воплощение которых невозможно без гражданской войны и массовых репрессий. Трагический опыт французской революции тому убедительное свидетельство. |
|
|
