| В сегодняшнем апостольском чтении святой Павел, говоря о Христе, произносит, между прочим, следующие слова: «Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду» (Еф. 2:14). Итак, апостол называет Иисуса Христа именем «мир». У Христа вообще много имен. Некоторыми из них Он именует Себя Сам. Например, Иисус говорит: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6). «Я есмь воскресение и жизнь» (Ин. 11:25). «Я свет миру» (Ин. 9:5). Некоторые другие имена Ему дают апостолы и пророки. Например, Исаия пишет: «Ибо младенец родился нам – Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира» (Ис. 9:6). Или: «…се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7:14). Обратите внимание, что все эти имена Божии несут человеку нечто исключительно важное, то, чего у человека нет. Например, разве сам по себе, без Христа, человек знает, по какому пути ему спасаться? Нет. Но Христос говорит: путь – это Я. И мы идем по этому пути, веруя во Христа, пытаясь жить по заповедям Его, приобщаясь к Его богочеловеческой природе в Церкви, вживаясь во Христа. Разве может человек сам найти истину? Лучшие умы человечества, древнегреческие философы, столетиями бились над этим вопросом. Итогом их исканий можно признать скептическое восклицание Понтия Пилата: «Что есть истина?» А ведь истина – это не что, а Кто. «Я есмь истина», – говорит Христос. И мы познаем истину, познавая Христа. Разве кто-то из нас имеет жизнь сам в себе, разве кто-то из людей может быть источником жизни? «Жизнь – это Я, – говорит Богочеловек. – И вы живы лишь потому, что Я приобщаю вас к своей жизни, ибо Я – ее источник». И мы, научаясь жить во Христе, из области существования переходим в область жизни, настоящей жизни, которую совсем не знает неверующий мир. Но Христос имеет не только славные имена. Как это не страшно говорить, в Своем служении на земле Он принял также имена позорные. Например, сказано: «Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою [ибо написано: проклят всяк, висящий на древе]» (Гал. 3:13). Также Павел говорит, что Христос сделался «для нас жертвою за грех» (2 Кор. 5:21). Агнцем Божиим, берущим на себя грех мира, называет Христа Иоанн Креститель (см. Ин. 1:29). Славянское слово «агнец» довольно мило звучит, но нужно помнить, что речь идет не только о симпатичном домашнем животном, а о жертве, которая убивалась за грехи людей. |
| В отличие от иудеев, христианам не обещали, что их тела, дети и домашний скот будут совершенно здоровыми, преуспевающими и плодовитыми В отличие от иудеев, христианам не обещали, что их тела, дети и домашний скот будут совершенно здоровыми, преуспевающими и плодовитыми. Христиане не тратят свою жизнь на то, чтобы обладать в земном смысле землей обетованной, или полными амбарами, или цветущими полями, или иметь защиту от болезней, или много земных потомков, хотя все это остается благословением от Бога. Христианам обещано другое, и они должны быть всегда готовы к прямо противоположному в этой жизни. Наш удел – гонения, «Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тим. 3: 12). Наш удел – страдание, «Потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него» (Флп. 1: 29). Наш удел – святое мученичество: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8: 34–35). Мы не зря носим крестики на груди! Мы готовимся умереть за Христа. Смерти больше не боятся; скорее, сейчас к ней относятся с презрением, что было продемонстрировано бесчисленными мучениками, которые украсили Церковь своей кровью за последние 2000 лет. Мученики и верные христиане, которые готовы стать мучениками, показывают, что они ищут не земных наград, но наград настолько более высоких, чем те, которые предлагались верующим в Ветхом Завете, насколько Небеса выше земли. Согласно святому апостолу, мы благословлены во Христе «всяким духовным благословением в Небесах» (Еф. 1: 3). Поскольку Иисус обитает на Небесах, то Небеса находятся там, где наше сердце, наш разум и наша надежда. «Наше же жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа Иисуса Христа» (Флп. 3: 20). Мы стремимся не иметь много детей и благоденствие на земле, а тоскуем по самому раю. Мы стремимся не к приумножению денег, а к стяжанию Святого Духа (ср.: Лк. 11: 13). Мы сосредоточены не на видимых и временных вещах, а на невидимых и вечных (ср.: 2 Кор. 4: 18). Надежда народа Божиего – это уже не долгая жизнь на земле, а вечная жизнь в Царстве Божием (ср.: Ин. 17: 3). |
| Дело обстояло как раз наоборот: Божественная любовь и мудрость использовала эти неизбежные последствия Г. в качестве воспитательной меры, к-рая могла оказать на грешника благотворное, хотя и болезненное воздействие. В Израиле получило широкое распространение представление о наказании детей за грехи родителей. Существовала даже пословица: «Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина» (Иез 18. 2). Однако такое представление было ошибочным. Устами прор. Иезекииля Сам Бог говорил: ««Почему же сын не несет вины отца своего?» Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их; он будет жив. Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иез 18. 19-20). Более того, если даже сам «беззаконник… (в данном случае отец.- М. И.) обратится от всех грехов своих, какие делал, и будет соблюдать все уставы Мои... жив будет, не умрет» (Иез 18. 21). Любовь Божия не хочет «смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был» (Иез 33. 11). Новый Завет о Г. При описании Г. новозаветное учение о нем чаще всего использует слова: μαρτα (Г.), παρπτωμα (падение, согрешение), παρβασις (проступок). Новозаветные времена открываются пришествием в мир предсказанного пророками Отрока Яхве, Который «спасет людей Своих от грехов их» (Мф 1. 21). Следуя ветхозаветной терминологии, Иоанн Креститель называет Его «Агнцем (т. е. ягненком.- М. И.) Божиим», «Который берет на Себя грех мира» (Ин 1. 29). Чтобы увидеть в Нем Мессию, необходимо освободиться от греховной слепоты, к-рую ап. Павел называет «покрывалом», лежащим на сердцах иудеев и мешающим им принять Христа (2 Кор 3. 14-16). Для этого прежде всего нужно покаяться в совершенных Г. и поверить в благую весть, принесенную на землю Сыном Божиим (ср.: Мк 1. 15). Полагаться же на то, что «отец у нас Авраам», не совершая при этом «достойных плодов покаяния»,- значит уподобиться дереву, не приносящему «доброго плода», к-рое «срубают и бросают в огонь» (Лк 3. |
| е. примирение во Христе Бога с человеком (Мф 26. 28; Мк 14. 24; Лк 22. 20). Участие в завете возможно только при таинственном вкушении Тела и Крови Христовых: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин 6. 56). В апостольских писаниях В НЗ заповеди декалога полностью не приводятся. 5 заповедей упомянуты в беседе Господа с богатым юношей (Мф 19. 16-22; Мк 10. 17-22; Лк 18. 18-23). Христос перечисляет заповеди об отношении к ближнему - с 5-й по 9-ю, но вместо 10-й указывает на Лев 19. 18б - заповедь, к-рую он назвал наибольшей («люби ближнего твоего, как самого себя» - Мк 12. 28-31). Высокий авторитет нравственного содержания декалога сохраняется и для авторов НЗ. Ап. Павел говорит, что Д. з. можно понимать как развернутую формулировку основного нравственного закона: «Ибо заповеди: «не прелюбодействуй», «не убивай», «не кради», «не лжесвидетельствуй», «не пожелай [чужого]» и другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя» (Рим 13. 9). В НЗ часто приводятся ссылки или аллюзии на заповеди декалога. Иисус Христос словами 1-й заповеди (со ссылкой на ВЗ) отвергает 3-е искушение от диавола (Мф 4. 10), а также упоминает ее в беседе с книжником (Мк 12. 29), подчеркивая необходимость возлюбить Бога. В развитие запрета упоминать имя Божие напрасно Христос совершенно запрещает клятву, ибо все во власти Бога (Мф 5. 33-37, ср.: 23. 16). Ап. Иаков говорит о 1-й заповеди как об основе веры в Бога (Иак 2. 19). На примере 6-й и 7-й заповедей («не убивай», «не прелюбодействуй») он показывает, что нарушение одного установления нравственного закона равносильно нарушению всего закона (Иак 2. 10-11). Ап. Павел, обсуждая в 1-м Послании к Коринфянам вопрос, оскверняет ли христианина вкушение идоложертвенной пищи, исходит из букв. понимания 1-й заповеди: идоложертвенное не может осквернить человека, т. к. Бог один и никакие существа на небе или земле не могут быть поставлены на один уровень с Ним, даже если их ошибочно и называют «богами» (1 Кор 8. |
| Если обетованное нам во Христе чрез воскресение бессмертие есть личное, то никак не захотим мы “совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью. На сие самое и создал нас Бог и дал нам залог Духа” (2 Кор. 5: 4–5). “Христе Иисусе, восставший из мертвых, помилуй нас”. “Если не уверуете, что это Я (Который открылся Моисею на Синае), то умрете в грехах своих” (Ио. 8: 24); “Авраам… рад был увидеть день Мой; и увидел, и возрадовался” (Ио. 8: 56); “Являлся я Аврааму, Исааку и Иакову (с именем) “Бог всемогущий”; а с именем (Моим) “Иегова” не открылся им” (Исх. 6: 3; ср.: Деян. 7: 2). “…Если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне: потому что он писал о Мне…” (Ио. 5: 46). “И начав от Моисея, из всех пророков изъяснил им сказанное о Нем во всем Писании” (Лк. 24: 27). Так в нашей духовной смерти мы утеряли чувство греха, и ныне без Христа и благодати Святого Духа не можем Святым — никогда не перестают осуждать себя, как недостойных Бога. В минуты же тяжкого отчаяния они позволяют себе на время отойти от края бездны, где стоят духом, чтобы дать передышку психике и телу, и затем снова идут стоять над пропастью. Но и отдыхает ли он или в периоды покоя — в глубинах сердца всегда остается некая рана, которая не допускает подвижника предаться гордой о себе мысли. Аскетическое смирение становится все более укорененным в душе и как бы уже натурой его. Скорби и болезни — характерны нашему земному шествию. Без этого никто из сынов Адама не устоит в смирении. Претерпевшие же удостоятся дара “Христова смирения” (Мф. 11: 29), о котором старец Силуан говорит, что “оно неописуемо”, ибо подлежит иному, высшему плану бытия. Стяжание сего дара возможно чрез постоянную память Христа и молитву к Нему: “Господи, Иисусе Христе, Великий и Святый Боже, Ты Сам научи мя смирению Твоему… молю Тя, помилуй мя грешного”. Итак, только огнем покаяния переплавится наша природа: слезной молитвой убиваются в нас корни страстей: призыванием Имени Иисуса очищается, возрождается и освящается наше естество: “Вы уже очищены чрез слово, которое Я проповедал вам. Пребудьте во Мне…” (Ио. 15: 3; Ио. 17: 17). И каким образом пребыть? Вам дано Мое Имя, и во Имя Мое Отец даст вам все, чего ни попросите: “… чего ни попросите от Отца во Имя Мое, Он даст вам” (Ио. 15: 16). |
| Если обетованное нам во Христе чрез воскресение бессмертие есть личное, то никак не захотим мы «совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью. На сие самое и создал нас Бог и дал нам залог Духа» (2 Кор. 5:4—5). «Христе Иисусе, восставший из мертвых, помилуй нас». «Если не уверуете, что это Я (Который открылся Моисею на Синае), то умрете в грехах своих» (Ин. 8:24); «Авраам... рад был увидеть день Мой; и увидел, и возрадовался» (Ин. 8:56); «Являлся я Аврааму, Исааку и Иакову с именем «Бог всемогущий»; а с именем Моим «Иехова» не открылся им» (Исх. 6:3; ср.: Деян. 7:2). «...Если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне: потому что он писал о Мне...» (Ин. 5:46). «И начав от Моисея, из всех пророков изъяснил им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк. 24:27). Так в нашей духовной смерти мы утеряли чувство греха, и ныне без Христа и благодати Святого Духа не можем Святым — никогда не перестают осуждать себя, как недостойных Бога. В минуты же тяжкого отчаяния они позволяют себе на время отойти от края бездны, где стоят духом, чтобы дать передышку психике и телу, и затем снова идут стоять над пропастью. Но и отдыхает ли он или в периоды покоя — в глубинах сердца всегда остается некая рана, которая не допускает подвижника предаться гордой о себе мысли. Аскетическое смирение становится все более укорененным в душе и как бы уже натурой его. Скорби и болезни — характерны нашему земному шествию. Без этого никто из сынов Адама не устоит в смирении. Претерпевшие же удостоятся дара «Христова смирения» (Мф. 11:29), о котором старец Силуан говорит, что «оно неописуемо», ибо подлежит иному, высшему плану бытия. Стяжание сего дара возможно чрез постоянную память Христа и молитву к Нему: «Господи, Иисусе Христе, Великий и Святый Боже, Ты Сам научи мя смирению Твоему... молю Тя, помилуй мя грешного». Итак, только огнем покаяния переплавится наша природа: слезной молитвой убиваются в нас корни страстей: призыванием Имени Иисуса очищается, возрождается и освящается наше естество: «Вы уже очищены чрез слово, которое Я проповедал вам. Пребудьте во Мне...» (Ин. 15:3, 4; Ин. 17:17). И каким образом пребыть? Вам дано Мое Имя, и во Имя Мое Отец даст вам все, чего ни попросите: «... чего ни попросите от Отца во Имя Мое, Он даст вам» (Ин.15:16). |
| И это возрождение будет становиться все более ощутимым по мере того, как " век сей " , " мир сей " в своей ментальности и привычках будет все дальше уходить от веры. Путь Православия в эпоху глобализации может быть подобен тому, по которому мы прошли при коммунизме: насильственное превращение мира в духовную пустыню пробуждает жажду в глубинах человеческого существа, и эта жажда, по каким-то оставленным ориентирам, знакам, следам, но часто и вслепую, наощупь, находит источник воды живой. Секуляризация жизни в глобальном масштабе оставляет нам в наследие громадный потенциал смутной неутоленной жажды, и сегодняшняя наша задача - отыскать ориентиры, по которым можно найти тропу к источнику жизни. Разумеется, неизменным ориентиром Православия остается его постоянная обращенность к апостольскому и святоотеческому наследию, но тому наследию, которое в сердце, по духу, а не по букве (Рим. 2, 29), к тому канону, который пишется не чернилами, но Духом Бога живаго (2 Кор.3,3). Апостольская заповедь хранить себя неоскверненным от мира (Иак.1. 27) всегда умела соединять себя с проповедью, миссией, диалогом. В сердце моем сокрыл я слово Твое, чтобы не грешить пред Тобою, - говорит Псалом (118, 11), но из того же сердца то же Слово " износилось " в мир, просвещало им вселенную, покоряло им как буйство плоти, так и эту смесь недоверия разума с суеверием души, которое живет во всяком язычестве и в те времена, и в эти. И этот чужой, дальний, часто враждебный мир, от которого следовало хранить себя, покоряясь Слову, также входил во " внутреннюю клеть " апостолов и преображался в ней. Для них не было границ для Благой Вести, не только географических, но и душевных, интеллектуальных, духовных. Вспомним апостола Павла в ареопаге: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны (Деян. 17, 22), - говорит он, вовсе не желая похвалить многобожие, ибо афиняне статуями многих богов хотели скорее оградить себя от Бога Живаго, чем поклониться Ему, но ради того, чтобы завязать диалог, найти ту общую тропу, с которой можно выйти к благовестию и проповеди: Сего-то, Которого вы, не зная чтите, я проповедую вам (17, 23). |
| Осложнения политические, экономические и общественные. Беды в реках, беды от разбойник, беды от сродник, беды от язык, беды во градех, беды в пустыни, беды в мори, беды во лжебратии , как говорит апостол Павел (2 Кор 11, 26). К сим бедам в наши дни нужно добавить еще ”беды на воздухе и беды с воздуха”, особенно страшные. Но когда перечисляемые апостолом Павлом беды переносил и сам славный первоверховный апостол, у него было великое утешение. Он знал, что страдает за Христа и что Христос вознаградит его за них: я знаю, в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день (2 Тим 1, 12). Он знал, что Господь, если будет нужно, даст ему силу перенести и еще большие бедствия, и потому смело говорит: Вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе (Флп 4, 13). Для нас же нынешние бедствия так ужасны потому, что они постигли нас не ради нашей твердости в вере и мы переносим их не за Христа. Мы посему не уповаем получить венцы за них. А что гораздо хуже и что делает нас бессильными в борьбе с невзгодами — то, что мы не укрепляемся силой Христовой и уповаем не на Бога, а на силы и средства человеческие . Мы забываем слова Священного Писания: Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения. Блажен, ему же Бог Иаковль Помощник его, упование его на Господа Бога своего (Пс 145, 3, 5). И еще: Аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий (Пс 126, 1). Мы стараемся найти твердую опору помимо Бога , и случается с нами по речам пророческим: “ будет вам грех сей, аки стена падающая внезапу града тверда пленена” , которого вскоре настанет падение (Ис 30, 13). Горе опирающимся на такие стены! Как обрушивающаяся стена губит тех, кто на нее опирались, так с гибелью ложных надежд погибают те, которые на них уповали. Упования те для них бывают “подпорою тростниковою”. Когда они ухватились за тебя рукою, ты расщепился и все плечо исколол им; и когда они оперлись о тебя, ты сломился и изранил все чресла им (Иез 29, 7). Совсем иное бывает с ищущими помощи Божией. |
| Пророчество исполнилось. Долгожданное освобождение пришло. Обещанный Освободитель, Искупитель, Мессия пришел в уготованное время и имя Его было Иисус, “ибо Он спасет людей Своих от грехов их” (Мф 1:21). Это Он — свет к просвещению язычников и слава народа Твоего Израиля (см. Лк 2:32). И вдруг происходит нечто непостижимое, нечто поразительное. Он не был узнан и “принят” Своим же народом, был отвергнут, над Ним надругались, Его осудили и предали позорной смерти словно лжепророка, прельщающего людей, словно обманщика. Все это случилось потому, что Божественный замысел о пришествии Спасителя был прямо противо-положен плотским представлениям о нем. Вместо земного царя-завоевателя, которого так ждали иудеи, пришел Иисус из Назарета, “кроток и смирен сердцем” (Мф 11:29). Царь Неба, Сам Бог богов, сшедший на землю, Царь славы — в образе раба. И Он пришел не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить Самому и успокоить всех “труждающихся и обремененных”. Вместо хартии политической свободы и независимости Он принес спасение Своему народу и всем другим людям. Он даровал Завет Вечной Жизни. Вместо политического освобож-дения Он принес освобождение от греха и смерти, даровал прощение грехов и Жизнь Вечную. Он пришел к своим и свои не “приняли” Его. Он был предан бесславной смерти “и к злодеям причтен” (Ис 53:12). В таинстве Креста Сама Жизнь, Божественная Жизнь была осуждена людьми на смерть. И снова действует Господь. “Сего, по определенному совету и предведению Божию преданного, вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили; но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его” (Деян 2:23—24, слова ап. Петра). Вновь жизнь вырвалась из мрака могильного. Христос воскрес. Он вышел из Гроба, словно Жених из своего чертога. И вместе с Ним воскресло все человечество, каждый человек без исключения. Он восстал Первенцем из мертвых и за Ним следуют все, каждый в своем порядке (см. 1 Кор 15:20,23). “Дабы, как грех царствовал к смерти, так и благодать воцарилась через праведность к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим” (Рим 5:21). Пророчество Иезекииля читается Православной Церковью на торжественной утрене в Великую Субботу, когда все верующие призываются ко Гробу Господню, из которого теперь на все творение щедро изливается Жизнь. |
| Святой Дух дал ученикам силу свидетельствовать. Евангелист Лука благовествует нам: Апостолы же с великой силой свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа (Деян. 4:33). Этот текст указывает, что наиболее важной задачей апостолов евангелист Лука считал именно свидетельство о Воскресении Иисуса из мертвых (напр., Деян 1:22; 2:32; 3:15 и т.д.). Во времена гонений Церковь молилась о придании сил свидетельствовать о знамениях и чудесах, творимых именем Иисуса (Деян. 4, 29–30). Смелость – это поразительное свойство апостольского свидетельства, его проявляют такие великие проповедники христианства, как апостолы Петр, Иоанн, Стефан, Филипп, Варнава и Аполлос. Особенно велика смелость Павла, произносившего бесстрашные речи в Иерусалиме и в Риме перед Феликсом, Фестом и Агриппой. Эта способность дана им Святым Духом, усиливающим свидетельство и направляющим всю деятельность Церкви. Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей (2 Кор. 4: 8–11). Церковь с первых дней бытия, начиная с апостольского периода, была Церковью мучеников. Характерный признак положения первенствующей Церкви определяется ее названием «ecclesia pressa» («гонимая, угнетаемая Церковь»). Слово мученик (греч. μαρτυς) в славянском языке не отобразило главного факта – свидетельства, понимаемого не юридически, а библейски. Славянское слово «мученик» передает лишь второстепенную черту факта, является как бы отзывом непосредственного человеческого чувства на повествование о тех ужасных страданиях, которые переносили мученики. Христиане-славяне в мученичестве более всего поражены были истязаниями мучеников. Для греко-римского мира жестокость была привычным явлением, страдание и мучение никого в этом мире не удивляли, и потому они видели иную сторону подвига – идейную и нравственную красоту. Христианин-грек смотрел на явление с другой стороны. Мученики – это идейные свидетели веры. Следовательно, мученик не пассивный страдалец, а герой, деятель. |
|
|
.jpg)
