| Наименование др. райского дерева - «древо познания добра и зла» - есть букв. перевод древнеевр. , где (хорошее и плохое, добро и зло) является идиомой, к-рая переводится как «всё» (напр.: «…не могу преступить повеления Господня, чтобы сделать что-либо доброе или худое по своему произволу» (Числ 24. 13); «…господин мой, царь, как Ангел Божий, и может выслушать и доброе и худое» (2 Цар 14. 17); «...всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Еккл 12. 14)). Поэтому 2-е дерево рая есть «древо познания всего», или просто «древо познания». Запрет вкушать его плоды может вызвать недоумение, поскольку все, что сотворил Бог, «хорошо весьма» (Быт 1. 31). Соответственно «хорошим» было и древо познания, плоды к-рого не содержали в себе ничего пагубного для человека. Разрешить это недоумение помогает символическая функция, какую древо выполняло по отношению к человеку. Воспринимать это древо символически имеются достаточные основания, т. к. оно в древности часто выступало как символ познания мироздания. Однако Бог не запрещает познавать окружающий мир. Более того, «рассматривание творений» (Рим 1. 20) стоит в прямой связи с познанием Самого Творца. О каком запрете в таком случае идет речь? Ответить на этот вопрос помогает древнеевр. глагол «познавать» ( ), нередко имеющий значения «владеть», «уметь», «обладать» (ср.: «Адам познал ( ) Еву, жену свою; и она зачала...» - Быт 4. 1). Заповедь запрещала не познание мира, а самочинное обладание им, достигаемое путем вкушения запретных плодов, что приводило к узурпации человеком власти над миром, независимой от Бога. С помощью заповеди человек должен был включиться в процесс воспитания, к-рое было для него необходимо, ибо он находился лишь в начале пути своего совершенствования. На этом пути послушание Богу как своему Отцу не только служило залогом верности человека Богу, но и являлось непременным условием, при к-ром только и было возможно всестороннее развитие человека, призванного жить не в эгоистической самоизоляции, а в любви, общении и единстве с Богом и с людьми. |
| Главным предметом апологии было обращение к мессианским текстам Закона и Пророков. Именно у них они видели исполнившееся обетование о Мессии. Тексты Игнатия Богоносца, Поликарпа Смирнского, Иустина Философа, Иринея Лионского пропитаны параллелями и глухими ссылками на Ветхий Завет. К примеру, одно достаточно недлинное первое Послание к Коринфянам святого Климента Римского, заключающее в себе 69 сравнительно небольших глав, при ближайшем рассмотрении имеет более 116 ссылок на тексты Ветхого Завета и только около 35 — на книги Нового. Крест и тема боговоплощения: Слово и плоть — дерево и металл Святой Иустин Философ в попытке аргументировать свои доказательства о пришествии Мессии в «Диалоге с Трифоном Иудеем» также приводит места из Ветхого Завета. Одна из тем, которую он выделяет: древо жизни и жезл – символы (Креста) Христа [xxv] . Вот его образы: «Древо жизни, насаждённое в раю… символ Того, Кто… после распятия… придёт во славе. Моисей с жезлом рассёк море источил воду из камня. Бросивши дерево в горькую воду Мерры, он сделал её сладкой. Иаков, положивши жезлы в сосуды с водой, получал [от скота] приплод. И с жезлом перешёл реку. Проросший жезл Аарона показал быть ему первосвященником. Исаия предсказал, что от корня Иессеева родится жезл – Христос. Давид говорит, что праведный «как дерево, насаждённое при проходах рек и праведник «процветёт как финик» (Пс. 93,13). У дерева Бог явился Аврааму» (Быт. 18,1). «Давид говорит, что через жезл и посохон получил от Бога утешение». И далее Иустин пишет: «Елисей, бросив дерево в реку Иордан, вызвал со дна тяжёлый топор» [xxvi] . Этот пример из 2-й книги Царств на первый взгляд кажется весьма отдалённым от обозначенной нами темы. Однако он остается наиболее цитированным среди ранних христианских апологетов, говорящих о воплощении Логоса и о важности креста. Приведём это место. Ученики пророка Елисея позвали его на Иордан. «И пошел [Елисей] с ними, и пришли к Иордану и стали рубить деревья. И когда один валил бревно, топор его упал в воду. И закричал он и сказал: ах господин мой! А он взят был на подержание! И сказал человек Божий: где он упал? Он указал ему место. И отрубил он [кусок] дерева и бросил туда, и выплыл топор» (2 Цар. 6, 4-6). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИЕССЕЙ [евр. , греч. Ιεσσαι] (ок. XI в. до Р. Х.), сын Овида из колена Иудина, внук Вооза и Руфи, отец прор. Давида (Руфь 4. 18-22). У И. было 8 сыновей, младший из к-рых - Давид (1 Цар 16. 1-13; 17. 12, 14), в 1 Пар 2. 13-15 названы только 7 из них. Когда Давид скрывался от царя Саула, И. со всем семейством прибыл к нему в пещеру Одолламскую, подвергая себя опасности. В поисках убежища Давид привел их к моавитскому царю (1 Цар 22. 1-4). У противников Давида, Саула и Навала, выражение «сын Иессеев» приобрело презрительный оттенок (1 Цар 20. 27, 30; 22. 7, 13; 1 Цар 25. 10), что, возможно говорит о незнатном происхождении И. (см. также: 2 Цар 20. 1; 3 Цар 12. 16). И. упомянут в родословии Иисуса Христа (Мф 1. 5-6; Лк 3. 32). Иконография Единоличные изображения И. в ранних сохранившихся памятниках встречаются редко. Он представлен в ряду праотцов в «Портике славы» собора Сантьяго-де-Компостела (1188, мастер Маттео). И. часто изображают возлежащим, сидящим откинувшись, спящим или лежащим во гробе. Он как благообразный старец, босой (иногда со свитком с надписью), представлен в композиции «Древо Иессеево» , напр., в романских Библиях в инициале Книги прор. Исаии (A) или в начале Евангелия от Матфея (L), в Псалтирях сцена обычно помещается в заглавной буквице B («Beatus...» - начало Пс 1), в полностраничных иллюстрациях независимо от буквицы; на витражах, на авориях, в тимпанах соборов, в рельефах дверей соборов, на фресках храмов Зап. Европы (особенно в XII-XIV вв.) и стран православного мира - Греции, Болгарии, Сербии, Македонии, Грузии. Представление И. в таком облике и положении восходит к иллюстрированию текста и связано с моделью, принятой в изображении Адама. Обычно в романском искусстве И. изображен на нейтральном фоне или на фоне пейзажа (миниатюра коронационного Евангелия Вратислава II - Университетская б-ка, Прага. Cod. XIV, 1085), поскольку известно, что у него были овцы; в памятниках западной иконографии готического периода И. возлежит на ложе (миниатюра из Псалтири Хантигфилда - NY Morgan. M. 43. Fol. 27v, 1085; роспись потолка в ц. св. Михаила в Хильдесхайме (1201-1225)), иногда под балдахином, в интерьере, в саду, огороженном высокой стеной. В росписи плафона Сикстинской капеллы в Ватикане (Микеланджело, 1508-1512) И. изображен в одном из люнетов сидящим в задумчивости молодым мужем; рядом с прор. Иеремией - в росписи нартекса храма монастыря Дохиар, Афон (1568). В русском искусстве XVII-XVIII вв. образ И. встречается в пророческом ряду иконостасов, напр. иконостаса Преображенского собора в Кижах (1-я треть XVIII в.). |
| 9. Образец четырех методов толкования. Древо познания добра и зла (Быт 2,9; 16–17 сл.). А) Аллегорическое толкование. Это древо означает созерцание вещей высших, недозволенных для несовершенного разума в его детском состоянии. Б) Буквальное толкование. Это было одно из растений, но наделенное таинственными свойствами. В) Нравственное толкование. Запрет вкушать от древа должен был воспитывать в человеке начала воздержания (поста) как одного из условий праведности. Г) Историко-критическое толкование. В символике большинства древних народов древо означает космос. «Добро и зло» в данном контексте означает не нравственные категории, а противоположные свойства вещей (ср. Быт 24,50; 31,24,29; 2 Цар 13,22). Следовательно, это есть древо «познания мира». Но поскольку глагол «познавать» в Ветхом Завете часто употребляется в смысле «владеть», «уметь», «обладать» (Быт 4,1; 1 Цар 16,18), то в данном случае речь может идти о некой власти человека над миром, не зависимой от Бога. Вопросы для повторения 1. Могут ли выводы библейской науки противоречить учению о боговдохновенности? 2. Когда было положено начало библейской критике и каковы этапы ее развития (средневековье)? 3. Библейская критика в XVI-XVII веках. 4. Библейская критика в XVII-XVIII веках. 5. Библейская критика в XVIII-XIX веках. 6. Каковы основные выводы библейской науки? 7. Кто из православных ученых исследовал их? 8. Кто из православных ученых принимал эти выводы? 9. Какова современная католическая точка зрения на библейскую критику? §12 «Библейский мир» — цивилизации, окружавшие древний Израиль 1. Начало истории. «Отец верующих» Авраам, родоначальник народа Божия и патриарх Ветхозаветной Церкви, появляется в истории, когда окружающие цивилизации насчитывали уже почти двухтысячелетнее прошлое. Все библейские события происходили в тесном контакте с соседями Израиля. В самих языческих верованиях наряду с грубым политеизмом заключались семена истины. Прп. Серафим Саровский говорил: «Как и в еврейском священном любезном Богу народе, и в язычниках, неведущих Господа, все-таки сохранилось ведение Божие» (Беседа с Мотовиловым, с.37). Поэтому Ветхозаветная Церковь не только противостояла язычеству, но и черпала из его духовного наследия. Приступая к изучению Библии, необходимо бросить хотя бы беглый взгляд на эти, ныне угасшие, языческие культуры. |
| В то же время у древних толкователей (напр., Филона) и св. Отцов подчеркивается мысль, что «сад Едемский» прежде всего — образ блаженного состояния человека до его падения. Согласно свт. Григорию Богослову, «Едем» означает высший дар непосредственного Богообщения (Песнопения таинственные, 7). Блаженная жизнь прародителей отнюдь не была праздной. Бытописатель говорит о повелении человеку «возделывать и хранить» место своего обитания. Человек находился еще в гармонии с природой, поэтому его творческое воздействие на природу было «не мучительным трудом, а отрадным наслаждением» (бл. Августин). Эта гармония нарушится только грехом человека. 4. Древо Жизни и Древо Познания. Образ священного мирового Древа — распространенный символ (см. статью Топорова В. Древо мировое. — В кн.: Мифы народов мира. т. 1, с. 398–406). Изображения его во множестве встречаются в искусстве Древнего Востока. Смысл образа — двоякий. С одной стороны, он символизирует связь неба и земли, а с другой — все мироздание. Библия использует оба эти символа, говоря о двух таинственных древах — Древе Жизни и Древе Познания. Древо Жизни — символ единения человека с Богом, которое дарует ему вечную жизнь. Древо Познания добра и зла — символ мироздания, ибо «добро и зло» (евр. тов вэ ра, хорошее и худое) есть идиома, которую можно перевести как «все на свете» (см. выше §11,9). Запрет есть плоды с Древа Познания предостерегает человека от покушения на своевольную, независимую от Бога власть над миром (тенденция, которая впоследствии нашла свое выражение в магии). «Если бы, — говорит прп. Ефрем Сирин, — наши прародители повиновались заповеди, Бог стал бы для них познанием добра и жизнью, и они возвысились бы до сладости созерцания, которое заключается в Древе Жизни, которое есть Бог» (Толкование на Быт 3). Символика Древа имела еще одно значение для ветхозаветной Церкви. Оно было не только знаком благословения, но и таило в себе опасность. Под деревьями совершались магические ритуалы язычников. С деревьями был связан ханаанский культ плодородия и идущие от него соблазны (ср. 4 Цар 17,10). |
| V. Новый Иерусалим как рай, св. город и храм. Описание эсхатологического Нового Иерусалима в И. Б. О. связано многими нитями с ветхозаветными традициями. Новый Иерусалим представляет собой сотворенный мир в его райском, идеальном состоянии. Он избавлен от губителей земли, примирен с человечеством и наполнен присутствием Божиим. В нем Иоанн видит «чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл» и «древо жизни… и листья дерева - для исцеления народов» (Откр 22. 1-2). Вместе они представляют собой пищу и питие вечной жизни для нового творения. Новый Иерусалим сверкает золотом и драгоценными камнями, «приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (21. 2, 18-21). Это - красота нового творения, отражающего славу Божию (ср.: 4. 3), красота прославленного человечества. И все же, мн. чертами напоминая райский сад, Новый Иерусалим - не сад, а святой город. В начале существования мира «насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке и поместил там человека» (Быт 2. 8). В конце же Бог даст людям город, к-рый больше чем возвращенный рай. Это осуществленный древний идеал города как места, где встречаются небо и земля, откуда Бог царствует над Своей землей и Своим народом и где люди живут в идеальной общности. Новый Иерусалим - также храм. Это место Божественного присутствия. «Престол Бога и Агнца», который был на небе (главы 4-5), теперь «будет в нем, и рабы Его будут служить Ему. И узрят лицо Его» (Откр 22. 3-4). Множество деталей в описании Нового Иерусалима сходны с видениями ВЗ. Но одно свойство св. города не имеет параллелей в откровениях древних пророков: в нем отсутствует храм. «Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель - храм его и Агнец» (21. 22). Городу храм не нужен, ибо он весь исполнен Божественным присутствием. Поэтому сам город становится храмом, и это подчеркивает его кубическая форма (21. 16), невозможная для реального города, но отражающая форму Святая Святых из 3 Цар 6. 20. VI. Новый Иерусалим как новый народ Божий. Когда Иоанн видит сходящий с неба Новый Иерусалим, он слышит голос, объясняющий смысл видения: «И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками (μετ τν νθρπων), и Он будет обитать с ними; они будут Его народом (λαο ατο), и Сам Бог с ними будет Богом их» (Откр 21. |
| 19-21) и омовение Неемана в Иордане (4 Цар 2. 9-14) - как Крещение, «о чем свидетельствует рекомендация этих сцен для украшения баптистерия» ( Осташенко. 2003. С. 25). Подобный житийный цикл Е., сохранившийся в ц. прор. Илии в Ярославле (1680-1681), включает: встречу пасущего волов Е. с прор. Илией, помазание Е. прор. Илией, переход Е. через Иордан с прор. Илией и в одиночку, вознесение прор. Илии, врачевание воды, проклятие детей, насмехавшихся над Е., благословение елея вдовицы, воскрешение сына сонамитянки, а также истории с Нееманом и Гиезием. Лит.: Софийский список подлинника новгородской ред. XVI в.//СбОДИ на 1873 г.; Подлинник иконописный/Изд. С. Т. Большакова под ред. А. И. Успенского. М., 1903; Ерминия ДФ. С. 82; Смирнова Э. С., Лаурина В. К., Гордиенко Э. А. Живопись Вел. Новгорода: XV в. М., 1982. С. 275-276; Брюсова В. Г. Фрески Ярославля XVII - нач. XVIII в. М., 1983. С. 73-81; Худож. наследие сербов: (Из монастырских сокровищниц, частных и музейных собр.): Кат. выст. Белград, 1984. Ил. 39; Popovich L. D. Compositional and Theological Concepts in Four Prophet Cicles in Churches Selected from the Period of King Milutin (1282-1321)//Cyrillomethodianum. Thessal., 1984/1985. Т. 8/9. P. 286-294; eadem. Hitherto Unidentified Prophets from Nova Pavlica//Ibid. P. 30, 33, 35, 36; Mouriki D. Icons from the 12th to the 15th Cent.//Sinai: Treasures of the Monastery of St. Catherine/Ed. K. A. Manafis. Athens, 1990. P. 123-124. Il. p. 203; Осташенко Е. Я. Главный иконостас Успенского собора Моск. Кремля//ГММК: Мат-лы и исслед. М., 2003. Вып. 16: Худож. памятники Моск. Кремля. С. 5-40; Шалина И. А. Икона «Огненное восхождение пророка Ильи»//«И по плодам узнается древо»: Рус. искусство XV-XVI вв. из собр. В. Бондаренко. М., 2003. С. 167-170; Смирнова Э. С. Иконы Сев.-вост. Руси: Сер. XIII - сер. XIV в. М., 2004. С. 243-248. И. А. Журавлёва Рубрики: Ключевые слова: МОИСЕЙ прав. (пам. 4 сент. и в Соборе Синайских преподобных), ветхозаветный пророк, законодатель и вождь евр. народа АГГЕЙ первый послепленный пророк, 10-й в ряду малых пророков, автор названной его именем книги (пам. 16 дек. и в Неделю праотец) ИЕРЕМИЯ (ок. 645 г. до Р. Х.- 1-я пол. VI в. до Р. Х.), 2-й из великих ветхозаветных пророков (пам. 1 мая) ИОНА ветхозаветный пророк (пам. 22 сент.), именем которого названа книга в составе собрания книг 12 малых пророков ОСИЯ ветхозаветный прор. (пам. 17 окт.), согласно иудейской и христ. традициям, автор одноименной книги, входящей в собрание книг малых пророков |
| Наконец, анагогический смысл, “ведущий в горняя”, — “когда что-то прямо или тайно говорится о будущем воздаянии или будущей жизни на небесах; прямо, когда, например, говорится: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф 5:8). Тайно же, когда, например, говорится: Блаженны те, которые омывают одежды свои 6 , чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами (Откр 22:14), то есть, если сказать явно: Блаженны те, кто очищают помыслы и дела свои, чтобы иметь им право узреть Христа Господа и через учение и пример предшествующих Отцов войти в Царство Небесное” (Там же, I.6). Помимо этих четырех видов толкования, Беда, так же как и Августин, иногда использует семь правил толкований Тихония Донатиста 7 , как, например, в своем толковании Откровения, которое он разделил на семь отделов (Письмо к Евсевию, PL 93, 129; семь правил см. Там же, 131–133). Особенное внимание Беда уделяет иносказательному, или мистическому толкованию Священного Писания. Он полагает, что книги Священного Писания полезны и спасительны и при поверхностном, буквальном прочтении, поскольку они изобилуют многочисленными нравственными примерами и наставлениями; но тот, кто сможет понять их еще и иносказательно, увидит, что их “внутренний смысл настолько превосходнее простой буквы, насколько плоды превосходнее листьев” (Толк. на Тов, PL 91, 923). Не следует останавливаться лишь на буквальном прочтении Священного Писания (то есть на иудейском, поверхностном его понимании), но следует, подобно ученому книжнику, выносящему из сокровищницы своей новое и старое, искать в нем “духовного учения” и “добывать из этого иносказательный смысл, который нас укрепляет исправлением, назиданием и утешением” (Толк. на 1 Цар, пролог, PL 91, 499–500). Именно у Беды мы находим замечательные пространные духовные толкования ветхозаветной скинии, ее сосудов, священнических одежд (см. О скинии, I.6–9; II.1–12; III.4–10); соломонова Храма, который “есть образ святой вселенской Церкви” (О Храме, I); Песни песней, где в образе жениха и невесты описываются “тайны Христа и Церкви, то есть вечного Царя и Его Града” (Толк. |
| Они думали, что без него они не могли бы существовать как народ и племя, что и подтвердилось во время захвата Ковчега филистимлянами при священнике Илии (1 Цар. 4:10—18). Однако чем был этот Ковчег, как не символом? Чем он был по сравнению с нашим Честным Крестом Христовым? Чем были все эти символы Закона, все эти тени и прообразы, когда и сам этот Закон не оправдывал своих служителей? «Не оправдится от дел закона всяка плоть», согласно святому Павлу (Гал. 2:16). И снова: «Сень бо имый закон грядущих благ, а не самый образ вещей... никогдаже может приступающих совершити» (Евр. 10:1). Для нас же Крест — не символ и не тень. Это средство нашего спасения; это якорь нашей надежды; это оружие нашей победы и окончательного торжества; это всецелое поражение и уничтожение наших врагов и всей противоборствующей силы; это слава нашего Иисуса, как говорит об этом евангелист Иоанн: «Не у бо бе Дух Святый, яко Иисус не у бе прославлен» (Ин. 7:39). Крест, слава нашего Иисуса, составляет наше главное достояние, потому что он послужил ради нас, наследников Бога и сонаследников Сына Его. Отче, — говорит наш сладчайший Иисус, — «славу, юже Мне дал еси, дах им» (Ин. 17:22). И опять: «Святи их во истину Твою; слово Твое истина есть» (Ин. 17:17). Если не было бы Креста, не было бы и Воскресения. Если не было бы Креста, то не был бы посрамлен дьявол и ниспровержен грех, не была бы попрана смерть и изглажено тление, не воссияли бы радость, ликование и свобода, никогда бы не вернулось к гармонии разрозненное состояние «сущих», находившихся под законом тления и смерти. Если бы не было Креста, то никогда бы не были уничтожены несчастья, происходящие от нашего осуждения, и мрачный покров горя и проклятия был бы нашим угрюмым спутником. Болезнь, боль, страх, неуверенность и осуждение на смерть были бы постоянными атрибутами несчастного человечества, если бы с Голгофы нам не воссияло утешение. Если бы Духовный Змей, предсказанный пророками, то есть Господь наш Иисус Христос, не взошел на Животворящее Древо Креста, вся вселенная не смогла бы освободиться от бедственного присутствия демонов — мысленных змеев. |
| При особенных случаях, являлись и чрезвычайные лица для принятия исповеди: так, пророк Нафан послан был Самим Богом обличить Давида, и, по принятии от него исповеди, объявил ему помилование от лица Божия; так, Ахаав принес покаяние и исповедь перед пророком Илиею (3 Цар. 21:27). Поелику, несмотря на все частные и всенародные исповеди, народ израильский, с продолжением времени, более и более делался недостойным высокого жребия своего; то, перед пришествием на землю Самого Врача душ и телес, послан был уготовать путь Ему Предтеча. Его вся жизнь и все служение состояло в проповеди покаяния и в принятии исповеди от кающихся... «исхождаше , — говорится в Евангелии, — к нему Иерусалима, и вся Иудея, и вся страна Иорданская, и крещахуся во Иордане от него, исповедающе грехи своя» (Мф. 3:5—6). Иоанн не был, подобно священникам иудейским, безмолвным слышателем исповедания грехов: он встречал и напутствовал исповедующихся наставлениями. Хотите ли выслушать одну из кратких проповедей Его? Внемлите! «Глас вопиющаго в пустыни: уготовайте путь Господень: правы творите стези его. Всяко дебрь исполнится, и всяка гора и холм смирится: и будут стропотная в правая и острии, в пути гладки. И узрит всяка плоть спасение Божие. Порождения ехиднова, кто сказа вам бежати от грядущаго гнева; Сотворите убо плоды достойны покаяния, и не начинайте глаголати в себе: отца имамы Авраама: глаголю бо вам, яко может Бог от камения сего воздвигнути чада Аврааму. Уже бо и секира при корени древа лежит: всяко убо древо, не творящее плода добра, посекается и во огонь вметается. И вопрошаху его народы, глаголюще: что убо сотворим: Отвещав же глагола им: имеяй две ризе, да подаст не имущему: и имеяй брашна, такожде да творит» (Лк. 3:4—11). Наконец, является Сам «Агнец Божий, вземляй грехи мира» (Ин. 1:29), Господь Иисус. Он с самого начала возгласил в слух всех, что «несть воля перед Отцем Его, да погибнет и един от самых малых». «Приидите — говорит Он, — ...вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф. 11:28). И действительно доставлял покой всем, кто приходил к Нему с верой и покаянием. Как Сердцеведец, Он не имел нужды, чтобы кто свидетельствовал перед Ним о том, что есть в каждом человеке, какая его жизнь и каковы грехи; однако же, предварял отпущение грехов вопросами: «хощеши ли цел быти?» (Ин. 5:6). «Веруеши ли в Сына Божия?» (Ин. 9:35). И отпущение грехов сопровождал наставлением: иди, и «ктому не согрешай, ...да не горше ти что будет» (Ин. 5:14). Самым последним делом Господа на Кресте, была исповедь разбойника; а по воскресении одним из главных дел — исповедь Петра, отвергшегося во время Его страданий. |
|
|
