Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Остаются несомненные радости: старый попугай у Осоргиных, доверчиво склоняющий голову, чтобы я ему хорошенько почесал «загривок». Вторник, 5 июня 1979 Усталость, отвращение, уныние после целодневного – вчера – обсуждения и разбирательства семейных дрязг в семинарии. И все это среди людей, все время говорящих о Православии, о «community» и убежденных, что они служат Богу… Проснулся сегодня от ужаса: сейчас, сегодня предстоит во все это снова погружаться… (пишу это до ухода в семинарию). Папа в Польше. Замечательная проповедь в день Пятидесятницы. Радость за него и за Польшу. Но мысль: будет ли это началом чего-то внутри католичества или эмоциональным взрывом без продолжения? Среда, 6 июня 1979 Последние дни до отъезда в Labelle (на Троицу после службы). И, как всегда в эти дни, любое дело становится чудовищно трудным, непосильным. Тридцать пять лет сегодня со дня высадки в Нормандии в 1944 году. Два лета – 1940 и 1944 – незабываемы по своей солнечности, лучезарности. И как мы были беспечны. Суббота, 23 июня 1979 Одиннадцать чудных, «благодатных» дней в Labelle. Прогулки по любимым дорогам через любимые поля и леса. Лабель – с каждым годом – все большая радость. Работал, как не работал всю зиму. Написал целых шестьдесят страниц (!) – лекции к предстоящему в семинарии, на следующей неделе, «институту», посвященному смерти. Беспокойство с Л. – в понедельник она едет на check-up 1218 в Балтимор. Сегодня вернулись в Нью-Йорк. Слава Богу, прохладно, хотя и солнечно. Четверг, 28 июня 1979 Всю неделю – семинар о смерти, погребении и т.д. Читаешь лекции (с вдохновением, от души, убежденно), слушаешь, обсуждаешь – и все сильнее внутренний вопрос: ну, а ты сам? А твоя смерть? Как обстоят с нею дела? Медицинский осмотр Л.: слава Богу, все в порядке, все хорошо. Последние две недели жили под этой «сенью». Вчера завтрак с о. К. Фотиевым [в Нью-Йорке]. Ослепительный солнечный день, несусветные толпы туристов. Несмотря на все (отсутствие бензина, кризис за кризисом), живучесть этого «праздника жизни». |
| Закрыть «Шторм» в Кабуле К 40-летию начала Афганской войны 25.12.2019 1413 Время на чтение 7 минут Считается, что война в Афганистане началась 27 декабря 1979 года. Именно в этот день сорок лет назад силами спецназа КГБ СССР был взят штурмом дворец Амина в Кабуле. К власти в Афганистане пришел просоветски настроенный Бабрак Кармаль, и Советский Союз начал оказывать молодой афганской демократии всестороннюю, в том числе и военную помощь. На самом деле советское военное присутствие на афганской земле началось задолго до этих событий. Еще весной 1978 года по просьбе премьер-министра Нур Мухаммеда Тараки в Афганистан стали приезжать советские специалисты, в том числе и военные. В мае 1979-го, когда в стране уже полыхала гражданская война и возникла реальная угроза нашим специалистам и советникам, в Кабуле открылось представительство КГБ СССР. А буквально через месяц для охраны советских специалистов и дипломатов, работавших в Афганистане, был сформирован отряд специального назначения «Зенит», состоявший из офицеров КГБ. Жили «зенитовцы» в специальном здании на окраине Кабула; на чекистском жаргоне тех лет объект назывался «Виллой-1». Все делалось в обстановке строжайшей секретности: спецназовцы прибывали в Афганистан с чужими паспортами и перемещались по улицам Кабула только в гражданской одежде. В сентябре на помощь «зенитовцам» в Кабул прилетел отряд пограничников. Затем – еще несколько десятков офицеров КГБ, объединенных в спецгруппу «Гром». Кроме того, в Советском Союзе осенью 1979 года был сформирован так называемый «мусульманский» батальон спецназа ГРУ численностью 500 человек – в основном, таджиков и узбеков. 20 ноября батальон в полном составе скрытно перебросили на авиабазу Баграм близ Кабула, которую к тому времени уже контролировали советские десантники. Таким образом, к началу декабря 1979 года в Афганистане были сосредоточены довольно крупные силы советского спецназа. Все отлично понимали: в ближайшее время предстоит серьезная работа. Новый афганский лидер Хафизулла Амин, по приказу которого осенью 1979-го был убит Тараки, отличался диктаторскими замашками и становился все более непредсказуемым и неудобным для советского руководства. |
| Меня уволили, сына и его жену Любу исключили из института. Шел 1978 год. Осенью арестовали Огородникова, летом 1979-го — Пореша. В самом конце 1979 года и в первые дни 1980-го последовали следующие аресты: в тюрьме оказались Владимир Бурцев, Виктор Попков и я. Политические обвинения были предъявлены только Огородникову и Порешу, остальные были арестованы по различным уголовным статьям. В феврале 1979 года мы собрались на семинар в Москве, в квартире одного из знакомых. Туда пришла группа сотрудников милиции и дружинников, с обыском. Моя несдержанность (дружинник грубо сдавил мне руку, чтобы я разжала пальцы и отдала ему блокнот; я взмахнула рукой, чтобы дать ему пощечину, но лишь мазнула по подбородку) дала им возможность обвинить меня в хулиганстве. Два месяца они размышляли, давать ли ход делу; 7 апреля, в день Благовещения, мне предъявили обвинение по статье 206, части первой, но не арестовали меня, а лишь взяли подписку о невыезде. Начались допросы. Первый мой следователь был коммунист-фанатик; он смотрел на меня с ненавистью, от ярости у него ходили желваки на щеках. Он расспрашивал меня о молодых девушках, посещавших наш семинар, и повторял злобно: «Всё мог бы простить, но девчонок не прощу. Вы их вовлекли в эту вашу липкую паутину. Лучше бы они стали воровками». «Липкая паутина» была ходячая метафора, клише, обозначавшее религию; оно употреблялось во всех курсах по атеизму, в антирелигиозных брошюрах и статьях. Суд был назначен на 26 декабря 1979 года. Видно, я всё-таки сильно волновалась, потому что ночью у меня был приступ глаукомы, меня привезли в глазную клинику, и несколько часов врачи спасали мой правый глаз с помощью капель и пиявок. Утром я явилась на суд с повязкой на голове. Процедура и арест были отложены на две недели, до 8 января. Первая Пасха после освобождения. Возле Никольского собора. Ленинград. 1983 год 7 января — православное Рождество. Была очень морозная, очень ясная, дивная рождественская ночь, полная звезд и сверкающего снега. Я провела ее в московской церкви Адриана и Наталии, что на Ярославском шоссе, с друзьями за рождественским столом. Исповедалась, причастилась и чувствовала себя готовой. Ехала на суд с вещами, понимая, что назад уже не вернусь. Мои молодые друзья пришли, но не были допущены в зал суда, который был заполнен исключительно мужчинами от тридцати до пятидесяти, с военной выправкой, хоть и в штатском. Впрочем, многие смотрели доброжелательно: кто-то открыл мне дверцу загородки для подсудимых, кто-то передал друзьям, стоявшим за дверью, мои часы (часы в тюрьме запрещены). |
| 47. 1). Панегирическая характеристика П. в послании содержит образы, к-рые присутствуют и в новозаветных текстах: П. представлен как апостол всего мира, его миссия сопровождалась тяжкими испытаниями, к-рые он мужественно перенес и в результате «приобрел добрую славу за свою веру». П. описывается одновременно как жертва человеческих пороков (ревности, зависти, недоброжелательства) и как образец достойного поведения ( Dassmann. 1979. S. 95-98). Описание его подвигов содержит мотивы состязания (пострадавшие праведники названы «борцами» (θλητς)), стойкости перед лицом испытаний и эсхатологической награды. Руководствуясь героическим поведением П. и др. праведников, адресаты послания должны были прекратить распри и восстановить единство общины ( Löhr . 2001). Нек-рые мотивы скорее всего были заимствованы из греко-рим. философии ( Dassmann. 1979. S. 77-98) и имели соответствия в 4-й Маккавейской книге (см.: Kirk. 2015. P. 59-73). Кроме апостольского служения и страданий П. упоминаются его усилия по разрешению конфликта между коринфскими христианами ( Clem. Rom. Ep. I. ad. Cor. 47. 1-4). Высказывалось мнение о том, что порядок перечисления апостолов должен указывать на более важное значение Петра по сравнению с П. ( Beyschlag. 1966. S. 280), но эта т. зр. не получила поддержки исследователей: в послании П. воспринимается как равный Петру ( Dassmann. 1979. S. 95-98; Pani. 2000), подвигам П. уделено больше внимания, чем подвигам ап. Петра, что может указывать на особое уважение к П. рим. христиан ( Lindemann. 1979. S. 72-82; Idem. 2005). Послание Климента является важным источником сведений о деятельности П. Упоминание о проповеди апостола в зап. части Римской империи, вплоть до «пределов Запада», иногда рассматривается как свидетельство посещения им Испании. Одни исследователи высказывались в пользу этой версии, другие - против нее (подробнее см.: Pau, Fructuós i el cristianisme. 2010; The Last Years. 2015). В Послании Климента впервые упоминается гибель П., очевидно в Риме (уточнение «среди нас» относится к «избранным», к-рые пострадали в столице после Петра и П., но вполне может относиться и к самим апостолам; подробнее см.: Löhr . |
| Может быть мы станем даже злыми потом, даже пред дурным поступком устоять будем не в силах, над слезами человеческими будем смеяться, и над теми людьми, которые говорят, вот как давеча Коля воскликнул: «Хочу пострадать за всех людей», — и над этими людьми может быть злобно издеваться будем. А все-таки как ни будем мы злы, чего не дай Бог, но как вспомним про то, как мы хоронили Илюшу, как мы любили его в последние дни, и как вот сейчас говорили так дружно и так вместе у этого камня, то самый жестокий из нас человек и самый насмешливый, если мы такими сделаемся, все-таки не посмеет внутри себя посмеяться над тем, как он был добр и хорош в эту теперешнюю минуту! Мало того, может быть именно это воспоминание одно его от великого зла удержит, и он одумается и скажет: «Да, я был тогда добр, смел и честен». Пусть и усмехнется про себя, это ничего, человек часто смеется над добрым и хорошим; это лишь от легкомыслия; но уверяю вас, господа, что как усмехнется, так тотчас же в сердце скажет: «Нет, это я дурно сделал, что усмехнулся, потому что над этим нельзя смеяться!» (9) Примечания 1. Достоевский Ф.М. Записки из Мертвого дома. Петрозаводск, «Карелия», 1979. С. 22 2. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Ленинград, «Наука», 1988. Т.2, С. 211, 212 3. Достоевский Ф.М. Записки из Мертвого дома. Петрозаводск, «Карелия», 1979. С. 22 4. Достоевский Ф.М. Записки из Мертвого дома. Петрозаводск, «Карелия», 1979. С. 89, 90 5. Там же. С. 91 6. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Ленинград, «Наука», 1988. Т.6, С. 72 7. Там же. С. 72 8. Там же. Т. 9, С. 329 9. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы, Л., «Художественная литература», 1970, Т. 2, С. 521, 522 Литература 1. Достоевский Ф.М. Записки из Мертвого дома. Петрозаводск, «Карелия», 1979 2. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Ленинград, «Наука», 1988 3. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы, Л., «Художественная литература», 1970 [+ Видео] Пророчества Достоевского Достоевский и Евангелие Об одной цитате из Достоевского Достоевский в моей жизни |
| [≈ конец 1979] Надрыв. Не обязательно вовсе писать, когда он случился, какая тяжесть событий привела к последней панике, какая тревога замучила. Крик ужаса, отчаяния перевести в размеренный ритм, выразить испуганное сердцебиение тем, что никак его не выразить, ничем. Нуль на месте человеческой страсти, нуль на месте стона, визга, бешенства от пробегающих, канущих в вечность минут, мгновений, положений, падений, которые навсегда и безвозвратно ушли. Дать им уйти и дать сказаться своему ужасу перед ними в безмятежности, в наивной самозаконности того, что делаешь, пишешь. Вот обоснование искусства и его смелостей. За ними стоит убитый человек, это плач по близкому (себе), обращенный к близкому. [≈ конец 1979] Тем, что в речи избегаются ритм, повторы, созвучия, рифмы, этимологическая игра — причем избегают их даже в первую очередь как раз люди, подчеркнуто не имеющие никакого отношения к поэзии, и именно потому что не имеют к ней отношения — самым эффективным образом оберегается поэзия, ее стиль, обостряется восприимчивость к ее особым приемам. [≈ конец 1979] Тень, похожая на что-то живое в банке. Жутко, потому что в банке никак не может быть ничего живого. Это значит, что нам может мерещиться живое даже там, где его заведомо нет. Мы сначала пред–полагаем в другом свое и только после этого начинаем понимать другого. Во все живое мы проецируем свою жизнь. Если бы мы знали свой дух, мы конечно проецировали бы его на духовное в мире. Предустановленная гармония сам воздух, которым мы дышим. Она ведет не к самонадеянности, а к смирению: оказывается, не все сосредоточивается во мне. Это смирение — начало познания духовного, живого и природного. 9.10.1979 У еретиков и атеистов такая уверенность в существовании и осязаемости последней истины, какая и не снилась праведным искателям. Поэтому, говоря явную неправду, они втихую подтверждают неслыханную веру в истину. Благословен тупой функционер со скрипучим сердцем, дай Бог жизни подозрительной матроне; не будь их нерассуждающего, ломящего напролом суеверия, не окрепла бы вера в веру. Всё портят вовсе не они, а прохладные циники. Сюда мысль Соловьева, что в самом плоском реализме и позитивизме стыдливо скрывается теургический замысел восстановления всего. |
| Свое, личное: изобретение, фантазия. Чужое: мораль, закон. Божье: спасение от морали и фантазии в соединяющей их ткани. 28.4.1979, июнь–август 1979 Мы невольно ожидаем от философского положения, что наконец остановимся на нем как на открытии, разрешении наших волнений. А философу то его положение нужно наоборот чтобы выйти из каменного состояния, тронуть мир с места, но только как бы в обратную сторону, к его простому началу, и без сильных средств, гомеопатически. Июнь–август 1979 Проведенная мною на бумаге черта в отличие от меня, который скоро умру, останется навеки. Но вот беда: я, который умру, единственный и характерный, а черта нет: она ничуть не единственна, наоборот, рядом с ней миллионы других. 28.8.1979 Ты ничего не видишь, когда стараешься разглядеть: твое старание во–первых выдает твое невидение, а потом становится попыткой его замаскировать. Поэтому бесполезно стараться увидеть. Достаточно просто видеть. Дети: fresh start (Берестов). Они ближе к истокам, но как раз меньше всех способны смотреть на них. Кажется, человек только отшатнувшись от увиденной смерти начинает смотреть назад. В этом есть малодушие и падение. А в том, чтобы смотреть только в смерть, наглость и фатализм. 3.11.1978 Над нами взяли верх те, кто пошел напролом, не побоявшись смерти. В нашей податливости есть мазохизм, а в их напоре садизм. С другой стороны, они поступили мазохистски, навешивая на себя садистскую в конечном счете толпу. Тут порочный круг и на этом пути ничего не объяснишь. Бывают и бескровные несамоубийственные власти. Всегда остается: дутое самозванство власти, замещение ею интимного авторитета, невидимая как в кукольном театре связь между властью и теми божками, которых каждый для себя пригревает. 3.11.1978 Страсть страсти познавательная: разузнать, обязательно допытаться, что стоит за этим клубком, за этой сшибкой чувств. За ней стоит всегда только обращение к нашему духу и разуму: распутай и примири «жестокую к себе природу» (Р.), но нам кажется что там внутри секрет. Лучше для чистоты заранее считать, что в самих по себе вещах ничего особенного нет. |
| Во Второй мировой войне Турция демонстрировала формальный нейтралитет. В антигитлеровскую коалицию не вступила даже в конце войны, когда уже сателлиты гитлеровской Германии выступили против нее самой. Почему? Разве не выгодно было Турции стать союзнической державой и разделить с Европой славу победителей? Видимо, были другие ожидания и планы. Как теперь стало известно, англосакские союзники намеревались воевать с СССР, повернув отступающую немецкую армию снова на восток. И Турция была бы готова с выгодой для себя снова стать союзником Европы, вернее англосаксов, против ослабленной России. Но этого не случилось. И все-таки с февраля 1952 года Турция стала членом НАТО - союзником Западной Европы, США и Канады. С 1955 по 1979 год Турецкая республика была членом военно-политического блока СЕНТО - Организации центрального договора, созданной по инициативе Великобритании, США, а также Турции. В СЕНТО (до выхода Ирака в 1959 г. Багдадский пакт) помимо Турции официально входили: Великобритания (с апреля 1955), Ирак (до марта 1959), Иран (ноябрь 1955 - март 1979), Пакистан (сентябрь 1955 - март 1979). США формально не были членом СЕНТО, но с 1956 года входили в основные комитеты этой организации. Великобритания и США, как и сама Турция, одновременно являлись членами главного евро-атлантического военно-политического союза - НАТО. То есть, СЕНТО была по сути филиалом НАТО в регионе. Блок СЕНТО был распущен в 1979 г. из-за непреодолимых внутренних противоречий. За это время Турция успела 20 июля 1974 года ввести свои войска на Кипр. За все послевоенное время внутренняя политическая ситуация в Турецкой республике была очень нестабильной. Десятки политических организаций с противоречивой идеологией не позволяли создать дееспособное стабильное правительство, что очень беспокоило руководство НАТО и, прежде всего, политическое руководство США. Ведь Турция, согласно доктрине Трумэна, была особенным " стратегическим союзником в сдерживании советского коммунизма " на Востоке. Государственные перевороты 1960 и 1971 годов нужных результатов не дали. Угроза левой или правой диктатуры с непредсказуемыми последствиями сохранялась. |
|
|
