| Фото 4. Израильский храм в Араде. Нарушение закона или символ единства государства? Сразу возник вопрос, как понимать существование альтернативного храма в свете предписания Моисеева закона о единстве израильского святилища и культа? С одной стороны, это могло быть прямым нарушением законодательства Моисея и наглядной иллюстрацией уклонения Соломона от чистоты веры в последние годы своей жизни, когда он воздвигал также святилища языческим богам в Иерусалиме (3 Цар 11:7-8). Такая вольность в религиозных вопросах вполне могла побудить его к строительству альтернативного храма в Араде. В пользу этого предположения говорит то, что арадский храм не действовал с конца VIII в. до Р.Х. и на протяжении всего VII в. Этот факт И. Ахарони связал с описанными в Библии религиозными реформами Езекии (4 Цар 18:22), призванными восстановить точное исполнение закона Моисеева в еврейском народе. И хотя, согласно археологическим данным, храм использовался на протяжении недолгого периода в нач. VI в. до Р.Х., он был разобран до разрушения крепости в конце этого же столетия. С другой стороны, такое отступление от закона Моисеева могло иметь под собой и положительную мотивацию. Как было сказано выше, в период судей единство культового центра символизировало собой единство еврейского народа. Однако в период монархии единство мыслилось уже в государственном смысле, и строительство крепости на южной границе царства служило к поддержанию целостности царства. Поэтому, представляя собой уклонение от чистоты закона в одном аспекте, арадский храм, тем не менее, мог подчеркивать связь с религиозным центром в Иерусалиме, а через это – и связь со столицей государства. По своим масштабам и внутреннему устройству святилище в Араде не могло претендовать на то, чтобы составить конкуренцию Иерусалимскому храму. Храм Соломона по архитектурному стилю воспроизводил тогдашние храмы Сирии и Финикии (его внутренние помещения – святилище и святое святых – были вытянуты в длину). В то же время арадский храм унаследовал архитектуру типичных израильских четырехкомнатных домов того периода (его святилище вытянуто в ширину). Само его нахождение не рядом с крупным населенным пунктом, а в углу военной крепости подчеркивало его второстепенный характер. Поэтому более правильно было бы назвать арадский храм не «альтернативным», а «второстепенным», явно намекающим на связь с более мощным и авторитетным культовым центром в столице государства. Как это ни парадоксально, сегодня именно он позволяет нам составить представление о культовой практике древних евреев в 1-ой половине I тысячелетия до Р.Х. |
| В.В. Виноградов Очутиться ОЧУТИТЬСЯ Глагол очутиться в современном русском языке имеет значение «вдруг попасть куда-нибудь», «неожиданно оказаться где-нибудь, в каком-нибудь положении». Между тем этот глагол, представляя собою возвратную форму от глагола очутити, имел до XVIII b. более разнообразное значение и применение. Глагол очутити был широко употребителен в языке древнерусской письменности – в качестве синонима старославянского ощутити (ср. др.-русск. очутие «ощущение, сознание»). Он имел значения: 1) «воспринять чувствами (слуха, зрения и т. п.)»; 2) «распознать, раскусить, увидеть, услышать и т. п.», «проникнуть в сущность кого-нибудь, чего-нибудь». Например: «И очюти (Василько) плачь и рече: кдсе есмъ?» (Пов. вр. л. 6605 г.). «Святополкъ же и Володимерпоидоста на нь по сей сторонДнпра и придоста къ Зарубу, перебродистася, и не очютиша ихъ Половци, богу схраншю их» (Пов. вр. л. 6604 г.). «Еда когда бзи, очютивше вас злпловоуща, отиноудь погрузятъ вы» (Пчел. Публ. б., л. 48) (Срезневский, 2, с. 848; ср. ощутити на стр. 852) 257 . Глагол очютити, как старинный, отмечался еще словарем 1847 г.: «Очютити, гл. д. сов. Стар. «Познать, ощутить». Како еси ... не очютил... пагубоубийственных ворожбит своих! Полн. собр. Русск. лет. II. 114» (сл. 1867–1868, 3, с. 315). Понятно, что народный глагол очутить был вытеснен из литературного языка старославянским потомком ощутить – ощущать (ср. ощутительный). По-видимому, это вытеснение дало себя знать уже в XVII b., а в высоком слоге – уже в XV–XVI вв. Но ср. в легенде о Соломонии (по списку XVII b.): «Npuiдe на нея трясение ibeлukiй лютый ознобъ, i в mpemiй день она очюти у себе во утробе демона люта» (Памятники старинной русск. лит., вып. 1, 1860, с. 153). Но возвратная форма очутиться сохраняла свои основные значения еще в XVII – начале XVIII вв. Например, в изданном акад. М. Н. Сперанским «Сказании о дрве златомь и о залатом попугае и о цар Mixaiлe да о цар Лвкасор» (по рукоп. Тихонравова, нач. XVIII b.): «Дарей жъ Мелденикъ уснулъ бяше о копие опершис и очутився отъ сна своего скочи ко дверемъ съ копием и рече: ”ты, смерть, почто идешь?“» 258 . Глагол очутитися употреблялся в языке древнерусской письменности в таких значениях: «1) «почувствовать себя, ощутить себя в качестве кого-нибудь». ”Въставъ отъ сна своего, прияхъ ю i согршихъ, онаж ищезе отъ мене, азъ за гршникъ очютихся“ (Паис. сб. 164); 2) «очувствоваться, прийти в себя». ”Лежа часа съ два и едва очутися“ (Соф. вр. 1534 г.); 3) «очнуться, прийти в себя после сна». ”Очютивъшися, въстрпетахъ на одр“ (Прол. XIII b. 291)» (см. Срезневский, 2, с. 848; ср. ощутитися, с. 852). Те же значения имеет глагол очутиться и в языке XVII b. |
| Собственно нарративные притчи, хотя и имеются в греко-рим. традиции (см.: Arist. Rhet. 2. 20; самая известная «притча» - аллегория пещеры у Платона ( Plat. Resp. 7. 514-517), но как в этом, так и в др. случаях античные философы и риторы использовали притчи лишь в качестве одного из аргументов при доказательстве того или иного положения), преимущественно встречаются в раввинистической лит-ре (Талмуде и мидрашах). Их прототипы в небольшом количестве присутствуют в ветхозаветных книгах (Суд 9. 7-15; 2 Цар 12. 1-4; 4 Цар 14. 9; Ис 5. 1-6; Иез 17. 3-10; нек-рые исследователи рассматривают как притчу всю Книгу прор. Ионы). Раввинистических притчей известно более 1,5 тыс. Однако примерно 325 могут быть датированы таннаитским периодом (I - нач. III в., т. е. временем до фиксации Мишны) и всего 3, возможно, составлены до времени земного служения Иисуса Христа, поскольку приписываются Гиллелю ( McArthur, Johnston. 1990). Мн. ранние притчи анонимны, другие же основаны на личном авторитете того или иного раввина. Большинство исследователей согласны, что притчи раввинов по форме и содержанию представляют собой примитивное учение по сравнению с притчами Христовыми (обзор мнений см.: Thoma. 1982). Однако как лит. форма эти притчи стабильны на протяжении неск. веков, поэтому могут привлекаться для сравнения с евангельскими. Иудейские притчи всегда начинаются с вводной формулы (ср.: Мф 11. 16). В них могут использоваться риторические вопросы (ср.: Лк 11. 5, 11), а аргументация строится по принципу «от меньшего к большему» («если... то тем более») (ср.: Лк 11. 13). Героями притчей обычно выступают «некий человек», «царь» и др. (ср.: Мф 18. 23; Лк 16. 1). Часто встречаются образы умного и глупца (ср.: Мф 7. 24-27; Лк 6. 47-49). Символико-аллегорический ряд довольно прост: под царем имеется в виду Бог (из ранних раввинистических притчей 161 использует этот образ); Израиль изображается как сын, дочь, жена или раб; Моисей предстает в образе слуги, учителя или друга; пир обозначает грядущий век и т. д. |
| В надписи на триумфальной стеле ок. 1210 г. фараон Мернептах восхваляет свою победу над городами и племенами Ханаана, в т. ч. и над Израилем. Т. к. Израиль изображен здесь иероглифом, обозначающим не страну, а народ, исследователи считают, что во времена Мернептаха процесс завоевания и заселения Ханаана еще не был завершен и событие исхода поэтому должно было произойти в середине эпохи Рамсеса II, возможно в последние годы его царствования или в начале правления его сына Мернептаха ( Donner. 1995). Большое значение для определения хронологии исхода имели археологические раскопки, в частности проведенные в 30-х гг. XX в. в Заиорданье под рук. Глюка. Тогда выяснилось, что гос-ва Эдом и Моав в том виде, как они описаны в Библии (Числ 20. 17-20), в XIII в. еще не существовали. Заиорданье, согласно выводам Глюка, не было заселено оседлым народом с XVIII до XIII в., а городские центры начинают возникать ок. IX-VIII вв.; в Юж. Заиорданье в период позднего бронзового - 1-й фазы раннего железного века (т. е. 1400-1200), за редким исключением, преобладали небольшие поселения земледельцев и кочевников. Раскопки в Эдоме показали, что относящиеся к железному веку Ароер, Восора (Боцра), Умм-эль-Бияра и др. были заселены только в VIII-VII вв. Не было найдено археологического подтверждения завоевания городов Заиорданья, описанного в Числ 21. 30,- Дивона (ныне Дибан) и Есевона (ныне Телль-Хисбан). Поэтому серьезное сопротивление кочевников (эдомитов и моавитян?) (ср.: Числ 21. 23-28) израильтяне могли здесь встретить только в XIII в. (ср.: Снигирев. 2007. С. 190). Археологи также выяснили, что ханаанские города в горах Иудеи подверглись внезапному разрушению приблизительно в XIII-XII вв., многие из них отождествляются с городами, взятыми при вторжении Иисусом Навином. Археологически подтверждается разрушение во 2-й пол. XIII в. Телля-Бейт-Мирсима, Лахиша , Вефиля и Асора (см. в статьях Иисуса Навина книга , Исход ). Датировка исхода сер. XV в. также обосновывается данными как письменных источников, так и археологических исследований. Если допустить, что царь Соломон, правивший 40 лет (3 Цар 11. 42), умер в 925 г. до Р. Х., то именно на сер. XV в. (точнее, согласно MT, на 1446) указывают слова 3 Цар 6. 1: «В четыреста восьмидесятом году по исшествии сынов Израилевых из земли Египетской, в четвертый год царствования Соломонова над Израилем, в месяц Зиф, который есть второй месяц, начал он строить храм Господу». Число лет, прошедших от исхода до начала строительства храма, ряд исследователей интерпретируют как символическое. Однако это предание подтверждают слова судии Иеффая : «Израиль уже живет триста лет в Есевоне и в зависящих от него городах…» (Суд 11. 26). Иеффай в конце своего служения говорит, что израильтяне взяли эти моавские города уже давно (ок. 340 лет назад), еще до вторжения в Ханаан (Числ 21. 25-35); в случае ранней датировки исхода его правление приходится на нач. XII в., а в случае поздней - на сер. X в., т. е. уже на период царствования Соломона. |
| Другой инструмент, встречающийся в стихе 1 Цар 10. 5,- халил (в синодальном переводе: свирель). Он также использовался во время помазания на царство Соломона (3 Цар 1. 40). Само слово означает «проткнутый», или «полый», т. е. этот инструмент имел форму трубки, а его использование в 2 приведенных примерах предполагает, что звучал он достаточно громко. Поэтому, вероятно, это был язычковый духовой инструмент. Возможно, халил был похож на бомбарду - язычковый инструмент с двойной тростью, с коническим каналом, производящий очень громкий звук, но это маловероятно, поскольку самый ранний пример изображения подобного инструмента найден на килике (глиняном сосуде) фалисканцев, одного из этрусских племен нач. V в. до Р. Х., что на 5 или 6 веков позже рассматриваемого периода (шифр хранения: Berkeley 8.935; ил. см. в изд.: Becker. 1966. S. 50, Abb. 3). Если исходить из известных сведений об инструментах того периода, более вероятно, что это был инструмент типа древнегреч. авлоса (в Септуагинте переведено именно так: αλος). И авлос, и рим. тибия (слово, постоянно используемое в Вульгате,- tibia) представляли собой пару трубок, на к-рых играли одновременно. Трубки имели цилиндрические каналы и поэтому производили более низкое звучание, чем можно было бы предположить, зная их длину. Трости этого инструмента, как правило, были двойные и гораздо больше, чем трости совр. фагота. Каждую из трубок, расходившихся наподобие буквы V, держали одной рукой, что видно на изображениях на греч. керамике. В Греции на авлосе часто играли танцоры, часто девушки с низкой репутацией, но также мужчины (в т. ч. воины) в торжественных случаях, подобных помазанию на царство Соломона. Найденные в Израиле бронзовые и глиняные изображения музыкантов с подобными инструментами датируются периодом, практически совпадающим с упоминаниями в Библии: Й. Браун приводит описания и иллюстрации неск. инструментов, относящихся к 1200-1000 гг. до Р. Х. и к более позднему времени ( Braun. 1999. S. 111-116, Abb. IV/2). |
| Вывод ряда исследователей о том, что бесспорно датировать к.-л. монументальные постройки временем Давида и Соломона невозможно, послужил основанием для гипотезы, предложенной археологами Тель-Авивского ун-та (тель-авивская школа) во главе с Финкельштейном и Усишкиным, согласно к-рой царство Давида и Соломона было лишь племенным союзом, его вожди не вели серьезных строительных работ, а монументальные постройки в царских городах (Мегиддо, Асор и др.) должны датироваться более поздним временем (VIII в. до Р. Х.). Поскольку иерусалимская керамика X в. до Р. Х. изучена плохо, остается возможность для различных толкований: археологи иерусалимской школы настаивают на верности традиц. системы керамических дат, восходящей к У. Ф. Олбрайту и усовершенствованной И. Ядином , в то время как тель-авивская школа относит ту же керамику к IX в. до Р. Х. и даже позже. Эпоха разделенных царств И., оставшийся столицей Иудейского царства, пришел в упадок. Иудейский царь Озия за долгие годы правления укрепил его башнями (2 Пар 26. 9, 15), Иоафам построил верхние врата храма (2 Пар 27. 3). При царе Езекии была проведена реформа, состоявшая в централизации культа в И. и очищении города от святилищ Ваала. Езекия укрепил Милло и построил новую стену (2 Пар 32. 5). Готовясь к осаде Синаххериба в 701 г. до Р. Х., он велел прорыть новый туннель (2 Пар 32. 2-4, 30; Ис 22. 11), чтобы пустить воду Гихона в Силоамскую купель (см. Силоам ). Новой внешней стеной И. укрепил Манассия (2 Пар 33. 14), при Иосии , расширившем территорию Иудеи, город достиг процветания и стал единственным центром богослужения. После восстания царя Иоакима против Вавилона и разрушения города вавилонянами (586 г. до Р. Х.) (4 Цар 25. 1-21; Иер 39-43) в городе еще оставалось население (4 Цар 25. 22-26; Иер 40. 10; Иез 33. 21-27) и совершались жертвоприношения (Иер 41. 5). Результаты археологических раскопок подтверждают в целом свидетельства письменных источников. К эпохе упадка перед нашествиями ассирийцев и вавилонян исследователи относят строительство массивной крепостной стены (ширина 7 м), датируемой по керамике VIII-VII вв. до Р. Х. (открыт участок в 65 м в центре Еврейского квартала). Стену возводили быстро, прямо по разрушенным домам, с нач. VIII в. до Р. Х. занимавшим еще не укрепленный зап. холм (возможно, для защиты от ассирийцев, ср.: 2 Пар 32. 5). Эта древнейшая из стен на зап. холме шла почти по линии буд. стен эпохи Хасмонеев. Вне города Давида за стеной оказались Силоамская купель и, согласно Авигаду, все плато зап. холма ( Avigad. 1983. P. 46-54). К той же эпохе относят настенную надпись в туннеле Езекии (найдена в 1880), в к-рой сообщается, что 2 группы строителей двигались с противоположных сторон и соединились, пройдя 533 м скалы под холмом Офел; имени Езекии в надписи нет. |
| Фаза IIB периода поздней бронзы характеризуется упадком Г. и концом амарнского периода, но серьезных разрушений в слое XVI нет, однако его архитектурная линия прерывается, и новые здания, следы к-рых содержатся в слое XV, строят уже с иной ориентацией. В слое XV (кон. XIII в. до Р. Х.) отмечены следы разрушения жилых построек, обилие керамики и артефактов, а также следы пожаров. Его соотносят с разгромом, о к-ром Мернептах сообщает на знаменитой стеле Израиля ок. 1210 г. до Р. Х. В слое XIV отсутствуют ожидаемые свидетельства разрушения, т. к. в нач. XII в. до Р. Х. происходит вторжение филистимлян, но Г. мог быть разрушен и опустошен ранее, возможно коленами Израилевыми; библейская традиция утверждает, что Г. не был завоеван (Нав 16. 10; Суд 1. 29). Фаза I раннего железного века (слои XIII-XI, филистимский период) представлена особенно ярко. Главные архитектурные элементы и местная крашеная керамика обнаруживают преемственность, но есть и примеры иных влияний. В нач. XII в. до Р. Х. разрушили, а затем восстановили большое общественное зернохранилище, после 2-го разрушения в сер. XII в. его опять забросили. 2 больших дома с внутренними двориками на верхней террасе уничтожены пожаром в кон. XII в., восстановлены, вновь уничтожены и наконец отстроены с утратой качества. Их оставили в сер. XI в. до Р. Х. Т. о., очевидно существование 2 или 3 фаз филистимской эпохи. Керамика XII в.- смесь местной традиции позднего бронзового века с внезапно появляющейся характерной филистимской, но филистимские сосуды редки (менее 5%), причем к концу периода их число сокращается. 2 неустойчивые фазы постфилистимского периода (слои X-IX, кон. XI - сер. X в. до Р. Х.) отмечены особым типом керамики, покрытой тонким ангобом красного цвета без лощения. Архитектура постфилистимского слоя бедна. Эти слои завершаются разрушением, возможно вслед. похода фараона Египта (3 Цар 9. 15-17) перед передачей Г. Соломону в качестве приданого дочери (ок. 950? г. до Р. Х.). Первый древнеевр. период - слой VIII. В нем Макалистер раскрыл т. н. замок Маккавеев, в к-ром И. Ядин (1958) опознал типичные городские ворота эпохи Соломона. Новые раскопки подтвердили эту дату. Внутренние ворота (внешние 2-пролетные открыты в 1984) построены на глубоком фундаменте, из хорошо отесанных блоков. Вскоре после сооружения (сер. X в. до Р. Х.) ворота перестроили, подняв уровень улицы. |
| е. искренность их покаяния не перечеркивается комичной деталью царского указа. Прор. Иона и кит. Мозаика амвона в соборе вмч. Пантелеимона в Ровелло, Италия. Нач. XII в. Прор. Иона и кит. Мозаика амвона в соборе вмч. Пантелеимона в Ровелло, Италия. Нач. XII в. Нек-рые толкователи считали Книгу прор. Ионы мидрашом, т. е. типичным для раввинистической лит-ры жанром комментария, к-рый берет за отправную точку то или иное место Писания (один или неск. стихов, даже часть стиха или слово) и, отвлекаясь от контекста, интерпретирует его, зачастую парадоксально. Мн. мидраши повествовательны, т. е. поясняют текст, рассказывая к.-н. историю. Высказывались неск. гипотез, объясняющих Книгу прор. Ионы как мидраш (см.: Bewer. 1999. P. 9; Wolff. 1986. P. 81; Salters. 1994. P. 47). Согласно одной из них, отправной точкой для мидраша служит стих 4 Цар 14. 25, где упоминается И.; согласно другой - Иона 4. 2: «...Ты Бог благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый...» (ср.: Исх 34. 6; Неем 9. 17; Пс 85. 15; 102. 8; 144. 8; Иоил 2. 13). Книга прор. Ионы действительно в некотором смысле комментирует этот библейский текст, возможно не без иронии, поскольку в устах И. (Иона 4. 2) эта фраза звучит упреком Богу. Согласно еще одной гипотезе, Книга прор. Ионы представляет мидраш на Иер 18. 7-8: «Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его; но если народ этот, на который Я это изрек, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему», что и произошло с Ниневией в Книге прор. Ионы. Также сходство между Иер 18. 8, 11; 26. 3 и Иона 3. 8-10 проявляется в употреблении ряда ключевых выражений («обратиться от зла/злого пути», «передумывать делать зло»; в синодальном переводе эти идиомы передаются по-разному, из-за чего сходство текстов менее заметно). Т. о., то, что в Иер 18. 7-8 формулируется как абстрактный принцип, в Книге прор. Ионы воплощается в конкретный повествовательный сюжет. Поскольку Книга прор. Ионы комментирует и обыгрывает мн. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЗАКОН МОИСЕЕВ [евр. греч. νμος Μωυσως], сообщенный Богом прор. Моисею свод предписаний и постановлений, регулирующий религ. и общественную жизнь народа Израиля и отдельных его членов. В ранних иудейской и христ. традициях и в церковной науке существует также расширительное понимание З. М. как Пятикнижия , т. к. его автором признается прор. Моисей. Этимология и употребление термина Евр. слово (поучение, наставление, закон, сборник законов) является именем существительным, образованным от глагольного корня к-рый встречается только в породе - (поучать, учить ч.-л.). В научной лит-ре нач. XX в. обсуждалось предположение о том, что исходное значение может определяться как «решение» и связано с указаниями, к-рые давали священники по конкретным вопросам (Втор 17. 11). В тот период считалось, что в древнеевр. языке существует единственный глагольный корень со значениями «бросать, стрелять», тогда глагол имел значения «бросать, стрелять, указывать, направлять, учить». Ю. Велльгаузен высказал предположение, что происхождение слова с базовым значением «решение» связано со священнической практикой бросать жребий при принятии решения, в частности при разрешении спорных юридических вопросов. Это предположение объясняло, каким образом слово связано с корнем и с глаголом - бросать, стрелять. В совр. словарях, начиная со словаря Келера-Баумгартнера, принято выделять неск. омонимичных корней: 1) - «бросать», - «бросать (жребий)», - «быть пронзенным стрелой», - «бросать, стрелять»; 2) - «орошать» (= - «орошать»); 3) - «провозглашать», - «поучать, учить». Тем самым проблема, решаемая предположением Велльгаузена, при таком лексикографическом представлении снимается. В наст. время принято считать, что исходным для евр. по-видимому, является значение «поучение», выводимое из значения глагола - поучать, учить ч.-л. Нек-рые словари для евр. дают значение «обычай» на основании 2 Цар 7. 19. Однако данный текст является спорным, нек-рые комментаторы считают его испорченным и предлагают интерпретировать это место на основании параллельного текста 2 Пар 7. 17, где слово отсутствует. Если это предположение верно, то слово отсутствует в 1-й и 2-й Книгах Царств, к-рые мн. исследователями считаются образцом наиболее архаичной древнеевр. прозы. Слово хорошо укоренено в лексическом фонде древнеевр. языка и в разных стилевых и хронологических регистрах древнеевр. речи. Евр. встречается в большинстве книг ВЗ, ее отсутствие в нек-рых книгах в одних случаях закономерно и может объясняться особенностью материала (Книга Судей), в других скорее случайно (у пророков Иоиля, Авдия, Ионы, Наума, Аввакума). В употреблении следует выделять юридическую и неюридическую сферы употребления (напр., поучения отца в Притч 3. 1). |
| Африки, к-рые стремились, захватив плодородные участки по берегам Б. и М. Сирта (ныне заливы Сидра и Габесский), контролировать судоходство в Юж. Средиземноморье. Старейшие письменные сведения о народностях Ливийской пустыни встречаются в эпиграфике древнеегип. Старого царства (XXVIII - нач. XXII в. до Р. Х.; см. Египет Древний ): упоминания о живущих на западе «лебу» наряду с родственными им племенами «техенну» и «темеху» (этнонимы, употреблявшиеся также для совокупного обозначения жителей края), «каикаша», «шаитеп», «машаваша», «исавада», «ааса» и «вакана»; последние 4 этнонима напоминают известных Геродоту максиев, асбистов, авсеев и маков ( Herod. Hist. IV 170, 175, 180, 191). Настенные росписи, иллюстрирующие «длинные надписи» древнеегип. храма Мединет-Абу, посвященные триумфам фараонов, изображают во множестве пленных «лебу»: они голубоглазые и белокожие, с татуировками по всему телу; на виски спускаются косы со страусовыми перьями, одеты в своеобразные подпоясанные цветные плащи. Столкновения с «лебу», безуспешно пытавшимися захватить долину Нила, продолжились в эпоху Среднего царства, но особенно ожесточились в правление 19-й и 20-й династий (XIII-XI вв. до Р. Х.) Нового царства: при Мернептахе (1224-1214 гг. до Р. Х.) «лебу», соединившись с «народами моря», произвели опустошительное нашествие под предводительством «царя» Марануи, а при Рамсесе III (1190-1159 гг. до Р. Х.) сюда неоднократно совершали набеги «цари лебу» Чаутмар и Капур. С конца Нового царства «лебу» часто селились на окраинах Др. Египта, в т. ч. по приглашению егип. владык, служили в войсках и различных ведомствах. Дельта р. Нил покрывалась их военными поселениями, которые со временем превращались в ставки полунезависимых князьков, достигавших высоких постов на царской службе. В сер. X в. до Р. Х. поселенцы возвели на престол фараонов своего вождя Шешонка (Шишак в Танахе ; Сусаким в Септуагинте ; ок. 945 - ок. 924 гг. до Р. Х.), который стал родоначальником 22-й династии (ок. 945-722), называемой также ливийской или династией Бубастидов - по названию г. Бубастис, к-рый наряду с Танисом служил резиденцией новой династии. Стремясь вернуть Египту статус гегемона, Шешонк I активно вмешивался в переднеазиат. политику: ок. 927 г. (по др. данным - ок. 925) он предпринял победоносный поход в Палестину, разграбив одни города или собрав дань с других, в т. ч. с Иерусалима (3 Цар 14. 25-26; 2 Пар 12. 3). Однако позднее обособление провинций привело к упадку основанного Шешонком правящего дома. Некоторые последующие династии фараонов до сер. VII в. до Р. Х. предположительно также были ливийского происхождения. Вероятно, из среды «лебу» происходила и 26-я (Саисская) династия (664-525), восстановившая единство Позднего Египта. |
|
|
