| Другим основанием духовного единения учителя и ученика является способность учителя быть, а не казаться христианином. Исповедание христианской Истины личным примером заключается в том, что укрепившись во Христе, учитель может принять и понять мир души своего ученика. Не разговоры о добродетелях, а явление этих добродетелей в своем поведении. Не декларирование на занятиях как должно поступать, а исповедование христианской этики во всех аспектах собственной жизни, не демонстрация учительской «правильности», а деятельностное отсечение греховных влечений, не упрек и насмешка над ошибками учеников, а сокрушение, помощь и поддержка в минуты огорчения и неудач. Еще одним основанием духовного единения учителя и ученика является дух любви и заботы , который формирует такую среду воспитания, когда ученик невольно пропитывается духом христианской Истины. Доброжелательность учителя в общении заключается в передаче ученику начал сверхнормативной евангельской этики, исполненной благодатного содержания и любви, когда милосердие превышает справедливость, прощение преодолевает гнев, щедрость не знает корысти и лихоимства, радость не отравляется завистью и злом. В духовном наставничестве нет места цинизму, насмешки и ехидству. Общение в Духе Святом направляет учителя к строгой взыскательности, но без жестокости, требовательности, но без насилия. Жажда утвердить самобытность своего ученика, раскрытие его таланты, вложенные Богом, укрепление воли подопечного в соблюдении нравственных норм - главная характеристика духовного наставничества и одухотворенного учительства. Русские старцы Макарий (Иванов, 1788-1860), Серафим Саровский, Федор (Ушаков), Варсонофий (Плеханков), Анатолий (Зерцалов), Анатолий (Потапов), последние оптинские старцы Нектарий и Никон, о. Алексей Мечев (1859-1923) и многие другие, обладали выдающимся даром духовного общения - того глубинного личного общения с любым человекам, которое проникая во внутренний мир, сразу и точно выявляет его проблемы, больные места, озаряет их светом христианской истины и любви и поднимает, возводит акт общения к общению в Духе Святом. В этом акте, благодаря духовному наставлению, у человека возникают стимулы и возможности перемены себя, духовного осмысления и осиливания своей ситуации и обстоятельств. Именно этим даром русские старцы служили людям. |
| На этом фоне развивался конфликт между маронитскими и друзскими общинами, особенно после прихода к власти в 1788 г. эмира Бешира II аль-Шигаби, который воспользовался тем, что оттоманские власти были отвлечены французами, и попытался закрепить свою независимость. Марониты полностью поддерживали Бешира II, друзы же видели в этом опасность не только политическую, но и экономическую, связанную с землевладением в южных районах страны. В 1840 г. Бешир утратил власть; его сменил Бешир III Абу Тагин (†1860), не обладавший необходимыми для лидера качествами. Этим воспользовались друзы, начав регулярные нападения на маронитские общины в южных районах Ливана. Вплоть до 1860 г. на земле Ливана велись постоянные сражения. В результате османское правительство отстранило от власти Бешира III и страна перешла под непосредственное управление властями в Стамбуле. Марониты предпринимали все возможные усилия для восстановления своего влияния и убеждали оттоманов в необходимости возвращения династии Шигабитов. В итоге правительство разделило Ливан на две части; северная подчинялась маронитам, а южная — друзам. Дорога Дамаск—Бейрут служила пограничной полосой. Патриарх протестовал против нового политического устроения Ливана, указывая, что маронитские поселения на юге страны оставлены на милость друзской земельной аристократии. Правительство согласилось назначить представителей от каждой маронитской общины на юге для разрешения проблем с властями. Тем не менее марониты юга не подчинились правлению друзов 200 . Особую роль при этом сыграло духовенство. В 1845 г. началась гражданская война. На севере Ливана между 1845 и 1858 гг. шли конфликты между землевладельцами из родов Казен и Хубайш и крестьянами. Земельная аристократия ужесточила давление на население, и ситуация стала взрывоопасной. Крестьяне при поддержке приходского духовенства сумели во многих местах захватить власть, разделив северный регион на множество небольших районов 201 . Патриарх Павел Масад (1854–1890), будучи сыном простого крестьянина, проповедовал необходимость примирения и старался удержаться над конфликтующими сторонами 202 , придерживаясь утопической теории “теократической демократии” 203 . |
| Делались попытки сближения художественной манеры Чехова и Толстого. Р. Дистерло в «Неделе» писал, что рассказ создан «совершенно в духе и в стиле графа Толстого». «Здесь жизнь русского интеллигента, помещика и земского деятеля, рассматривается не с точки зрения красоты, а исключительно с точки зрения правды. В изображении автора жизнь эта представляется целиком наполненной ненужною ложью перед собой и людьми. По тону рассказ чрезвычайно напоминает „Смерть Ивана Ильича“. Оба рассказа одинаково вызывают отвращение к изображаемой жизни». Разницу критик видел в «некоторой придуманной искусственности действия у Чехова» в сравнении с «природой и естественностью Толстого» (Р. Д. Современная русская литература. – «Неделя», 1889, 1 января, стлб. 34). Еще до появления рассказа в собрании сочинений он начал переводиться на иностранные языки. Сохранилось письмо к Чехову от 25 ноября 1897 г. переводчика Вольфгейма Германа из Берлина: «Читаю прелестный рассказ Ваш „Именины“ и хотел бы перевести его на немецкий язык. Осмеливаюсь затем обратиться к Вам с просьбой дать мне позволение» (ГБЛ). Разрешение Чехова на перевод было получено, что видно из письма Германа от 18 декабря того же года. При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий, сербскохорватский и шведский языки. Стр. 178.…держимордовские взгляды…– Держиморда – полицейский, персонаж комедии Гоголя «Ревизор». Стр. 181.…всяких там Боклей…– Генри Томас Бокль (1821–1862), английский историк и социолог. …этих Шопенгауэров…– Артур Шопенгауэр (1788–1860), немецкий философ. …собиралась родить, по ее вычислениям, к Илье-пророку. – День Ильи-пророка приходился на 20 июля по ст. стилю. Впервые – сборник «Памяти В. М. Гаршина», СПб., 1889 (ценз. разр. 29 ноября 1888 г.), стр. 295–319. Подпись: Антон Чехов. С исправлениями вошло в сборник «Хмурые люди», СПб., 1890, и включалось во все последующие его издания. Перепечатано (по тексту 4-го издания «Хмурых людей») в сборнике «Проблески», М., изд. «Посредник», 1895. Вошло с поправками в издание А. Ф. Маркса. |
| Как писатель, Миних известен своим сочинением: «Ebauche pour donner une idée de la forme du gouvernement de l’Empire de Russie». Copenhagen, 1744. Перевод этого очерка помещен в «Рус. Вест.» 1842 г. Граф Бурхард-Христофор Миних был женат два раза: 1) на Христине-Лукреции Вицлебен, умершей в 1727 году и 2) на Варваре-Элеоноре, из дома Вольда, бывшей до брака с Минихом в замужестве за Мальцан, потом за Салтыковым, но детей имел только от первого брака, всего тринадцать человек, и оставил одного сына и трех дочерей: Софию, за полковником бароном Мальцан; Христину-Елизавету, за бароном Менгден, и Луизу-Доротею, за графом Сольмъ-Вильденфельсом. Сын Миниха, граф Иоанн-Эрнст, женатый на баронессе Анне-Доротее Менгден, служил обер-гофмейстером при дворе Анны Леопольдовны, с падением ее был сослан в Вологду, жиль там во все время царствования Елизаветы Петровны, был возвращен Петром III и умер в 1788 году, восьмидесяти лет, действительным тайным советником и андреевским кавалером, оставив большое потомство. Он известен как автор любопытных «Записок, писанных им (по-немецки) для детей своих» и изданных в русском переводе. Ему же приписываются некоторыми не только «Ответ» на оправдательную записку Бирена, помещенный в IX томе бюшингова «Магазина», но и известные любителям отечественной истории «Замечания на записки Манштейна о России», напечатанные в «Отеч. Зап.», издававшихся Π. П Свиньиным. Существует ли в настоящее время прямое потомство фельдмаршала Миниха, неизвестно. (Словарь достоп. люд. рус. земли, Д. Бант.-Каменск. 1836, ч. III. – Биографии рос. генералис. и генер.-фельдмарш. его же. 1840, ч. I. – Дневник Берхгольца, 1858–1860 ч. I, III, IV. – Записки дюка Лирийск. 1845, г. с. 125. – Письма леди Рондо, 1836, с. 73. – Записки Нащокина, 1842. – Записки кн. Шаховского. 1810. – Записки Порошина, 1844, с. 20, 223, 505. – Жизнь гр. Миниха, соч. Галена. Москва, 1806. – Собрание списк. воен. генер. 1809. – Собр. списк. кавалерам, 1814. – Mémoires de Manstein. Leipzig, 1771. – Rélation exacte et circonstanciée de la guerre entre la Moscovie et la Suède. |
| Возникновение общества, государства обязано, таким образом, человеческому эгоизму. Шопенгауер (1788–1860) сравнивает людей с ежами. Когда они разместились далеко один от другого, им было холодно, когда попытались прижаться взаимно, они перекололись между собою, тогда ими был выработан некоторый modus vivendi, при котором они не расходятся слишком далеко и не сходятся слишком близко, оказывают взаимные услуги, но, в сущности, остаются чуждыми друг другу. Взгляд Гоббеса и Шопенгауера, подчеркивающий грубо эгоистические стороны человеческой природы, стоит, однако, в противоречии с существенными сторонами человеческого духа. Пчел, ос, муравьев соединяет железный закон необходимости, физический принцип разделения труда, человека связывает с человечеством начало общественности. В общении с другими он находит наслаждение, и когда человек остается один, он или обращается к изучению мыслей других (в чтении), или сам мыслит о других. Но то обстоятельство, что в жизни слишком много зла, что интересы людей пересекаются между собою, что приходится одним вырывать куски у других, что, при этом, пускаются в ход всевозможные непозволительные средства, это заставляет людей расходиться между собою гораздо дальше, чем это необходимо для ежей. Человек видит себя принужденным удаляться. Со многими можно вступать в сношения лишь по нужде. Таким образом, для достижения цели своего бытия – блаженного единения с Богом – человек должен искать помощи не в союзе с каждым встречным лицом, но в приобщении к такой избранной общине, которая жила бы служением высшей цели человечества, знала и имела бы средства для достижения этой цели. Эта община должна быть единою и святою. Все человечество может быть рассматриваемо, как некоторое странствующее племя, для которого земля служит только временной дорогой. Истинная цель человечества – новая блаженная жизнь. Но к этой цели направляется не все человечество и не с равным усердием. Движение народов сложно, пестро и многообразно. Люди движутся не только по направлению к цели, но останавливаются, колеблются, ходят боковыми и извилистыми путями. |
| Архимандрит Леонид (Кавелин) описывал старца в эти годы так: «Среднего роста, весь седой, одет летом в мухояровую поношенную ряску и башмаки, зимой – в весьма поношенную, крытую темно-зеленым драдедамом шубку, с костылем в одной и четками в другой руке. Лицо – ничем не поражающее с первого взгляда, вовсе не красивое (по обыкновенным понятиям о физической красоте), даже несколько неправильное, с печалью постоянного углубления в себя, следовательно, на вид более строгое, нежели ласковое; но такова сила благодати, что лицо это, служа зеркалом чистой любвеобильной и смиренной души, сияло какой-то неземной красотой, отражая в себе то или другое из свойств внутреннего человека, плодов Духа, исчисленных Апостолом. Вообще в нём было редкое соединение простоты, тихости и смирения , делавшее его доступным всем и каждому». Чада запомнили преподобного Макария таким: «Старец был огромного роста, с лицом некрасивым, со следами оспы, но белым, светлым, взгляд был тих и полон смирения. Нрав его был чрезвычайно живой и подвижный. Память прекрасная: после первой исповеди на всю жизнь запоминал он человека. Но косноязычие и нехватка дыхания при разговоре – смущало его всю жизнь. Одет был всегда бедно. Зато был прозорлив: первый раз видя человека, называл его иногда по имени, прежде чем тот представлялся. Отвечал иногда на письменные вопросы, прежде их получения, так что писавший получал ответ на письмо, час тому назад посланное». Многочисленные письма старца к монашествующим и мирянам заключают в себе руководство на пути к спасению, утешение в скорбях и решение недоумений в самых разнообразных духовных вопросах. Письма эти и в наше время читаются с большой духовной пользой. Старец наставлял: «Вера не в том только состоит, чтобы веровать, что есть Бог, но и во всепремудрый Его промысл, управляющий тварями Своими и вся на пользу устрояющий; времена и лета положены суть в Его власти (Деян. 1, 7), и каждому из нас предел жизни определил прежде бытия нашего, и что без воли Его ни птица не падет, ни влас главы нашей не погибнет (Лк. 12, 6. 21, 18)». |
| Осенью 1931 г. К. вернулся в лицей, где возобновил занятия философией с Гренье. Гренье в то время работал над поэтическим сб. «Острова» (Les Iles, 1933), который впосл. стал его самым известным сочинением. Сложная по строению и содержанию поэзия Гренье была пронизана философскими и религ. исканиями; в ней преобладали свойственные экзистенциалистской философии этого времени темы одиночества, смерти и отчаяния ( Кушкин. 1982. С. 17-18). Хотя Гренье был католиком, его религиозность не имела ничего общего с официальным церковным христианством и выражалась скорее в особого рода экзистенциальном «переживании божественного». Впосл. (в 1959) К. написал предисловие к изданию «Островов», в котором, в частности, отмечал, что главным, чему он научился у Гренье, было «непрекращающееся сомнение», позволившее ему не стать «современным гуманистом», т. е. «человеком, ослепленным недалекими твердыми убеждениями» ( Camus. Œuvres. T. 4. P. 622). Именно под влиянием Гренье у К. появляется систематический интерес к философским произведениям: в последний год обучения в лицее К. перечитывает трактаты Ф. Ницше (1844-1900), знакомится с сочинениями блж. Августина , еп. Гиппонского († 430), Б. Паскаля (1623-1662), С. Киркегора (1813-1855), А. Шопенгауэра (1788-1860) и др. философов и религ. мыслителей. Постоянным чтением К. был также популярный парижский лит. журнал «Nouvelle Revue Française», в котором печатались в т. ч. и эссе Гренье. Под влиянием Гренье К. начал пробовать свои силы в лит-ре: его первыми ученическими опытами были небольшие эссе, опубликованные в 1932 г. в альманахе «Sud» ( Lottman. 1997. P. 57-58; ср.: Кушкин. 1982. P. 20-22). Занятие лит. творчеством К. пока еще не рассматривал в качестве основного. Его эссе, заметки и статьи в это время имели малооригинальный характер, стилистически были близки к произведениям Гренье и в основном являлись выражением впечатлений К. от той философской и художественной лит-ры, с которой он знакомился ( Lottman. 1997. P. 60-62). В июне 1932 г. |
| Вальтер Шубарт (1897–1942) – философ-русофил; русский перевод его книги «Европа и душа Востока» вышел в издательстве «Посев» в 1945 г. Теория о недочеловеках (нем.: Untermensch ), низших расах, и о морлоках (по фантастическим персонажам из романа Г. Уэллса «Машина времени», гуманоидах-канибалах, «постпролетариях»). Полные переводы трудов А. Тойнби на русский появились в начале XXI b. См. также в книге Б. Н. Ширяева «Ди-Пи в Италии», гл. 20 «О букве “ять” и прочем подобном». Граф Евгений Андреевич Салиас-де-Турнемир (1842–1908), – автор популярных исторических романов (Б. Ширяев слушал лекции В. Ключевского в Московском университете). Казимир Феликсович Валишевский (1849–1935) – польский историк, писатель и публицист, автор серии романов про русский XVIII bek. Михаил Сергеевич Грушевский (1866–1934) – украинский историк; Владимир Кириллович Винниченко (1880–1951), украинский публицист и общественный деятель; Владимир Петрович Василакий (1904-?), в конце Второй мировой войны в эмиграции, один из организаторов Украинского Освободительного Движения; в 1955 г. добровольно вернулся в СССР. Борис Николаевич Сергеевский (1883–1976) – полковник императорского Генерального Штаба, эмигрант. Разбираемая книга вышла в 1954 г. Александр Львович Погодин (1872–1947), Федор Васильевич Тарновский (1875–1936), Евгений Васильевич Спекторский (1875–1957) – историки-эмигранты. Сергей Германович Пушкарев (1888–1974) – видный историк и мемуарист, с 1920 г. в эмиграции, в Чехословакии, затем в США. Граф Егор Францевич (Георг Людвиг) Канкрин (1774–1845) – генерал, министр финансов; под его руководством была проведена денежная реформа 1839–1843 гг. Граф Сергей Семенович Уваров (1786–1855) – министр народного просвещения, президент Императорской Академии наук. Михаил Михайлович Сперанский (1772–1839) – государственный и общественный деятель, сторонник либеральных реформ. Граф Павел Дмитриевич Киселев (1788–1872) – генерал, государственный деятель. Яков Иванович Ростовцев (1804–1860) – генерал, начальник главного штаба Его Императорского Величества по военно-учебным заведениям, основной разработчик крестьянской реформы 1861 г. |
| Кант (1724—1804 гг.) указывал на безусловный характер нравственного закона и старался создать этику, независимую от искания личной выгоды, чувства удовольствия и от религиозных мотивов. Моральность поступка всецело обусловлена мотивом поступка. Чувство долга – вот единственный безупречный и абсолютно добрый мотив. Этика – закон нашего собственного разума, и поэтому она должна быть соблюдаема ради себя самой. “Поступай так, чтобы правило твоей воли могло стать принципом всеобщего законодательства”. Удовольствие и счастье можно принимать в качестве награды за добродетель, но сами по себе они не являются добром. Никакой поступок, совершаемый по личному желанию, не является моральным. Долг выражает разумность человеческой природы, совершенно независимо от желаний и склонностей. Однако Кант не сумел объяснить, как расценивать поступки людей, которые руководствуются совершенно разными чувствами долга. Например, патриот считает своим долгом идти на войну и защищать свою страну, а пацифист считает, что всякая война – зло. Как же вывести здесь универсальный, всем обязательный моральный закон? У последователей философии Канта высшим добром стала охрана существующего общественного порядка; их идеал – сытая и спокойная жизнь. Гегель (1770—1831 гг.) развил этику преклонения перед консервативным общественным строем, т.е. государством. Он считал злом, когда человек свое личное чувство долга противопоставляет общественному порядку. Идеальная мораль – это слияние всех отдельных сознаний в один объективный закон-традицию. Шопенгауэр и Гартман стали представителями пессимистического учения на Западе, утверждая, что вселенная по существу своему зла и счастье в ней невозможно. Согласно Шопенгауэру (1788—1860 гг.) мир – продукт слепой воли. Он есть зло и не должен существовать. Небытие предпочтительнее бытия. Наш мир – худший из всех возможных. Хуже он не может быть, ибо если б он был еще немного хуже, то вовсе не мог бы существовать. Счастье есть нечто отрицательное, оно состоит в отсутствии страданий, в то время как несчастье есть нечто реальное. Страдания возникли одновременно с самосознанием, от которого они неотделимы. Деятельность человека вытекает из неудовлетворенного стремления. Вся жизнь человека есть или страдание, или скука. Спасение из такого положения достигается путем познания единства всех существ и через отрицание воли. |
| Вся мирская философия в изумлении останавливается перед реальностью смерти. Поскольку эта философия далека от света Божественного Откровения, она погружается в хаос и движется ощупью в полной тьме. Однако мы не можем уделить внимание всем нехристианским философам. В конце концов никто из них не дает нам удовлетворительного объяснения, и все они по существу оказываются в одном и том же русле. Обратимся лишь к некоторым идеям философских учений последних веков. Французский философ Мишель Монтень (1533–1592) в одном из своих «Опытов», специально посвященном смерти, стремится убедить человека не бояться смерти. Во многом он следует древним философам и моралистам, римским классикам и, в частности, Сенеке. Но этот его «Опыт», как и другие, исполнен сомнения. Его философия с годами меняется. Вначале он выступает как стоик. В общем виде его взгляд сводится к следующему: надо любить жизнь и бояться смерти. Он выделяет мысль древних: «Философия — это наука умирать». Затем он провозглашает с большим скептицизмом, что «распространенные человеческие истины» противоречат друг другу. Он восхищался Эпикуром, а когда узнал об атеисте Лукреции, был поражен! Иногда в его взглядах есть что–то позитивное, по существу же он пребывает в противоречии и скептицизме, который окрашивает большую часть его философии. «Смерть, — говорит философ пессимизма Артур Шопенгауэр (1788–1860), — это сон, в котором забывается индивидуальность». Но этот знаменитый отрицатель жизни полон… жизнелюбия. Он делает все возможное, чтобы избежать смерти, и охвачен паникой, когда видит, что смерть к нему приближается! Когда же он говорит о смерти, утешая человека, ему удается только разбить сердце того, кого он пытается утешить! Как пантеист, Шопенгауэр верил или полагал, что верит в то, что он объяснил нам таинство смерти. Но на деле он ничего не объяснил! «Смерть оболгана, и это худший обман в мире! Смерть в действительности — самая слабая форма жизни», — говорит Михаэль Крамер, персонаж одноименной пьесы Герхарта Гауптмана (1862–1946). Но Гауптман в своих произведениях представляет очень много противоречий, как и в упомянутой пьесе, отмеченной идеей судьбы и предопределения. Конечно, этот вопль Крамера по поводу смерти сына выражает некую истину. Однако немецкий поэт и драматург этой экспрессивной поэтической фразой лишь намечает проблему; которая остается без ответа. Он говорит, что смерть — это форма жизни. Но какая форма жизни? Его слова отвечают, по существу, смыслу строк Еврипида: «Кто знает, не является ли жизнь смертью, а смерть жизнью?» |
|
|
