| землях, однако вскоре скончался (1188). Аббат Гуго IV де Клермон (1183-1199) был сыном коннетабля Франции Рено II и родственником франц. кор. Филиппа II Августа . В 1193 г. он участвовал в переговорах об освобождении англ. кор. Ричарда I Львиное Сердце , находившегося в плену у имп. Генриха VI. К. к. в XIII-XVIII вв. Реформа К. к., начатая Петром Достопочтенным, была завершена аббатом Гуго V Анжуйским (1199-1207), который в 1200 г. издал 62 статута; еще 27 статутов были приняты на генеральном капитуле 1205-1206 гг. (Statuts. 1965-1982. Vol. 1. P. 40-52, 52-60). В соответствии со статутами ежегодно созывался генеральный капитул с участием всех приоров и должностных лиц К. к. (статуты 58-61 (1200)). Представители иностранных мон-рей должны были участвовать в капитуле каждые 2 года (статут 26 (1205/06)). Для регулярной инспекции главной обители капитул назначал дефиниторов - 2 аббатов и 2 приоров (статут 1 (1200)). Были учреждены должности визитаторов (камерариев), избиравшихся на 1 год (по 2 визитатора в каждой провинции), к-рые следили за соблюдением устава, контролировали финансовую отчетность приоратов и представляли генеральному капитулу отчеты о проведенных инспекциях (статут 56 (1200)). Для управления главным мон-рем был создан совет из 12 «мудрых братьев» (sapientes fratres) (статуты 1, 24-26 (1205/06)). После принятия статутов К. к. фактически превратилась в структуру орденского типа, близкую к орденам цистерцианцев и картузианцев. Однако реформа вызвала сопротивление отдельных мон-рей, проявившееся при аббате Гийоме II Эльзасском (1207-1215): в споре аббата с приором Ла-Шарите-сюр-Луар папа Иннокентий III принял сторону Клюни. Приорат Сан-Мартен-де-Шан в Париже. XII–XIII вв. Приорат Сан-Мартен-де-Шан в Париже. XII–XIII вв. В XIII в. К. к. испытала влияние цистерцианцев, к-рых Римские папы ставили в пример др. монашеским конгрегациям. Так, аббат Герард Фламандский (1215-1220) до избрания был аббатом цистерцианского мон-ря Молем (впосл. епископ Валенсии, с 1225 - лат. |
| Среди регулярных каноников наиболее крупными реформированными объединениями О. были Виндесхеймская конгрегация, действовавшая на нидерландских и герм. землях (см. в статьях Братья общей жизни , Devotio moderna ), и Латеранская конгрегация (первоначально центром была община каноников во Фреджонае близ Лукки; папа Римский Евгений IV (1431-1447) передал каноникам Латеранскую базилику, давшую название всей конгрегации; к нач. XVI в. в нее входило ок. 60 обителей, в т. ч. за пределами Италии). У бенедиктинцев движение О. означало продолжение реформы ордена, начатой папой Римским Бенедиктом XII (булла «Summa magistri», 1336). Центром бенедиктинцев-О. стал итал. мон-рь Субиако (с 1362). Монахи этого мон-ря оттуда участвовали в реформировании аббатств Кастль в Пфальце (с 1378), Санта-Джустина в Падуе (с 1408), Мельк в Австрии (с 1418), Санкт-Маттиас в Трире (с 20-х гг. XV в.), Бурсфельд в Н. Саксонии (с 30-х гг. XV в.), которые в свою очередь становились региональными центрами движения О. Для бенедиктинцев-О. были характерны стремление квосстановлению общинной жизни, борьба с привилегированным положением знати в мон-рях, повышение образовательного уровня монахов (в т. ч. предусматривалась возможность отправлять молодых монахов на обучение в ун-ты и принимать новициев из университетской среды). Некоторые бенедиктинцы-О. были связаны с культурой ренессансного гуманизма (напр., аббат Иоганн Тритемий (1462-1516)). Неудовлетворенность проводившимися в орденах преобразованиями в некоторых случаях побуждала О. вступать в др. монашеские ордены, имевшие репутацию более строгих, напр. в орден картузианцев. Число картузианских обителей в XIV-XV вв. возросло с 70 до примерно 220. В др. случаях О., не покидая своего ордена, вводили элементы картузианского устава (напр., практику регулярных визитаций мон-рей). Большое распространение получили сочинения картузианцев по аскетике, монашеской дисциплине и духовным практикам (напр., соч. «О монашеском призвании» (De votis et professione religiosorum seu De professione monastica) Дионисия Картузианца ). |
| Крал. Акад. 1890. Т.5. С. 12–14; Евсеев И. Б. Толкования пророческих мест с обличениями жидовина//ИОРЯС. 1900. Т.5. С.788–825, особ. 800–802; он же. Толкования на книгу пророка Даниила в древнеславянской и старинной русской письменности//Древности. 1902. Т.З. С. 1–44; он же. Книга пророка Даниила в древнеславянском переводе. Μ., 1905. 1087 Предыстория: ПСРЛ. Т.2. Стб.319–345 (под 1146–1147 гг.); мучение: стб.345–354 (под 1147 г.). Ср. выше, прим. 1051. 1088 О формуле “Nudum Christum nudi sequentes” (“Нагому Христу нагими воспоследуем”. – Прим, перевод.] см.: Bernards N. Nudus nudum Christum sequi//Wissenschaft und Weisheit. 1951. Bd. 14. S. 148–151; Grégoire R. Nudit//DSAM. Paris, 1981. Т.П. P. 509–513. 1094 ПСРЛ. Т.2. Стб.545 (под 1171 г.), 560 и сл. (под 1173 г.), 612 (под 1179 г.), 690 (под 1195 г.); ср.: стб.638 (под 1185 г.). 1095 Там же. Стб.550 и сл. (под 1172 г.), 563 и сл. (под 1173 г.); аналогично и в отношении Романа Ростиславича: стб.617 (под 1180 г.). 1097 Там же. Стб. 610–612 (под 1179 г.). Эта позиция сходна с убеждением западных крестоносцев, что гибель в битве против неверных предопределяет прямой путь в рай: Mayer Н.Е. Bibliographie zur Geschichte der Kreuzzüge. Hannover, 1960. S.88 f., 188 f. (здесь литература вопроса). 1100 Там же. Стб.708–715 (под 1198–1199 гг.). О речи Моисея (содержание, цитаты, оформление) см.: Tschiewskij D. (прим. 477). S.262 f.; Бегунов Ю.К. Речь Моисея Выдубицкого как памятник торжественного красноречия XII в.//ТОДРЛ. 1974. Т.28. С.60–74; о ее влиянии на позднейшую литературу: Gorlin Μ. Un écho de l’éloge de Rjurik Rostislavi//RESl. 1942. T. 20. P. 156–158. 1102 Ср., например, анафору (“днесь”); если Кирилл склонен к нарастающей динамике построения, то Моисей предпочитает размеренное течение речи; см.: Франчук В.Ю. Киевская летопись как памятник языка//ВЯ. 1982. С.41–51. 1103 Греческий оригинал не сохранился; см. немецкий перевод древнеславянского текста: Bonwetsch N. Methodius. (GCS. Bd.27). Leipzig, 1917. S.475– 489, особ. 486 f. VIII); современный русский перевод, приближенный к славянскому оригиналу, см.: Чуб Μ. Извлечение из славянского сборника творений св. священномученика Мефодия//БТр. 1961. Т. 2. С. 184–190, особ. 189 1104 “...на золотом волосе, свисавшем с неба...”. Популярный топос, восходящий в конечном счете к “золотой цепи” Гомера (Iliad. VIII, 19) и в данном случае позаимствованный, видимо, из константинопольского предания о возведении Св. Софии: ср. у Прокопия Кесарийского о куполе Св. Софии, “спускающемся с неба на золотой цепи” (De aedif. I, 1:46). (К.А.) |
| В сент. 629 г. в 10 км к югу от К., у Муты, произошло 1-е столкновение византийцев с мусульманами: один из гассанидских вождей, союзников Византии, нанес поражение отряду мусульман, в битве пало неск. сподвижников Мухаммада. В 634-635 гг. плато было быстро завоевано мусульманами. Археологических следов грабежей и разрушений не обнаружено. В раннеараб. эпоху К. не упоминается в араб. источниках. Прилегающие территории входили в р-н Мааб провинции (джунда) Димашк. На мозаиках VIII в. церквей в Маине и Умм-эр-Расасе сохранились изображения Харахмовы в ряду проч. городов региона. Мозаичная надпись 687 г. из церкви Эр-Раббы свидетельствует о перенесении в этот город из Петры кафедры митрополита Палестины Третьей. В кон. X - нач. XI в. Заиорданье контролировала племенная группировка Бану Тайй, оспаривавшая власть над Палестиной у егип. Фатимидов . В 982/3 г. фатимидский военачальник Ял Текин нанес поражение бедуинам и овладел их центрами к югу от Мёртвого м., в т. ч. захватил плато Карак. Однако фатимидский контроль над этими территориями оставался номинальным, как и сменившая его в кон. XI в. власть Сельджукидов, занявших Дамаск и претендовавших на земли Заиорданья. Крестоносцы, захватив в 1099 г. Иерусалим, продолжили экспансию в южном направлении и после нескольких военных экспедиций закрепились в регионе Вади-эль-Араба, между Мёртвым м. и Акабским зал., а также на вост. берегу Мёртвого м. В 1142 г. Пайен де Мильи, дворецкий иерусалимского кор. Фулька, основал на южной оконечности утеса, где раньше находилось визант. поселение, замок Карак (Крак-де-Моав), к-рый крестоносцы ошибочно отождествили с Петрой. Строительные работы велись в несколько этапов до 60-х гг. XII в. Тогда же предположительно было окружено стеной селение, примыкавшее к замку (совр. Старый город). Треугольной формы плато, на котором расположен К., имеет протяженность 850 м. Замок, отделенный рвом от Старого города, достигал в длину 220 м, а в ширину от 125 м в сев. части до 40 м в южной. В настоящее время сохранилось несколько участков фортификаций из грубо обработанного камня, относящихся ко времени крестоносцев, прежде всего укрепления северной стены и ряд подземных коридоров и сводчатых помещений. Крестоносные замки Заиорданья помимо того, что обеспечивали контроль над плодородными землями (по словам араб. географа Ибн Джубайра, под управлением К. в 1184 находилось 400 деревень), нарушали сообщение между Сирией и Египтом, что существенно осложнило мусульм. паломничество. Владения Иерусалимского королевства к югу и востоку от Мёртвого м. составляли отдельную Заиорданскую сеньорию со столицей в К. В 1167 г. в этом городе была учреждена кафедра лат. архиепископа Петры и митрополита Аравии, к которой формально приписали правосл. епархию горы Синай. |
| Развитие церковно-исторической науки возобновилось у нас на Родине после тридцатилетнего перерыва в 1940-х гг., когда были возрождены Московская и Санкт-Петербурская (называвшаяся в то время Ленинградской) Духовные Академии. Работы по истории Русской Церкви средневековой эпохи, написанные в это время, немногочисленны. В 1948 г. в “Журнале Московской Патриархии” было опубликовано небольшое по объему, но содержательное исследование П.Имшенника “Высшая церковная иерархия в Древней Руси” 30 . Автор основывался, в основном, на материале классических сочинений по истории Русской Церкви архиепископа Филарета (Гумилевского) , митрополита Макария (Булгакова) , П.В.Знаменского , однако ряд свидетельств источников об исторических событиях XII-XIII вв. приводится в его работе впервые. Большое внимание уделено П.Имшенником проблеме канонического статуса Киевской митрополии и характеру взаимоотношений между высшей церковной иерархией и государственной властью. Ярко охарактеризованы церковно-учительная деятельность высшей иерархии, причем особо отмечено ее социально-нравственное значение. В 60-е гг. оригинальное исследование, охватывающее научную проблематику предыстории Крещения Руси от времени апостольской проповеди в географических пределах России до эпохи св. равноапостольной княгини Ольги, написал профессор Московской Духовной Академии И.Н.Шбатин 31 . Автор тщательно проанализировал известные источники и исследовательскую литературу по данной теме, подробно рассмотрел различные этапы распространения христианства в Русской Земле до последней четверти X в. Его оценки и выводы, в основном, совпадали с концепцией предыстории Крещения Руси митрополита Макария (Булгакова) , однако, в ряде случаев Шабатин поддерживал во многом противоречащие этой концепции гипотетические построения советского историка, академика Б.А.Рыбакова. Чрезвычайно важное значение для развития отечественной церковной историографии в целом и для изучения истории Русской Церкви средневекового периода в особенности имели международные научные конференции, проходившие в 1986 г. в Киеве 32 , а в 1987 г. в Санкт-Петербурге (в то время еще Ленинграде) и в Москве 33 , посвященных 1000-летию Крещения Руси, а также Московская международная научная конференция, организованная Московской Патриархией и Российской Академией Наук в 1992 г. в связи с 600-летием блаженной кончины преподобного Сергия Радонежского. В их материалах представлены работы профессора Санкт-Петербурской Духовной Академии протоиерея И.Белевцева, профессора Московской Духовной Академии архимандрита Макария (Веретенникова) , протоиерея Л.Лебедева и др. современных церковных историков, богословский и научно-методологический уровень которых свидетельствует о том, что возрождавшаяся в очень нелегких условиях тоталитарного атеистического режима отечественная церковно-историческая наука достигла высокой степени зрелости. |
| С. 83–87. А. А. Зализняк также отмечает, что «такое словоупотребление характерно в основном для XIV в.», в XV в. в этом значении вместо «сирот» уже говорили «крестьяне» ( Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. Изд. 2. М., 2004. С. 223; см. также: Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 24. М., 2000. С. 156). Следует отметить, однако, что слово «сироты» присутствует именно в этом значении в новгородском святительском поучении, которое имеет широкую датировку от 2-й половины XII до XIV в., причем в научной литературе признана наиболее вероятной атрибуция этого памятника архиепископу Илье (1165–1186 гг.) (Русская историческая библиотека. СПб., 1908. Т. 6. Изд. 2-е (Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1). Доп. 2. Стб. 356). Впрочем, здесь может быть или ошибка в определении авторства, или осовременивание лексики, произведенное в XIV в. В то же время, дважды употребленное в «духовной» Антония во множественном числе слово «крестьянъ» в значении христианин (поскольку, несомненно, основатель обители никак не мог ее поручить сельским жителям) – достаточно древнее, оно встречается уже в Изборнике Святослава 1076 г. (Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 8. М., 1981. С. 49). Каштанов С. М. Из истории... С. 85. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. 102. С. 159. Выражение «Мати Божия», как отмечает С. М. Каштанов, совершенно не характерно для севернорусских актов ( Каштанов С. М. Из истории... С. 86), однако Антоний, как будет показано ниже, вовсе не обязательно мог иметь севернорусское происхождение. О первом из этих имен см.: Мельникова Е. А. Имя Тудоръ в домонгольской Руси – христианское или славянское?//Slovne. 2015. 1. С. 267–274. Исследовательница отмечает, что оно «исчезает из письменных источников… в XIII в.» (Там же. С. 273). См. также об именах Тудор и Волос: Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. Изд. 2. М., 2004. С. 246 (берестяная грамота 789, конец XI в. Исследователь отмечает, что имя Тудор «в XIII в… уже отмечается редко, а в более позднее время выходит из употребления», будучи вытеснено формой Феодор/Федор), 283 914, 2-я половина XI в.), 322 604, 60–70-е гг. |
| 50 Бартольд В.В. Мусульманские известия о чингизидах-христианах//Записки Вост. отделения Имп. Русского Археологического об-ва. Т. 6. 1891. СПб., 1892. С. 330–331. 51 Сабитов Ж.М. Политическая история Улуса Джучи в 1256–1263 гг.//Золотоордынское обозрение. Казань. 2015. 2. С. 51–64. 54 Петрушевский И.П. Иран и Азербайджан под властью Хулагуидов (1256–1353 гг.)//Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977. С. 228–259. 56 Grousset R. The Empire of the Steppes: A History of Central Asia=L’Empire des steppes, Attila, Gengis-Khan, Tamerlan. Rutgers University Press, 1970. 687 p.; Вернадский К.В. Монголы и Русь. М.: Ломоносовъ, 2016. 512 с. 57 Козин С.А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. М.-Л.: Изд. АН СССР, 1941. 619 с.; Никитин А. Н. Центрально-Европейские походы в освещении монгольских источников эпохи Угэдэй-каана (1228/29–1241) и Гуюка Далай-хана (1246–1248)//Источниковедческая компаративистика и историческое построение. М., 2003. С. 239–241 . 59 Костюков В.П. Иранский поход Хулагу: предыстория//Золотоордынская цивилизация : Сб. статей. Вып. 2. Казань, 2009. С. 69–90 . 60 Вернадский Г.В. Монголы и Русь. М.: Ломоносовъ, 2016. С. 82, 85–86; История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века. Л.: Изд. ЛГУ, 1958. 390 с.; Костюков В. П. Иранский поход Хулагу: предыстория//Золотоордынская цивилизация: Сб. статей. Казань: Фэн, 2009. Вып. 2. С. 69 –90; Amitai-Preiss R. Mongols and Mamluks: the Mamluk-lkhnid War, 1260–1281. Cambridge, 1995. 272 p.; Grousset R. The Empire of the Steppes: A History of Central Asia. Rutgers University Press, 1970. 687 p. 61 Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды/Под ред. В.Г. Тизенгаузена. СПб., 1884. Т. 1. Извлечения из сочинений арабских. С. 246. 62 Сукиасян А. История Киликийского армянского государства и права (XI–XIV в.). Ереван: Митк, 1969. С. 67–73. 64 Армянские источники о монголах: Извлечения из рукописей XII-XIV вв./Пер. с древнеармянского, предисл. и примеч. А.Г. Галстяна. М.: Востокиздат, 1962. С. 67–70; Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. М.: Айрис-пресс, 2003. С. 202–203. |
| Обломками стеклянных браслетов усеяны площадки всех трех капищ в Звенигороде – на капище 3 их насчитывается до 260 и на капище 2 около 400. Найдены они почти во всех сооружениях на городище. По цветовой гамме среди браслетов преобладают оливковые и фиолетовые, в убывающем количестве встречаются зеленые, бирюзовые, желтоватые, синие, красные. По поперечному сечению среди них выделяются круглые гладкие, крученые, в меньшем количестве представлены треугольные и сегментовидные. Основная масса браслетов относится к киевскому производству и только девять обломков принадлежат к византийскому (определение и все подсчеты проведены Ю. Л. Щаповой). Стеклянные браслеты входили в моду на Руси в конце XI в. и получили наиболее широкое распространение в городах во второй половине XII и в XIII вв., в Новгороде они встречались еще в первой половине XIV в. (Колчин Б. А., 1982, с. 159). По цветовой гамме звенигородские браслеты приближаются к составу, характерному для Изяславля в момент монгольского нашествия, что отражает закономерность в увеличении числа окрашенных браслетов в первые десятилетия XIII в. (Щапова Ю. Л., 1974, с. 87). Металлические браслеты из круглой проволоки со сходящимися концами (капища 2 и 3, рис. 45, 23) бытовали повсеместно в X–XIV вв. Пластинчатые узкоконечные с завитками на концах (капище 3, сооружения 9 и 11, рис. 45, 24; 53, 11; рис. 57, 11) были широко распространены со второй половины XI до XIV в. (Арциховский А. В., 1930, с. 21; Левашева В. П., 1967, с. 236; Седова М. В., 1981, с. 113). Витой двойной браслет с петлей на конце (капище 3, рис. 45, 16) принадлежит к типу, характерному для XI – начала XIII в. (Седова М. В., 1981, с. 97; Лысенко П. Ф., 1985, с. 263). Витой тройной браслет с петлевидными концами (капище 3, сооружение 4, рис. 50, 5) относится к тому же времени (Колчин Б. А., 1982, с. 173). Массивный серебряный браслет, скрученный из толстой проволоки и имеющий склепанные концы (сооружение 5, рис. 37, 11), аналогичен новгородским, датируемым XII – второй половиной XIII в. (Седова М. В., 1981, с. 98). Литой билоновый браслет с ажурным плетеным узором и ложной пряжкой на конце (длинный дом 7, рис. 36, 2) подобен найденному в Новгороде в слое, датируемым 60-ми гг. XIII в. (Седова М. В., 1981, с.118, рис. 15, 10). |
| Ватиканская пинакотека. Зал XII Ватиканская пинакотека. Зал XII После второй мировой войны изменилась музейная политика В.- обозначился интерес к искусству ХХ в.: в 60-х гг. возник отдел совр. искусства, к-рый в 1973 г. получил самостоятельный статус как собрание совр. религ. искусства (работы художников Дж. Де Кирико, К. Карра, О. Родена, А. Матисса, С. Дали, М. Шагала, В. Кандинского, Э. Мунка и др.), размещенное в апартаментах Борджа. Появились Миссионерско-этнологический музей (1926) и Исторический музей (в наст. время находится в Латеранском дворце). С 1956 г. вся территория В., вместе с расположенными там зданиями и собранными произведениями искусства, находится под охраной ЮНЕСКО как памятник всемирного культурного значения. В 2000 г. после длительной реконструкции был открыт новый вход в музеи В., закончена реставрация Сикстинской капеллы и Станц Рафаэля. Лит.: Cammeo F. Ordinamento giuridico dello stato della Città del Vaticano. Firenze, 1932; Vaticano/A cura di G. Fallani e M. Escobar. Firenze, 1946; Gessi L. La Città del Vaticano. R., 1950; Scharp H. Wie die Kirche regiert wird. Fr./M., 1950; Lynskey E. M. The Government of the Catholic Church. N. Y., 1952; Шейнман М. М. Современный Ватикан. М., 1955; он же. От Пия IX до Павла VI. М., 19792; Redig de Campos D. I Palazzi vaticani. Bologna, 1967; idem. Itinerario pittorico dei Musei vaticani. Mil., 1973; Ковальский Н. А. Католицизм и дипломатия. М., 1969; Nichols P. La politica del Vaticano. Mil., 1969; Schulz W. Leggi e disposizioni usuali dello Stato della Città del Vaticano. R., 1981-1982. 2 vol.; Маджистер С. Политика Ватикана и Италия: 1943-1978. М., 1982; Levillain Ph. , Uginet F. -C. Le Vatican ou les frontières de la grâce. P., 1984; Onorio J. -B. , d " . Le Saint-Siège et le droit international//Le Saint-Siège dans les relations internationales. P., 1989; idem. Le Pape et le gouvernement de l " Église. P., 1992; Рашкова Р. Т. Ватикан и современная культура. М., 1989; Gallina E. Il Vaticano è di tutti. Vat., 1991; Красиков А. А. Ватикан: история и современность. М., 1991; Mondo Vaticano: Passato e presente. Vat., 1995; Зонова Т. В. Дипломатия Ватикана в контексте эволюции европейской политической системы. М., 2000; Aebischer T. La commissione tecnica italo-vaticana ed i confini del territorio vaticano, 1929-1933. R., 2000; Ватикан. М., 2001. (Памятники всемирного наследия); Rendina C. Il Vaticano: Storia e segreti: Il sacro e il profano in due millenni della S. Sede. R., 1986, 2001; История Ватикана: Власть и Римская курия. М., 2002. |
| Увеличение монастырского домена, «земли св. Бенедикта», происходило гл. обр. благодаря пожертвованиям князей Капуи. Так, в 60-х гг. XI в. кн. Ришар подарил М.-К. замки Кокуруццо, Мортола, Терамо и Фратте, к-рые имели важное значение для защиты домена (Chronica monasterii Casinensis. III 16). Получив в 1066 г. замок Торре-а-Маре в устье р. Гарильяно, аббатство приобрело выход к морю, что способствовало расширению торговых связей. Кн. Иордан обеспечил мон-рю безопасность этого района, передав М.-К. замок Суйо (1078). При аббате Одеризии I к монастырским укреплениям добавились Аккуафондата, Витикузо и Понтекорво. Противостояние с норманнами способствовало улучшению отношений мон-ря с соседними графами Акуино, Венафро и Теано, которые в основном удовлетворили земельные притязания монахов. Нашествие норманнов вызвало новый этап строительства укрепленных поселений (т. н. инкастелламенто). Кроме арендаторов-крестьян, плативших натуральную подать (terraticum) и отбывавших трудовую повинность, на полученных М.-К. землях жили привилегированные держатели, к-рые несли военную службу и были освобождены сеньором от др. повинностей (milites, fideles). Нередко они переходили на службу М.-К., передавая мон-рю земельные наделы. Вероятно, уже при аббате Дезидерии они составляли монастырское ополчение (militia abbatiae), которое использовалось для защиты «земли св. Бенедикта», а в XII в.- для подавления мятежей ( Fabiani. 1968-1980. Vol. 1. P. 421-424; Toubert. 1976. P. 699-700; Loud. 2007. P. 114, 342). Обитатели замков получали от аббатов привилегии, к-рые гарантировали наследственный характер держания, личную свободу и неприкосновенность, участие в судопроизводстве. Желающие могли служить мон-рю «на конях и с оружием» за особое вознаграждение (см. грамоты аббата Дезидерия жителям Траэтто (Минтурно) (1061) и Суйо (1079): Fabiani. 1968-1980. Vol. 1. P. 421-424; Codex diplomaticus Cajetanus. Montis Casini, 1891. T. 2. P. 124-126. N 253). Мон-рь Сан-Либераторе-а-Маелла (пров. Пескара). IX–XII вв. |
|
|
