| В 1866 г. вышла работа А. К. Завадского-Краснопольского – „Влияние греко-византийской культуры на развитие цивилизации в Европе», печатавшаяся в „Киевских университетских известиях» и затем выпущенная отдельным изданием. В 1869 г. В. С. Иконников защитил докторскую диссертацию, представив сочинение на тему „Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории». В этой работе было много ошибок и неточностей, но тем не менее это была первая попытка дать синтетический обзор влияния Византии на развитие русской культуры, начиная с Киевской Руси и кончая московским периодом. Весь этот период можно назвать подготовительным в истории развития русского византиноведения. В этом периоде нащупывались пути, ставились задачи, над которыми должны были в будущем работать русские византинисты. Подлинный расцвет русского византиноведения неразрывно связан с именами В. Г. Васильевского (18381899) и Ф. И. Успенского (18451928). В этом кратком очерке, ставящем себе задачу изложить состояние русского византиноведения до появления на арену русской науки Ф. И. Успенского, мы не будем касаться творчества В. Г. Васильевского . 14 февраля 1871 г. состоялось торжественное заседание Петербургского славянского благотворительного комитета, на котором должны были быть объявлены результаты конкурса на Кирилловскую премию за лучшее сочинение на тему „О трёх первых попытках государственного объединения западных славян». Лучшее сочинение получило блестящие отзывы К. Н. Бестужева-Рюмина и В. И. Ламанского. По вскрытии конверта с девизами оно оказалось принадлежащим перу студента IV курса историко-филологического факультета Петербургского университета Ф. И. Успенского и было напечатано в 1872 г. под названием „Первые славянские монархии на северо-западе». Это было первое выступление на арене научной деятельности Ф. И. Успенского, которому суждено было стать главою русского византиноведения. Краткая биография Ф. И. Успенского Фёдор Иванович Успенский родился 7-го февраля 1845 г. в погосте Горки, Галичского уезда, Костромской губернии, в семье пономаря местной церкви Ивана Яковлевича Успенского. Имея большую семью, родители Ф. И. очень нуждались, сами обрабатывали землю и никогда не сводили концов с концами. |
| Биограф Коноплянцев пишет, что теперь было во всей фигуре Леонтьева что-то «осунувшееся, понурое, сосредоточенное» 500 . Но это утверждение едва ли полностью подтверждается. Он мог «осунуться» после афонского поста, после тяжелой болезни и все еще чувствовал недомогание, но духовно он окреп и был полон творческих сил... Судя по воспоминаниям Губастова, по письмам Леонтьева к госпоже Ону, он в Константинополе и на острове Халки меланхолией не страдал, как в Янине. Даже тоскующего Леонтьева трудно себе представить «понурым»; а «сосредоточенным» он мог быть в своем кабинете, сидя за письменным столом, но не в обществе: и в этот свой приезд в Константинополь он все тот же блестящий говорун-энтузиаст, что и прежде. Испытанный друг Все биографы Леонтьева ссылаются на его переписку с Константином Аркадьевичем Губастовым (1845–1913), и я тоже неоднократно пользовался этим ценным материалом. Они познакомились в Константинополе – еще в начале 1867 г., когда Леонтьев там проживал перед отъездом в Тульчу, а Губастов был прикомандирован к посольству и вскоре затем назначен секретарем консульства в Адрианополь, откуда Леонтьев только что уехал; и именно ему он советовал поскорее обзавестись любовницей – болгаркой или гречанкой. В 1872 г. они опять встретились – один только что приехал с Афона, а другой был тогда вторым секретарем посольства. Константин Аркадьевич был на 14 лет моложе Константина Николаевича, но в их дружбе ему досталась роль заботливого и опытного «старшего» друга. Своими скептическими замечаниями и веселыми шутками этот «старший» друг охлаждал энтузиазм пылкого Леонтьева, но вместе с тем очень тонко его понимал, ценил все леонтьевские мысли, хотя и не всегда их разделял: при случае умел ободрить, сочувствовал его честолюбию и прочил в «литературные генералы»; часто давал ему практические советы и, вероятно, иногда ссужал деньгами. Вообще же Губастов любил Леонтьева таким, каким он был, и тот их дружбой очень дорожил. В 1888 г. он писал Константину Аркадьевичу: «Только вы (не считая Марии Владимировны) понимали меня и мою жизнь так как я сам ее понимал. Для всякого человека это очень дорого...» 501 Они переписывались около четверти века, и 44 письма Леонтьева были напечатаны в «Русском обозрении» (1894–1897 гг.); и еще несколько – в воспоминаниях Губастова. Леонтьев привык ему высказывать то, что было у него на уме и на душе, а также подробно описывал свою жизнь и часто жаловался на все невзгоды. Замечательно, что он редко спрашивал своего корреспондента о его делах и писал преимущественно о себе (если судить по опубликованным текстам писем, в которых могли быть купюры). |
| 58 Н. Страхов, в «Богословском Вестнике» 1913, стр. 772. Страхов, Николай Николаевич (1828–1896) – российский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889). В книгах «Мир как целое» (1872), «О вечных истинах» (1887), «Философские очерки» (1895) высшей формой познания считал религию, критиковал современный материализм, а также спиритизм; в публицистике разделял идеи почвенничества. Статьи о Л. Н. Толстом (в т. ч. о «Войне и мире»); первый биограф Ф. М. Достоевского. 59 Рихард Роте (Rothe), Theolog. Eftik, Bd. 3, Виттенберг, 1845–48, S. 242, 253. Роте (Rothe), Рихард, немецк. протест, богослов теософического и супранатуралистического направления, 1794–1867; был профессором в Гейдельберге. «Theologische Ethik» (2-ое изд. 1869–71); «Zur Dogmatik» (2-ое изд. 1869 и друг.). 69 Клагес (Klages) Людвиг (1870–1956), немецкий психолог и философ-иррационалист. По профессии химик, жил в Мюнхене, где с 1905 вёл семинар по проблемам выражения (с 1919 – в Кильхберге близ Цюриха). Получил широкую известность благодаря своим работам в Области характерологии и графологии, в основе которых лежит его учение о выражении, исходящее из представления о человеке как душевно-телесном единстве (динамика тела – «явление» души, душа – «Смысл» живого тела, выразительные движения – образы «душевных побуждений», эмоциональных импульсов). Учение о выражении истолковывалось К. как род универсальной «космической физиогномики». 73 Герман Лотце, Grundziige der Religionsphilosophie, Leipzig, 1884, S. 45–46. Лотце (Lotze) Рудольф Герман (1817–1881), немецкий философ, врач, естествоиспытатель. Профессор философии в Лейпциге (с 1842), Гёттингене (1844–81) и Берлине (1881). В «Медицинской психологии» (1852) и других специальных трудах по медицине и физиологии отстаивал некоторые положения механистического материализма, критиковал витализм. В философских работах «Микрокосм» (тома 1–3, 1856–64), «Система философии» (1874–79) и других развивал идеи объективного идеализма, близкие к учению о монадах Г. Лейбница. В теории познания и логике Л. ввёл телеологическое понятие «значимости» как специфическую характеристику мыслительного содержания; аналогично этому в этике Л. ввёл понятие «ценности». |
| профессор Василий Федорович Певницкий (12.03.1832–24.07.1911) Воспоминания Гомилетика Догматическое богословие Литургика Нравственное богословие Пастырское богословие Слова профессор Василий Федорович Певницкий Доктор богословия, заслуженный ординарный профессор и член правления Киевской духовной академии. Биография Родился в Васильевском погосте Муромского уезда Владимирской губернии, где его отец служил священником. В раннем возрасте остался сиротой, лишившись в 1844 году отца, а в 1845 году — матери. Первоначальное образование получил в Муромском духовном училище (1846) и Владимирской духовной семинарии (1851). Как один из лучших семинаристов предназначался для отправления в Московскую академию, однако по просьбе самого Певницкого был отправлен в Киевскую духовную академию, где уже учился его старший брат Дмитрий. В 1855 году окончил Киевскую академию со степенью магистра богословия и был оставлен при академии бакалавром (доцентом) по кафедре общей словесности. В 1860 году был возведен в звание экстраординарного профессора по кафедре общей словесности, а в 1862 году — в звание ординарного профессора по кафедре церковной словесности (гомилетики). Одновременно читал лекции по вакантной кафедре пастырского богословия. Кроме того, в 1861—1868 годах преподавал немецкий язык. В 1872 году был утвержден в степени доктора богословия за сочинение «Св. Григорий Двоеслов, его проповеди и голос в исправлении нравов». В 1881 году был удостоен звания заслуженного ординарного профессора. Вместе с преподавательской деятельностью занимал и ряд административных должностей. В 1856—1859 годах и в 1861 году состоял помощником инспектора академии. В 1869—1884 годах был помощником ректора по церковно-практическому отделению, а в 1884—1906 годах был членом правления академии. В 1881—1882 годах состоял членом учрежденного при Св. Синоде особого комитета для обсуждения соображений об изменениях в существующей организации духовных академий. Пожалован чином действительного статского советника 15 мая 1883 года. Вышел в отставку в 1906 году. |
| ...подобно проклятой смоковнице — Использована притча из Евангелия от Марка, XI, 13—14, 20—21. Маны — по верованиям древних римлян, души умерших, почитавшиеся как божества. Сужский лагерь — военный лагерь в 28 км от Бордо. Гостии — облатки (у католиков), просвиры. Здесь: предметы вещного мира как средство приобщения к богу, к природе. 198 Манон и Мими — Манон — героиня оперы Массне «Манон» (1884) на сюжет романа А. Ф. Прево «История кавалера де Грие и Манон Леско» (см. коммент. к с. 307). Мими — гризетка из новеллы А. де Мюссе «Мими Пенсон» (1843), положенной в основу водевиля (театр «Варьете», 1845). Вальтер Бруно ( наст. имя Вальтер Шлезингер, 1876—1962) — немецкий дирижер, вынужденный покинуть Германию при фашистском режиме; натурализовался в США. 200 Стравинский Игорь Федорович (1882—1971) — русский композитор-новатор, принявший в 1934 г. французское подданство, в 1945 г. — американское; автор «Хроники моей жизни» (1935), сборника статей «Музыкальная поэтика» (1942). Австрия оплакивала своего канцлера-мученика... — 25 июля 1934 г. в Вене во время нацистского путча сторонниками аншлюса был убит австрийский канцлер и министр иностранных дел Энгельберт Дольфус (1892—1934). 201 ...не в пример Вагнеру в Байрейте... — В 1876 г. в Байрейте (Бавария) состоялось открытие музыкального театра, построенного для исполнения произведений Р. Вагнера. Свои музыкальные драмы Вагнер считал образцами «музыки будущего». Что сказали бы их солемские собратья! — Бенедиктинское аббатство в Сабле-сюр-Сарт (где с 1833 г. находится центр бенедиктинской конгрегации во Франции) известно своей приверженностью к григорианским песнопениям. Григорианское пение (или хорал) — общее название литургических песнопений католической церкви; канонизация напевов и текстов и строгое распределение их по датам церковного года началось при папе Григории I (590—604). 202 ...провожающих нет, только пес бредет следом — Речь идет о литографии французского художника Пьера Роша Виньерона (1789—1872) «Похороны бедняка» (1819), в которой Бетховен видел изображение нищенских похорон Моцарта. |
| Некоторые доклады, посвященные Римско-Католической Церкви, касались церковно-политических аспектов ее деятельности. Таков, например, реферат М. И. Хитрово «О новейших веяниях в римско-католическом мире по отношению к России» (19 января 1895 г.), а также доклад Д. И. Скворцова «Орден иезуитов как сила политическая» (18 сентября 1897 г.). Часть лекций, прочитанных в собраниях Общества, была опубликована на страницах его печатного органа – «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения» (далее – ЧОЛДП). Кроме того, в ЧОЛДП помещались и те материалы об инославии, которые не были обнародованы на заседаниях Общества, но тем не менее вызывали большой интерес. В связи с этим можно отметить статьи А. П. Лопухина «Римский католицизм в Америке» (1881), В. А. Соколова «Белое духовенство католической Англии» (1883), «К вопросу о соединении Церквей Восточной и Западной» (Переписка прот. И. Базарова с бароном Гакстгаузеном) (1887) и ряд других. Большинство членов ОЛДП (а на 1913 г. их насчитывалось 176 человек) были представители московского духовенства. Но членами Общества также являлись и светские лица, «ревновавшие о духовном просвещении и действовавшие в Обществе личным трудом и доставлением пособий». Среди светских членов Общества было немало лиц, известных в богословских и литературных кругах, таких как славянофил и публицист И. С. Аксаков (1823–1886); выпускник С.-Петербургской Духовной Академии, с 1870 года библиотекарь Румянцевского музея в Москве Е. В. Барсов ; академик В. П. Безобразов (1828–1889); славист, профессор Харьковского университета П. А. Бессонов (1828–1898); славист, профессор Московского университета И. М. Бодянский (1808–1878); славист, с 1856 года консул в Боснии А. Ф. Гильфердинг (1831–1872); славянофил, публицист, профессор Московской Духовной Академии (МДА) (1824–1887) Η. П. Гиляров-Платонов; профессор МДА по кафедре церковной истории А. П. Лебедев (1845–1910); публицист и общественный деятель К.Н. Леонтьев (1831–1891); профессор церковного права Казанского, а затем Новороссийского и Московского университетов А. С. Павлов (1832–1910); церковный писатель, славист, секретарь Славянского благотворительного комитета, профессор Московского университета Н. А. Попов (1833–1891); историк, профессор Московского университета С. М. Соловьев (1820–1879); археограф, член Академии наук П. М. Строев (1796–1876); славяновед, с 1849 года профессор Харьковского и Петербургского университетов академик И. И. Срезневский (1812–1880); богослов и философ С. Н. Трубецкой (1862–1905); славянофил и общественный деятель Ю. Ф. Самарин (1819–1876); библиограф, собиратель памятников древнерусской литературы В. М. Ундольский (1815–1864) и многие другие. |
| Другой дошедший до нас портрет К. 1-й трети XIX в. (ЕИХМ), происходящий из коллекции М. Н. Бардыгина, выполнен в иконописной стилистике и технике на деревянной основе размера пядницы; нимб и именующая надпись отсутствуют. Образ поясной, на голубоватом фоне, видна левая рука с посохом, на свитке текст: «Кто Православную веру усердно соблюдает, того она прославляет и от бед избавляет, по преставлении ж царствия небеснаго сподобляет, и с Богом соединяет». Конец надписи и сам тип портрета-иконы со стилизованными моделировками форм, хотя и сохраняющего индивидуализацию внешнего облика, косвенно свидетельствуют о том, что произведение появилось уже после смерти К. К изводу живописных портретов восходят эстампы с изображением К., предназначавшиеся для книжных иллюстраций или отпечатанные в виде отдельных листов. На посмертном гравированном портрете 10-30-х гг. XIX в. работы А. Афанасьева в технике пунктира (издан «иждивением» С. И. Стукачёва, ГИМ) К. запечатлен сидящим возле стола с книгами, с тем же свитком в руке и медалью на шейной ленте. Погрудный портрет, награвированный Рябининым, помещен в книге Ф. В. Ливанова (Раскольники и острожники: Очерки и рассказы. СПб., 1872. Т. 3). Текст книги Н. И. Попова (Материалы для истории беспоповщинских согласий в Москве, феодосеевцев Преображенского кладбища и поморской [часовни] Монинского согласия. М., 1870) иллюстрирует московская литография 1869 г. в овале с тем же типом изображения (один из оттисков - в РГБ). Лит.: Ровинский. Словарь гравированных портретов. Т. 2. Стб. 1051; Старообрядческий церк. календарь на 1971 г. Вильнюс; Рига; М., 1971. Вкл.; Тайна старой веры: Буклет выст./ГИМ. М., 2005. С. 15. Кат. 6; Зеленина Я. Э. От портрета к иконе: Очерки рус. иконографии XVIII - нач. XX в. М., 2009. С. 143, 147. Ил. 117. Я. Э. З. Рубрики: Ключевые слова: ГРЕБНЕВ Лука Арефьевич (1867 - 1932), старообрядец-федосеевец, издатель, гравер, иконописец, духовный писатель МАРАЕВА Анна Васильевна (урожд. Волкова; 1845-1928), деятельница старообрядческого федосеевского согласия |
| 9) „Записка о законодательстве против скопцов до издания „Свода законов“; составлена Далем в 1845 году („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1873 г. 4. V. 21–38 стр. Там же, 1873 г. 1. V. 1–5 стр.). К той же четвертой группе источников по предмету скопчества принадлежат: 10) „Свод сведений о скопческой ереси из следственных дел“ П. Мельникова („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1872 г. 2. V. 39–205 стр.). На этот „Свод“ нельзя смотреть, как на руководство к изданным тем же Мельниковым материалам о скопчестве. „Свод“ Мельникова хотя многое повторяет из того, что сказано в четырех прочих отделах, но он точно также сообщает очень много нового, не встречающегося в этих отделах. Сообразно с количеством предметов, которых „Свод“ касается, последний разделен на 51 главу. Главы эти в своей преемственной последовательности не подчиняются какому либо заранее намеченному „Собирателем“ плану; рядом с главою догматического содержания можно встретить главу обрядового содержания (гл. 45 и 46). Нельзя также сказать, чтобы „Свод“ этот касался всех пунктов учения и быта скопцов; в этом „Своде“ опущены такие важные пункты из догматического учения скопцов, как напр.: учение скопцов о Селиванове, как о царе, учение о втором славном пришествии Сына Божия, которое, по мнению скопцов. уже совершилось, и нечто из нравственного учения. При том, и те пункты, каких касается этот „Свод“, исполнены с неодинаковою полнотою и обстоятельностью; таковы напр. гл. 33 и 34. Одна же глава, по нашему мнению, вовсе не относится к предмету изучения скопчества; такова, именно, 45 гл., в которое трактуется „о страшном суде у скопцов“ на основании двух песен. Эти последние не имеют положительно ничего скопческого; они, как нам кажется, принадлежат хлыстам и от них как-нибудь перешли и к скопцам. Что это действительно так, в этом достаточно можем убедиться, если обратим внимание на учение скопцов о страшном суде. Здесь мы увидим, что страшный суд, по понятию скопцов, будет состоять не „в обличении людей божиих во грехах чрез уста пророков и учителей“, как полагает собиратель материалов, но и в многом другом. Как бы то ни было, хотя „Свод сведений“ Мельникова не может служить ключом к решению всех догматических, нравственных и обрядовых вопросов о скопчестве, хотя он, далее, далеко неудовлетворителен и по тем вопросам, которых он касается, тем не менее он может служить некоторым пособием при изучении секты скопцов. Более удовлетворительно, по нашему мнению, выполнены главы: 26-я „о совращениях в скопческую ересь“ и 29-я „об обрядах и радениях“. Важное значение для исследователя скопческой секты может иметь последняя 51-я глава, где сообщаются „разные сведения о скопчестве“ и преимущественно относящиеся к быту скопцов. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КАУЧ [нем. Kautzsch] Эмиль Фридрих (4.09.1841, Плауэн, Саксония - 7.05.1910, Галле), нем. теолог, гебраист и исследователь ВЗ. Получив степень д-ра философии (1863) и лиценциата (1868) в Лейпцигском ун-те, К. работал учителем в гимназии. В 1869 г. защитил хабилитационную работу по экзегезе ВЗ «Цитаты из Ветхого Завета у ап. Павла». Преподавал в Лейпциге (с 1869), Базеле (с 1872), Тюбингене (с 1880) и Галле (с 1888). Был избран ректором ун-та в Базеле (1878/79) и в Галле (1898/99). К. принял теорию происхождения Пятикнижия К. Г. Графа и Ю. Велльгаузена и в целом поддерживал ее основные положения (см. статьи Библеистика , Пятикнижие ), о чем свидетельствует, напр., «Библейское богословие Ветхого Завета» (издано посмертно, в 1911). Тем не менее собственно историко-критические исследования не входили в сферу интересов К., научное творчество которого было сосредоточено вокруг проблем филологии и экзегезы. Одним из главных трудов его жизни стал перевод ВЗ с краткими примечаниями (1894) и опубликованный в 2 томах перевод ветхозаветных апокрифов и псевдоэпиграфов (1898). В качестве приложения к переводу ВЗ вышел «Очерк истории литературы Ветхого Завета» (1897, англ. пер.- 1898). Эти работы должны были познакомить широкую публику с последними достижениями активно развивавшейся библеистики. В 1878 г. К. выпустил 22-е, переработанное и дополненное издание древнеевр. грамматики В. Гезениуса . После кончины Гезениуса его грамматика выходила с 1845 по 1874 г. под редакцией Э. Рёдигера, консервативного ученого, к-рый, как отмечает К., относился с осторожностью к новым данным и теоретическим подходам, не всегда включая их в свои труды ( Gesenius. 1878. S. IV). К. подверг все разделы основательной переработке. Раздел морфологии имени, считавшийся слабым местом грамматики Гезениуса-Рёдигера, был практически переписан заново; были уточнены и дополнены парадигмы; учтены новые данные семитологии, текстологии и экзегезы ВЗ; была сделана стилистическая правка текста, который мало менялся со времен самого Гезениуса. При этом была сохранена структура книги и нумерация параграфов. В 25-м издании (1889) был значительно переработан и расширен разд. «Синтаксис»; по нумерации параграфов 25-е издание совпадает с предыдущими только до § 105. В общей сложности К. занимался доработкой грамматики Гезениуса более 30 лет - вплоть до 28-го издания, вышедшего в 1909 г. Англ. пер. 28-го издания, выполненный А. Каули (1910), является базовым пособием по древнеевр. языку. |
| Отношение известных рус. революционеров к М. и его философии было неоднозначным. А. И. Герцен (1812-1870), считавший себя социалистом, не делал никаких шагов, чтобы познакомиться с М., хотя жил в Лондоне в одно время с ним. М. А. Бакунин (1814-1876) доставил М. много неприятных минут деструктивной деятельностью в 1-м Интернационале и постоянной критикой его идей. Критикуя М. с позиций анархизма, Бакунин считал ошибочной веру М. в рабочий класс как ведущую силу революции. Бакунин выдвигал против марксизма трудно опровергаемый аргумент, связанный с пониманием метафизики и психологии власти. Он отмечал, что представители рабочего класса, получив власть, очень скоро превратятся в класс правителей, не имеющий ничего общего с рабочим классом и его интересами. Надежды на революцию в России Бакунин возлагал на крестьянство и крестьянскую общину. Однако идейная борьба с М. не помешала Бакунину перевести на рус. язык «Манифест Коммунистической партии». У П. Л. Лаврова (1823-1900) установились дружеские отношения с М. и Энгельсом. Знакомство с М. и чтение его трудов произвели огромное впечатление на Лаврова и привели к пересмотру его, казалось бы, окончательно сложившихся воззрений и к переходу на позиции марксизма. Тем не менее Энгельс считал Лаврова эклектиком за его примиренческое отношение к анархизму Бакунина и в вопросах понимания марксизма без колебаний отдавал предпочтение Г. В. Плеханову (1856-1918). По воспоминаниям Г. А. Лопатина (1845-1918), он перевел ок. 1/3 «Капитала», однако не смог завершить работу, потому что был арестован. Экономист-народник Н. Ф. Даниельсон (1844-1918), часто встречавшийся с М., перевел остальную часть 1-го т. «Капитала» и сумел добиться разрешения на его издание в России. Весной 1872 г. вышел 1-й рус. и одновременно 1-й иностранный перевод 1-го т. «Капитала». Публикация «Капитала» в России заставила М. иначе посмотреть на русские события, а содержательную рецензию И. И. Кауфмана (1848-1915), опубликованную в ж. «Вестник Европы», М. с небольшими сокращениями поместил в послесловии ко 2-му изданию 1-го т. «Капитала» (см.: Маркс, Энгельс. Соч. Т. 23. С. 19-23). Из всех рус. социалистов М. особо выделял Н. Г. Чернышевского (1828-1889), к к-рому относился с большим уважением. М. считал Чернышевского выдающимся ученым и неоднократно выражал свое восхищение его трудами по политической экономии и исследованиями «русской общины» (см.: Там же. С. 17-18). |
|
|
