| миссионеры приучали своих подопечных к сельскому хозяйству, ремеслам, а также, с целью привлечь к церковной службе, обучали музыке и пению. В Мексике миссии И. действовали с 1572 г., их центром стала сев.-зап. пров. Нов. Бискайя, где находились крупнейшие в стране серебряные и золотые прииски. К сер. XVIII в. из 100 католических миссий, действовавших в Мексике, 2/3 принадлежали И. Они освоили населенные индейцами районы в долинах рек Мета и Ориноко; действуя из Кито и Попаяна, покорили земли вдоль рек Какета, Путумайо и Амазонка; базируясь в Лиме, оказали большое влияние на индейцев гуарани в обширной зоне вдоль рек Парагвай и Парана; из Сантьяго И. проникли в районы Патагонии и Огненной Земли. В Венесуэле миссии И. располагались в основном в 2 районах: в льяносах - на берегах р. Ориноко и его притоков и в Гвиане. Сопротивление индейцев вынудило представителей ордена покинуть Гвиану, на Ориноко И. удалось сохранить редукции, только опираясь на поддержку солдат и отряды «усмиренных» индейцев. В 1628 г. в Мериде была открыта 1-я иезуитская коллегия. Редукции в Парагвае К Парагвайской пров. ордена И. относились все миссии на землях совр. Парагвая, Аргентины, Уругвая, в зоне боливийского Альтиплано и частично в Юж. Боливии. Эти территории были заселены в основном племенами группы гуарани, кочевниками. Начало освоения этих территорий положили францисканцы. 15 авг. 1537 г., в праздник Успения Пресв. Богородицы, был заложен г. Асунсьон. В 1575 г. францисканец Луис де Баланьос основал поселок для кочевых индейцев. Он изучил язык гуарани, составил его грамматику и 1-й молитвенник (не сохр.). В 1601 г. епископом на этой территории стал иезуит Мартин Игнасио де Лойола, внучатый племянник основателя Об-ва Иисуса. Деятельность ордена началась с приездом португальца Мануэла Ортеги, каталонца Хуана Салоне и ирландца Томаса Филдса, основавших 1-ю миссию И. В 1611 г. И. получили от испан. короля исключительное право на основание миссий на землях Парагвая. К XVIII в. под контролем ордена находилось ок. |
| Т. о., К. Т. пользовался доверием со стороны императора, несмотря на то что развернул в своем диоцезе активную борьбу с почитанием священных образов, к-рые он называл «идолами», считал достойными анафемы и уничтожал собственноручно. Против деятельности К. Т. выступил папа Пасхалий I (817-824) (MGH. Epp. T. 4. S. 613). Однако ни император, ни придворные каролингские епископы не спешили осуждать К. Т. (MGH. Epp. T. 4. S. 609). Вероятно, независимая позиция К. Т. на севере Италии была важна для Людовика Благочестивого в качестве противовеса позиции Римских пап, поддерживавших визант. иконопочитателей ( Boulhol. 2002). На фоне иконоборчества К. Т. офиц. позиция каролингских императоров, нашедшая выражение в Libri Carolini , выглядела более умеренной и компромиссной. Однако вскоре положение стало меняться. 10 апр. 824 г. визант. имп. Михаил II Травл и его сын Феофил отправили Людовику Благочестивому послание против почитания икон (сохр. в единственной ркп.- Paris. lat. 1597. Fol. 5-11, IX в.; изд.: MGH. Conc. T. 2. Pars 2. S. 475-480). После переговоров Людовик согласился стать посредником между визант. посланниками и папой Евгением II. При этом на Парижском совещании (conventum) епископов в 825 г. было решено придерживаться среднего пути, не склоняясь ни к иконоборчеству, ни к иконопочитанию (Ibid. S. 481-482). Был издан сборник святоотеческих цитат, относящихся к учению об образах (Libellus synodalis), на который впосл. опирались все каролингские богословы и сокращенный вариант которого Людовик Благочестивый собирался отправить папе Римскому. К. Т. в этом совещании участия не принимал (вероятно, не был приглашен на него; Дунгал сообщает, что он отказался, назвав совещание «собранием ослов» - PL. 105. Col. 529). Видимо, уже после Парижского совещания аббат Теодемир, к-рого К. Т. считал своим другом и союзником, выписал спорные места из его сочинений и отправил ему с просьбой дать разъяснения (PL. 106. Col. 312; MGH. Epp. T. 4. S. 610). Ответом на это послание стала «Апология» К. Т., внимательно изученная Людовиком Благочестивым и его советниками и признанная еретическим сочинением (MGH. Epp. T. 5. S. 354). Из нее сохранились лишь выписки, сделанные по повелению Людовика. Только эти выписки были доступны тем, кто впоследствие писали трактаты против К. Т. |
| Церковная ограда каменная, в некоторых местах довольно высокая, стена с железною решеткою прекрасного рисунка с 4-мя решетчатыми железными воротами, несколькими калитками и 4-мя по углам башнями. На шпицах башен, вместо крестов и обыкновенных флюгеров, весьма искусно утверждены вырезанные из листового железа живописные изображения ангелов, почти во весь рост человека, в положении быстро несущихся по воздуху, с приложенными к устам трубами. Движимые ветром, они издают сильный певчий звук. А. А. Титов «Ростовский уезд Ярославской губернии». - Москва. В Синодальной типографии, 1885 г. Церковная ограда храмового комплекса с. Поречье, 1813-1941 г.г. (не сохр.). Архитекторы: Александр Цуканов, Джованни и Доменико Жилярди. В Российском государственном архиве древних актов, в журнале по вотчинам графа В.Г. Орлова за 1813 г. содержатся некоторые сведения, освещающие строительство одного из компонентов храмового комплекса в центре с. Поречье, а именно церковной ограды. 13 апреля 1813 г. в Московскую домовую контору поступил доклад поречского крестьянина Ивана Яковлевича Королева, в котором говорилось, что в 1812 г. по воле графа архитектор Александр Цуканов сделал план на ограду к церквям, «самого благолепного вида». Двое ворот в ограде были назначены к постройке «в самых приличествующих местах» – напротив северных дверей летнего храма Петра и Павла и северных дверей зимнего храма Никиты мученика. Однако строители во главе с бурмистром и «лучшими людьми» отступили от данного плана и, взяв за пример Ростов, сделали на ограду другой план, назначив часовню с лавками и калитками, почти напротив колокольни. Королев сетовал, что на новом плане «весь вид фигуры колокольни совсем изменился»: ворота намечены на месте, «совсем не надлежащем, не имеют симметрии ни к северным, ни к западным дверям» и полагал, что ограду с двумя воротами на северной стороне надо строить по плану архитектора Цуканова. В свою очередь, Королев внес важные предложения по строительству - сделать ограду четырехугольной, поставить на каждом углу по башенке, «приличной сей ограде». |
| Важнейшее свидетельство о чистоте как о мотиве О. в Др. Египте - барельеф из гробницы Анхмахора, визиря фараона Тети II (1-й фараон из VI династии, 2347-2337 гг. до Р. Х.). Барельеф находится в Саккаре (недалеко от Каира) и включает 2 сцены - правую и левую (ANEP. N 629; Gollaher. 2000. P. 1-2). По новому толкованию правая сцена - вовсе не О., а сбривание волос в области гениталий (обсуждение различных мнений см.: Quaick. 2012. S. 570-571). Стоящий человек, к-рый подвергается физическому воздействию, держится рукой за голову человека, сидящего на корточках и совершающего определенные действия над стоящим. Напротив, в левой сцене показано предположительно О. (иначе - в работе: Grunert. 2002). Инструментом служит овальный предмет (из-за повреждений барельефа в этой части рисунок сохр. не идеально), возможно камень (кремень). Изображенное в этой сцене действие, видимо, более болезненно, чем в правой сцене. Поэтому рядом с надписью ( Quack. 2012. S. 569-570; общепринятый перевод надписи, сопровождающей сцену слева: «Держи его, не дай ему упасть») изображен 3-й человек, стоящий слева. Он с нек-рым физическим усилием удерживает подвергающегося операции человека. То, что темой этого изображения О. помимо физической боли является чистота, видно из более широкого контекста обеих сцен. Они располагаются среди аналогичных изображений внутри гробницы (см.: Ruwe. 2014. S. 80). Среди немногочисленных документов, упоминающих О.,- надпись на погребальной стеле XXIII или XXII в. до Р. Х. некоего Уха (или Вэха) и его жены Хентусен из Нага-эд-Дейра в В. Египте. На стеле описан коллективный ритуал, в котором О. подвергается 120 мужчин (ANET. N 326; Gollaher. 2000. P. 2-3). Археологические свидетельства об О. в Леванте Если не учитывать ВЗ, то свидетельств об О. в Леванте существенно меньше, чем в Египте. Мумии с признаками О., изображения и надписи, в к-рых засвидетельствован процесс О., в Леванте отсутствуют. Здесь можно рассчитывать гл. обр. на косвенные лит. свидетельства, которые чаще всего относятся к более позднему времени. В последние десятилетия появились также археологические артефакты, хотя и не бесспорные, но ценные для истории культуры этого региона. |
| Скупое убранство фасадов включает широкие лопатки на углах объемов и простые пояса с валиком и поребриком (над цоколем и в венчающих карнизах). Нижние прямоугольные проемы растесаны и лишь на придельной апсиде сохранили барочные наличники с фартуками. Два верхних арочных окна четверика, сдвинутые с осей нижних, обведены полувалом с поясками-перехватами. Нарядный декор колокольни состоит из широких пилястр (в первом ярусе рустованных) с выпуском углов и карнизов в нижнем четверике, переходящих в архивольты проемов. У западного входа сохранились ажурные детали козырька и кованые двери. Помещение храма перекрыто сомкнутым сводом, алтарь – полулотковым, трапезная – системой коробовых сводов, опирающихся на столб и подпружные арки между ним и стенами. У придела – коробовый свод с лотками над апсидой. Масляная живопись в духе позднего академизма, характерная для 2-й пол. 19 в., сохранилась фрагментарно на своде и стенах храма. Лотки свода занимали четыре композиции: «Преображение», «Воскресение», «Вознесение» (не сохр.) и «Горний Иерусалим». В последнем изображены различной формы храмы русской архитектуры 18 в. На западной стене над проемом в трапезную написаны сцены, связанные с посвящением храма Богоматери – «Благовещение», «Рождество Богоматери» и «Введение во храм», что редко встречается в данный период. На боковых стенах в два яруса расположены изображения святых: крупные в рост между верхними окнами и в овальных медальонах – под ними (на северной стене утр.). До недавнего времени сохранялись фрагменты верхнего яруса иконостаса 2-й пол. 18 в. в стиле барокко с резными колонками. Библиография: Беляев И. Статистическое описание соборов и церквей Костромской епархии. СПб., 1863, с.155; Зверинский В.В. Материалы для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи. СПб., 1897, т.3, с.114, 1824; ИАК, 1909, с.227, 551; Свод памятников архитектуры и монументального искусства России: Ивановская область, ч. 2. М., 2000. С. 557-558. http://svodokn.ru/object/111065920?open=true |
| В 1897 г. К. был делегатом 11-го археологического съезда в Киеве. Как опытный канонист участвовал в 4-м интернациональном старокатолическом конгрессе в Вене, проходившем с 31 авг. по 3 сент. того же года. В Вене К. занимался греч. рукописями канонического содержания, для продолжения работы был командирован за границу в 1901 и 1902 гг. После отказа К. от должности декана в новооткрытом Томском ун-те 8 дек. 1898 г. он был оставлен в Юрьеве и назначен деканом юридического фак-та. С 9 июня 1898 г. К.- староста университетской Александро-Невской церкви (не сохр.), с 1 дек. 1901 г. почетный мировой судья Юрьево-Верроского окр. Пользуясь уважением коллег, неоднократно переизбирался на эти должности. С 1899 г. К. состоял товарищем председателя Учено-литературного об-ва при Юрьевском ун-те, с 5 окт. 1902 г. руководил об-вом. К. состоял в должности товарища председателя, а с 9 февр. 1903 г.- председателя Об-ва для пособия нуждающимся студентам Юрьевского ун-та, также был товарищем председателя Рус. публичной б-ки в Юрьеве. 22 апр. 1901 г. К. защитил в Казанском ун-те докт. дис. «Иноверцы на Руси: Положение неправославных христиан в России». 7 мая 1901 г. он был утвержден в докторской степени Советом ун-та; 26 июня в Юрьевском ун-те утвержден в должности ординарного профессора церковного права. Выводы диссертации были восприняты неоднозначно и встретили не только поддержку (проф. И. С. Бердников ), но и критику (профессор по истории русского права Н. П. Загоскин) со стороны коллег. В 1902 г. К. предпринял попытку занять вакантную кафедру церковного права в С.-Петербургском университете, но 9 голосами против 8 его кандидатура была отклонена, хотя он был единственным претендентом и имел положительные отзывы специалистов о своих сочинениях. К. связывал неудачу со своими славянофильскими и «националистическими» взглядами (одним из псевдонимов К. было «Русский») и с близостью к бывшему ректору Юрьевского ун-та слависту А. С. Будиловичу , известному монархисту и «реакционеру». «Итак, в России нельзя быть православным русским человеком. Дальше идти некуда!!» - так завершил К. свою брошюру «Тернии и плевелы в наших университетах», изданную в 1905 г. (С. V-VIII, XII). |
| Чин освящения новой церкви. Разворот из копто-араб. рукописи. XIV в. (Mingana. Chr. arab. Add. 2. Fol. 3v — 4) Копт. литургическая традиция является наследницей александрийского богослужения . Двуязычие, характерное для Египта со времени его завоевания Александром Македонским, сохраняется в К. Ц. и сегодня, наряду с коптским и арабским употребляется греч. язык (прежде всего в диаконских аккламациях литургии). Так было и в древности: в I тыс. греч. и копт. языки в богослужении Египта сосуществовали, а со II тыс. к ним добавился еще и арабский (достаточно поздняя по сравнению со временем перехода на арабский в быту дата проникновения араб. языка в богослужебные книги К. Ц. обусловила то, что он редко встречается в рукописях из В. Египта, среди к-рых мало поздних). Изменения происходили постепенно: в то время как наиболее древние литургические тексты, в т. ч. чины евхаристических литургий и ряд песнопений, были написаны на греческом, с нач. VII в. появляются как их переводы на копт. язык, так и новые тексты (хотя коптский употреблялся и ранее для богослужебных чтений в тех регионах, где часть населения не понимала греческого). Тем не менее греческий продолжали использовать по крайней мере в торжественных богослужениях и в основном в Н. Египте; в В. Египте, напротив, после VIII в. употребление молитв на греческом не засвидетельствовано (за редкими исключениями: Тураев. 1900). В XIII-XIV вв. арабский сначала становится языком рубрик богослужебных книг, затем языком чтений, но и те, прежде чем состоялся переход только на арабский, еще долго звучали и по-коптски (хотя бы неск. начальных стихов отрывка; такая практика сохр. при торжественных службах даже в наст. время), и по-арабски. Священнические молитвы стали переводить на арабский сначала в качестве простого подстрочника для клириков, уже плохо понимавших коптский; в наши дни одни молитвы произносятся по-коптски, другие - по-арабски, а некоторые можно услышать частично на одном, частично на др. языке (ср.: Brakmann. Neue Funde. 2004. P. 583-584; Idem. Fragmenta. 2004. S. 121 sq.; Idem. 2006. P. 134 sq.). Как правило, священники, да и мн. верующие, знают наизусть текст на 2 языках, даже если они не понимают коптский. |
| мастерами в неск. храмах на территории Сев. Италии: на главном портале, в центральной апсиде и в капелле Дзен в базилике Сан-Марко в Венеции, в центральной и южной апсидах и на зап. стене базилики Санта-Мария-Ассунта в Торчелло, в боковых апсидах собора Сан-Джусто в Триесте и в базилике Урсиана в Равенне (1112; сохр. фрагменты мозаик, выставлены в Архиепископском музее в Равенне). Венеция, одна из самых могущественных и богатых итал. морских республик, примерно с 60-х гг. XI в. начинает приглашать для украшения своего главного собора визант. мастеров. В сравнении с образами, представленными в мозаиках 30-40-х гг. XI в., изображения евангелистов на главном портале Сан-Марко (после 1063) выглядят менее обобщенными, но скорее стилизованными, в них нет сильного внутреннего напряжения, они не столь ригористичны. В трактовке образов можно отметить нарастание схематизма. Возможно, в 80-х гг. XI в. были выполнены М. ц. Санта-Мария-Ассунта на о-ве Торчелло (нек-рые переложены в кон. XII в., а затем были отреставрированы в XVIII и XIX вв.). От остальных североитал. М. 2-й пол. XI - нач. XII в. их отличает большая приверженность классическим канонам: более точная передача пропорций, объема и движений фигур, более богатая цветовая гамма, более мягкие моделировки. Изображения 4 святых в центральной апсиде базилики Сан-Марко, ангелов в конхе апсиды капеллы Дзен, М. ц. Сан-Джусто в Триесте и базилики Урсиана в Равенне исполнены в кон. XI - нач. XII в. в очень похожем стиле, на основе одних и тех же шаблонов, возможно, одной и той же артелью мозаичистов. К нач. XII в. относят также небольшой фрагмент композиции «Положение во гроб», хранящийся ныне в музее собора, но его стиль не обнаруживает значительного сходства с др. сохранившимися в Сан-Марко М. того времени. Евхаристия. Фрагмент мозаики Михайловского Златоверхого мон-ря в Киеве. 1113 г. Евхаристия. Фрагмент мозаики Михайловского Златоверхого мон-ря в Киеве. 1113 г. Возвращение к канонам классического искусства с точной передачей объема, формы, положения фигуры в пространстве, богатым колоритом, плавными цветовыми переходами, индивидуальной, нюансированной трактовкой образов, мягкостью эмоциональных характеристик и т. |
| Ему же было поручено написать Распятие в картуше между 2 иконостасами. Летом 1751 г. приделы уже были освящены. Те же дворцовые мастера делали иконостас в ц. Марии Египетской (РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Д. 69289). Голгофа, где находились 3 придела и 5 «застолбных» киотов, была «возобновлена весьма прекрасно» на пожалованную великокняжеским семейством сумму (1 тыс. р.), снабжена 2 богатыми ризницами и получила двойной комплект церковных тканей. В приделе работали московские дворцовые мастера: иконостас резали П. Ф. Лиликин и Иван Никифоров, иконы писал Сергей Горяинов (нек-рые из них сохр.). Созданные иконы отличал высокий, «столичный» уровень мастерства. В 1753 г., будучи в Москве, имп. Елизавета Петровна неск. раз приезжала в Н. В. м. и следила за тем, как продвигались работы. При этом решение главной проблемы - восстановления шатра - затягивалось. Архим. Амвросий ждал приговора от «консилиума» архитекторов еще нек-рое время и, наконец, обратился к императрице. 10 мая 1755 г. он направил прошение на Высочайшее имя, в котором сетовал на то, что «седьмой год уже близко, как... оное Вашего императорского величества богоугоднейшее изволение за затруднительными архитекторскими мнениями и поднесь еще своего исполнения не возымело» (РГАДА. Ф. 18. Оп. 1. Д. 160. Л. 8). Настоятель нашел оригинальное решение проблемы: он предложил построить шатер из дерева - сравнительно дешевого и легкого материала. Архим. Амвросий просил императрицу утвердить указом «означенное шатерное строение или по примеру ветхого Иерусалима с куполом деревянным, или как всемогущий Господь Бог Вашему Императорскому Величеству по сердцу положит». Императрица приняла предложение настоятеля Н. В. м., и 9 февр. 1756 г. был Высочайше утвержден проект Растрелли на возведение деревянного шатра, крытого белым листовым железом. Растрелли рекомендовал для его строительства московского дворцового плотничного мастера И. А. Эриха. Третий ярус ротонды и шатер по чертежу Растрелли были закончены в 1759 г. Под рук. архит. К. |
| Духа. Сохранились также его комментарий к канону мессы (Expositio in Canonem Missae//PL. 160. Col. 1053-1070) и сочинение о канонах Евангелий (De canonibus Evangeliorum//PL. 160. Col. 1117-1121). Установлено, что О.- автор краткой и пространной редакций одной проповеди с объяснением притчи о неверном управителе (Лк 1-9) (PL. 160. Col. 1121-1150; см.: Lebreton. 1954). В этой проповеди он обращает внимание на духовное преображение грешника, важность и красоту христ. мудрости ( Bejczy. 2000. Р. 292-295). Как и др. теологи того времени, О. участвовал в полемике против иудаизма. Между 1105 и 1106 гг. им был написан трактат в форме диспута с иудеем о воплощении Слова (Disputatio contra Judaeum, nomine Leonem, de adventu Christi, filii Dei//PL. 160. Col. 1103-1112; см.: Resnick. 2008. P. 471-484). Согласно Хериманну, О. написал также 2 работы по диалектике (не сохр.): «Софисты» (Sophistes), к-рая оценивается как «полезная для понимания и избегания софизмов», и «Книгу дилемм» (Liber complexionum), посвященную, вероятно, ряду основных отношений в логике ( Herimannus. Liber. 2010. Р. 36; см.: Gregory. 1958. P. 32). Не сохранилось и др. философское произведение О., о котором упоминает Хериманн,- трактат «О вещи и сущем» (De re et ente) ( Herimannus. Liber. 2010. Р. 36). О., вероятно, принадлежит поэма «О шести днях Творения» (De operibus six dierum//PL. 171. Col. 1213-1218), автором которой считался Хильдеберт Лаварденский, архиеп. Турский (1125-1133). Поскольку в рукописном сборнике сочинений Хильдеберта (ркп.: Berolin. Philip. 1694, XII в.) сохранилась запись «Versus Odonis...», франц. бенедиктинец А. Вильмар настаивал на том, что автор поэмы - О. ( Wilmart. 1936. P. 169). Соч.: De peccato originali//PL. 160. Col. 1071-1102; De blasphemia in Spiritum Sanctum//Ibid. Col. 1111-1117; Expositio in Canonem Missae//Ibid. Col. 1053-1070; De canonibus Evangeliorum//Ibid. Col. 1117-1121; Homiliae de villico iniquitatus//Ibid. Col. 1121-1150; Disputatio contra Judaeum, nomine Leonem, de adventu Christi, filii Dei//Ibid. |
|
|
