| На участке городского посада, исследованного раскопом 27, наличие мощных непереотложенных культурных напластований позволяет проследить постепенный характер изменения соотношения сильно- и слабопрофилированных форм типа 8. Доля первых увеличивается по мере углубления от 2,5 % до 45 %, в то время как доля более поздних слабопрофилированных форм уменьшается от 50 % в верхнем пласте до 13 % в шестом, и ниже эта группа керамики уже не образует значительных серий. В материалах поселений междуречья Прони и Рановы керамика «общерусского типа» составляет 33 % от общего числа (без учета позднесредневековой керамики типов 13 и 14, а также чернолощеной столовой посуды). В том числе керамика ранних форм этого типа составляет лишь 7 %. Особенности наиболее поздних подтипов керамики «курганного типа» (8 Г и 8 Д) дали две линии развития в керамике XIII–XIV вв. Одна из них выразилась в уменьшении профилированности венчика (развитие подтипа 8 Г – тип 11), другая – в уменьшении и исчезновении устья – верхней отогнутой части венчика (развитие подтипа 8 Д – типы 9 и 10). Тип 9. Вертикальные или слабо наклоненные внутрь венчики переходящие в покатые, слабовыраженные плечики; край резко отогнут наружу и завернут внутрь, образует массивный уплощеный валик на внешней стороне венчика. Преобладает линейный зональный орнамент по плечику, но встречается и волнистый, а также неорнаментированные сосуды. Эта керамика изготавливалась почти исключительно из беложгущегося теста с абсолютным преобладанием тонких формовочных масс. Эта форма существовала во второй половине XIII–XIV вв. в Переяславле Рязанском (тип 8) С. 38], Москве (III вариант сероглиняной керамики) С. 24], на городище Слободка (тип V) на Среднем Дону (тип 3) В Южной Руси подобные типы, по-видимому, появляются раньше – на рубеже XII–XIII вв. С. 10], но преобладают также в XIII–XIV вв (тип 18 Г) Рис. 106, 22, 23; 7; 15. С. 79]. В материалах Старой Рязани керамика типа 9 составляет значительную долю в ряде комплексов, датированных разным временем, от начала XIII в. до XIV в. Это слой наземного жилища у подножия вала Северного городища (раскоп 28), который на основании стратиграфических наблюдений может быть отнесен к рубежу XII–XIII вв.; ямы 1,14 и 15 на раскопе 7 АБ на Южном городище, возникновение которых следует отнести ко времени не ранее начала XIII в. (на том основании, что они прорезают слой нивелировочной глины, отложившийся в период перепланировки участка после событий 1208 г.); яма 1 на раскопе 25, связанная с постройкой, погибшей в 1237 г., в нижней части которой в 1979 г. был найден клад серебряных вещей; яма 2 на раскопе 25, которая по находкам золотоордынского красноглиняного кувшина и монеты-подражания чеканке Тохтамыша датирована временем не ранее второй половины XIV в. |
| С. Б. Сорочан Византийские денежные единицы, меры измерений и их эквиваленты Денежные единицы 1 солид золота=12 милиарисиев (милиаренсов) серебра 1 солид=250 фоллов (фоллисов) меди (V в.) 1 солид=180–210 фоллов (VI в.) 1 солид=288 фоллов (VII-XI вв.) 1 солид=6000–11520 бронзовых нумиев (VI-VII вв.) 1 солид=23 кератия серебра (VI в.) 1 солид)=2 семисса золота=3 тремисса золота=4 серебряные монеты по 1/4 солида=6 полутремиссов серебра=24 силиквы (кератия) серебра (VI в.) 1 солид=24 кератия серебра (средневизантийский период) 1 солид (номисма)=1 динарий 1 солид=1 статер 1 солид=1 динар золота 1 солид=15 дирхемов серебра 1 семисс=полуномисма золота=6 милиарисиев (милиаренсов)=12 силикв (кератиев) (VI-VII вв.) 1 тремисс=1/3 солида=4 милиарисия=8 силикв (кератиев) (VI-VIII вв.) 1 милиарисий (милиаренс)=1,25 дирхема серебра 1милиарисий (милиаренс)=одна тысячная золотого литра (фунта)=около 4 г серебра 1 милиарисий (милиаренс)=2 силиквы (кератия)=24 фолла (средневизантийский период) 1 кератий золота=1 силиква=1/24 солида (VI в.) 1 кератий=7,5–8 фоллов (VI в.)=около 2,6 г серебра и меньше 1 кератий=1/3 обола (VI в.). 1 кератий=12 фоллов (средневизантийский период) 1 литра (позднеримский либр; фунт) серебра=5 номисм 1 литра золота=72 номисмы (до XI в.) 1 литра золота=96 номисм (XII в.) 1 литра золота=144 номисмы (начало XIV в.) 1 иперпир (перпер)=4/5 номисмы (1092–1204 гг.) 1 иперпир (перпер)=12 трахей (трахи) из электра (сплава золота и серебра)=48 биллоновых трахей (трахи)=864 медных тетартерона (конец XI в.) 1 перпер=12 трахей из электра=288/384 биллоновые трахеи (трахи)=768 (?)/1728 (?) (XII-XIII вв.) 1 перпер=7–9 аргириев серебра (XII-XIII вв.) 1 «венецианский перпер»=2 венецианских серебряных дуката – метапана=12 грошей (конец XIII – первая половина XIV вв.) 1 перпер=12 серебряных василиконов=96 биллоновых торнезе=384 медные трахеи (трахи)=384–768 медных ассариев (конец XIII – первая треть XIV вв.) 1 аспр из электра (сплав золота и серебра)=1/3 перпера (после 1092 г.) 1 аспр низкопробного серебра=1/16 счетного перпера (XIV-XV вв.) |
| Лит.: Толстой И. И., Кондаков Н. П. Рус. древности в памятниках искусства. СПб., 1891. Вып. 4; 1897. Вып. 5; Кондаков Н. П. Рус. клады. СПб., 1896. Т. 1; Арциховский А. В. Курганы вятичей. М., 1930; Рыбаков Б. А. Ремесло Др. Руси. М., 1948; он же. Рус. датированные надписи XI-XIV вв. М., 1964; он же. Рус. прикладное искусство X-XIII вв. Л., 1971; Довженок В. Й. Землеробство древньоï Pyci. К., 1961; Авдусин Д. А. Гнездовские курганы. [Смоленск], 1952; Колчин Б. А. Черная металлургия и металлообработка в Др. Руси (домонг. период). М., 1953. (МИА; 32); он же. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого. М., 1959. (МИА; 65); он же. Новгородские древности: Деревянные изделия. М., 1968. (САИ; Е1-55); Корзухина Г. Ф. Рус. клады IX-XIII вв. М.; Л., 1954; Раппопорт П. А. Очерки по истории рус. военного зодчества. М.; Л., 1956. (МИА; 52); он же. Очерки по истории военного зодчества Сев.-Вост. и Сев.-Зап. Руси X-XV вв. М., 1961. (МИА; 105); он же. Древние рус. крепости. [М., 1965]; он же. Военное зодчество западнорус. земель X-XIV вв. М., 1967. (МИА; 140); он же. Древнерус. жилище. Л., 1975; он же. Зодчество Смоленска XII-XIII вв. Л., 1979; он же. Рус. архитектура X-XIII вв.: Кат. Л., 1982. (САИ; Е-47); он же. Строительное производство Др. Руси (X-XII вв.). М., 1994; Янин В. Л. Денежно-весовые системы рус. средневековья. М., 1956; он же. Актовые печати Др. Руси X-XV вв. М., 1970. Т. 1-2; 1998. Т. 3 (в соавт. с П. Г. Гайдуковым); он же. «Я послал тебе бересту...». М., 19983; он же. Очерки комплексного источниковедения: Средневек. Новгород. М., 1977, 20042; Каргер М. К. Др. Киев. М.; Л., 1958, 1961. 2 т.; Ляпушкин И. И. Городище Новотроицкое. М.; Л., 1958; он же. Днепровское лесостепное Левобережье в эпоху железа. М.; Л., 1961; Воронин Н. Н. Зодчество Сев.-Вост. Руси XII-XV вв. М., 1961-1962. 2 т.; Горюнова Е. И. Этническая история Волго-Окского междуречья. М., 1961. (МИА; 94); Монгайт А. Л. Рязанская земля. М., 1961; Кропоткин В. В. Клады византийских монет на территории СССР. |
| 65 Острогорский Г. 1) Пронина (Прилог историки феудализма у Византии и jyжhocлabehckuмu земляма). Београд, 1951; 2) К истории иммунитета в Византии//ВВ. 1958. Т. 13. С. 24–58; 3) Пронин при Комнинах//Зборник Радова Византолошкого Института. 1970. Т. 12. С. 35–47. 67 Фepjanчu1) Б. 1) Деспоти у Византии и ]ужнославянскими земляма. Београд, 1960; Максимовин Т) Л. Византийка провинщцека управа у доба Палеолога. Београд, 1972; 2) Апанажи у Византии//ЗРВИ. 1969. Т. 14/15. С. 12–35. 68 Ангелов Д. 1) Принос към поземельните отношение във Византия през XIII в. Годишник на Софийский Университет. Филозовски и исторически факултет. 4.47. 1952. Кн. 2. С. 35–67; 2) О некоторых проблемах социально-экономической истории Византии//Вопросы истории. 1960. 13–16. 69 Основную работу по данному вопросу см.: Каждан А. Л. 1) Аграрные отношения в Византии в XIII-XIV вв. М., 1952; 2) Деревня и город в Византии IX-X вв. Очерки по истории византийского феодализма. М., 1960; 3) Загадка Комнинов//ВВ. 1964. 25. С. 7–28; 4) Социальный состав господствующего класса Византии XI-XII вв. М., 1974. 72 Липшиц Е. Э. Об основных спорных вопросах истории ранневизантийского феодализма//Вопросы истории. 1961. С. 103. 73 Сюзюмов М. Я. Некоторые проблемы истории Византии//Вопросы истории. 1959. 3. С. 102. – Ученый считал, что в X в. лично свободные крестьяне не были закрепощены государством. 74 Литаврин Г. Г. 1) Болгария и Византия в XI-XII вв. М., I960.; 2) Византийское общество... С. 178. 76 Остова К. А. 1) Аллиленгий в Византии в X в.//ВВ. 1960. Т. XVII. С. 31–35; 2) Развитие феодальной собственности на землю и закрепощение крестьянства в Византии X в.//ВВ. 1956. Т. X. С. 66–80; 3) Система класм в Византии//Византийские очерки. М., 1961. С. 174–185. 77 Хвостова К. В. 1) Особенности аграрно-правовых отношений в поздней Византии XIV-XV вв. М., 1968; 2) Социально-экономические отношения в поздней Византии. Их понимание византийцами-современниками (XIV-XV вв). М., 1992. 79 Сюзюмов М. Я. Суверенитет, налог и земельная рента//АДСВ. 1973. Т. 10. С. 23–26. – Выводы М.Я. Сюзюмова поддержал Г. Г. Литаврин: Литаврин Г. Г. Византийское общество... С. 46. |
| Сведения о планировке этого периода фрагментарны, но ясно, что дорога к воротам Московского Кремля (буд. Никольским) имела в XIII-XIV вв. несколько иное направление. Древнейший уровень хозяйственного обживания на месте М. Б. м. представлен золистым слоем с крупной обожженной галькой, золой и угольками из очагов, крупными кусками сосудов, костями животных, следами построек. Жизнь поселения вскоре прервалась, его перекрыли толстым слоем песка (практика, типичная в московском быту), и бытовые отложения более не возобновлялись. На новой поверхности построили деревянный храм; в нее же вкапывали могилы 1-го кладбища, над к-рыми укладывали надгробия. К следам деревянного храма, чья площадка свободна от захоронений, относятся: толстая подсыпка песка, промазанная обожженной глиной; линии сгоревших бревен; 2 фрагмента плиток пола (с углублением на оборотной стороне) из слоя разрушения - они типичны для настилки полов в ранних деревянных церквах. Изучено ок. 30 погребений древнейшего некрополя, но общее число могил было значительно больше. Типологически это плотно заполненное городское кладбище с устойчивым обрядом христ. погребения: предписания Церкви строго соблюдались. На высокий статус погребенных указывают: обилие орнаментированных плит, в XIII-XIV вв. еще редких; остатки и следы саркофагов; фрагмент «ожерелка» из златошитой к-польской ткани (XIII в.); стеклянный браслет на руке девочки-подростка (XIII-XIV вв.). Состав древнейших надгробных плит, ключевых для культуры Москвы, в М. Б. м. уникален и образует важнейшее звено в истории этих артефактов. Древнейшие гладкие белокаменные доски без орнамента, вытянутых пропорций, прямоугольные (без расширения в изголовьях), иногда выпуклые и со стесанным краем, обнаружены над могилами XIII (?) в. (6 случаев). Сохранились фрагменты еще 5-7 надгробий (XIII-XIV вв.), в т. ч. с рельефом на поверхности, фасетками и зубчатой каймой по краю, и 5 тонких (6,5-11 см) белокаменных «досок» XIV-XV вв. с архаичным орнаментом (единичное центральное клеймо, центральная полоса, У-образные композиции). |
| Условия государственной жизни на Руси в XII—XIII вв. — существование единой централизованной церковной организации с центром в традиционном Киеве, определенное политическое единство древнерусских княжеств, совместно наследовавших земли Древнерусского государства и структуру власти на них, тесные политические связи княжеств и ряд других факторов, — несмотря на феодальную раздробленность, способствовали тому, что направление эволюции церковной юрисдикции в различных частях Руси в XII—XIII вв., при отдельных нюансах типа смоленского, было относительно единым. Перераспределение административных и судебных функций светских и церковных ведомств в Новгороде в XIII—XIV вв. было вызвано республиканским строем Новгородского государства, в котором церковные организации составляли важную и неотъемлемую часть. Это были новгородский владыка, выполнявший важнейшие государственные функции, организация черного духовенства во главе с «архимандритом новгородским» и организация новгородских соборов. Для Новгородской республики более, чем для каких-либо других феодальных государств, было характерно сращивание светской и церковной администраций и слияние мирских и конфессиональных функций в руках некоторых церковных институтов. Важным в этом плане является расширение юрисдикции новгородского владыки на дела, не связанные с традиционными функциями и интересами церковных организаций. Можно выделить несколько сфер общественной жизни Новгорода, которые в XIII—XIV вв. переходят в ведение владыки. Таковы внешнеполитические ведомства республики, активное участие владыки в регулировании государственных отношений с другими странами и русскими князьями, нашедшее отражение в утверждении епископом договоров, а затем и заключении договоров от его имени вместе с другими высшими представителями республики. Далее, это вторжение кафедры в лице самого владыки и владычных наместников в широкую сферу суда по гражданским делам, прежде никогда не принадлежавшую церкви. Об этих новых функциях владыки собраны значительные и интересные, хотя и противоречивые, свидетельства. Большая часть их относится к XV в., но формирование и укрепление тех же явлений принадлежит более раннему времени. Таково прямое указание на посреднический суд владыки Алексея в светском земельном споре 60—80-х годов XIV в. и целых ряд косвенных сфрагистических данных: появление в третьей четверти XIII в. или не позднее рубежа XIII и XIV вв. серии анонимных печатей новгородских архиепископов, которыми утверждались документы, очевидно, от имени этого института; возникновение в 30-х годах XIV в. новых функций Новгородского наместничества — утверждения актов поземельных отношений . |
| Чтобы определить положение Алексеевского списка Нового Завета среди других библейских славянских рукописей, необходимо бросить взгляд на славянские списки Нового Завета предшествующие ему и последующие, необходимо одним взглядом обозреть по возможности всю наличность славянских рукописей Евангелия и Апостола. – Ближайшее изучение рукописей Евангелия XI–XVI вв. и в отдельности, и в сравнении их между собою и с греческим текстом привело нас к следующему результату: все рукописи Евангелия XI–XVI вв. по особенностям текста разделяются на пять главных разрядов или фамилий, и соответственно с сим должны быть признаны пять редакций евангельского текста в славянском переводе: 1) древнейшая юго-славянская, более или менее первоначальная (лучшие представители: списки Евангелия Остромиров 1056–1057 г., Саввин XI в., Архангельский 1092 г., глаголические XI в.: Ассеманиев, Зографский и Мариинский, – Галический 1144 г., Карпинский XIII–XIV в., Никольский XIV в. и др.); 2) древняя русская – не позже конца XI или начала XII в. (лучшие списки: Мстиславов, Юрьевский – оба первой половины XII в., Добриловский 1164 г., Типографский 6, XII в., Симоновский 1270 г. и др.), 3) русская XIV в. содержащаяся в списке Нового Завета, писанному но преданию, рукою святителя Алексия; 4) русская же, содержащаяся в четвероевангелии 1383 г., писанном в Константинополе (этой же редакции два Евангелия препод. Никона, XIV в., одно хранится в библиотеке московской духовной академии под 138, другое – в ризнице Троицо-Сергиевой Лавры под 1), и 5) русско-болгарская XV в., содержащаяся в полном списке Библии 1499 года и во множестве бумажных рукописей XV–XVI вв. Что касается до славянских списков Апостола XII–XVI вв. (от XI-ro века списков Апостола не дошло до нас), то все они по особенностям текста разделяются на четыре разряда или фамилии и соответственно с сим должны быть признаны четыре редакции славянского апостольского текста: 1) древняя югославянская, более или менее первоначальная (лучшие представители: списки Апостола Охридский, Слепченский – оба XII в., Толковый Апостол 1220 года, Македонский или Струмицкий XIII–XIV в., Карпинский XIII–XIV в. и др.): 2) русская неизвестного исправителя, сохранившаяся в списках XIV в. (лучшие списки: Толстовский, Хлудовские 33, 37, Сергиево-Лаврской ризницы Евангелие и Апостол 2 и др.); 3) русская же, содержащаяся в списке Нового Завета, собственноручном святителя Алексия, и 4) русско-болгарская XV в., содержащаяся в полном списке Библии 1499 года и во множестве бумажных рукописей Апостола XV–XVI вв. |
| НБКМ. 298 и др.), а также отдельными «словами» и выписками в составе сборников, начиная с XIII в. Высказывавшееся в болг. исследовательской лит-ре мнение о существовании перевода XIII в., отразившегося, в частности, в Лесновском списке 1353 г. (КМЕ. 1985. Т. 1. С. 679; СтБЛ. С. 153), при новейших текстологических исследованиях памятника не получило подтверждения. После XIV в. «Паренесис» как целостный корпус переписывается у юж. славян гораздо реже (в частности, практически полностью отсутствует славяно-румын. традиция памятника), хотя отдельные Слова из него продолжают помещаться в сборниках вплоть до XIX в. Не позднее 1-й пол. XI в. памятник получил известность на Руси. Его распространению здесь способствовало то обстоятельство, что чтение поучений Е. С. в продолжение Великого поста «до вторника цветнаго» предписывает Студийско-Алексиевский устав, принятый в 60-х гг. XI в. в Киево-Печерском мон-ре ( Пентковский. Типикон). Уже в 1142 г. кн. «Ефрем» (т. е. «Паренесис») упоминается в описи рус. мон-ря Ксилургу на Афоне (ср.: Мошин В. А. Русские на Афоне и русско-византийские отношения в XI-XII вв.//Из истории рус. культуры. М., 2002. Т. 2. Кн. 1: Киевская и Московская Русь. С. 337). Древнейший полный рус. список этого перевода, являющийся самым ранним из славянских (РНБ. Погод. 71а), галицко-волынского происхождения датируется (по упоминанию волынского князя Владимира Васильковича) периодом между 1268 и 1288 гг. (издан в 1984-1990 Г. Бойковским с вариантами по болг. Лесновскому списку 1353 г.), отрывки и отдельные «слова» известны со 2-й пол. XII в. (РГБ. Унд. 1352, 2-я пол. (кон.?) XII в. (СКСРК, XI-XIII. 128); Троиц. 12, кон. XII (?) - нач. XIII в. (СКСРК, XI-XIII. 163). Рубежом XIII и XIV вв. датируется дефектный список новгородского (?) происхождения (РГАДА. Ф. 381. 38), сохранившийся в объеме Слов 34-94 (СКСРК, XI-XIII. 466). От XIV в. дошло не менее 5 полных рус. списков Паренесиса (РГБ. Троиц. 652, ок. сер. XIV в.; БАН. 31.7.2, 1377; ГИМ. Чуд. 13, кон. XIV в.; РНБ. |
| Дирхам, отчеканенный в Алматы. 684 г. Дирхам, отчеканенный в Алматы. 684 г. С VI-VIII вв. на юге и в центральной части совр. К. наблюдается рост городов, связанных с гос. объединениями и, как правило, с международной торговлей. В их культуре заметную роль играли местные, согдийские, тюркские, позднее араб. и др. элементы. Среди городов - Тараз, Исфиджаб (позднее Сайрам), Усбаникет, Отрар, Шавгар (г. Туркестан), Сауран, Сыгнак, Кулан, Каялык, Талгар. Число больших и малых городов на территории К. (в основном на юге) к XI-XII вв., по ряду оценок, приближалось к 200. В VIII-X вв. на юге К. утвердился ислам суннитского толка, хотя часть населения еще долго сохраняла верность вытесняемым религиям (зороастризму, буддизму, христианству); попытки исламизации кочевников в это время и позднее зачастую были неудачными. В 1-й пол. X в. в Семиречье из Вост. Туркестана вторглось тюркское племя ягма. Под его ударами распался Карлукский каганат, на базе к-рого возникло гос-во Караханидов. В кон. X - 1-й пол. XI в. Караханиды подчинили себе Кашгарию, Семиречье, Мавераннахр. Ханы жаловали вассалам икт с правом сбора в свою пользу налога с определенных территорий. Значительного уровня развития достигла культура: здесь творили Юсуф Баласагуни, Махмуд Кашгари и другие выдающиеся мыслители и поэты. Во 2-й пол. XI в. в условиях усобиц между группами караханидской знати начались войны с сельджуками, захватившими Мавераннахр. Распад державы Караханидов завершился вторжением в Семиречье в 30-х гг. XII в. каракитаев, к-рые создали в Центр. Азии свое гос-во. В сер. XII в. от ослабевшей державы каракитаев откололся Хорезм. Раскопки усадьбы на городище Жайык. XIII–XIV вв. Раскопки усадьбы на городище Жайык. XIII–XIV вв. В 1219-1221 гг. территория К. была завоевана монголами и поделена между сыновьями Чингисхана; войны сопровождались разрушением мн. городов. Городская культура в Семиречье прекратила существование в кон. XIII-XIV в., на юге, переживая периоды расцвета и упадка, сохранялась до XVIII в. В XIII-XIV вв. крупные центры городской культуры сформировались в Прииртышье, Центр. К., на р. Урал (Сарайчик, городище Жайык и др.). В период монг. господства К. входил в Золотую Орду, а после ее ослабления и распада - в новые гос. образования (Белая Орда, Синяя Орда, Моголистан и др.). В кон. XIV - нач. XV в. на территории К. сформировались Ногайская Орда и Узбекское ханство. Ногайская Орда занимала территорию между реками Яик (Урал) и Волга, а Узбекское ханство - земли от Аральского м. до р. Урал на западе, территории по Тоболу на севере и по Иртышу на востоке. В этническом отношении эти образования объединяли тюркоязычные племена, еще не превратившиеся в единую народность. Население Узбекского ханства собирательно именовалось «узбеки-казахи» (в рус. источниках - «киргизы»). |
| Переводы сочинений Е. на слав. язык делались уже (судя по наличию их в Успенском и Троицком сборниках) не позднее X в. в Болгарии. Особое распространение получила 13-я гомилия, к-рая часто встречается в рукописях пространной редакции древнерус. апокрифа «Слово на воскрешение Лазаря» (XII-XIII вв.), для к-рого послужила одним из источников. Она содержится также в Успенском сборнике кон. XII - нач. XIII в. (ГИМ. Усп. 4/1063. Л. 216б - 222в), в др. сборнике того же времени (РГБ. Троиц. 12. Л. 6-11), в сб. «Златая цепь» (XIV в.; РГБ. Троиц. 11. Л. 11 об.- 19 об.; конец отличается от известных греч. редакций), в составе серб. триодного Торжественника 3-й четв. XIV в. (Бухарест. БАН Румынии. Слав. 299. Л. 120-124; Panaitescu. 1959. P. 401-403; Mircea. 2005. P. 60. N 242; о датировке рукописи см.: М., Б. Ново српских рукописа у Библиотеци Румунске Akaдeмuje наука//АрхПр. 1980. Бр. 2. С. 56. 61). Позднейшая рукописная традиция широко представлена в триодных Торжественниках XV-XVI вв. преимущественно восточнослав. происхождения ( ertorickaja. 1994, по указ.; Mircea. 2005. N 242). Широкое распространение в слав. традиции получила также 17-я гомилия, старший список к-рой содержится в т. н. Милешевском панегирике - Торжественнике минейном и триодном серб. извода кон. XIII - нач. XIV в. из б-ки Цетинского мон-ря в Черногории, 50 ( Capaldo M. Contributi allo studio delle collezioni agiografico-omiletiche in area slava: Struttura e preistoria del «Panegirico di Mileseva»//Europa Orientalis. 1989. N 8. P. 209-243), а позднейшие списки - в многочисленных, по преимуществу восточнослав., Торжественниках триодных и сборниках XV-XVI вв. ( ertorickaja. 1994, по указ.; Mircea. 2005. N 246). В серб. сборник слов и апокрифов кон. XIII - нач. XIV в. (РНБ. Q.n.I. 69. Л. 44-79 об.) входят гомилии 3, 12 и «О сошествии Господа во ад» (конец отсутствует). 11-я гомилия (на Богоявление) содержится в серб. минейном Торжественнике 1-й четв. XV в. (Бухарест. БАН Румынии. Слав. 157. Л. 27 об.- 35; Panaitescu. 1959. P. 210-216; Mircea. 2005. N 243). Известны списки 16-й гомилии под заглавием «Слово о святой неделе»: старший рус. список представлен фрагментом (без начала) в составе пергаменного сборника XIII в. (БАН. 4. 9. 39) из коллекции «Финляндских отрывков» (Пергаменные рукописи БАН СССР. Л., 1976. С. 64-65), старший южнославянский содержится в серб. Торжественнике 3-й четв. XIV в. (Бухарест. БАН Румынии. Слав. 299. Л. 118-120 (см. выше)). В XV-XVII вв. (и в позднейшей старообрядческой традиции) памятник широко представлен списками в составе триодных Торжественников, Златоструев, Измарагдов и сборников ( ertorickaja. 1994, по указ.). |
|
|
