| Такие прецеденты имели место, разумеется, не только в Византии. После кончины св. Феодора Иоанновича (1584-1598) легитимация власти одного из претендентов на престол Бориса Годунова (1598-1605) основывалась на нескольких непрямых нюансах, каждый из которых сам по себе мало что значил: родстве с царской семье через сестру Ирину (1598), церковном поминовении по его распоряжению вдовой царицы на Ектенье, как свидетельство заботы о ней (что, напротив, вызвало глухой ропот недовольства в силу беспрецедентности), а также специально подобранных исторических примеров безродности многих великих царей у других народов, и ссылке самого претендента на несуществующую грамоту Иоанна Грозного (1547-1584), который-де незадолго до своей смерти поручил его заботам сына, невестку и царство. Интересно, что грамота об избрании Годунова по инициативе патриарха св. Иова (1586-2589) была вложена в раку с мощами св. Петра (память 24 августа), митрополита Московского, как важный сакральный жест зашиты соборного решения . Кратко остановимся на практике государств, не принадлежащих к христианскому вероисповеданию. В частности, по праву Золотой Орды, наследником Великого хана становился его сын или внук по мужской линии. Однако вопрос преемственности крови имел здесь качественно иную основу – небесное покровительство Чингиз-хану (1206-1227), харизму самого Чингиз-хана и его семейства, божественное благоволение по отношению к ним, что выражалось в очевидных для всех военных успехах и мирном строительстве, избрание хана на курултае (народном собрании), и, если речь шла о хане одного из улусов, - утверждение его в должности Великим ханом. После принятия монголами Ислама фраза «благоденствие великого пламени» была естественным образом перефразирована в титулатуре на выражение «Предвечного Бога силой», все остальное осталось, как прежде. Как следствие, род Чингиз-хана в течение нескольких веков продолжал считаться единственной колыбелью, из которой монголы получали нового Великого хана и ханов улусов. Даже могущественнейшие временщики типа Мамая (1335-1380) или Едигея (1352-1419) не смели заявлять свои права на ханский престол, поскольку не принадлежали к роду Чингиз-хана. Следует отметить, что все потомки Чингиз-хана, равно как и его сыновей в улусах, обладали равными правам на власть. Поэтому признание подданных получали более удачливые и сильные, которые, однако, не спешили объявлять низверженных противников узурпаторами, и решения свернутых правителей продолжали сохранять свою законную силу даже в годы правления их более удачливых преемников . |
| (Ситуация с «зимним» летом — со снегом и ледоставом на Москве-реке, кстати, начала повторяться и в 1606 году, но к концу Июля распогодилось). И все же в течение целых семи лет Утвержденная Грамота 1598 года была духовным и юридическим подспорьем в Царствовании Государя Бориса Феодоровича. В этом служении Царя Богу и России надежной духовной опорой был Святейший Патриарх Иов. Его авторитет в верующем народе был весьма высок, в каком-то смысле даже выше нравственного авторитета Царя Бориса Феодоровича, и Святитель Иов был любим народом и не растратил эту народную любовь до конца своих дней. Шапка святой равноапостольной княгини Ольги и привезенный ею из Константинополя крест, вырезанный из древа Животворящего Креста Господня Святейший Иов твердо стоял на нерушимости священных обетов Утвержденной Грамоты 1598 года и с первыми известиями о Самозванце в Ноябре 1604 года стал обращаться с решительными посланиями к российской пастве и обличениями Самозванца и его приспешников. До нашего времени, например, дошел список Грамоты Патриарха Иова в Сольвычегодский монастырь от 14 Января 1605 года «О ежедневном молебствии по случаю войны Царя Бориса Феодоровича с Гришкою Отрепьевым, и о проклятии Самозванца со всеми его сообщниками»(208). Сольвычегодскому Архимандриту Давыду Святитель Иов велит рассылать по всем окрестным церквям и монастырям Сольвычегодского уезда списки Патриаршей Грамоты и принимать другие духовные меры: «А у Соли Вычегоцкой велелъ бы если созвать в соборную церковь игуменов, и протопоповъ и поповъ и дьяконовъ, и весь Освященный Соборъ, и Государя Царя и Великого Князя Бориса Феодоровича всеа Pyciu приказныхъ людей и дворянъ и детей боярскихъ, и посадскихъ всяческихъ людей, и все православное xpucmiяhcmbo и сю нашу грамоту велелъ прочести всемъ во услышанье и того изменники и преступника Креста Христова, и еретика, и отметника и поругателя Xpucmiяhьckiя Веры, ростригу Гришку, что былъ въ мipe Юшка Богдановъ сынъ Отрепьевъ и бесовскимъ yчehieмъ и королевскимъ умышленьемъ именоваше себе ложно Княземъ Дмumpieмъ Углецкимъ, и его воровскихъ советниковъ, и научавшихъ его такому злому yмышлehiю, и хотящихъ озлобити Церкви Бoжiu, и государевыхъ изменниковъ, которые Государю изменили, а тому вору и богоотступнику последствуютъ и именуют его Княземъ Дмumpieмъ, и впредь кто учнетъ на то прелщатися и ему верити и Государю похочет изменити, соборне и всенародне прокляли и впредь проклинати велели, да будутъ они вси прокляты въ семъ веце и въ будущемъ. |
| Во втором - более позднем - варианте Утвержденной Грамоты о завещании Царя Иоанна говорится в совершенно другом месте, а официальными душеприказчиками Царя Феодора названы уже двое: «а душу свою праведную приказалъ отцу своему и богомолцу святейшему Ieby Nampiapxy Московскому и всеа Pyciu, и шурину своему царьскому, а beлukie Государыни нашей брату, Государю Борису Федоровичю»(46). 4. Собор и вопрос о престолонаследовании Этот самый большой тематический раздел Утвержденной Грамоты 1598 года составляет более 60 тысяч знаков. Он охватывает события, последовавшие после кончины Царя Феодора Иоанновича 7 Января 1598 года, связанные с многократными отказами Царицы Ирины Феодоровны и Ее брата - правителя Российского Царства боярина Бориса Феодоровича Годунова решать вопрос о престолонаследовании вплоть до 21 Февраля, когда Борис Феодорович Годунов согласился взойти на Всероссийский Престол. Впрочем, этот раздел формально можно разбить на целый ряд подразделов, которые отражали этапы уговоров Царицы Ирины Феодоровны - в постриге Великой Инокини Александры и Бориса Феодоровича Годунова. 1) По второму варианту Грамоты уже первоначально «на великихъ своихъ государьствахъ Pociйckaro цapьcmbiя не изволила быти, а изволила по своему oбeщahiю и къ Богу по великой вере и душевному жeлahiю, оставити превысочайшую честь и славу и высоту великаго Pociйckaro государьства и bocnpiяmu иночески ahreльckiй образъ». Этот этап никак не датирован. Видимо, это желание Царица высказала сразу после смерти Августейшего Супруга и до того как «Вселенский Собор» съехался в Москву . 2) Видимо, уже после этого отказа Его Святейшество Патриарх с Собором Митрополитов, Архиепископов, Епископов - «Вселенским Собором» и с чинами Российского Царства, и жители Москвы стали с плачем просить о том, чтобы Царица Ирина осталась на Царском Престоле, а Ее брат остался правителем, то есть просили сохранить положение, близкое к тому, которое существовало при Царе Феодоре Иоанновиче. 3) На 9-й день кончины Царя Феодора, то есть 15 Января Царица Ирина удалилась из Царского Кремлевского Дворца в Новодевичий монастырь (тогда Лавру) во имя иконы Божией Матери «Смоленской» и, видимо, в тот же день или вскоре приняла иноческий постриг. |
| Для этого предстоит рассмотреть состав земских соборов XVI в. Материалы для такого изучения дают соборы 1566 и 1598 гг. Первый был созван во время войны с Польшей за Ливонию, когда правительство хотело знать мнение чинов по вопросу, мириться ли на предложенных польским королем условиях. Второму собору предстояло избрать царя, когда пресеклась царствовавшая дотоле династия Калиты. Сохранились акты или протоколы обоих соборов – приговорный список 1566 г. и утверженная грамота 1598 г. об избрании Бориса Годунова на царство. В обоих актах помещены поименные перечни членов этих соборов. На первом соборе присутствовало 374 члена, на втором – 512. Во главе обоих соборов становились два высших правительственных учреждения, церковное и государственное – Освященный собор и Боярская дума; призывались начальники и подчиненных центральных учреждений, московских приказов с их дьяками, а также местные органы центрального управления, городовые воеводы. Все это были правительственные люди, а не представители общества, не земские люди. СЛУЖИЛЫЕ ЛЮДИ НА СОБОРАХ Из всех классов общества на обоих соборах всего сильнее было представлено служилое сословие: на соборе 1566 г. военно-служилых людей, не считая входивших в состав правительственных учреждений, было почти 55% всего личного состава собрания, на соборе 1598 г. – 52%. Представительство этого класса по источнику представительных полномочий было двоякое – должностное и выборное. Эта двойственность объясняется организацией служилого класса, тогдашнего дворянства. Мы уже знаем, что в составе его надо различать два слоя: высшие военно-служилые чины образовали дворянство московское, столичное, низшие – дворянство городовое, провинциальное. Столичные чины образовали особый корпус, исполнявший разнообразные военные и административные поручения центрального правительства. Пополняясь путем выслуги из рядов городового дворянства, этот корпус в XVI в. не терял служебной связи с последним. Столичные дворяне в походах обыкновенно назначались командирами, головами уездных сотен, рот, составлявшихся каждая из служилых людей одного какого-либо уезда. |
| Вскоре после избрания Бориса Феодоровича поступили известия о походе на Русь крымского хана Казы-Гирея. Царь с войском выступил навстречу и остановился под Серпуховом. 2 июня 1598 г. И. отправил послание царю, в к-ром благословлял мужественно стоять за Русскую землю. В назидательной части послание И. следует посланию Ростовского архиеп. св. Вассиана I (Рыло) вел. кн. Иоанну III Васильевичу на Угру (1480). В походе против хана по «челобитию» И., освященного Собора и Боярской думы воеводы были «без мест». В мае 1601 г. на заседании думы и освященного Собора царь жаловался на бояр, которые «промышляют худо и оплошно» при организации военных походов. Патриарх «призывал к себе бояр» и наставлял, чтобы они «государевым... делом и земским промышляли». На Соборе было принято решение, чтобы воеводы в походе были «без мест» (Разрядные книги 1598-1638 гг. М., 1974. С. 103-105). В мае 1604 г. на Соборе с участием патриарха царь заявил о своей готовности выступить против хана Казы-Гирея «за святые Божие церкви и за все православное христианство» (Там же. С. 160-161). И. получал от царей Феодора Иоанновича и Бориса Феодоровича подтверждения на владения патриаршей кафедры. В янв. 1595 г. патриаршему дому были подтверждены прежние пожалования половины Ржевской десятины (АФЗХ. Ч. 3. С. 365, 4). При Борисе Феодоровиче царские дары первосвятительской кафедре были многочисленными. Более ранние грамоты Московской кафедре были подтверждены в дек. 1598 г., в частности, грамота митр. Афанасию о беспошлинном провозе митрополичьих запасов из Северской земли, не имевшая подтверждения на имя И., от 1587 г. (Там же. С. 16-17, 5). В февр. 1599 г. подтверждена «ветхая» грамота митр. Афанасию о беспошлинном провозе властями и людьми патриаршего домового нижегородского в честь Благовещения Пресвятой Богородицы монастыря «запасов» из рыбных угодий на Волге в Москву, были засвидетельствованы право патриарха судить население своих владений во всем, «апричь душегубства», и освобождение населения от ряда повинностей (Там же. С. 67-72, 36-37). 8 июля 1602 г. Борис Годунов подтвердил права, предоставленные патриаршему дому по грамотам от февр. 1599 г. (Там же. Ч. 1. С. 268, 312). Т. о., И. в основном удалось сохранить те владения и налоговые льготы, к-рыми патриарший дом пользовался по грамотам, выданным в 1564 г. царем Иоанном IV митр. Афанасию. |
| «…Ея же по мале времени написавше, принесоша къ Святейшему Ieby Nampiapxy; Cbяmeйшiй же Iebъ Nampiapxъ повеле прочести ciю Утверженную Грамоту на Вселенскомъ Соборе, и выслушавъ, на болшее во веки ykpenлehie, о Святемъ Дусе со всеми сыновы своими съ Митрополиты и сь Apxienuckonы и Епископы, руки свои приложили и печати свои привесили; а бояре, и okoлhuчie, и дворяне и дьяки думные, руки жъ свои приложили на томъ, какъ въ сей Утверженной Грамоте написано, съ совету всего Освященнаго Вселенскаго Собора и боляръ и дворянъ и всехъ чиновъ всякихъ людей царьствующаго града Москвы и всея Pyckiя земли, всему инако не быти, а быти такъ во всемъ по тому, какъ въ сей Утверженной Грамоте писано, по приговору и по Yлoжehiю Святейшаго Ieba Nampiapxa Московскаго и всеа Pyciu, и всего Освященнаго Собора, и боляръ и дворянъ и весь Цapckiй сигклитъ, и всего Pociйckoro государства съ православными крестьяны»(194). Соборный характер этого решения вновь подтверждался свидетельством, что данное решение было осуществлено по действию благодати Святого Духа — «о Святемъ Дусе». Однако дело с многостепенной присягой на верность новому Царю и новой Царской Династии этим не кончилось. Присяга закрепляется духовной клятвой, какой в истории России еще не бывало. Весьма возможно, что среди государственной элиты были противники такой клятвы, но в 1598 году они явным образом не выступили против нее. Большинство могло бы расценить подобное выступление как прямую измену соборному единству и готовность при удобном случае изменить и новому Царю. 4. Соборная клятва Подчинение Великим Князьям и Царям из Рода Рюриковичей было освящено в России непрерывным семивековым да еще тридцатишестилетним обычаем — на протяжении от 862-го до 1598 года(195). Противиться столь укоренившемуся длительному обычаю индивидуально или в массовом порядке было бы невыносимо трудно. Конечно, неоднократно за эти века многие подданные многократно нарушали верность Великим Князьям Рюриковичам, да и сами Великие Князья и Князья Рюриковичи постоянно вступали в противоборства, чем способствовали изменам подданных. Но факт остается фактом — Династия оставалась у власти, и Русский Народ ей подчинялся не за страх, а за совесть. Более ста Князей и Княгинь из Рюриковичей Русская Православная Церковь почитает в лике Святых — Равноапостольных, Благоверных Князей, Преподобных, Мучеников. |
| Род Годуновых вместе с родом Сабуровых и родом Вельяминовых-Зерновых происходит по старинным «Родословцам» и по «Бархатной Книге» от татарского мурзы Чета, в крещении Захарии, который выехал из Орды к Великому Князю Московскому Иоанну Данииловичу Калите, но, возможно, это произошло раньше - при Князе Данииле Александровиче, так как сын Чета - Александр, умерший в 1304 году, был уже православным, а внук - Дмитрий Александрович Зерно скончался в 1330 году. Захария-Чет знаменит тем, что основал и построил Костромской Ипатьевский монастырь. Старшая линия потомков Чета - Сабуровы, в конце XV столетия уже заняла место среди знатнейших родов московского боярства. Соломония Юрьевна Сабурова была первой Супругой Великого Князя Василия III Иоанновича. Таким образом, девятый по чести думский боярин Богдан Юрьевич Сабуров(121) был дальним родственником Б.Ф.Годунова, но во времена Царствования Феодора Иоанновича Сабуровы и Вельяминовы поддерживали очень тесные отношения со всеми Годуновыми и с Б.Ф.Годуновым, а свое древнее родство почитали как близкое. Среди соборян 1598 года числится 11 представителей рода Сабуровых и целых 20 представителей рода Вельяминовых. Впервые фамилия Годунов попадается в Разрядах в 1515 году в лице воеводы Василия Григорьевича Годунова. Род Годуновых на Соборе в первом перечне подписей соборян, который относится к 15 Марта 1598 года, представлен двенадцатью в основном высокопоставленными чинами. Сам Б.Ф.Годунов - первый по чести член Государевой Думы в подписании Утвержденной грамоты не участвовал. Но помимо него было три боярина из восемнадцати старших членов Государевой Думы - четвертый по чести конюший боярин Дмитрий Иванович Годунов, шестой по чести боярин и дворецкий Степан Васильевич Годунов и седьмой по чести боярин Иван Васильевич Годунов. Среди младших думцев - окольничих подписали Грамоту первый по чести Яков Михайлович Годунов, второй - Семен Никитич Годунов, шестой - Матфей Михайлович Годунов, седьмой - Степан Степанович Годунов, восьмой - кравчий Иван Иванович Годунов. Среди стольников Грамоту подписал второй по чести Иван Никитин сын Годунов, девятый - Иван Михайлов сын Годунов, десятый - Алексей Яскин (Иванов) сын Годунов. Среди московских дворян четвертый по чести - Петр Васильев сын Годунов(122). |
| С самого начала своего основания Новодевичий монастырь занял одно из первостепенных мест среди московских обителей. Государи московские чтили и украшали его. В 17 веке у московских царей появился обычай ежегодно приезжать на богомолье в монастырь 28 июля, в день празднования Смоленской Богоматери Одигитрии. Царский двор останавливался в шатрах у стен монастыря. Стояли вечерню, всенощную, на следующий день - обедню, а потом от царского имени устраивалось обильное угощение. Отсюда пошёл обычай любимого у москвичей ежегодного народного гулянья на Девичьем поле, позднее перенесённого в район Пресни, в Новинское. Новая обитель с первых же дней заняла особое положение: здесь постригались (и не всегда добровольно) в монахини представительницы знатных боярских и княжеских родов, родственницы и жёны русских царей. В 1598 году после смерти царя Фёдора Ивановича (1557-1598), его вдова царица Ирина Фёдоровна (в девичестве Годунова) (1557-1603) приняла здесь постриг под именем Александры. Вместе с ней в монастырь на жительство удалился и её брат - ближний боярин покойного царя Борис Фёдорович Годунов (1552-1605). И сюда к стенам монастыря, 21 февраля 1598 года пришли бояре, духовенство и народ - просить Бориса Фёдоровича стать во главе государства. С 1610 года в монастыре жила инокиня Ольга - дочь Бориса Фёдоровича Годунова Ксения Борисовна (1582-1622). А в 1689 году монастырь принял ещё одну высокопоставленную узницу - царевну Софью Алексеевну (1657-1704). В 1698 году она была пострижена здесь под именем Сусанны. Позднее в монастыре были заточены её сёстры - Екатерина (1658-1718), Мария (1660-1723) и Федосья (1662-1713). В 1698 году под окнами Софьиной кельи по приказу Петра I Алексеевича (1672-1725) были повешены её сторонники - 300 мятежных стрельцов, участников стрелецкого восстания, подавленного под Новым Иерусалимом. В Смоленском соборе Новодевичьего монастыря погребены дочь Ивана IV Васильевича Грозного Анна (1549-1550), и дочери царя Алексея Михайловича (1629-1676) - царевны Софья (1657-1704), Екатерина (1658-1718), Евдокия (1650-1712), первая жена Петра I Алексеевича - Евдокия Фёдоровна (в девичестве Прасковья Илларионовна Лопухина) (1669-1731), во иночестве Елена. |
| Минский Вознесенский монастырь с самого начала унии находился под управлением униата архимандрита Паисия, подписавшегося под актом Брестского униатского Собора. А теперь, когда Паисий по смерти Пинского владыки Ионы Гоголя возведен был на Пинскую кафедру, король пожаловал этот монастырь по ходатайству Потея отцу Софронию (3 марта 1603 г.), с тем чтобы он, приняв посвящение от Потея, пребывал с своим монастырем в святой единости и в подчинении своему архипастырю. Пинский владыка Паисий, державший Кобринский монастырь, и униат Петр Аркудий, державший пинское протопопство с его имениями, вздумали поменяться, и с утверждения короля (3 марта 1603 г.) названное протопопство с имениями перешло в руки Паисия, а Кобринский монастырь с имениями — в руки униата Аркудия . К радости Потея, уния находила себе новых последователей среди русского дворянства. В 1603 г. собрались в Люблине до пятидесяти дворян и 13 мая подписали заявление в сенат и королю, буквально сходное с тем, какое подписано было в Луцке 33 дворянами в 1598 г., т. е. подписавшиеся благодарили за унию и Бога и своих владык, принявших ее, и просили, чтобы уния ни в чем не была нарушаема и чтобы униаты совершали свои праздники вместе и одновременно по новому календарю . Во главе подписавшихся находился теперь новогрудский воевода Федор Скумин-Тышкевич. За ним следовали: Андрей, князь Козюка, Фридрих Тышкевич из Логойска, Григорий, князь Четвертинский, Ярош Тышкевич, Юрий Овлочимский, писарь земский владимирский, Иван Терлецкий, Федор Терлецкий и др. Из числа подписавшихся под заявлением 1598 г. в Луцке теперь вновь подписался князь Юрий Чарторыйский. Насколько искренна была эта подписка и не была ли она вызвана просьбами и давлением одного какого-либо магната, например новогрудского воеводы Скумина-Тышкевича, или сделана лишь в угодность королю, судить нет возможности. Но нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что некоторые из подписавшихся теперь, как и под заявлением 1598 г., в качестве ревнителей унии, именно: князь Юрий Чарторыйский, князь Григорий Четвертинский, Фридрих Тышкевич из Логойска, подписались также вместе с князем К. |
| 272. Саин-Булат хан (после крещ. Симеон Бекбулатович, в монашестве Стефан, тат. Sainbulat, Саинбулат, ) (ум. 1616) - касимовский правитель, хан в 1567-1573 годах. Сын Бек-Булат султана, правнук хана Золотой Орды Ахмат-хана. Вместе с отцом перешёл на службу к Царю Иоанну Васильевичу Грозному. Был Царевичем Касимовским в 1567-1573 годах. Участвовал в Ливонских походах 1570-х годов. В июле 1573 года, по настоянию Царя Иоанна IV, Саин-Булат крестился с именем Симеон. Тем же летом взял в жёны Анастасию Мстиславскую, дочь князя Ивана Фёдоровича Мстиславского, бывшего главы Земщины, вдову князя Черкасского. В браке у них было шесть детей: три сына - Федор, Дмитрий, Иоанн и три дочери: Евдокия, Мария, Анастасия. Был провозглашен Иваном как Царь и Великий Князь всея Руси в 1575-1576 годах. Великий Князь Тверской (с 1576). http://ru.wikipedia.org/wiki/Симеон_Бекбулатович . Поскольку князь Симеон был женат на сестре первого боярина Государевой Думы 1598 года - князя Ф.И.Мстиславского, Анастасии Ивановне, считается, что еще в Апреле 1598 года составилась дворцовая «партия», которая готова была ратовать за воцарение отправленного некогда на покой, но все же полным чином Венчанного Царя. Будто бы в эту «партию» вместе с князем Ф.И.Мстиславским входили и Романовы. Конечно, вся ситуация с Царствованием Симеона, его удаление из Москвы качестве Великого Князя Тверского является духовно-политической загадкой. И современники тех событий, а еще больше историки дали этому феномену множество толкований, но ни одно из них не удовлетворительно. По канонам Православной Церкви, Симеона никак нельзя назвать лже-Помазанником, псевдо-Помазанником, чин Венчания был совершен достаточно полно, скорее его можно охарактеризовать как квази-Помазанника. Но в условиях отсутствия Венчанного Царя-Помазаника кандидатура слепого экс-Царя Симеона могла, конечно, выдвигаться как политический «козырь». Как пишет Н.М.Карамзин, сам происходивший от татарского мурзы: «Государственные бумаги следующих времен России доказывают, что мысль возложить Венец Мономахов на голову Татарина не всем Россиянам казалась тогда нелепою» ( Карамзин Н.М. История Государства Российского. Том X. Глава I. Царствование Феодора Иоанновича. Годы 1584-1587. ). |
|
|
