| Дагин Израиль Яковлевич (1895-1940) - местечковый еврей из Мелитополя, кадровый чекист с гражданской войны, в 1934-1937 начальник управления НКВД по Северо-Кавказскому краю, отозван в Москву, арестован и расстрелян. Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, 1894-1938), литовец, дезертир Первой мировой войны, в органах ВЧК с 1918 года, крупный начальник позже, в январе 1938 года назначен заместителем Ежова, но уже в апреле арестован, отличался зверской жестокостью, о чем ходили легенды в «органах», расстрелян. Евдокимов Ефим Георгиевич (1891-1940) - происхождение неясное, бывший анархист, с 1918 вступил в ВКП(б), с 1919 - ответственный работник ВЧК. В 1934-1937 годах первый секретарь Северо-Кавказского обкома. В 1938 году арестован, потом расстрелян. Все упомянутые чекисты кончили свои жизни плохо, но жалеть о них нынешним гражданам России вряд ли стоит. В повествовании рассказывается о многих «энкаведистах», попавших в заключение. Их следователи старались содержать отдельно, но случалось, когда они попадали в общую камеру. Тогда над ними учиняли свирепый самосуд, что тоже описывается (сцена ужасная). Словом, в «советской тюрьме» томились не только невинные жертвы, и вовсе не обязательно из числа бывших чинов НКВД. Вот автор с полным сочувствием описывает некого Семена Борисовича Прицкера, резчика печатей, который изготовлял за деньги эту свою продукцию для уголовников. Его в конце концов арестовали, но ведь по его подложным бумагам продолжали творить зло матерые бандюги. Трудно считать Прицкера невинной жертвой «культа личности». Столь же нелепо выглядит почтение автора перед так называемыми «абреками», то есть бандитами из числа кавказских горцев, грабивших кого попало. Но так как брали их «энкаведисты», то они, стало быть, по автору, жертвы «советской тюрьмы». Бойков не дожил до жутких девяностых годов, когда наследники «абреков» получили полную власть на Северном Кавказе и начали повально грабить, изгонять и убивать русских, потомков его родных, друзей и соседей. |
| Территориальные претензии выдвигались также Польше, Литве, Бельгии и Франции. 14 окт. 1933 г. Г. вышла из Лиги Наций. В янв. 1934 г. был заключен германо-польск. акт о ненападении, к-рый превращал территорию Польши в плацдарм возможной агрессии против СССР. В янв. 1935 г. на плебисците в земле Саар, находившемся под контролем Лиги Наций, более 90% проголосовавших высказались за возвращение в Г. Рейх оказывал тайную поддержку нацистскому движению в Австрии и нем. националистам в Судетской обл. Чехословакии, где проживало ок. 3 млн немцев. В июле 1934 г. в Австрии местными нацистами был убит канцлер Э. Дольфус и предпринята попытка гос. переворота. 7 марта 1936 г., введя войска в Рейнскую демилитаризованную зону, Г. пошла на разрыв Локарнских соглашений. Помощь Италии и Г. войскам ген. Ф. Франко в гражданской войне в Испании ускорила формирование оси Берлин-Рим, скрепленной тайным соглашением от 25 окт. 1936 г. Через месяц был подписан Антикоминтерновский пакт с Японией, Италия присоединилась к нему в нояб. 1938 г. В марте 1938 г. произошли 2 события: оккупация и присоединение Австрии (Anschluss), к-рые геббельсовская пропаганда назвала «маршем цветов». Большинство австрийцев действительно благожелательно встретили присоединение к империи. Затем в стране начались террор против социалистов (напр., в Вене гестапо арестовало ок. 70 тыс. чел.) и конфискация евр. собственности. Австрия вошла в состав Г. в качестве пров. Остмарк. В Чехословакии в ответ на ультиматум партии судетских немцев правительство провело 20 мая 1938 г. мобилизацию, а зап. державы подтвердили готовность обеспечить ее территориальную целостность, Гитлер временно отступил. 29-30 сент. в Мюнхене руководителями Г., Франции, Италии и Великобритании было подписано соглашение, фактически означавшее раздел Чехословакии. Через день нем. войска пересекли чешско-герм. границу. В марте 1939 г. вермахт оккупировал Чехию, на территории к-рой был образован протекторат Богемии и Моравии. Словацкое гос-во получило формальную независимость. |
| Далее Ширах разъяснил свое отношение к фюреру, рассказав о том, как на протяжении лет наблюдал, как менялся Гитлер. — До 1934 года он еще был человеком, начиная с 1934 года до 1938-го, он превратился в сверхчеловека, после 1938 года — он перестал быть человеком, превратившись в тирана. Мне кажется, власть ему в голову ударила после смерти Гинденбурга в 1934 году, превратившей его в вождя Рейха. А это вселило в него манию величия — он пошел на ликвидацию всех правовых и судебных институтов, а незадолго до войны это был самый настоящий диктатор, одержимый планами завоевания мира. Впервые он разочаровал меня, нарушив Мюнхенское соглашение, я сразу же усмотрел в этом его шаге всю пагубность для международного авторитета Германии. Но тогда ему еще удалось убедить меня в том, что исход будет благоприятным. Мне кажется, примерно в 1942 году я впервые стал замечать, что он скатывается к безумию. Во время разговора его взгляд внезапно угасал, и он резко менял тему. И в этот момент тебе казалось, что он смотрит куда-то еще, и ты недоуменно оборачивался. И эта его способность просто не слышать того, чего он слышать не желал. В 1943 году у нас с ним вышел один спор по принципиальному вопросу. Моя жена видела, как евреев выгоняли из их жилищ, и, будучи ярой идеалисткой, она решила поинтересоваться у фюрера, известно ли тому об этом бесстыдстве. Он не вымолвил ни слова. Тут задал вопрос и я, желая узнать, что же ожидало депортироваванных евреев. И тут он накинулся на меня с такой яростью, что я уже не сомневался в том, что меня ждет неминуемый арест. С тех пор я оказался в опале. Скупой свет снаружи померк, и в тусклом освещении тюремной камеры мы с трудом видели друг друга. И в этой полутьме до меня доносился затихающий голос Шираха. — Когда обо всех этих зверствах стало известно в конце войны, подтвердились мои наихудшие опасения, и я уже тогда знал, что поплачусь за это жизнью. Но я не желаю и никогда не желал наложить на себя руки, как трус. Я ничего не делал, чтобы избежать ареста. Я даже предложил американским властям собрать всех фюреров гитлеровской молодежи в Бухенвальд для перевоспитания, а себя я был готов принести в жертву за все эти ошибки прошлого, совершенные по недомыслию. Надеюсь, что хоть этим я смогу загладить то, что совершил… |
| В 1932 г. была организована межъепархиальная Дубенская Папская восточная семинария (Pontificium Seminarium Orientale), подчиненная римско-католич. примасу Польши. В 1934 г. в Дубенскую семинарию перешли 2 преподавателя и почти все учащиеся расформированного Люблинского ин-та восточных миссий. С 1935 г. данное заведение стало готовить кадры не только для приходов неоунии, но и для апостольской администрации Лемковщины (поскольку семинария имела не украинский, а «общеславянский» характер, это привлекало сюда русинов Лемковщины). В 1936 г. среди семинаристов насчитывалось 17 поляков (включая лемков), 17 украинцев и 4 белоруса. Из всех выпускников или слушателей семинарии 23 стали римско-католич. или униат. священниками. В 1934-1939 гг. семинария издавала на 3 языках (русском, польском, латинском) ж. «Drug-Druh-Amicus». Ректором семинарии в 1932 г. стал иезуит Антоний Домбровский. В 1934-1939 гг. действовало семинарское научное об-во св. Иосафата, к-рое возглавлял испан. иезуит Хакобо (Сантьяго) Морилло, он же в 1938-1939 гг. являлся последним ректором семинарии. В 1935-1936 гг. дубенские иезуиты и преподаватели Дубенской семинарии издавали на рус. и белорус. языках ж. «К соединению» («Да злучення»). В сер. 30-х гг. XX в. неоуния активно развивалась. В 1934 г. свящ. Василий Артемьев основал общину в Луцке, в 1935 г. по инициативе Чарнецкого открылся филиал Ковельского мон-ря редемптористов во Владимире-Волынском, в 1936 г. образован приход в Ровно. Т. о., крупнейшие города Волыни оказались охвачены неоуниат. пропагандой. В 1937 г. ректор иезуитского коллегиума вост. обряда в Альбертине игум. Станислав Лаский говорил, что неоунию с ее общеслав. характером можно эффективно использовать для обращения в католичество населения России в случае падения коммунистического режима. Замедление роста числа униат. общин наблюдалось в 1937-1939 гг., когда польск. чиновники проводили кампанию «ревиндикации душ», т. е. перевод православных непосредственно в лат. обряд. Общий упадок неоуниат. |
| План ликвидации религии к 1937 году составили в Антирелигиозной комиссии. По этому плану к 1932-1933 годах должны были закрыться все церкви и молитвенные дома, к 1933-1934 году исчезнуть все религиозные традиции, привитые литературой и семьей, к 1934-1935-м страну и прежде всего молодежь планировалось охватить тотальной антирелигиозной пропагандой, к 1935-1936 годам собирались уничтожить последних священнослужителей, а к 1937 году должна была исчезнуть из жизни сама память о Боге. Но сознание народа оказалось очень консервативным. Перепись населения 1937 года, в опросные листы которой по распоряжению Сталина был включен пункт о религии, выявила удивительную картину: из 30 миллионов неграмотных граждан СССР старше 16 лет 84% (25 миллионов) признали себя верующими, а из 68,5 миллиона грамотных — 45% (более 30 миллионов). Итоги переписи засекретили и решили перейти к более привычной тактике: на 1937-1938 годы пришелся пик уничтожения духовенства, в том числе и лояльного, которое выполнило свою раскольническую роль в 1920-е годы и теперь оказалось ненужным . В 1937 году возобновилось массовое закрытие церквей. За 1935-1936 годах было закрыто около 10 000 церквей, в 1937 году — 8 000, в 1938 году прекратило действовать более 6 000 храмов. Но храмы закрывали и после этого. По современным уточненным данным, из дореволюционных российских храмов в начале войны действовало примерно 350-400, то есть в 1939, 1940, 1941 годах ежегодно закрывалось 300-400 храмов. Литургической жизни Русской Церкви был нанесен страшный удар, но полностью она не прекратилась даже в тех местах, где действующих храмов вообще не оставалось. Многие священнослужители ушли в подполье и окормляли верующих тайно. Не прекратилась и промывка мозгов. Союз воинствующих безбожников подключил к своей «воспитательной» работе комсомол и профсоюзы. В 1938 году по инициативе Ярославского отделение истории и философии Академии наук СССР начало готовить двухтомник по истории религии и атеизма. А в 1940 году в системе Академии наук организовали постоянную аспирантуру по истории религии и атеизма. |
| — Кировский завод и одноименная станция метро Сергей Миронович Киров (настоящая фамилия Костриков) (1886 — 1934) — советский государственный и политический деятель. В 1919 г., будучи председателем временного революционного комитета Астрахани, возглавил подавление контрреволюционного мятежа, инициировал аресты и расстрел местного духовенства. С 1926 г. Киров — член Политбюро ЦК ВКП(б), первый секретарь Ленинградского областного комитета ВКП(б). В его ведении находились строительство Беломорско-Балтийского канала и СЛОН – Соловецкий лагерь особого назначения ОГПУ. По инициативе Кирова в Ленинграде было закрыто и разрушено большое число храмов. В 1934 г. был убит в Смольном Л.Николаевым. — Улица Дыбенко и одноименная станция метро Павел Ефимович Дыбенко (1889 — 1938) — советский политический и военный деятель, командарм 2-го ранга. Балтийский матрос, анархист, в революционном движении с 1907 г. Председатель Центрального комитета Балтийского флота. В феврале 1918 г. командовал отрядом моряков под Нарвой, был разбит и сдал город, бежал в Самару, за что был отдан под суд, но оправдан. Во главе Сводной дивизии был одним из руководителей подавления Кронштадтского восстания, участвовал в подавлении крестьянского восстания в Тамбовской губернии. В дальнейшем — командующий войсками Среднеазиатского, Приволжского и Ленинградского военных округов, член РВС СССР и ЦИК СССР. В 1936-38 гг. под руководством Дыбенко были проведены чистки в Ленинградском военном округе. В 1938 г. был арестован, приговорен к расстрелу. — Улица Белы Куна Бела Кун (1886 — 1938) — венгерский коммунистический политический деятель, журналист. Один из организаторов рабочего движения в Венгрии. Во время Первой мировой войны попал в русский плен, был отправлен на Урал, где стал членом РСДРП, вел пропагандистскую работу среди венгерских военнопленных. Участвовал в подавлении левоэсеровского мятежа и восстаний правых эсеров. После провозглашения Венгерской Советской республики в 1919 г. фактически возглавил правительство. В ответ на попытку контрреволюционного мятежа Кун объявил о начале красного террора. После падения республики вернулся в Россию, был назначен членом Реввоенсовета Южного фронта и председателем крымского Ревкома. Был наиболее активным организатором и участником расстрелов офицеров Белой Армии, которые остались в Крыму. С 1921 член Исполкома и Президиума Коминтерна. С 1928 г. работал полпредом СССР в Италии. Арестован в 1937 г., приговорен к расстрелу. |
| Фон Браухич и Гитлер в 1939 году Для Советского Союза куда более важной была другая трагическая дата – надеюсь, напоминания здесь не требуются, о 22 июня мы не забываем. А буря над Европой началась не 75 лет назад, а несколько раньше. 24 июля 1934-го Германия предпринимает попытку аншлюса Австрии. В августе 1938-го Гитлеру, наконец, удаётся занять Австрию и сколотить Третий Рейх. Наконец, в сентябре 1938-го Рейх занимает Судеты, а в марте 1939 оккупирует и всю Чехию. В Испании шла гражданская война, в которой гитлеровская Германия активно помогала близкому ей режиму Франко. По инициативе Гитлера правила мирного сосуществования держав оказались растоптанными. Самое позднее, с осени 1938-го Европа жила в военном режиме. Чем отличаются эти события от завоевания Польши? В широком контексте истории ХХ века наиболее логичной точкой отсчёта Второй мировой войны представляется осень 1938-го. А 1 сентября 1939-го нам преподносят как единственную точку отсчёта только потому, что так удобнее обвинять СССР. Сталин двинулся на Польшу с Востока – правда, занял намеченную территорию без сражений. Но современным интерпретатором нетрудно представить его действия как агрессию, как подыгрывание фюреру. И впрямь, в сентябре 1939 Советский Союз отнёсся к Польше безжалостно. Достаточно вспомнить тезисы ноты, которую Молотов приготовил для поляков: «Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили своё действие договоры, заключённые между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам, а также к беззащитному положению украинского и белорусского населения. Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Белоруссии, Западной Украины». |
| и в других частях страны . Представление о темпах уничтожения церковной жизни в пределах Ленинграда и Ленинградской области в годы самых лютых гонений времен «большого террора» 1937-1938 гг. дают сведения из отчета о деятельности Обкома ВКП(б) в 1938 г.. По данным названного источника из 861 церквей, остававшихся в 1937 г., на следующий год уцелело только 613, то есть за год было уничтожено 248 (29%) храмов. Примерно такое же количество храмов закрывалось в Ленинграде и Ленинградской области и в предыдущие годы: 148 - в 1934 г., 213 - в 1935 г. . Однако, особенностью времен «большого террора» было то, что большое число приходов, неучтенных в приведенной статистике, исчезало не из-за закрытия храмов, а из-за катастрофической убыли духовенства в результате репрессий. В упомянутом отчете за 1938-й год говорится: «... многие из оставшихся церквей не функционируют из-за отсутствия попов/арестованы/. В связи с этим наблюдается такое явление, когда молиться ходят за 20-25 км (Валдай и др.), иногда даже в другой район» . Судя по документам государственно-партийных органов, занимавшихся религиозными организациями, периода 1937-1938 гг., тогда ещё больше, чем в предыдущие годы, распространились невыходы на работу в дни церковных праздников . Об обстоятельствах церковной жизни в епархиях во второй половине 1930-х гг. свидетельствуют некоторые документы Ленинградской митрополии. Нажим государства заставлял церковные власти непрестанно идти на новые и новые уступки властям и на местном уровне. При этом от священноначалия требовалось делать вид, что сомнительные с точки зрения полезности для Церкви распоряжения исходят от него самого. Так, в мае 1937 г. митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) издал указ об упразднении благочиний, причем в качестве причины данного действия названо было не катастрофическое сокращение числа священников, а «необходимость непосредственных сношений архиереев с подведомственным духовенством» . Явно под нажимом властей в июне 1937 года митрополит Алексий направил настоятелям предписание запирать храмы днем, когда нет урочных богослужений . 15 октября 1937 г. митрополит Алексий предписывал духовенству, «что по примеру прошлых лет 6-го, 7-го и 8-го ноября никаких служб в городских храмах производиться не будет, служба родительской субботы переносится на субботу 30 октября» . Нужно обратить внимание на то, что ради советского праздника в честь Октябрьской революции не только переносилась на неделю раньше родительская суббота, но и совершенно отменялись богослужения, притом в воскресный день, ибо 7 ноября в 1937 г. выпало на воскресенье. |
| Выходят в свет его знаменитые брошюры: «Родина и мы» (1926), «Яд большевизма» (1931), «О России. Три речи» (1934), «Творческая идея нашего будущего»(1937), «Основы христианской культуры» (1937), «Основы борьбы за национальную Россию» (1938), «Кризис безбожия» (1951) и др. Ильин очень рано сумел распознать подлинное лицо нацизма. В 1934 г. (через полгода после прихода Гитлера к власти) за отказ вести преподавание в соответствии с партийной программой национал-социалистов Ильин был удален, из Института. В 1938 г. гестапо наложило арест на все его печатные труды и запретило ему публичные выступления. Лишившись источника существования, Иван Александрович решил покинуть Германию и переехать в Швейцарию. И хотя на его выезд был наложен запрет, несколько счастливых случайностей (в чем он усматривал промысел Божий) помогли ему получить визы для себя и своей жены, и в июле 1938 г, Ильины уехали в Цюрих. В Швейцарии они обосновались в пригороде Цюриха Цолликоне, где с помощью друзей и знакомых, в частности, С.В.Рахманинова, Ильин в третий раз попытался наладить свою жизнь. В Швейцарии Ильину была запрещена политическая деятельность, поэтому 215 выпусков бюллетеней заочных чтений, только для единомышленников, которые в течение шести лет он писал для РОВСа,— пришлось не подписывать. После его смерти эти политические статьи были изданы в двухтомнике «Наши задачи»(1956). В конце жизни Ивану Александровичу удалось закончить и издать произведение, над которым он работал более 33 лет,—«Аксиомы религиозного опыта» (1953), два тома исследований по религиозной антологии с обширными литературными добавлениями. Выходят в свет его многочисленные работы на немецком языке. Среди них следует отметить «триптих философско-художественной прозы — сочинения, связанные единым внутренним содержанием и замыслом: 1.«Ich schaue ins Leben. Ein Buch der Besinnung» (Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий). 2. «Das verschollene Herz. Ein Buch stiller Betrachtungen» (Замирающее сердце. Книга тихих созерцаний) (1943), 3. |
| Священноисп. Лука (Войно-Ясенецкий). Фотография. 1939 г. Священноисп. Лука (Войно-Ясенецкий). Фотография. 1939 г. В нояб. 1933 г., по окончании ссылки, Л. прибыл в Москву. Посетил заместителя патриаршего местоблюстителя митр. Сергия (Страгородского), однако от назначения на вакантную архиерейскую кафедру отказался (о чем впосл. сожалел). Получил разрешение от властей заниматься медициной. В 1934 г., после многолетней задержки, были опубликованы «Очерки гнойной хирургии» (при жизни Л. книга переиздавалась еще в 1946 и 1956, последний раз в 2006). Это была наиболее полная и совершенно новая работа, положившая начало отдельному направлению в медицине. 13 февр. 1936 г. Л. была присуждена Наркоматом здравоохранения Узбекской ССР ученая степень д-ра медицинских наук без защиты диссертации. С весны 1934 г. он проживал в Ср. Азии - в Ташкенте, затем в Андижане, потом снова в Ташкенте. Руководил хирургическим отд-нием Института неотложной помощи, читал лекции на курсах по повышению квалификации врачей. 24 июля 1937 г. Л. был арестован и заключен во внутреннюю тюрьму УГБ НКВД УзССР. Проходил по следственному делу вместе с группой местного духовенства во главе с Ташкентским архиеп. Борисом (Шипулиным) , обвиненной в создании «контрреволюционной церковно-монархической организации» и шпионской деятельности. Л. также обвинялся во «вредительстве в деле оказания медицинской помощи трудящимся» и «убийстве больных посредством операций». Он единственный из подследственных решительно отверг все обвинения и отказался лжесвидетельствовать против др. обвиняемых. Непрерывные многодневные допросы лишали его сна и причиняли тяжелые мучения. В знак протеста в нояб. 1937 г. Л. держал длительную голодовку. 7 дек. был составлен акт, в к-ром говорилось, что «обвиняемый Войно-Ясенецкий отказался от дачи дальнейших показаний, возводя при этом клевету на органы НКВД» (сообщал в своих ходатайствах высшим органам власти о беззакониях и пытках во время следствия). В нач. 1938 г., после того как др. обвиняемые по делу были расстреляны, Л., как единственного ни в чем не признавшегося, перевели в центральную областную тюрьму. Следственные материалы по его делу были выделены в отдельное уголовное производство. В мае 1939 г. было вынесено постановление: «...вследствие того, что основные свидетели по данному делу... в 1937-1938 годах осуждены к высшей мере наказания, настоящее дело для слушания в Военный трибунал направлено быть не может... следственное дело... направить для разбора на особое совещание при НКВД СССР». 13 февр. 1940 г. Л. был приговорен к 5 годам ссылки (начало срока с момента ареста) и отправлен в с. Б. Мурта в 110 км к северу от Красноярска (ныне поселок в Красноярском крае). Работал врачом в местной районной больнице; подготовил в ссылке 2-е изд. «Очерков гнойной хирургии» (объем книги был расширен в 3 раза), ему было разрешено выехать для посещения б-ки в Томск. |
|
|
