| С. Норова . 526 В Акафисте “Плач Пресвятой Богородицы”, читаемый Святой Церковью в Великую Пятницу, говорится: “Вижу Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо, на кресте висяща, и уязвляюся горце сердцем”. “Ныне Моего чаяния, радости и веселия, Сына Моего и Господа, лишена бых: увы Мне! болезную сердцем”. “Увы Мне, Чадо! болезни избегши в рождестве Твоем, ныне болезненно терзаюся”. “О страшном Твоем рождестве и странном, Сыне Мой, паче всех метерей возвеличена бых Аз: но увы Мне! ныне Тя видящи на древе, распаляюся утробою”. “Се свет Мой сладкий, надежда и живот Мой благий, Бог Мой угасе на кресте”. “Оружие сердце Мое пройде, о Сыне, не терпящи висима на древе Тя зрети”. “Безгрешный Сыне! Како неправедно на кресте, якоже злодей, пригвожден еси”? “Увы Мне, сладчайший Сыне, уязвляюся душею, на кресте зряще Тя пригвожденна посреде двою злодею судом злодейственным”. “Сладкое Мое Чадо! где Твоя зайде доброта светоносная?.. Увы Мне! где доброта Твоя зайде, Сладчайший, где благолепие, где благодать сияющая образа Твоего, Сыне Мой любезнейший”? 527 Влево недалеко от Рамли виднеются развалины селения Латурн, отечества благоразумного разбойника; имя его было – Дисмас, как говорит предание. На этом же пути находится библейский колодезь Иова. Место это по-арабски называется: “Бер-Эйюб”. (Предание о благоразумном разбойнике смотри в сноске на стр. 1). 528 В Священном Писании содержится много подробностей, имеющих непосредственное отношение к этому грозно-величественному явлению природы. Например, пророк Аммос говорит о затмении ( Ам. 8, 9 ), действительно происшедшее 9 ферваля 784 года до Р.Х. Пророк Михей, по всей вероятности говорит ( Мих. 3, 6 ) о полном солнечном затмении 5 июня 716 года до Р.Х. Пророк Иоиль ( Иоил. 2, 31 ) и пророк Иеремия ( Иер. 15, 9 ) также говорят о затмении, известном из Геродота, происшедшем 30 сентября 610 года до Р.Х. Затмение же во время распятия Спасителя несомненно было чудесным, так как в означенное время было полнолуние, в которое затмения не бывает. Указанное затмение продолжалось от 12 до 3 дня. |
| «Видения Даниила» получили у византийцев характер сильно политический, – отмечал исследовавший этот памятник В. М. Истрин . – Каждое новое царствование прибавляло кое что к литературе предсказаний. Все это описывалось в пророческом тоне post eventum… Каждый новый автор, приспособляя пророчество к современным ему событиям, наполнял предшествующее ему время выдержками из других подобных памятников, значение которых могло быть для него уже потерянным. Поэтому-то и мы далеко не всегда можем отличить, что в данной редакции «Видения» первоначально, а что «вторично» 783 . Пророчества эти повторяют мотивы Сивиллиных книг и прочей эллинистической оракульной литературы. В образах добрых и злых правителей, появляющихся на страницах «Видения», исследователи находят черты позднеримских императоров Константина Великого (306–337) и Юлиана Отступника (361–363), византийских басилевсов Ираклия I (610–641), Льва III (716–741) и Константина V (741–742), а некоторые моменты восходят даже к Александру Великому и его преемникам диадохам. Словом, Видение пророка Даниила – это многослойный памятник, создававшийся на протяжении веков. Византийский греческий оригинал был вскоре переведен на сирийский, славянский, грузинский и другие языки. Официальная Церковь , по-видимому, относилась к этому сочинению негативно. В «Стихометрии» патриарха Никифора в ряду запрещенных книг упоминается некий «псевдоэпиграф Даниила». Множество греческих редакций Видения, не говоря уже о переводах, весьма разнятся между собой. Не во всех списках находится и пророчество об Антихристе. Наиболее полно рассказывается о нём в греческом варианте Видения пророка Даниила, содержащемся в Codex Canonicianus (XV в.), и в близкой ему славянской версии Видения из «Хрисмологиона» Николая Спафария (1635–1709). Нижеследующий перевод выполнен по изданию этих текстов В. М. Истриным (1897). По этим рукописям мы видим, как Антихрист превращается в фольклорный персонаж. Его рождение от маленькой рыбки, пойманной в море, его уродливая, гротескная внешность, его незадачливое чудотворство удовлетворяли вкусам верующего простонародья, окруженного сказками о диковинных народах, злых колдунах, страшных великанах и чудовищах. Показательно, что ученый Николай Спафарий, передавая тот же сюжет, постарался избавить свой рассказ от наиболее одиозных моментов. |
| В песнях VII-ro века, как и предыдущего, особенно была восхваляема и ублажаема Матерь Божия как Царица небесная и Ходатаица за род наш. Краткая, но торжественная песнь св. архангела сделалась основною песнию и в прекрасных протяженно-сложенных песнях св. Ефрема Сирина (IV в.), которые он писал и пел в похвалу Пресвятой Владычицы мира. Это послужило образцом для составления акафиста. Слово «радуйся» стоит на первом месте во всех почти акафистах (его нет в акафисте Иисусу Сладчайшему) и составляет в них господствующий тон. Многие песни св. Ефрема Сирина Пресвятой Богородице вошли в состав Ее акафиста. Акафист Богоматери, в его настоящем виде, явился в начале VII века. Он, как полагают, составлен диаконом великой Константинопольской Церкви – Георгием Писидийским, жившим в царствование греческого императора Ираклия (610–641 г.), в благодарность Заступнице небесной за избавление Царьграда от нападения персов и аваров, – с суши и с моря, в 626 г. Седьмой век был тяжелым временем греческого государства. Истощенное в силах в царствование мучителя Фоки, оно подвергалось нападениям персов, царь которых – Хозрой 2-й имел главным своим намерением – истребление Церкви Христовой; вместе с персами восстали на Грецию и скифы; потом ее пределы стали опустошать своими набегами сарацины – сильный и воинственный народ. В эти-то скорбные, тяжелые времена и подана Церковию верующим утешительная, хвалебная песнь Невесте неневестной, песнь, которая с особенною торжественностию читается в субботу на 5-й неделе Св. Вел. Четыредесятницы. Благочестивый обычай совершать это благодарственное и вместе хвалебное пение в субботу 5-й седмицы Великого поста утвердило навсегда в нашей Церкви чудесное покровительство Богоматери, явленное граду св. Константина во время двух страшных нашествий сарацин (в 674 и 716 г.). Воспоминание этого события слышим мы в помянутый сейчас день в особой молитве, читаемой при конце акафиста. «В акафисте Божией Матери воспето вочеловечение Бога Слова и величие Божией Матери, которую за рождение Ею вочеловечившегося Бога ублажают вси роди ( Лк.1:48 ). Как бы на обширной картине, бесчисленными дивными чертами изображено в акафисте великое таинство вочеловечения Бога Слова. Удачным освещением оживляется всякая картина и необыкновенным светом благодати озарен акафист Божией Матери. Свет этот действует сугубо: им просвещается ум, от него сердце исполняется радости в извещения. Непостижимое (таинство воплощения Бога Слова) приемлется как бы вполне постигнутое, по чудному действию производимому на ум и сердце» ( Игнатий (Брянчанинов) , еп. Кавказский. «Аскетические опыты», т. 2, стр. 186). Кто с глубоким вниманием и благоговейно слушал или сам читал акафист Богоматери, – тот не мог не ощущать в себе этого благодатного его действия. |
| Поскольку в соборном томосе 1351 г. отсутствуют краткие и точные догматические формулировки, дополнительно были составлены «Главы против Варлаама и Акиндина», включенные в Синодик в Неделю Православия (RegPatr, N 2327; ИАБ, 6. 610-620). По всей вероятности, эти главы были составлены на Соборе 1351 г., поскольку свт. Филофей Коккин говорит о них как о «соборно написанных» (PG. 151. Col. 695D). Однако в рукописи Ath. Cutl. 33 датой составления указан июль 1352 г., хотя в качестве места проведения указан триклиний Алексея, где проходили июльские заседания Собора 1351 г. Еп. Порфирий (Успенский), опираясь на эту рукопись, считал, что в июле 1352 г. был созван специальный Собор для утверждения этих глав. Напротив, протопр. Иоанн Мейендорф ( Meyendorff. 1959. P. 152-153. N 125) полагал, что в рукописи ошибочно указан индикт, поскольку первое чтение глав состоялось лишь весной 1352 г. По мнению Ж. Даррузеса, возможны обе даты (июль 1351 или июль 1352). Библиогр.: ИАБ, 6. 591-622; М. Гpuropuje Палама (1296-1357): Библиогр. Београд. 2012. (Библиогр. српске meoлoruje; Кн. 7) (рец.: А. Г. Дунаев//БТ. 2013. Вып. 45. С. 488-490). Лит.: Успенский Ф. Очерки по истории византийской образованности. СПб., 1891. С. 349-354; Meyendorff J. Introduction à l " étude de Grégoire Palamas. P., 1959. P. 141-153 ( он же (Мейендорф И.). Жизнь и труды свт. Григория Паламы. СПб., 1997); Beyer H.-V. Eine Chronologie der Lebensgeschichte des Nikephoros Gregoras//JÖB. 1978. Bd. 27. S. 127-155; Markesinis B. Un florilège composé pour la défense du Tome du Concile de 1351//Philohistor: Miscellanea in Honorem Caroli Laga Septuagenarii/Ed. A. Schoors, P. van Deun. Leuven, 1994. P. 469-493; Κουτσορης Δ. Γ. Σνοδοι κα Θεολογα γι τν Ησυχασμ. Η συνοδικ διαδικασα μ φορμ τς συχαστικς ριδες. Αθνα, 1997. Σ. 203-264. Собор 1368 г. Первоисточники Текст соборного томоса сохранился в 2 копиях ( Rigo. 2004. P. 69). Первая - Ath. Vatop. 262 (ок. 1370). Fol. 205r - 214r - воспроизводит текст томоса по состоянию на весну - лето 1368 г. Вторая, сделанная между летом 1369 и 1370 г. патриаршим нотарием Иоанном Оловолом, долгое время хранилась в мон-ре св. Анастасии на п-ове Халкидики, в наст. время ее местонахождение неизвестно, дошла лишь в более поздних списках: фрагменты - в Hieros. Sanctae Crucis 22 (1563). Fol. 465r - 467r и полностью - в издании патриарха Досифея II Нотары (Τμος γπης. Iai, 1698. Σ. 93-114; переизд. в: PG. 151. Col. 693-716). Первое критическое издание осуществлено А. Риго ( Rigo. 2004. P. 99-134), соборный томос цитируется далее по этому изданию. Некоторые детали Собора известны также по сочинениям братьев Кидонисов. Ход Собора |
| Последнее имя означает богадельню основанную при имп. Аркадии (395–408 г.) неким Флорентием [ 610 ]. Этот Анфим, должно быть, не кто иной, как упоминаемый в житии прп. Авксентия († ок. 470 г.), Вифинского подвижника, его почитатель, о котором жизнеописатель прп. Авксентия его ученик (Георгий) рассказывает, что он «будучи сначала диаконом, а потом пресвитером в Константинополе, украсил и улучшил псалмопение, устроивши на бдениях два хора — мужской и эти бдения любил посещать и прп. Авксентий [ 611 ]. в то же эпоху в Константинополе Феодор Чтец (VI b.) указывает в качестве поборника Халкидонского Собора, «творца тропарей» и устроителя бдений тоже какого-то Анфима; это все следовательно одна и та же личность. Если так, то Анфима, первого Константинопольского песнописца, можно признать основателем часто упоминаемой в последствии Константинопольской общины спудеев. Из этих известий открывается истинный характер этой общины: спудеи ставили главною целью устройство благолепного богослужения и первоначально были скорее певцами, чем монахами [ 612 ]; такой характер имели и Иерусалимские спудеи (ревнители богослужение в храме Воскресения) до тех пор, пока патр. Илия не образовал из них монастыря. Предание, носящее легендарный характер, приурочивает основание монастыря Σπουδη к царствованию имп. Льва Исаврянина (716–741 г.) [ 613 ]. О богослужении в этих Константинопольских монастырях IV–V вв. ничего не известно, но можно думать, что разобщенные в пустынным иночеством, призванные удовлетворять духовные нужды и городского населения, эти монастыри, еще более Иерусалимских, должны были считаться с чинами мирских церквей, к тому времени уже так выработанными. Особенно это нужно сказать об общине спудеев. Церковный год в IV–V вв. Сделавши столько для выработки чина суточных церковных служб, IV–V века не менее сделали в установлении праздничного ритуала. В этом отношении: а) поднят взгляд на святость праздника, б) увеличено не менее чем вдвое число праздников и постов, в) положено начало общецерковному чествованию святых, т. е. |
| Гораздо лояльнее обошлись соправители, Никифор Фока (963–969) и Иоанн Цимисхий (969–976) с несовершеннолетними наследниками государства Василием и Константином, внуками Багрянородного. При них и главным образом через них империя достигла величайшего блеска и мощи. В Азии была снова приобретена Антиохия, равный по своему значению с Солунем город империи, а в Сирии и Месопотамии граница империи была продвинута далеко вперед. После победы над русскими Цимисхий присоединил к империи Дунайскую Болгарию. Но никогда эти блестящие полководцы не думали о том, чтобы лишить власти законных наследников престола, за которых они управляли империей. Как при последних цезарях, так и в Византии императорскую повязку нельзя считать заманчивой привилегией. Только люди, исполненные безусловного и самого серьезного чувства долга, могли взять на себя это тяжелое бремя. Государство находилось в полном разложении, когда Ираклий вступил на престол (610). Авары угрожали столице с европейской, персы – с азиатской стороны. Азиатская часть империи и Египет были утрачены: Ираклий был близок к отчаянию, но, благодаря энергичному увещанию высокопатриотичного патриарха Сергия, он снова ободрился, и его беспримерно смелые походы сломили силу персидского государства. Точно также Лев III Исавр (716) принял власть после почти тридцатилетнего периода военных восстаний и дворцовых революций. Целый год должен он был защищать столицу государства от арабов и с суши, и с моря. Но после победы он понес громадные труды над внутренним возрождением государства. Его законодательство имело целью улучшить положение сельского населения. Не останавливаясь перед суровыми мерами, привел он в порядок финансы. К этому присоединяются его административные реформы, оставившие глубокий след. Но Лев не снискал благодарности потомства, хотя он и спас империю. Чем дольше существовала империя, тем тяжелее делалась задача управления и тем отчаяннее становилось положение самодержца. Когда в XI в., вместо существовавшего до сих пор чисто – военного режима, бразды правления взяли бюрократы и ученые и положили начало полной реакции против существовавшего милитаризма, а когда, несмотря на опасность со стороны турок, они делали сбережения на бюджете армии и пренебрегали мерами защиты, тогда восстали военачальники, главным образом из малоазиатской знати и возвели на престол своего человека, Исаака Комнина (1057–1059). С горячим усердием взялся он за дело реформы, но глухая оппозиция чиновников сломила его энергию уже через два года. „Бог создал мир в шесть дней, этот император хочет в один день все опрокинуть“, говорили про него. Он отказался от всяких реформ и покорно удалился в монастырь. |
| 605. Его же. Взаимодействие двух факторов в истории израильского народа — божественного и человеческого. Киев, 1907, с. 20. 606. Прилукер М. Альтруистические начала в этических системах иудаизма и христианства и чаяния обоих религий о будущем. Одесса, 1885. 607. Розанов В. «Ангел Иеговы» у евреев. СПб., 1914. 608. Рыбинский В. О Библии. — ТКДА, 1902, с. 359-382. 609. Смирнов Е. Предизображение Господа нашего Иисуса Христа и Церкви Его в Ветхом Завете. М., 1852, с. 207. 610. /Смирнов А./Ветхий Завет и идея о едином Боге. — ПО, 1877, с. 716-760. 611. Соколов В., свящ. Промысл Божий по учению ветхозаветной Библии. — ЧОЛДП, 1912, с. 345. 612. Соловьев Д. История и будущность теократии. — В кн.: Вл. Соловьев. Сочинения., СПб., 1914, т. IV, изд. 2-е, с. 337-489. 613. Его же. Еврейство и христианский вопрос. — В кн.: Вл. Соловьев. Сочинения, т. IV, с. 142-185. 614. Соловьев И., прот. Обетования и пророчества о Иисусе Христе и Его Церкви в книгах Ветхого Завета. М., 1913, с. Vlll + 276. 615. Соловьев С. Религиозный смысл еврейства. — В кн.: С. Соловьев. Богословские и критические очерки. М., 1916, с. 47-70 (автор — католический священник, поэт и религ. писатель). 616. Тареев М. Искушения Христа в связи с историей дохристианских религий и христианской церкви. — В кн.: М. Тареев. Основы христианства, т. 3. Серг. Посад, 1908, с. 210-224 (автор — правосл. богосл., проф. Моск. Дух. Акад.). 617. Темчомеров А., свящ. Учение св. Писания о смерти и загробной жизни. СПб., 1899. 618. Трубецкой С. Мессианический идеал евреев в связи с учением о Логосе. — «Вопросы философии и психологии», 1898, с. 462-494 (автор — русск. философ). 619. Его же. Религиозный идеал евреев. — «Вопросы философии и психологии», 1898, с. 659-695 (эта и предыдущая статьи вошли в кн.: С. Трубецкой. Учение о Логосе. М., 1906). 620. Феофан (Быстров), иером. Тетраграмма или ветхозаветное имя IHWH (Яг-ве). Серг. Посад, 1905. с. VII + 259. 621. Франк-Каменецкий И. Религия Амона и Ветхий Завет. — «Сборник трудов Гос. Иркутского ун-та», отд. 1, вып. 1, Иркутск, 1921, с. 114-140. |
| 715 В молитве, которую произносил Константинопольский патриарх при поставлении на царство (в славянском переводе она начинается словами: «Господи, Боже наш! Царю царствующим и Господь господствующим...»), упоминалось о помазании царя Давида («Господи, Боже наш... иже Самуилом пророком избрав раба своего Давида и помазав того в цари над людьми своими Израиля...»): последний оказывается, таким образом, типологическим прообразом коронуемого императора (см.: Arranz. Couronnement royal. P. 127). Как указывает Симеон Фессалоникийский, а также некоторые другие источники, именно после этой молитвы в Византии и производилось помазание (PG. 155. Col. 353–354 ; Лопарев. К чину. С. 3, 8; ср.: Arranz. L’aspect rituel de l’onction. P. 413; Kniazeff. Les rites d’intronisation. P. 155); греческий текст данной молитвы см., в частности, у Барсова (Барсов. Древнерусские памятники. С. 27–28). Ср. в этой связи восприятие монарха как «нового Давида», характерное как для Византии, так и для средневекового Запада (см.: Успенский. Царь и император. С. 14, 60. Прим. 41). Данная молитва вошла и в московский чин поставления на престол, однако здесь она предваряла самый обряд поставления и не была непосредственно связана с помазанием (ср.: Успенский. Царь и патриарх. С. 137); в частности, она фигурирует в чинах поставления Дмитрия-внука в 1498 году (см.: Русский феодальный архив. Вып. 3. 16–18. С. 610, 616, 622; Полное собрание русских летописей. Т. 12. С. 247) и затем Ивана IV в 1547 году (см.: Там же. Т. 13/1. С. 150; Там же. Т. 13/2. С. 451–452) – при том что ни тот, ни другой не был помазан на царство или великое княжение. 716 Согласно толкованию свт. Симеона Фессалоникийского, в Византии помазание производилось от имени Христа: на голове императора с помощью мира изображался крест, ибо «сам Христос помазует василевса, ограждая его своим крестом от поражений, давая ему власть и делая его главой» (PG. 155. Col. 353–354 ; ср. славянский перевод Евфимия Чудовского: РНБ. Дух. акад. 27. Л. 28 об.; БАН. 32.5.12. Л. 20; БАН. 32.4.19. Л. 69 об.; см. в этой связи: Arranz. Couronnement royal. P. 125). Итак, смысл помазания в Византии и на Руси оказывается существенно различным: если в Византии Христос помазует царя (василевса), то на Руси царь в результате помазания уподобляется Христу. |
| Венчания царским титулом других лиц в годы правления единоличных императоров иногда имело место, но это практически ничего не меняло в политической сфере. Например, 18 ноября 473 года император святой Лев I Великий короновал на Римское царство своего внука Льва II Младшего (473–474). Но едва ли этот шаг преследовал целью разделить власть с равноценным соправителем, ведь новый римский царь был всего 6 лет от роду. 26 марта 590 года император святой Маврикий (582–602) также венчал на царство в качестве соправителя своего сына – трехлетнего Феодосия, имя которого как царя, тем не менее, в официальных актах не упоминалось. Несчастный царевич (или все же царь?), подававший блистательные надежды всему римскому народу, погиб вскоре после смерти своего отца от рук узурпатора Фоки Солдата (602–610), так и не став «настоящим» императором. Вместе с тем, идея «многоцарствия» вовсе не канула в Лету, неожиданно проявляясь в новых формах и вызываясь к жизни самыми разнообразными мотивами, не имеющими со старой диоклетиановской «административной» мотивацией ничего общего. Причем, как и раньше, воцарение двух и более императоров (и императриц) происходило не в силу определенной идеологической доктрины или буквы закона, а в качестве оптимального решения задач, поставленных временем. В частности, многоцарствие оказалось весьма удобной формой оттяжки времени для выбора нового римского императора, если соискателей оказывалось несколько, а сами византийцы не могли отдать предпочтение одному из них. Первый подобный прецедент возник при императоре Ираклии Великом (610–640). Последовательно в разное время были венчаны на царство его дети, рожденные от разных браков. Правда, здесь возникла весьма необычная ситуация: в первую очередь император облек в царский порфир не сына, а свою годовалую дочь Епифанию, которая 4 октября 612 года была венчана на царство как царица – впрочем, без политических последствий. Только 25 декабря 612 года чин венчания на царство был провозглашен над маленьким святым Константином Новым (641), на головку которого сам отец возложил царский венец. |
| При Иоанне Постнике (582-595) столичный архиепископ усваивает титул «вселенского патриарха». Папа Григорий Великий воспринял это наименование как вызов папскому первенству, но на самом деле оно подразумевало не притязание на всеобщую юрисдикцию, а неизменное и, по сути, политическое положение в οικουμνη, т. е. в orbis christianorum [христианском мире], в идеале возглавляемом императором. Вместе с последним патриарх отвечал за благополучие общества, временами замещая императора в качестве регента. Так было, например, в случае патриарха Сергия (610-638) при императоре Ираклии (610-641) и патриарха Николая Мистика (901-907,911-925) в период детства императора Константина VII. Соответствующие права и обязанности этой диархии императора и патриарха описаны во введении в свод законов IX века, известном как «Эпанагога». Избрание патриарха определялось церковными канонами и имперскими законами. Юстиниан (новелла 174, издана в 565 г.) требовал, чтобы в избрании участвовала избирательная коллегия клириков и «именитых граждан» — нечто вроде коллегии кардиналов в Риме; однако миряне, за исключением императора, были вскоре отстранены от этого процесса. Согласно Константину Багрянородному , митрополиты синода избирали трех кандидатов с тем, чтобы император мог выбрать одного из них, оставляя в то же время за собой право иного выбора. Эта открыто признаваемая роль императора в избрании патриарха — формально противоречившая каноническим предписаниям против избрания клириков гражданскими властями — становится понятнее в свете политических функций «вселенского» патриарха в самом государстве. После интронизации в Св. Софии патриарх управлял церковью вместе с «постоянным синодом», состоящим из митрополитов и большого штата чиновников. В его юрисдикцию входили гражданские епархии Асии, Понта и Фракии, которые в VII столетии состояли из 424 епископских кафедр в Азии и Европе . В VIII в. к патриархату были присоединены, за счет Римской Церкви, епархия Иллирика и южная Италия. Кроме того, сюда нужно добавить подчиненные патриархату многочисленные миссионерские епархии Кавказа, Крыма и славянских земель. Впечатляющее новое расширение патриархата произошло при обращении Руси (988 г.). |
|
|
