| Точку зрения Ефрема Антиохийского на указанный вопрос разделял и Иоанн Скифопольский, весьма глубокий православный мыслитель VI в., автор большинства схолий к «Ареопагитикам» 37 . Во всяком случае, в одном из своих фрагментов он подчёркивает отличие действия разумной души Христа от действия Его божественной природы, а поэтому утверждает «два действия Того же Самого и единого Господа» 38 . Наконец, не умножая количество примеров, можно указать и на малоизвестного православного полемиста середины второй половины VI в. монаха Евстафия, который, возражая монофизитам, также настаивал на различии божественного и человеческого действий во Христе 39 . Эти (и некоторые другие) православные авторы единодушно признавали два «естественных действия» Христа, подчеркивая их единство в одной Ипостаси Богочеловека. Тем самым проводилась разграничительная линия между Православием и монофизитством. Однако вглубь проблемы они не шли: вопрос о том, каким образом соединялись два естественных действия в едином Христе, а также проблема «воль» в Нем, ими не ставились. Во второй половине VI в. первый вопрос попытался поставить патриарх Анастасий I Антиохийский. Решал он его вполне в православном духе, но использовал недостаточно точную и адекватную терминологию, говоря то о двух, то об одном действии Христа, а также высказываясь об одной воле Его 40 . Подобная неточность в терминологии уважаемого и пользующегося на Востоке большим авторитетом защитника Православия могла породить соблазн. И этот соблазн был порожден: в некоторых православных кругах (главным образом, в Сирии) сложилось убеждение, что тезис об одном действии и одной воле Господа нисколько не противоречит принципам ортодоксальной христологии. Тем самым был сделан первый шаг к возникновению новой ереси – монофелитства. И возникла она не из монофизитства, как порой считают, а из среды православных, как тупиковый ход богословской мысли. 3. Первый этап развития монофелитства: «монэнергизм» (615–633 гг.) Главным инициатором этой ереси был константинопольский патриарх Сергий (610–638 гг.), бывший до своего избрания сравнительно молодым диаконом столичного собора св. |
| Епископ Никодим (Милаш) , ссылаясь на немецкого учёного Бинера, относит составление «Номоканона» Иоанна Схоластика к более раннему периоду – к царствованию императора Юстиниана II (565 – 578 гг.) 103 . Впоследствии сборник дополнялся новыми канонами. В дополненном виде он был переведён на славянский язык святым Мефодием. В Паннонском житии святого говорится: «Тогда же и Номоканон рекше закону правило и отеческие книги преложи» 104 . 9.5. «Номоканон в XIV титулах» Самый знаменитый и исторически важный из церковно-правовых сборников Византии – «Номоканон в XIV титулах». До начала XIX века общепринято было приписывать составление этого сборника Константинопольскому Патриарху святому Фотию. Поэтому в литературу он вошёл как «Номоканон Фотия». Однако, благодаря исследованиям Бинера и русского учёного барона Розенкампфа в 20 – 30-х годах XIX века, было установлено, что предисловие к «Номоканону» состоит из двух частей, написанных разными авторами. Скрупулёзные текстологические исследования Бинера, Розенкампфа, Биккеля, Цахариэ, Суворова, Павлова, Бенешевича привели к бесспорному выводу, что существует две редакции «Номоканона», составленные двумя разными авторами и в разные эпохи. В конце XIX века лишь иеромонах Каллист продолжал настаивать на том, что автором не только второй, но и первой редакции «Номоканона» является патриарх Фотий 105 . Относительно первой редакции сборника В. Н. Бенешевич писал: «С наибольшей долей вероятности можно указать на 629 год, как на год завершения труда. Начало же работы относится к 620 –629 годам» 106 . Бинер высказывал догадку, которую находят вероятной епископ Никодим (Милаш) и А. С. Павлов : автором сборника был Константинопольский Патриарх Сергий (610 – 638 гг.) 107 . Э. Хонигман связывает составление «Номоканона в XIV титулах» со святым Иоанном Постником , считая, что тот, завершив работу над «Синагмой в XIV титулах», на её основании составил «Номоканон», включив в новый сборник императорские законы 108 . По словам В. Н. Бенешевича , «Номоканон в XIV титулах» поражает искусством, с которым его составитель владеет своим огромным материалом. В этом отношении «Номоканон» оставил далеко позади компиляцию Иоанна Схоластика» 109 . |
| 2-ю часть составляют извлечения из «Дигест» и «Институций», имеющие отношение к церковному праву. В 3-й части помещены извлечения из «Новелл». Дополнением к сборнику являются 4 новеллы имп. Ираклия. Компиляция составлена не из подлинных текстов, а из текстов, переработанных визант. юристами VI в.: Кодекс в переработке Анатолия, Новеллы - Афанасия, «Дигесты» и Институции - анонима. Этот сборник служил главным пособием для визант. толкователей церковно-гражданских законов. Древнейший из Номоканонов приписывается свт. Иоанну Схоластику. Но эта компиляция, по мнению ученых, ему не принадлежит. С именем Иоанна Схоластика она связана потому, что в ее основу легли его «Синагога канонов» и «Собрание 87 глав». По мнению Павлова, составление этого Номоканона относится ко времени имп. Маврикия (582-602) ( Павлов. 1902. С. 74); еп. Никодим (Милаш), ссылаясь на нем. ученого Ф. А. Бинера, относит составление Номоканона к царствованию имп. Юстина II (565-578). Самый знаменитый и исторически важный из церковно-правовых сборников Византии - «Номоканон XIV титулов». До нач. XIX в. было общепринято приписывать составление этого сборника К-польскому патриарху свт. Фотию, поэтому в литературу он вошел как «Номоканон патриарха Фотия». Однако благодаря исследованиям Бинера и рус. ученого Г. А. Розенкампфа в 20-30-х гг. XIX в. было установлено, что предисловие к Номоканону состоит из 2 частей, написанных разными авторами. Текстологические исследования Бинера, Розенкампфа, И. В. Биккеля , К. Э. Цахарие фон Лингенталя , Суворова, Павлова, В. Н. Бенешевича привели к выводу, что существует 2 редакции Номоканона, составленные двумя авторами в разные эпохи. Относительно 1-й редакции сборника Бенешевич писал: «...с наибольшей долей вероятности можно указать на 629 год, как на год завершения труда. Начало же работы относится к 620-629 гг...» ( Бенешевич. 1905. С. 229-230). Бинер высказывал предположение, что автором сборника был К-польский патриарх Сергий I (610-638) ( Biener. 1856. S. 195-196). Номоканон состоит из предисловия и 2 частей. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЕВСТАСИЙ [лат. Eustasius, Eustachius, Austasius; франц. Eustase, Eustache] (ок. 560-629), прп. (пам. зап. 29 марта), ученик прп. Колумбана , настоятель мон-ря Луксовий (на месте совр. г. Люксёй-ле-Бен, Франция). Основным источником сведений о Е. является Житие настоятеля Колумбана и его учеников, составленное Ионой из Боббио в 640-643 гг. Иона переселился из Италии в Луксовий в 628 г., познакомился с Е. и был свидетелем его последнего года жизни. Иона упоминает, что рассказы Е. послужили источниками сведений для Жития прп. Колумбана ( Ionas. Vita Columbani abbatis. P. 63). Е. был племянником Миетия, еп. г. Лингоны (ныне Лангр). После прибытия Колумбана в Галлию Е. присоединился к ученикам святого и впосл. участвовал в основании мон-ря Луксовий (590). Когда в 610 г. Колумбан был изгнан по приказу кор. Бургундии Теодориха II, Е. остался в Луксовии. Во время путешествия Колумбана по герм. землям Е. был в числе его спутников (Ibid. I 27), однако не сопровождал его в Италию и вернулся в Луксовий. Незадолго до смерти Колумбана (615) Хлотарь II, король франков, послал Е. со свитой из знатных людей в Италию, чтобы просить святого вернуться в Галлию. Колумбан ответил, что слишком стар для трудного путешествия, однако попросил короля не оставлять Луксовий своими заботами. Колумбан дал Е. наставление по управлению монашеской общиной и отпустил его. По возвращении в Галлию Е. принял руководство мон-рем, король наделил обитель земельными владениями (Ibid. I 29). Е. поддерживал в Луксовии традиции, введенные Колумбаном. Численность братии значительно увеличилась, монашеская община славилась подвижническим образом жизни. Луксовий стал одним из наиболее значительных духовных и культурных центров франк. Галлии. Некоторые воспитанники Е. впосл. были назначены на епископские кафедры, напр. Хагноальд († 638), еп. Лавдуна (ныне Лан) и брат св. Бургундофары (Фары). Ок. 620 г. по благословению Е. насельники Луксовия прп. Ромарик и Амат основали в горах Восег (ныне Вогезы) мон-рь Хабенд (на месте совр. г. Ремирмон). В годы настоятельства Е. насельники Луксовия основали и др. мон-ри, в к-рых был введен устав прп. Колумбана. |
| Церковь и монастырь св. Мокия (75) - см. Мокия святого храм в Константинополе . Церковь Мухлиотиссы (Марии Монгольской) (76) - см. Панагии Мухлиотиссы монастырь , в К-поле. Церковь свт. Николая Чудотворца во Влахернах (77) - см. ст. Влахерны . Новая церковь (Неа-Экклесия) (78) - см. ст. Большой дворец в Константинополе . Монастырь св. Олимпиады (79) ( Janin. 1969. P. 381), основан св. Олимпиадой , духовной дочерью свт. Иоанна Златоуста и диакониссой Св. Софии, в кон. IV в. в юж. части этого храмового комплекса. После смерти Олимпиады в ссылке монастырем управляли ее родственницы Марина и Елисанфия. Обитель сгорела во время восстания «Ника» (532), затем была восстановлена имп. Юстинианом (537). После разрушения мон-ря св. Фомы во Врохфах, где находились мощи св. Олимпиады, они были перенесены в ее обитель при патриархе Сергии I (610-638). Дальнейшая судьба монастыря неизвестна. В ходе раскопок были обнаружены предположительно его остатки под зданием слева от главного входа в Св. Софию, т. е. у сев. части несохранившегося атриума собора. Церковь св. Павла Исповедника (80) ( Janin. 1969. P. 394-395), была построена соперником К-польского еп. Павла I еп. Македонием I , который и был в этом храме поставлен на К-польскую кафедру (342). После его смерти (360) сторонники Македония продолжали служить в этой церкви до сер. 80-х гг. IV в. Имп. Феодосий I Великий (379-395) перенес сюда мощи еп. Павла, и храм стал называться его именем, хотя, как отмечает Созомен, мн. люди из простых относили посвящение к ап. Павлу ( Sozom. Hist. eccl. VII 10). При свт. Иоанне Златоусте, как известно из гомилии, произнесенной им в этой церкви (CPG, N 4441.9), здесь совершали богослужение для готов с чтением Евангелия и проповедью на их языке. Храм упоминают паломники на рубеже XII и XIII вв., после чего он, по всей видимости, был занят капитулом каноников. Судя по формулировкам Никифора Каллиста (XIV в.), в его время церковь еще действовала. Ее точная локализация ввиду противоречивых сведений источников затруднительна; возможно, она находилась на склоне, ведущем от Базара к Золотому Рогу. |
| Богородичен θεοτοκιον — это песни, посвященные в честь Божией Матери так называется заключительная стихира каждой из вышеуказанных групп стихир, которая всегда поется после «Слава… и ныне…» и содержит в себе прославление Божией Матери. Только в дни великих праздников, вместо богородична, поется на «Слава… и ныне…» стихира праздника. Богородичен, содержащий в себе одновременно с прославлением Богоматери изложение догмата воплощения от Нее Сына Божия, или же говорит о соединении в Иисусе Христе двух естеств Божеского и человеческого, неслитно и нераздельно; или повествуется о чемлибо другом относительно Богочеловечества Христова, — называется Догматиком по гречески δογματικον и означает постановление, учение, догмат. Такое название носит обыкновенно богородичен, заключающий собою стихиры на «Господи, воззвах» на Малой и на Великой Воскресных вечернях, совершающихся в субботу вечером. Автором «Догматиков» считается преп. Иоанн Дамаскин. Всего их 8 по числу 8-ми гласов. Число стихир бывает различно, в зависимости от степени торжественности праздника: 10, 8, 6 и 4. Это обозначается в богослужебных книгах специальным выражением: «Стихиры на 10, стихиры на 8» и т. д. Указание на эти цифры имеет то важное практическое значение для правильного построения богослужения, что определяет число стихов псалма, которые должны петься со стихирами, предваряя каждую стихиру. Сначала поется соответствующий по счету стих псалма, а за ним поется самая стихира. При этом, если стихир не достает, они могут повторяться каждая по два или даже по три раза, что иногда прямо отмечается в богослужебных книгах после стихиры словами «дважды» или «трижды». Акафист по-гречески: ακαθιστος — «неседален» богослужение, во время которого нельзя садиться. Это особое хвалебное пение в честь Господа, Божией Матери или святого, состоящее из 12-ти кондаков и 12-ти икосов. В богослужебном уставе указано чтение Акафиста Божией Матери в 5-ую субботу Великого поста на утрени «Похвалы Пресвятой Богородице» (Автором этого акафиста считается Константинопольский патриарх Сергий (610—638 гг.), но некоторые указывают на авторство Георгия Писидийскаго, а другие предполагают, что его составил патриарх Фотий). Акафисты в настоящее время употребляются для домашнего и келейного правила, а также их читают священнослужители, приготовляясь к совершению богослужения. |
| при Маврикии), является отныне, с учреждением торжественных служб и крестных ходов в Халкопратийский храм, священным участком столицы. Через год Маврикий указал совершать во Влахернах литию в память Божией Матери, с хвалебными песнопениями в честь ее, как всенародный праздник 234 . Как вообще Влахернский храм связан с греческим почитанием Божией Матери и его художественными формами и священными обрядами, так, в частности, установленные в этом храме особые службы, с исполнением акафиста Божией Матери, имели важнейшее историческое значение для VII века. Подобно художественному движению этой эпохи, литература VI–VII веков выделила, как известно, с начала VI века несколько славнейших творцов христианской лирики: великого Романа 235 , Сергия патриарха (610–638) и творца акафиста в 626 году, Софрония Иерусалимского патриарха (629 и 634–644), Андрея Критского (650–720), Иоанна Дамаскина († ок. 754 г.) и Косму Маюмского (еп. в 743 г.). Знаменательно, что, кроме патриарха Сергия, все они происходят из Сирии или Палестины, как и иконописцы, создавшие византийскую иконографию в VI–VII столетиях. В настоящее время утверждают 236 , что праздник акафиста (суббота 5-й седмицы четыредесятницы) не установлен прямо в память освобождения Константинополя от Персов и Аваров в 626 г. и не имеет связи с упоминаемыми в повести избавлениями города от Арабов в 678 и 718 гг. Основанием этого мнения служит то, что византийские месяцесловы полагают память упомянутых событий на числа, совсем не подходящие ко времени четыредесятницы, но близкие к числам действительного происшествия событий: событие 626 г. – 7 августа; 678 г. – вероятно 25 июня, и 718 г. – 16 августа. Однако, косвенной связи праздника с событием 626 г. нельзя отрицать, и нужно думать, что он был установлен по случаю окончательной победы над Персами в 627 г., во время начавшихся в марте переговоров о мире, закончивших упорную борьбу. Между прочим, на 6-м часе в будничные дни четыредесятницы читаются паремии из прор. Исаии, подобранные так, что в них, под образами ветхозаветных событий, заключается история войны с Персами. |
| Скорее всего, это действительно были портреты известных подвижников и епископов. О том, что их писали с натуры, свидетельствуют многочисленные источники. Так, например, мы знаем, что в 590-х годах была написана портретная икона с прп. Авраама из Луксорского мон-ря (когда он стал еп-пом Гермонфиса). По смерти Авраама братья монастыря с почтением хранили её у себя. При патриархе Сергии КПльском (610–638 гг.) прп. Феодор Сикеот посетил братию м-ря Ромайон и два искусных монаха, тайно наблюдая за ним через окошечко, написали с него икону! Эти и другие поразительные факты приводит Джудит Херрин. В своей интересной статье «Женщины и иконопочитание в ранней Церкви» она доказывает, что заказчицами и почитательницами подобных портретных икон были, в основном, византийские женщины. Это был для них способ личного общения с праведником. Ведь благочестивая византийская жена редко покидала дом мужа. Но на стене у неё висела икона святого, написанная так, что создавался эффект всевидящего взгляда, от которого ничего не скрыто. Вся жизнь женщины, вплоть до мелких домашних забот, проходила под этим взглядом и возвышалась до служения. Это предполагает глубоко личный характер религиозного чувства. Это не всегда понимали мужчины, склонные к более отвлечённой догматической религиозности. Вот почему иконоборцами будут, в основном, мужчины, а защитницами икон – в основном женщины: императрица Феодора (жена иконоборца Феофила), императрица Ирина и др. (см. сб-к «Восточнохристианский храм. Литургия и искусство», СПб, 1994 г. стр. 94–99). Как это почти всегда бывало в истории Церкви, живой религиозный опыт предшествовал догматическому осмыслению. И мужчины склонны были воспринимать новоявленный культ икон, как модное женское суеверие. Правда, у них были к тому и достаточно веские поводы. Вот что пишет прот. А. Шмеман : «В массах иконопочитание преломлялось иногда грубым и чувственным суеверием... Появился обычай брать иконы в восприемники детей, примешивать соскобленную с икон краску в евхаристическое вино, причастие класть на икону, чтобы получить его из рук святых и т.д. «В массе этих явлений, несомненно, давало себя знать грубое извращение церковного обряда. Чествование икон приближалось к идолослужению и превращалось в чествование самого вещества их» (Болотов). Иными словами, с иконопочитанием происходило то, что раньше происходило часто с культом святых и почитанием мощей. Возникнув на правильной христилогоческой основе, как плод и раскрытие веры Церкви в Христа, – они слишком часто отрываются от этой основы, превращаются в нечто самодавлеющее, а следовательно, ниспадают обратно в язычество» («Исторический путь православия», стр. 248–249). |
| Точку зрения свт. Ефрема Антиохийского на указанный вопрос разделял и Иоанн Скифопольский, весьма глубокий православный мыслитель VI века, автор большинства схолий к «Ареопагитикам» 993 . Во всяком случае, в одном из своих фрагментов он подчеркивает отличие действия разумной души Христа от действия Его Божественной природы, а поэтому утверждает «два действия Того же Самого и единого Господа» 994 . Наконец, не умножая количество примеров, можно указать и на малоизвестного православного полемиста середины второй половины VI века монаха Евстафия, который, возражая монофизитам, также настаивал на различии Божественного и человеческого действий во Христе 995 . Эти (и некоторые другие) православные авторы единодушно признавали два «естественных действия» Христа, подчеркивая их единство в одной Ипостаси Богочеловека. Тем самым проводилась разграничительная линия между Православием и монофизитством. Однако вглубь проблемы они не шли: вопрос о том, каким образом соединялись два естественных действия в едином Христе, а также проблема «воль» в Нем ими не ставились. Во второй половине VI века первый вопрос попытался поставить патриарх Анастасий I Антиохийский. Решал он его вполне в православном духе, но использовал недостаточно точную и адекватную терминологию, говоря то о двух, то об одном действии Христа, а также высказываясь об одной воле Его 996 . Подобная неточность в терминологии уважаемого и пользующегося на Востоке большим авторитетом защитника Православия могла породить соблазн. И этот соблазн был порожден: в некоторых православных кругах (главным образом в Сирии) сложилось убеждение, что тезис об одном действии и одной воле Господа нисколько не противоречит принципам ортодоксальной христологии. Тем самым был сделан первый шаг к возникновению новой ереси – монофелитства. И возникла она не из монофизитства, как порой считают, а из среды православных, как тупиковый ход богословской мысли. 3. Первый этап развития монофелитства: моноэнергизм (615–633 годы) Главным инициатором этой ереси был Константинопольский патриарх Сергий (610–638 гг.), бывший до своего избрания сравнительно молодым диаконом столичного собора св. |
| Казалось, что всё складывалось самым лучшим образом, как вдруг неожиданно весьма резко выступил против с трудом установленного учения унии вновь избранный иерусалимский патриарх Софроний, превосходный учёный и благочестивый аскет из школы александрийского патриарха Иоанна Милостивого (610–619 гг.), но вместе с тем страстный и бестактный ревнитель. Громадное впечатление произвело мнение этого иерарха, равно уважаемого и за свою учёность и за благочестие. Благочестивые люди вздыхали и объявляли повреждённой чистоту веры. Напрасно благоразумные епископы нового и старого Рима старались успокоить «гневного святого». Как обычно бывает, он счёл себя обязанным повиноваться более Богу, чем людям, и остался глухим к самым убедительным представлениям. Ираклий старался действовать примирительно и издал в 638 г. составленный Сергием указ ( κθεσις), который не был способен, однако, успокоить бурю своим ясным признанием учения о единой воле. И в западных провинциях, Италии и Африке, распространилось сильное возбуждение и раздуваемое духовенством прямо революционное настроение. Бывший тайный секретарь императора св. Максим, основательно изучивший философию Аристотеля, тонкий диалектик, прямо-таки нелояльным образом повысил раздражение африканцев и по мере сил увеличивал правительству затруднения своей мало благочестивой ревностью. Таким образом, правительство, когда ему в высшей степени угрожали новые военные опасности, видело себя ослабленным внутри государства религиозным спором. Со времени крушения персидского могущества восточные дела казались благоустроенными. Как могли в Византии предчувствовать, что Аравия, страна, лишённая истории, вдруг воссияет подобно метеору, и станет носительницей могучей всемирно-исторической будущности! Как могли римляне предвидеть, что радостно-религиозный военный энтузиазм ислама станет столь ужасным для империи! К первым нападениям мусульман, не имевшим заслуживающего упоминаний успеха, в столице отнеслись очень легко. Но когда в 634 г. в их руки попала Бостра, столица византийской провинции Аравии, император самолично появился в сирийской столице Антиохии. |
|
|
