| Из всего этого можно сделать вывод, что Августин посредством своей «психологической модели» стремится доказать не только единосущие трех ее элементов (ума, знания и любви) как состояний или внутренних отношений одной и той же единичной сущности, но и обосновать субстанциальность бытия каждого из этих элементов как особой субстанции, что, как мы глубоко убеждены, ему сделать до конца так и не удается. Это можно было бы доказать только при анализе «чистых идей» – ума, знания и любви, которые в неоплатонической традиции, в соответствии с принципами «импликации и превалирования», действительно должны были бы быть и тождественными друг другу, составляя единый Ум, в котором каждая идея равна любой другой и всем вместе, и одновременно отличными друг от друга как особые бестелесные сущности (субстанции) 87 . Однако Августин, в отличие от Мария Викторина, был более склонен к психологическому самоанализу, чем к метафизической диалектике чистых идей. Именно поэтому его аргументы в пользу субстанциальности знания и любви человеческого ума к самому себе, которые суть его собственные акты или состояния, не представляются убедительными. Вероятно, на его аргументацию в данном случае оказывает влияние традиционное церковное учение о Троице, предполагающее, что ее Лица, будучи единосущными, обладают при этом самостоятельностью как особые Лица, между которыми существуют взаимные отношения 88 . Теперь следует рассмотреть, как Августин, стремясь еще более приблизить свою «психологическую троицу» к Троице Божественной, для доказательства того, что знание можно рассматривать как некое «порождение», или «дитя» (proles) ума и его «внутренне слово» о самом себе (intus verbum, verbum de se ipsa), прибегает к еще одной хорошо известной нам философской теории – теории «двойственного логоса». Но прежде, чем обратиться к анализу этой теории как она изложена в 9-й книге трактата «О Троице», рассмотрим ее ранний вариант, представленный в сочинении «О вере и символе» (393 г.). В нем Августин, разбирая вопрос о том, почему в Библии Сын Божий называется Словом Божиим (Verbum Dei), использовал теорию «двойственного слова» для объяснения отношений между Богом Отцом и Сыном: |
| 1102 Текст приведен no CSEL 49, 52.11: Non solum autem Spiritus propheticus, sed et ipsum Verbum Dei Patris omnipotentis, qui est Filius ipsius, Dominus noster Jesus Christus feret easdem imagines in tempore adventus sui ad nos. Ср. в PL 5, 325B: Non solum autem suas Evangelistae quaternas similitudines in suis exordiis Evangeliorum exprimunt, sed et ipsum Verbum Dei Patris omnipotentis qui est Filius ejus, Dominus noster Jesus Christus fert easdem imagines in tempore adventus sui. Cum nobis praedicat, est tamquam leo et catulus leonis. Et cum propter salutem hominum, homo factus est, ad mortem devincendam et universos liberandos. Et quod se ipsum obtulerit hostiam Patri pro nobis, vitulus dictus est. Et quod mortem devicerit et ascendit in caelos, extendens alas suas et protegens plebem suam, aquila volans nominatus est. 1103 Как отмечает Ж. Даниелу, это очень интересное место, указывающее на существование древней традиции, согласно которой пасхальная вечеря имела место в среду. См. Daniélou. Op. cit. P. 114. 1106 Речь идет о бытовавших в древности представлениях о формировании человеческого эмбриона в утробе матери. См. блаж. Августин, De diversis quaestionibus, 56. 1107 Quis itaque lege Dei doctus, quis plenus Spiritu sancto, non respiciat corde, ea die Gabriel angelum Mariae virgini evangelizasse, qua die draco Evam seduxit; ea die Spiritum sanctum Mariam virginem inundasse, qua lucem fecit; ea die in carne esse conversum, qua terram et aquam fecit; ea die in lacte esse conversum, qua stellas fecit; ea die in sanguine, qua terra et aqua foetus suos ediderunt; ea die in carne esse conversum, qua die hominem de humo instruxit; ea die natum esse Christum, qua hominem finxit; eadem die esse passum, quo Adam cecidit; ea die resurrexit a mortuis, qua lucem fecit. 1108 Humanitatem quoque suam septenario numero consummat, nativitatis, infantiae, pueritiae, adolescendae, juventutis, perfectae aetatis, occasum. 1109 Hunc (sc. Neronem) ergo suscitatum Deus mittet regem dignum, sed dignum qualem meruerunt Judaei... De inferno autem illum resurgere. |
| 1935 Verbum sonus voris est, et enuntiatio negotiorum, et elocutio cogitationum… Verbum hoc (Verbum Dei) res est, non sonus; natura, non sermo; Deus, non inanitas est [ Слово есть звук голоса, извещение деятельности и выражение мышления... А Слово Бога есть некая вещь, а не звук; природа, а не речь; Бог, а те пустота] (Hilarius Pictaviensis. De Trinitate II, 15, PL 10, 61). 1936 Quae idcirco etiam substantia est, quia res quae est, necesse est subsistat in sese [… Что также называется субстанцией, поскольку то, что существует, необходимо должно существовать в самом себе] (Hilarius Pictaviensis. Liber de synodis seu de fide orientalium, 12, PL 10, 490). 1940 В нашем переводе этот термин (эссенция, субстанция) передается по большей части словом «сущность».– Ред. 1941 Essentia est res quae est, vel ex quibus est, et quae in eo quod maneat subsistit. Did autem essentia, et natura, et genus, et substantia uniuscujusque rei poterit... Quae idcirco etiam substantia, est, quia res quae est, necesse est subsistat in sese, quidquid autem subsistit, sine dubio in genere vel natura vel substantia maneat. Cum ergo essentiam dicimus significare naturam vel genus vel substantiam, intellegimus ejus rei quae in his omnibus semper esse subsistat [Эссенция есть то, что существует, или же то, что является основой существования других вещей, благодаря которым, в свою очередь, возникает эссенция, которая обнаруживается в том, что существует. Поэтому можно было бы говорить об эссенции, о природе, о роде и о субстанции всякой вещи... Что также называется субстанцией, поскольку то, что существует, необходимо должно существовать в самом себе, и все, что мы ни возьмем, без сомнения, должно пребывать в роде, в природе или в субстанции. Следовательно, когда мы говорим, что эссенция обозначает природу, род или субстанцию, мы понимаем под этим то, что постоянно присутствует в вещах] (Hilarius Pictaviensis. Liber de synodis seu de fide orientalium, 12, PL 10, 490). 1945 Interrogo, utrum id ipsum sit honor, quod voluntas; cum voluntas moms mentis sit, at vero honor naturae aut species aut dignitas [Я спрашиваю, является ли одним и тем же честь и воля, ведь воля – это движение ума, а честь есть вид или достоинство природы] (Hilarius Pictaviensis. De Trinitate. VIII, 12, PL 10, 244). Numquam diversitas rerum, nisi et in honore diverso est. Res enim eaedem venerationis ejusdem sunt [Нет различия вещей, если нет различия в чести, ибо одни и те же вещи суть одного и того же достоинства] (Ibid. XII, 7, PL 10, 299). |
| 122 Термин inaestimabile «бесценное», «неоценимое» был изобретен Цицероном для перевода стоического понятия, обозначающего то, что противоположно имеющему ξα «цену», «достоинство» (aliquod pondus habeat dignum aestimatione, De finibus, III.20). Однако, если у Цицерона этот термин имел отрицательное значение, то начиная со II-ro века по P. X. он приобретает положительное значение (см., например, Corpus Hermeticum, Asclepius, 31; Тертуллиан, Apol., 17; свт. Киприан Карфагенский , De idol, vanit., 6; 9). 123 magnitudinem Dei qui se putat nosse, minuit; qui non vult minuere, nonnovit. Эта тема Божественной непостижимости, docta ignorantia «ученого незнания», указывает на отход Минуция Феликса от стоицизма в область апофатического богословия. 125 Это имя – Deus – означает собственное свойство Бога, единственное и неповторимое, указывающее на то, что Бог есть Сам по Себе. В этом Минуций Феликс следует стоическому учению о том, что имена присущи вещам по природе (φσει), а не по соглашению (θσει). См. Daniélou. Op. cit. P. 165–166. Кроме имени Deus один раз вслед за Цицероном (см. De natura deorum, II.4) Минуций Феликс (Octav., 17) относит к Богу термин питеп, означающий языческие божества (см. Braun Я Deus Christianorum. Recherches sur le vocabulaire doctrinal de Tertullien. Paris, 1977. P. 38). Интересно, что впоследствии Арнобий (Adv. nat., 1.28; 60) и Лактанций (Div. Instit., II.2; 18) использовали этот термин не для обозначения Божественного Лица, но только – Божественной природы (см. ниже, глава VIII § 3.2). 126 Многозначный греческий термин λγος на латыни может передаваться сразу двумя терминами –verbum (или sermo) и ratio. См. Тертуялиан, Adv. Ргах., 5; Лактанций, Div. Inst., IV.9. 127 Ср. свт. Киприан Карфагенский , De idol, vanit., 11. Впрочем, Ж . Даниэлу полагает, что триада verbum, ratio, virtus хотя и относится к христианской терминологии, но означает раскрытие Божественного действия в творении, с акцентом на Творческое слово (verbum) и силу (virtus); a ratio является стоическим понятием (см. Daniélou. Op. cit. P. 162). |
| Neque enim quae postea accensa est facula alterum lumen habebit, quam illud quod ante eam fuit. Quapropter et lumina ipsorum composita et unum, in principalem unitionem recurrunt, quum fiat unum lumen quod fuit et a principio. Quod autem juvenius et antiquius est, neque in ipso lumine intelligi potest (unum enim lumen est totum) nec in ipsis quae perceperunt lumen faculis (etenim ipsae secundum substantiam materiae id tempus habent; una enim et eadem est facularum materia), sed tantum secundum accensionem, quoniam altera quidem ante pusillum tempus, altera autem nunc accensa est. 209 Например, adv. h. 2, 28, 5. «Тот, кто приписывает Слову третье место в происхождении от Отца (tertiam prolationem a Patre) – почему и не знает Его величия, – очень далеко отделяет Слово от Бога (porro et longe Logon a Deo separavit). Пророк говорит о нём: „кто поведает рождение Его?” ( Ис. 52:6 )». А в следующем (2. 28. 6) пункте речь идёт о Сыне уже в чисто церковном смысле: св. Ириней говорит о единородном Слове Божием, тогда как, по системе Валентина, из «Глубины» ( Βυθς) рождаются «Ум» ( ος), который и называется «Единородным» ( Μονογενς), и «Истина» ( λθεια), и уже от этой пары ( συζυγα) происходят «Слово» ( Λγος) и " Жизнь» ( Ζω), так что о «Единородном Слове» у валентиниан не могло быть и речи. 211 adv. h. 4, 20, 1. non ergo angeli fecerunt nos... nec alius quis praeter Verbum Domini, nec virtus longe absistens a Patre universorum. Nec enim indigebat horum Deus ad faciendum quae ipse apud se praedefiniebat fieri quasi ipse suas non haberet manus. Adest enim ei semper Verbum et Sapientia, Filius et Spiritus. 2, 2, 5. Proprium est hoc supereminentiae Dei, non indigere aliis organis ad conditionem eorum quae fiunt; et idoneus est et sufficiens ad formationem omnium proprium ejus Vferbum. 2, 30, 9. hie Pater, hie Deus, hie conditor... qui fecit ea (omnia) per semetipsum, hoc est, per Verbum et per Sapientiam suam. 212 4. 8.bene qui dicit, ipsum immensum Patrem mensuratum in Filio; mensura enim Patris Filius, quoniam et capit eum (cfr. |
| —55— В этой области, отвлекаемый архипастырскими заботами, он сделал не столько, сколько бы мог и хотел. Он, что наиболее важно, не оставил богословской системы, мысль о которой была у него. И при всем том, его богословское наследство громадно. Пунктом, на котором более всего сосредоточивалось богословское внимание Филарета, был вопрос об источниках христианского учения, при решении которого он неутомимо выдвигал первенствующее значение слова Божия. С этим воззрением тесно был связан его „подвиг в деле перевода Библии на русский язык“. Я, чтобы не злоупотребить вниманием почтенного собрания, и ограничусь в своей речи учением Филарета о слове Божием, но это учение Филарета я изложу обстоятельно. Я – поклонник, пламенный поклонник русского богословия. Я не могу не быть крайне внимательным к слову русского богослова, особенно – такого авторитетного, как Филарет. Я представлю его учение не таким, каким его кому-либо желательно было бы видеть, а таким, каково оно на самом деле. Вместе с тем мне, как историку русского богословия, слово всякого русского богослова представляется в исторической перспективе. И я не могу не начать своей речи о богословии Филарета указанием на его предшественников. В своем учении о первенствующем значении слова Божия Филарет не был новатором: до него уже сложилась довольно прочная традиция русского богословия. Первым богословом, провозгласившим у нас слово Божие единым началом богословия, был славный архиеп. Феофан Прокопович , родоначальник русской богословской науки. Во введении к своему богословскому курсу, читанному в бытность его ректором киевской академии (1712–1716): Prolegomena de definitione, objecto, causa, portione, methodo et principiis theologiae – он с полною решительностью заявил: solum Dei verbum, solam sacram scripturam esse principium theologiae. Позднее 112 Ириней Фальковский, —56— ректор той же академии († епископом чигиринским 1823) в сокращенном изложении системы Феофановой: Christianae, ormhodoxae, dogmatico-polcmicae theologiae, olim a clarissimo viro Тнеорнапе Prokopowiez ejusque conminuamorihus adornatae – Compendium (Mosquae 1802, 1810; Petropoli 1827) с тою же определенностью повторил тезисы Феофана; sola sacra scriptura, seu solum Dei verbum, est principium theologiae (Proleg. § 12). Testimonia patrum non sunt eloquiis Dei aequiparanda, sed generant tantum humanam fidem. |
| Inst., IV.13). Лактанций замечает, что Св. Писание (sanctae Litterae) учит, что Сын Божий есть Слово или Разум Божий (Dei Sermo sive Ratio, ibid., IV.8). Основания этого Лактанций видит в следующем. Во-первых, Сын «называется Словом Божиим (Sermo et Verbum Dei), поскольку Бог непостижимой силой Своего могущества заключил в живущий своим собственным умом и мудростью облик Тот происшедший из Его уст звучащий Дух, Который Он зачал не в утробе, а в Своем уме» (ibid.) 1271 . Бог Отец родил Сына «из источника Своей вечности, из Божественного и предвечного Своего Духа» (Epit., 42) 1272 . Другими словами, этот Дух Божий, произойдя из умственных глубин Отца как произнесенное Им Слово, получил Свое собственное ипостасное существование, так что может быть назван Лицом, которое вместе с Отцом составляет два Божественных Лица (duae personae, utraque persona, Div. Inst., IV.29) 1273 . Во-вторых, если другие духи (ангелы) произошли от Бога «молчащими» (taciti), то Слово, которое есть «звучащий Дух» (vocalis Spiritus) или «Дух, произнесенный со звуком, что-либо означающим» (Spiritus cum voce aliquid significante prolatus), произошло из уст Божиих вместе с голосом и звуком, поскольку Бог намеревался воспользоваться Его голосом для обращения к народу; то есть поскольку Ему предстояло стать Наставником Божественного учения и небесных тайн для сообщения их людям. Так что Бог Сам сначала высказал Свое Слово, чтобы через Него говорить с нами, и чтобы Он открыл нам глас и волю Божию (ibid., IV.8) 1274 . В отличие от наших слов Слово Божие не рассеивается, но пребывает вечно и наделено умом и силой, которую Оно получило от Отца (ibid.) 1275 . Как видим, Лактанций следует здесь древнему учению о Логосе, хотя и использует его весьма оригинальным способом. В его системе присутствует также следы различия между словом внутренним и словом произнесенным, хотя Лактанций в отличие от Тертуллиана и не применяет его для доказательства предвечности Слова Божия: «Греки лучше называют Его (т. е. Сына) Λγος, чем мы – Verbum или Sermo, ведь λγος означает и слово (sermo), и разум (ratio), поскольку Он есть и Глас, и Премудрость Божия» (et vox et sapientia Dei, ibid., IV.9; Epit.,42 1276 ). |
| 15. Quia igitur deus Christus, et bonus utique et omnipotens et sempiternus et perfectus et uerus est. Haec enim in natura diuinitatis sunt. Aut igitur negent naturam diuinitatis in Christo aut, quae diuinae naturae sunt, deo negare non possunt. Христос – Бог, следовательно, Он благ, всемогущ, вечен, совершенен и истинен, всё это свойственно божественной природе. Хотя еретики отрицают божественную природу во Христе, они не могут отрицать в Боге то, что свойственно божественной природе. 16. Certe ne quis possit errare, sequatur ea, quibus scriptura sancta, ut intellegere possumus, filium significauit. Verbum dicitur, filius dicitur, dei uirtus dicitur, dei filius dicitur, dei sapientia. Verbum, quia inmaculatus, uirtus, quia perfectus, filius, quia genitus ex patre, sapientia, quia «unum cum patre», unum aetemitate, unum diuinitate. Non enim pater ipse qui filius, sed inter patrem et filium generationis expressa distinctio, ut ex deo deus, ex manente manens, plenus e pleno sit. Надо следовать тем именам, которыми Священное Писание указало на Сына, чтобы мы не впали в ошибку и смогли познать Его. Он называется Словом, Сыном, Силой Божьей, Сыном Божьим, Божьей Премудростью 136 . Словом, потому что непорочен, Силой, потому что совершенен, Сыном, потому что рождён от Отца, Премудростью, потому что Он с Отцом одно 137 – по вечности и по божеству. Отец – не Сын, Сын от Отца отличается рождением, Он от Бога Бог, от Сущего Сущий, от Полноты Полнота. 17. Non sunt igitur haec nuda nomina, sed operatricis uirtutis indicia. Est enim plenitudo diuinitatis in patre, est plenitudo diuinitatis in filio, sed non discrepans, sed una diuinitas, nec confusum, quod unum, nec multiplex, quod indifferens. Это не простые имена, а свидетельства действующей силы. Полнота божества есть в Отце, полнота божества есть и в Сыне, но божество не разделяется, а остаётся единым; [Бог] не слитен, но един, не сложен и неразделен. 18. Etenim si omnium credentium, sicut scriptum est, erat anima una et cor unum, si omnis qui adhaeret domino, unus spiritus est, ut apostolus dixit, si uir et uxor in carne una sunt, si omnes homines, quantum ad naturam pertinet, unius substantiae sumus, si hoc de humanis scriptura dicit, quia multi unum sunt, quorum nulla potest esse cum diuinis comparatio, quanto magis pater et filius diuinitate unum sunt, ubi nec substantiae nec uoluntatis ulla est differentia? |
| Теперь следует рассмотреть, как Августин, стремясь еще более приблизить свою «психологическую троицу» к Троице Божественной, для доказательства того, что знание можно рассматривать как некое «порождение», или «дитя» (proles) ума и его «внутренне слово» о самом себе (intus verbum, verbum de se ipsa), прибегает к еще одной хорошо известной нам философской теории – теории «двойственного логоса». Но прежде, чем обратиться к анализу этой теории как она изложена в 9-й книге трактата «О Троице», рассмотрим ее ранний вариант, представленный в сочинении «О вере и символе» (393 г.). В нем Августин, разбирая вопрос о том, почему в Библии Сын Божий называется Словом Божиим (Verbum Dei), использовал теорию «двойственного слова» для объяснения отношений между Богом Отцом и Сыном: «Слово Отца произнесено так, что через Него познается Сам Отец (per ipsum innotescit Pater). Так же как мы, когда говорим истину, с помощью наших слов делаем так, что наш дух становится известен слушателю (noster animus innotescat audienti), и все тайное, что мы имеем в сердце (quidquid secretum in corde gerimus), произносится посредством такого рода знаков для понимания кем-то другим, так и эта поскольку Премудрость, Которую родил Бог Отец, весьма справедливо называется Его Словом, через Нее достойным душам открывается сокровеннейший Отец (per ipsam innotescit secretissimus Pater)» 2480 . Таким образом, подобно тому, как у нас есть внутреннее слово, сокрытое в душе, которое совпадает с содержанием нашего разумного духа, а также внешнее слово, посредством которого мы выражаем свои сокровенные мысли, так и Сын Божий, неизменно пребывая в Отце, нисходит от Него на души верующих, сообщая им познание об Отце: «Что иное мы приводим в движение, как не сам наш дух (animum ipsum nostrum), насколько это возможно, чтобы сделать его познаваемым и видимым для духа слушателя? При этом мы остаемся в самих себе и не удаляемся от самих себя, хотя и производим такой знак, благодаря которому наша мысль (nostra notitia) становится [понятной] другому человеку, так что, насколько позволяет возможность, от одного духа происходит как бы другой дух (quasi alter animus), через который первый выражает себя. Мы пытаемся это сделать и словами, и самим звуком голоса, и выражением лица, и жестами тела, то есть всеми возможными способами, желая показать то, что внутри [нас]. Но поскольку мы не можем достичь этого во всей полноте, и дух говорящего не может проявиться полностью, отсюда возникает возможность лжи. А Бог Отец и пожелал, и смог истинно открыть Себя духам, стремящимся к [Его] познанию, и для того, чтобы открыть Себя Самого, родил То, что есть Он Сам (quod est ipse), т.е. [Свое Слово], Которое называется также Его Силой и Премудростью» 2481 . |
| 200 Текст вероисповедания под заглавием: Confessio fidei edita in Italica ecclesia Genevae 18 anno 1558 напечатан в издании Corp. Reform. t. 37. p. 385. 201 Исповедание заканчивается следующим образом: Haec omnia comprobamus, recipimus ас confirmamus, еа conditione ut qui secus faxit pro periuro ac perfido habeatur. Ibid. p. 388. 204 См. письмо Вермилия к Кальвину от 11-го июля 1558 года. Согр. Reform. t. 43. р. 250. Любович, стр. 277. 208 Quum interim esse tibi minister noster, nescio quo oestro pircetus, nes omnes qui subscripseramus apud exteras nationes oratione publica non solum ut Arianos et Servetanos notavit, verum etiam ut Georgianos, aut si quid poius dici cogitarive potest. Quod quum ego rescivissem, statim me converti ad unicum illum Deum Israel, quem toto pectore colo, purasque manus in coelum extollens, rogavi illum qui solus innocentiam meam novit, ut veritatem suam patefaceret, meque ab hisce calumniis et imrosturis tandem si vellet liberaret. Exaudivit ille preces meas, et veritatem quam hactenus subobsauram et implicitam tenebam, fugatis tenebris sole ipso sua benignitate clariorem ostendit. Corp. Reform. t. 37. p. 391. 211 Fateor unicum illum Deum Israel, quem sacrae literae nobis proponunt, solum verum Deum, et quem ventosi sophistae negant habere filium, esse patrem Domini nostri lesu Christi: ipsumque lesum Christum quem ille misit, quatenus est verbum, esse verum ac naturalem filium illius unici Dei patris omnipotentis. Haec est summa sententiae теае in articulo de aeterna generatione filii Dei: et doctrinae Genebensis ecclesiae penitus subscribo. Corp. Reform. t. 37. p. 389. 212 См. там, же второе послание Гентилия под заглавием: Altera confessio eiusdem, iussu illustrium dominorum exarata. 214 Письмо это находится в издании «Согр. reform. t 37. р 390. Его заглавие следующее: Idem Valentinus Gentilis initilis servus lesu. Christi, captivus Genevae propter confessionem veri Dei. Domino Copo, Raymundo, Henoco. caeterisque fidelibus verbi Dei dispensatoribus, gratiam et pacem ab illo unico Deo Israel vero patre, et ab lesu Christo, vero ac naturali eius filio per spiritum sanctum, Amen. |
|
|
