| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации 7. Периодизация истории Средних веков в Византии К Оглавлению Начало истории Византии относится к IV в., когда император Константин I Великий переносит свою столицу из Рима в небольшой город Византий на Босфоре. История Византии делится на три периода. Первый, или ранний период (IV-VII вв.) характеризуется сохранением многочисленных позднеантичных институтов во всех областях жизни Византийской империи. В этом периоде историки Византии выделяют VI век. Именно в этот век полностью исчезают позднеантичные формы жизни, начинается история средневековой феодальной Византии. В аграрной области формируются патронатные отношения. Византийские города, в отличие от Западной Европы, не знали упадка. В городах империи сохранялись сильные позднеантичные институты. Христианство было официальной государственной религией, обязательной для всех полноправных подданных империи. Второй период, средний, охватывает вторую половину VII — XII вв. Этот период характеризуется распадом на три этапа с временными рубежами в IX и в конце XI вв. Средний период в общественно-экономической структуре Византии характеризуется расцветом, взлетом византийской государственности, могуществом империи. В области духовно-религиозной наступает определенный кризис, связанный с иконоборчеством. Византийская культура этого времени вступает в пору своего блистательного расцвета: «Македонское Возрождение» (IX в.), «Комниновское Возрождение» (XII в.). Третий, или поздний период: XIII — середина XV вв. Его начало характеризуется затяжным кризисом Византии, который наступает с IV Крестовым походом, с образованием Латинской империи. В этот период оформляется поздний византийский феодализм с его спецификой. Происходит серьезный упадок в аграрной сфере, упадок городов. В Византии начинаются восстания, и самым грозным и опасным для ее государственности было восстание зилотов. В поздний период развертывается серьезная идейно-богословская борьба в империи: начинаются дискуссии между паламитами и их оппонентами. При общем упадке всех областей жизни в области культуры наступает последний ее блистательный взлет — «Палеологовское Возрождение» (XV в.), как лебединая песня культуры Византии. И, наконец, взятие Константинополя турками-сельджуками, падение, гибель, разрушение одной из крупнейших империй — Византийской империи в 1453 г. Перестает существовать огромная империя, оплот православного мира, и миссия Византии в духовно-религиозной области переходит к России. Ссылки по теме Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла © Православная Энциклопедия, 2001–2024. Все права защищены © Сделано в Stack Group , 2008–2024 |
| Дж. Б. Де Росси Баптистерий в " Доме собраний " . Дура-Европос (Сирия). Ок. 30–50-х гг. В кон. XIX - 1-й пол. XX в. археологические работы охватили все Средиземноморье. Были открыты главные памятники доконстантиновского периода: обычаи погребения и почитания мучеников изучили на руинах Салоны (Э. Диггве), устройство первых «домов собраний» - в крепости Дура-Европос (см. Дж. Г. Брестед, М. И. Ростовцев ), ранние мозаики - в Аквилее. В Дельфах был обнаружен рескрипт имп. Клавдия проконсулу Ахайи Юнию Галлиону, в Коринфе - надпись с именем «Эраста эдила» (надзирателя за рынком), возможно упомянутого ап. Павлом в послании к римлянам (16. 23). К А. х. имели отношение и случайные находки письменных источников (папирусы текстов Оригена и Дидима Слепца), существенно уточнивших представления о раннем христианстве (см. статьи «Наг-Хаммади» , «Кумранские рукописи» ). Франц. ученые, опираясь на помощь армии и католич. Церкви, раньше др. приступили к сплошному обследованию земель Сев. Африки. Архиеп. Ш. М. А. Лавижери начал работы в Карфагене и Цезарее, их продолжил А. Л. Делаттр, открывший мозаичные надгробия 2-й пол. IV в. в Табарке и комплекс Дамус аль-Карита с крупнейшей базиликой Сев. Африки. Гзелль смог доказать, что в IV в. рим. провинции Африки были полностью христ.: здесь было учтено 170 древних храмов, от больших базилик в рим. городах (Типаса с «кладбищем св. Сальсы») до крохотных часовен в глубине Нумидии, и древнейшие христ. эпитафии (Разинии Секунды, 238 г.). Работы продолжились в городах Вегеселе, Гиппоне Регии и др. Базилика Дамус-аль-Карита в Карфагене. IV–V вв. Базилика Дамус-аль-Карита в Карфагене. IV–V вв. В Сев. Африке археологические находки позволили представить историю распространения христианства в кон. II-IV в., в т. ч. расцвет и угасание донатизма . Были доказаны длительное существование латино- и грекоязычной христ. культуры, ее новый этап развития в визант. период (с 534) и упадок к VII в. Ряд городов просуществовал до IX-XII вв., оказавшись на стыке 2 культур - христ. и исламской (Джемила, Сетиф, Тиддис). В наст. время исследуются причины стремительного распространения в христ. Сев. Африке ислама и араб. языка, одной из них считают уничтожение сельских донатистских общин (У. Френд). |
| Vol. 1. P. 215-227; eadem. Reliefs on Georgian Stelae within the System of Early Byzantine Arts//Acts: 18th Intern. Congr. of Byzantine Studies: Select. Papers. Moscou, 1991. Shepherdstown (WV), 1996. Vol. 3: Art History, Architecture, Music. P. 171-179; eadem. Stèles géorgiennes en pierre. Lugano, 1997; она же. Каменные кресты Грузии. Тбилиси, 1998; eadem. Early Medieval Stelae in Georgia in the Contexte of East Christian Art//Ancient Christianity in the Caucasus. Richmond, 1998. P. 83-96. (Iberica Caucasica; 1); eadem. Remarques sur l " iconographie de la Crucifixion sur les stèles géorgiennes du Haut Moyen-Âge//Byz. 2000. T. 70. Fasc. 1. P. 91-104; она же. Фрагмент стелы из селения Сацхениси//ПКНО, 2000. М., 2001. С. 167-177. К. Мачабели Фрагмент мозаики пола церкви в Бичвинте. IV–V вв. Традиция украшения церковного интерьера изображениями известна в Грузии с раннехрист. периода. Один из древнейших образцов - мозаики V в. пола кафедрального собора в Бичвинте (совр. Пицунда), обнаруженные при археологических раскопках. Подобно совр. им памятникам христ. Востока, на этих мозаиках представлены в основном символические образы и орнаментальные мотивы. Первые образцы христ. монументальной живописи - настенные мозаики и фрески - известны с VI-VII вв. Монументальный декор Джвари (586/87-604), Цроми (30-е гг. VII в.), Тетри-Удабно (VII-VIII вв.) органически сочетался со строгим, классическим стилем раннесредневек. зодчества. До кон. Х в. живопись украшала только главные части интерьера груз. храмов, алтарь и купол, др. части оставались без декора. Искусная каменная кладка с чередованием горизонтальных и вертикальных рядов, теплый цвет камня в сочетании с монументальной живописью составляли единое художественное целое. С раннего периода сложились 2 вида декора: т. н. аниконический, включавший только символические образы, орнаментальные мотивы и надписи (напр., 1-й слой декора Атени Сиони, VII в.), и фигуративный, с образами святых. В выборе изображений и богословской программы груз. раннесредневек. росписи в значительной мере восходят к монументальному искусству Св. земли. Одна из главных идей, воплощенных в мозаиках и фресках той эпохи,- это непреходящее величие Иисуса Христа. Важнейшей частью монументального декора было помещаемое в сфере купола рельефное изображение креста, нередко покрытое росписью. Иконоборческое движение, охватившее в VIII-IX вв. большую часть восточнохрист. мира, не коснулось Грузии, где устойчивость традиции поклонения иконам ярко выражена в непрерывном развитии художественного творчества раннего средневековья. Фактически неизменными остались те древнейшие темы и образы христ. искусства, большинство к-рых оказались забытыми в этот и последующие периоды в Византии. Распятие. Роспись церкви мон-ря Саберееби. IX–X вв. |
| Первым гос. образованием на территории совр. К. стал Бапном (Фунань) (I-VI вв. по Р. Х.) с центром в нижнем течении р. Меконг, где находилась столица Вьядхапур. Во II-IV вв. его влияние распространялось на территории, занятые современными Таиландом, Бирмой и Малайзией. Гос. языком был санскрит, а религией - брахманизм (шиваизм и вишнуизм). В III в. стал распространяться буддизм. Население в долинах было занято земледелием, в основном выращиванием риса по берегам р. Меконг и оз. Тонлесап, и в ремесленном производстве. В стране развивалась внутренняя торговля, о чем свидетельствуют находки местных монет из золота, серебра, бронзы и олова, а также каменных и металлических гирь. К VI в. Бапном приходит в упадок, тогда как на севере все более крепнет ранее зависимое от него гос-во Ченла. В сер. VI в. правитель Ченлы Бхававарман I (ок. 550 - ок. 600) завоевал Бапном и основал новое гос-во кхмеров, хотя легенда называет основателем аскета Камбу Сваямбхуву, мифического родоначальника династии правителей Ченлы. Дошедшие до нас надписи Ченлы были сделаны на старокхмерском языке, а не на санскрите. Из них известно, что в тот период доминирующим был культ Харихары - синкретического божества, в статуях к-рого соединились черты Шивы и Вишну. После падения Ченлы никто больше не поклонялся Харихаре, район распространения буддизма значительно сократился в сравнении с фунаньским периодом. Политическое единство нового гос-ва оказалось непрочным. Непрерывные войны и междоусобицы привели в VIII в. к его распаду. IX-XVII вв. В IX в. в дельте р. Меконг и прилегающих к ней районах возникло кхмерское гос-во - империя Камбуджадеша (Ангкорская К.), основателем к-рого был Джаяварман II (802-850). Начался ангкорский период в истории страны, к-рая в XI-XII вв. превратилась в крупнейшее в Индокитае гос-во, занимавшее долину Меконга вплоть до Луангпрабанга (Луангпхабанга), юж. часть долины р. Менам и сев. часть п-ова Малакка. Постоянными соперниками Камбуджадеши были Тьямпа (Чампа) на востоке, бирм. царство Паган и мелкие монские княжества на западе и гос-во Дайвьет на севере. При Сурьявармане II (1113-1150) была построена новая столица с центром в храмовом комплексе Ангкор-Ват. Он считается вершиной кхмерского искусства и символом расцвета кхмерского гос-ва, подчинившего Тьямпу и неоднократно вторгавшегося в Дайвьет. Широкая завоевательная политика, грандиозное светское и религ. строительство ослабляли гос-во, к-рому приходилось также бороться с восстаниями и вторжениями монов и сиамцев. После смерти Сурьявармана II более 30 лет длилась борьба за трон, начались набеги тямов, восставших против центральной власти и в 1177 г. захвативших и разграбивших Ангкор. Воспользовавшись борьбой кхмерского населения против захватчиков, очередной правитель Джаяварман VII (1181-1219) разгромил тямов, чья страна опять стала вассалом кхмеров, вновь объединил и значительно расширил страну, границы К. проходили по территории современных Лаоса, Вьетнама и Малайзии. |
| 30 Писчим материалом минускулов являются пергамен, бомбицина и с XII в. бумага. Рукописи датируются IX–XVII вв. и особенно многочисленны в XII–XIV вв. В научной литературе со времени И. Веттштейна обозначаются арабскими номерами. Лишь 57 из общего числа минускулов содержат или содержали Новый Завет целиком, большинство охватывает либо Евангелия, либо Апостол. Для минускулов обычны предисловия, каноны Евсевия и деление на Аммониевы главы; в XII в. появляется деление на современные литургические перикопы (incipita, зачала). Почти обязательной частью минускулов являются лекционарные таблицы и месяцесловы с указанием литургических чтений. Минускулы раньше других рукописей поступили в научное обращение, на них основаны издания Дезидерия Эразма Роттердамского (1516) и Новый Завет Комплютенской полиглотты (1514–1517), многочисленные издания и исследования XVII-XVIII вв., заложившие основы научной текстологии Нового Завета. В XIX в. интерес был перенесен на маюскулы, ценимые за древность текста. Однако в это же время В. X. Феррар, за ним Ф. Скривенер, Д. Р. Харрис, К. Лейк выделили группу рукописей XI–XV вв. (13, 69, 124, 346, 788, 826, 828, 1689), получившую название «семьи 13» по первой из этих рукописей. Позже К. Лейк таким же образом объединил 4 рукописи XII–XIV вв. (1, 118, 131, 209) в «семью 1». Большая часть рукописей обеих семей написана в греческих монастырях южной Италии. Вслед за Б. Стритером их иногда называют «кесарийским типом» текста и думают, что он имеет отношение к редакции Оригена , выработанной им в Кесарии. 31 Таким образом, поздние источники II тыс. могут содержать сведения о ранних этапах развития текста, отсутствующие в источниках более ранних. Однако минускулы сохраняют свое значение прежде всего как свидетели византийского текста, находящегося в употреблении Церкви по крайней мере с IV в. Начиная с издания NA26 и в последующей научной традиции их характеризуют английским термином majority «большинство» и обозначают готической буквой M (М). Лекционарии (называемые в русской церковной и научной традиции апракосами) выделяются по структурно-функциональному признаку. |
| Календарный текст Палеи рассматривается в отечественной историографии в качестве реального древнерусского лунно-солнечного календаря (Данилевский–1992. С.122–132). Временем его бытования считается XI – нач. XII вв. (Цыб–1995. С. 69). Недавнее исследование немецкого учёного Генриха Зименса заставляет в этом усомниться. В Новгороде в XII в. одновременно существовали две лунно-солнечных календарных системы: «книжная», основанная на устаревших древних таблицах, и реальная, базировавшаяся на ежесуточных наблюдениях «возраста» Луны по форме её диска. Неточность табличных дат, как правильно объясняет Г. Зименс, «приводит каждые 310 лет к разнице в один день, которая с III до XII в. успевает вырасти до трёх дней» (Зименс–1997. С. 122–123). Для того чтобы решить вопрос о соответствии или несоответствии календарного текста Палеи астрономическим реалиям XI–XII вв., Р. А. Симоновым была произведена реконструкция дат реальных новолуний для «лунного круга» 1124–1142 гг. по методике Ю. А. Завенягина, изложенной в кн.: Климишин–1990. С. 438–439. В случае совпадения дат Палеи с реконструкцией можно было бы с уверенностью утверждать, что календарь Палеи есть реальный древнерусский календарь XI–XII вв. Однако только четыре (ок. 1,5%) из реконструируемых для этого периода дат новолуний совпали с данными Палеи (причём из числа разночтений по спискам памятника). Примерно каждая 12–13 дата Палеи отличалась от реальной на один день. Подавляющее большинство дат расходилось с реальными на два–три дня. Это позволяет заключить, что календарный текст Палеи восходит к III–IV вв. по Р. Х. К IX в. он стал окончательно устаревшим, дающим преимущественную ошибку в 1–2 дня. Отношение к календарю Палеи как источнику по истории древнерусской компутистики, должно быть крайне осторожным. Вероятно, какие-то структурные составляющие этого календаря соответствуют лунно-солнечному времясчислению Древней Руси или согласуются с ним. Неверно было бы считать, что календарный текст Палеи есть один к одному реальный календарь XI–XII вв. Иначе пришлось бы объяснить, почему древнерусские компутисты не замечали систематических ошибок в 1 день (примерно 8% дат), 2-х и более дней (свыше 90% дат) по сравнению с постоянно наблюдаемым в Древней Руси суточным «возрастом» Луны (см.: Симонов–1999. С. 10–11). – Р.А.С. |
| В нач. IX в. на смену Древнему и Франкскому Г. на всем лат. Западе, за исключением Миланского архиеп-ства (сохраняющего свои особенности богослужения вплоть до наст. времени - см. ст. Амвросианский обряд ) и Иберийского п-ова (где унификация репертуара последовала в кон. XI в.), пришел т. н. Новый Г., составленный в нач. IX в. в Сев. Франции в ходе литургических реформ в правление Людовика Благочестивого, предположительно Бенедиктом Анианским ( 821), по др. версии - Валафридом Страбоном ( 849). Древнейшие сохранившиеся списки Нового Г. относятся к IX-X вв.: Österreich. St. Paul Stift. 25.2.31b; Karlsruhe. Badische Landsbibl. Aug. CXCV; Düsseldorf. Landes- und Stadtbibl. B. 3; Köln. Erzbischöfliche Diözesan- und Dombil. 106; Manchester. John Rylands University Lib. Deansgate Branch. 116; Trier. Stadtbibl. 1245/597, а также т. н. Босуортская Псалтирь (Lond. Brit. Lib. Add. 37517) и Дарэмский Ритуал (Durham Cathedral. A.IV.19) ( Gneuss. 1974. P. 413). В состав Нового Г. входят как произведения IV-VI вв.: «A solis ortus cardine» Седулия , «Pange lingua» и «Vexilla regis» Венанция Фортуната , части из «Liber cathemerinon» Пруденция , так и Г., созданные в каролингскую эпоху, напр. «Ut queant laxis» и «Veni creator Spiritus», приписывающиеся традицией соответственно Павлу Диакону и Рабану Мавру . Новый тип книги включает в себя дополнительные гимны для вечерни и ночной службы в разные дни недели, праздники и дни памяти святых в течение года. Первоначальный репертуар Нового Г. насчитывал 41 песнопение, к кон. IX в. он увеличился до 62, в X в. он составлял ок. 100, в XI в.- от 200 до 300 гимнов. Расширение репертуара происходило гл. обр. путем составления особых гимнов для отдельных дней недели и для малых часов, для летнего и зимнего периодов, для дней памяти святых (особенно в многочисленных новых службах). Выявление нового репертуара затрудняется во-первых тем обстоятельством, что и старые, и новые тексты могли быть распеты как на традиционные, так и на вновь составленные мелодии, а во-вторых явлением divisio - делением пространных гимнов на группы строф в качестве отдельных песнопений, напр. для различных служб в рамках одного литургического дня. |
| Новыми являются также следующие особенности настоящего издания. Рукописи, которые согласны с вариантом аппарата, но дают его в слегка измененном виде, как обычно, приводятся в скобках рядом с другими свидетелями текста (ср. Mt 25 ,29т, Lk 22 :34г и др.). Действительные чтения этих источников, заключенные в скобки, даны теперь в Приложении 2 (Variae lectiones minores). Это позволяет представить более ясную картину основных разночтений и с большей точностью воспроизвести последовательно цитируемые источники текста. Папирусы 1–98 со всеми своими особыми чтениями приводятся в каждом пассаже, включенном в аппарат, если их текст поддается прочтению. В предшествующих изданиях в аппарате отмечались лишь наиболее важные особенности папирусных чтений, теперь же учтено часто выражаемое пожелание приводить папирусы с максимально возможной полнотой. Не следует, однако, делать выводы, основанные на молчании источников. В общем, можно надеяться, что все важные чтения папирусов зафиксированы. 119 (В настоящем издании невозможно представить подобным образом особые и единичные чтения ранних пергаменных унциалов даже тогда, когда они, в общем, могут иметь такое же значение, как папирусы, это стоит отметить, чтобы предостеречь от неверного впечатления, будто объем приводимого материала точно соответствует значимости источника.) Согласно этому принципу, впервые введены в научный оборот новые фрагменты папирусов 41, 66 и 75, а также папирусы 90, 91 и с 93 по 98. Пометы, используемые для обозначения разных корректур в главных унциалах В С О (05 и 06), теперь стандартизованы и определены более точно. Мы, как это практикуется, объединили некоторые корректуры и представляем их следующим образом: (01): (IV–VI вв.), (ок. VII в.), (XII в.) В (03): В1 (близко ко времени написания В), В2 (VI–VII вв.) С (04): С1 (близко ко времени написания С), С2 (ок. VI в.), С3 (ок. IX в.) D (05): D1 (VI–VII вв.), D2 (ок. IX в.), Dc (XII в.) D (06): D1 (ок. VII в.), D2 (ок. IX в.), Dc (дата неизвестна, но позднее других корректур). |
| При том, что различие между патристикой и историей догматов выглядит в данном контексте не вполне определенным, А.И. Сидоров недвусмысленно дает понять, что патрология в его понимании есть дисциплина строгой церковной (в данном случае, православной) ориентации и практически тождественна истории «древнецерковной письменности» (как она выглядит с точки зрения Русской Православной Церкви). Методика протестантских «историй христианской литературы» решительно неприемлема, но и настоящая патрология не может ограничиваться только безупречными отцами церкви, а должна учитывать исторические градации «церковности»; иными словами, писатели христианские, но нецерковные, образуют собой тот фон, на котором должна прорисовываться подлинно ортодоксальная догматика, и какая-либо явная дискриминация нежелательна, – хотя после отделения, например, несториан и монофизитов от ортодоксальной церкви говорить можно только о соответствующих христианских литературах (Kypc патрологии, с. 8–11; 21; 50). Периодизация патристики выглядит следующим образом: доникейский период (II–III вв.), эпоха Вселенских соборов (IV–IX вв.), средне- и поздневизантийская эпоха (IX–XV вв.). Таким образом, насколько можно судить, патристика на Западе прекращается с Эриугеной (IX в.), а на Востоке – с концом Византийской империи, который знаменует собой завершение «классической патрологии»; ее преемницами, по мнению А.И.Сидорова , стали позднейшие «национальные патрологии» (прежде всего русская), возникновению которых сопутствовало образование национальных поместных церквей (там же, с. 44–50). Что касается общего уровня исполнения, то книга выдержана в духе признанных европейских патрологий. Следует полностью согласиться с тем, что существование отечественной патрологии «всегда поддерживалось путем активного и органичного усвоения лучших достижений западной патрологической науки. В настоящее время возрождение в России подлинного и глубокого изучения святоотеческого наследия также невозможно без учета тех результатов, которые достигнуты западными патрологами» (там же, с. |
| На рубеже XIV–XV вв. она была введена и на Руси; тем не менее, в древнерусских Служебниках вплоть до никоновской справы могли выписываться – в большем или меньшем объеме – различные элементы формуляров дофилофеевской традиции (а некоторые из них – отдельные части чина входных молитв 445 , молитва на лобзание мира и др. – даже вошли в официальные первопечатные русские издания Служебника; см. разделы 2.3.a – 2.3.g настоящей статьи). Нерешенным остается вопрос о том, какой именно греческой традиции может соответствовать первоначальная болгарская редакция славянских литургийных формуляров кон. IX – нач. X в. Конечно, даже в самом Константинополе могли сосуществовать несколько традиций – так, в важнейших монастырях византийской столицы могли одновременно бытовать достаточно различающиеся редакции Студийского устава 446 (впрочем, твердые сведения об этом имеются для 2-й пол. XI – XII вв., но не ранее); в константинопольской гимнографии можно выделить несколько школ и т. д. – т. е. нельзя в принципе исключать возможность бытования где-то в Константинополе или его окрестностях своеобразного типа литургийных формуляров, не совпадающего с древней константинопольской редакцией по Жакобу. Однако это предположение было бы основано только на убеждении в исключительной роли Константинополя в трансляции литургических традиций по православному миру, но не на фактических данных. Однако, вовсе не отрицая ключевое положение Константинополя, можно все же предположить, что эта роль не была исключительной, и ею могли обладать другие греческие церковные центры – и действительно, скажем, в IV–VII вв. и даже позднее ею, несомненно, обладал Иерусалим. В период же IX–X вв. такую роль для зарождавшегося славянского богослужения византийского обряда могла сыграть Солунь. И соображения географической близости, и факт изначальной связи кирилло-мефодиевской традиции с Солунью, одним из крупнейших церковных центров того времени, подсказывают, что такой традицией могла быть фессалоникийская. К выводу о происхождении раннего славянского богослужения из неконстантинопольской, и именно фессалоникийской, традиции пришел – но не на материале евхологических текстов, а на материале гимнографических книг и лекционария, – А. |
|
|
