| стало восстановление позиций монашества. В странах, не затронутых напрямую Реформацией, этот процесс часто был связан с внутренней реформой орденов: ужесточением монашеских уставов, стремлением строго следовать примерам апостольской жизни. Возвращение к изначальным затворническим, аскетическим и созерцательным правилам являлось целью реформирования жен. и муж. мон-рей в ордене кармелитов , проведенного в 60-70-х гг. XVI в. католич. святыми Терезой Авильской (1515-1582) и Хуаном де ла Крусом (1542-1591); результатом этих преобразований стало появление ордена босых кармелитов. В 1-й пол.- сер. XVII в. заметен рост влияния реформированных бенедиктинских конгрегаций (Сен-Ван, Сен-Мор (см. Мавристы ) во Франции, Вальядолид в Испании и др.), члены к-рых стремились вернуться к строгому соблюдению бенедиктинского устава. Доминиканцы были одной из главных движущих сил К.: члены ордена вели активную проповедническую деятельность и участвовали в работе инквизиции. В XVI-XVII вв. число монахов-доминиканцев увеличилось вдвое, достигнув 30 тыс. чел. Во францисканском ордене росло число монахов, строго соблюдавших требование абсолютной бедности. Так, к 1775 г. францисканцев-конвентуалов насчитывалось ок. 25 тыс., а францисканцев-обсервантов - до 77 тыс. чел. (см.: Bireley. 1999. Р. 27). Дела милосердия. Фрагмент фриза на фасаде больницы в Пистойе. 1526–1528 гг. Скульптор Санти ди Микеле Дела милосердия. Фрагмент фриза на фасаде больницы в Пистойе. 1526–1528 гг. Скульптор Санти ди Микеле Др. особенностью деятельности монашеских орденов в период К. стала осознанная потребность поддерживать социальную миссию католич. Церкви в заботе об обездоленных. Каритативная и пастырская деятельность вместе со стремлением вести монашеский образ жизни в строгой бедности стали основными чертами новых религ. орденов и конгрегаций секулярного духовенства, к-рые в XVI в. появились в Италии, а затем постепенно распространялись за ее пределами. Активной проповеднической деятельностью среди беднейших слоев населения, помощью больным и нуждающимся, пастырским окормлением заключенных в тюрьмах занимались члены ордена капуцинов. |
| Bd. 28; Bd. 32. Abt. 1; Bd. 33. Abt. 1; Bd. 46-47). Мн. проповеди Л. имели не только вероучительный, но и нравоучительный характер; несмотря на богословское признание отсутствия у любых добрых дел спасительной силы, Л. считал долгом проповедника заботу о нравственном благополучии вверенной ему паствы и нередко сетовал на то, что его призывы к жителям Виттенберга вести жизнь, согласную с Евангелием и прославляющую Христа, остаются не услышанными. Мн. лекции Л. по Свящ. Писанию вскоре после завершения посвященного определенной библейской книге курса издавались в виде комментариев. Сам Л. готовил такие издания лишь в отдельных редких случаях; чаще всего лекции публиковались с его одобрения на основе его предварительных заметок и записей студентов разной степени надежности (общий обзор содержания см.: Idem. 1990. Vol. 2. P. 244-250, 451-459; 1993. Vol. 3. P. 134-141). Предметом первого лекционного курса, прочитанного Л. в ун-те после перерыва, стали книги малых пророков (критическое изд.: Luther M. WA. Bd. 13); их толкованием Л. был занят до весны 1526 г. При объяснении пророческих книг Л. часто проводил смелые аналогии с текущей политической и церковной ситуацией; он также не упускал возможности противопоставить подлинные библейские пророчества, учащие о Христе, с пророчествами радикальных протестант. проповедников, к-рые, по убеждению Л., руководствовались либо гордостью, либо стремлением к реализации низменных земных целей. Летом и осенью 1526 г. Л. читал курс по Книге Екклесиаста (критическое изд.: Ibid. Bd. 20. S. 1-203); согласно его интерпретации, она должна служить для христиан учебником, наставляющим без привязанности относиться к преходящим земным вещам и внешним жизненным обстоятельствам, считая их «ничем», и во всем искать возможность исполнить главную христ. обязанность служения Богу и ближнему. Из позднейших лекционных курсов наиболее объемными и важными по содержанию являются лекции 1527-1530 гг. по Книге пророка Исаии (критическое изд.: Ibid. Bd. 31. Abt. 2. S. 1-585) и лекции 1535-1545 гг. по кн. Бытие (критическое изд.: Ibid. Bd. 42-44). Особое место в корпусе лекций Л. занимают лекции по Посланию к Галатам, которые он читал с июля по дек. 1531 г. (критическое изд.: Ibid. Bd. 40. Abt. 1-2). Повторно обращаясь к толкованию этого Послания, Л. переосмыслил мн. утверждения, содержавшиеся в раннем комментарии, и представил последовательное изложение теории оправдания и спасения, намеренно прибегая к резким противопоставлениям и диалектическим парадоксам. Согласно Л., христианин должен проводить строгое различие между мнимой человеческой праведностью, приобретаемой добрыми делами, и «пассивной» христ. праведностью, которая приобретается только верой и вменяется человеку Богом. Объясняя высказывания ап. Павла, Л. подчеркивал, что закон и его дела могут только показать человеку его греховность и побудить к покаянию; дело спасения совершают исключительно благодать и вера. Религиозная и богословская полемика |
| чего на рейхстаге в Шпайере в 1526 г. под давлением лютеранских князей было принято решение не подвергать лютеран преследованиям до рассмотрения их учения буд. церковным Собором. Продлившийся до нач. 30-х гг. XVI в. период затишья и стабильности лидеры Л. использовали для укрепления своих позиций в лютеран. княжествах и упорядочения пришедшей в упадок вслед. спонтанных реформационных процессов и событий крестьянской войны церковной жизни на местах. По указанию курфюрста Саксонии Иоганна Твёрдого (1468-1532) с нач. 1526 г. гос. чиновники и лютеранские проповедники совместно совершали т. н. визитации,- поездки по приходам с целью проверки состояния церковной жизни и уровня подготовки пасторов. М. был постоянным участником этих визитаций и внес значительный вклад в разработку регламентировавших ход их проведения нормативных документов. В ходе первых визитаций М. убедился в слабой богословской подготовке большинства пасторов и проповедников; особое возмущение у него вызвали проповедники, учившие народ только представлениям о спасении верой и отрицавшие всякое значение нравственного закона. Для борьбы с такими представлениями М. составил инструкцию, к-рая без его ведома была издана в сер. 1527 г. под названием «Артикулы для визитаторов» (Articuli de quibus egerunt per visitatores in regione Saxoniae; текст см.: CR. Vol. 26. Col. 3-28). Во вводной части документа М. в резкой форме обосновывал необходимость проповеди покаяния: «Пасторы должны следовать примеру Христа, Который учил покаянию и отпущению грехов... ныне распространилась проповедь о вере, однако невозможно понять, что такое вера, если прежде не проповедано покаяние... те, кто не учат покаянию, устраняют из Евангелия одну из важнейших частей» (Ibid. Col. 3). Согласно М., проповедь покаяния предполагает изложение и истолкование Десяти заповедей; при этом проповедники должны не только пересказывать заповеди, но и предупреждать о тех наказаниях, которые установлены Богом за их неисполнение, и тем самым вселять в души людей страх перед Богом. |
| Создавшаяся практика наносила серьезный ущерб интересам венг. короны, особенно если учесть, что короли щедро одаривали церковные институты земельными пожалованиями, а их представителей высокими должностями в гос-ве. В 1301 г. династия Арпадов пресеклась. С этого времени и вплоть до ХХ в. венг. трон, за редким исключением (Матьяш I Хуньяди, Янош I Запойяи), занимали представители иностранных династий: Анжуйской (1310-1382), Люксембургов (1387-1437), Ягеллонов (1490-1526), Габсбургов (1526-1918). В XIV-XV вв., при королях Анжуйской династии Карле Роберте (1310-1342) и Лайоше I Великом (1342-1382), венг. феодальное общество и гос-во достигли наивысшего расцвета: складывалась сословно-представительная монархия; начал действовать высший орган сословного представительства - Государственное собрание. Кор. Лайош I установил сюзеренитет над Далмацией (1358), Боснией (1365), Сербией (1361), завоевал часть Болгарии (т. н. Видинской), не раз воевал в Италии за Неаполь. Это время отмечено сближением В. с Чехией и Польшей, проявлявшееся в заключении военно-политических союзов (Вишеград, 1335), династических браков (напр., между Сигизмундом, сыном Карла IV Люксембурга, и Марией, дочерью Лайоша I), личными униями (Лайош I на польск. престоле в 1370) и т. д. Это союзничество 3 стран в течение 2 веков влияло на расстановку сил в Центр. Европе. Сигизмунд I Люксембург добился единства в стране ценой больших уступок знати. Но основное внимание он уделял внешней политике и, будучи избранным герм. королем (1410/11), а затем и императором (1433), отошел от венг. дел. Как и др. представители иностранных династий, Сигизмунд делал ставку на внешнеполитические союзы. Чтобы обезопасить династию и королевство от феодальной анархии, он сблизился с Габсбургами. Был заключен договор о взаимонаследии (1421); брак с Марией Люксембург открыл Альбрехту Габсбургу дорогу к венг. трону (1437), но вскоре он погиб. В кон. XIV в. над В. впервые нависла тур. угроза, и страна была вынуждена укреплять свои юж. рубежи, к ней отошел ряд стратегически важных крепостей, в т. |
| Поэтому когда последователи Мюнцера варварски разрушили часовню в Альштадте и устроили там несколько бунтов, Лютер обратился с предостережением против мятежнического духа Альштадта, но при этом не хотел запрещения сектантам их проповеди. В крестьянском же восстании 1525 г. Лютер принял сторону крестьян на том основании, что требования их, хотя и клонятся к эгоистической выгоде, все-таки справедливы, особенно там, где они выражают требование слушать Евангелие. Требования крестьян были изложены в двенадцати членах, смысл которых — свобода церковная и свобода проповеди нового учения, а также уничтожение феодальных повинностей. По опубликовании этих двенадцати членов швабского крестьянства Лютер обратился к обеим сторонам с призывом к миру, но было уже поздно. Восстание было жестоко подавлено. Реакция даже на Реформацию стала смотреть с большой подозрительностью. В 1526 г. император Карл V и французский король Франциск I заключили Мадридский мир, по которому, между прочим, обязались совместно действовать против «еретиков, покинувших лоно Церкви». Это нанесло огромный вред делу немецкой Реформации. Однако военный союз Франциска I с папой Климентом VII против Карла V, заключенный в Коньяке в этом же году, спас реформу от уничтожения. Шпейерский сейм 1526 г. определил, что в делах, касающихся религии и Вормского эдикта, каждый должен поступать по своему усмотрению. Это постановление имело своим положительным для протестантизма последствием развитие самостоятельных Церквей в отдельных немецких землях. С этих пор каждое немецкое княжество решает реформационный вопрос по-своему. Постановление Шпейерского сейма способствовало дальнейшему распространению протестантизма. Саксония, Гессен, Ангальт, Франкония, Люнебург, Восточная Фрисландия, Шлезвинг-Голынтейн, Силезия и Пруссия приняли реформу. К ним присоединились важнейшие имперские города: Нюрнберг, Аугсбург, Ульм, Страсбург и др. В ответ на военный союз Франциска I с папой Карл V в начале 1527 г. двинул свои войска в Италию. Рим был взят, папа Климент VII укрылся в замке Святого Ангела. Немцы провозгласили папой Лютера. В 1528 г. французское войско, оплаченное английским королем Генрихом VIII, пошло на выручку папы, но было разбито. Летом 1529 г. Карл V и Климент VII заключили мир, по которому папе было обещано принять решительные меры к искоренению ереси. |
| В 1533 г. папа отлучил англ. короля от Церкви. В ответ Генрих VIII предпринял неск. шагов, направленных на ограничение юрисдикционных и финансовых прав папы Римского в Англии. В ходе этой кампании было пересмотрено отношение короля к лютеранству. Под давлением короля парламент принял ряд законодательных актов, направленных на создание в Англии национальной Церкви, независимой от Рима (статуты об ограничении уплаты Риму аннатов (1532) и церковной десятины (1534), которые в конечном счете стали поступать в гос. казну; о запрете клирикам апеллировать в Рим в судебных делах (1533) и об отмене юрисдикции папы над англ. духовенством (1534)). Актом о супрематии (1534) Генрих VIII был провозглашен верховным главой и единственным «протектором» Церкви Англии, к нему перешли мн. функции примаса Церкви - право визитации диоцезов, наказания и «исправления» клира, созыва Соборов, определения ереси и т. д. Тем не менее на консистории 23 марта 1534 г. папа и члены коллегии кардиналов единогласно признали брак Генриха VIII и Екатерины Арагонской действительным, а развод и последующий брак незаконными. Рост османской угрозы Рост османской угрозы (в 1521 турки взяли крепость Шабац на Дунае и осадили Белград; в 1522 они захватили о-в Родос, принадлежавший ордену госпитальеров) сделал одной из важных задач понтификата К. сплотить европ. правителей и организовать крестовый поход против мусульман. Уже на 1-й консистории (2 дек. 1523) папа настоял на создании особой комиссии кардиналов. Кард. Л. Кампеджо от имени К. обращался к Нюрнбергскому рейхстагу за помощью в борьбе против турок. В февр. 1524 г. папа отправил нунцием в Венгрию Джованни Антонио Пульони, барона Бурджо; для сбора наемных войск папа разрешил ему продавать или закладывать церковную утварь из драгоценных металлов. В февр. 1526 г. папа обратился к европ. правителям с требованием оказать помощь венг. кор. Лайошу II (1516-1526) в борьбе с турками и выделил еще 50 тыс. дукатов для выплаты наемникам. Несмотря на эти усилия, в битве при Мохаче (29 авг. |
| С тех пор между герцогом и епископом, с одной стороны, и гражданами Женевы, с другой, – начинается ожесточенная борьба, которая продолжается вплоть до 1535 года. Во главе партии патриотов стоят трое замечательных людей: Бертелье, Безансон и Боннивар. Они ищут союза с соседними кантонами, Фрейбургом и Берном, которые действительно обещают им свою помощь против Савойи. Но вместе с этим они открывают доступ в Женеву реформации. При своих обширных сношениях с соседними странами Женева, конечно, не могла оставаться в неизвестности относительно происходившего в них религиозного движения. Тем не менее, реформация вряд ли могла бы рассчитывать здесь на серьезный успех. Несмотря на то, что духовенство и здесь часто вызывало осуждение благодаря своему недостойному образу жизни, в Женеве все-таки не было того враждебного отношения, той оппозиции против духовенства, которая в такой степени обусловливала успехи реформации в Германии. Город был безусловно предан католичеству, и даже измена последних епископов, поставленных Римом, не могла изгладить из памяти граждан тех услуг, которые были оказаны городу их предшественниками. К тому же новый епископ, поставленный в 1523 году, был предан интересам скорее граждан, чем Савойи. Гораздо больше значения имел в этом отношении союз с Берном. В начале этой борьбы Берн, несмотря на обещание помощи, относился довольно холодно к критическому положению своего союзника. Партия патриотов терпела поражения, мужественный Бертелье был захвачен герцогом и казнен, Боннивар томился в заключении в Шильонском замке [Страдания Боннивара, прикованного к столбу с двумя своими братьями, послужили сюжетом для известной поэмы Байрона “Шильонский узник”], другие вожаки находились в изгнании, а обещанная помощь все не приходила. Но с 1526 года в политике этого двусмысленного союзника намечается крутая перемена. В 1526 году протестанты одерживают в Берне верх над католиками, и с тех пор этот кантон решительно выступает в защиту Женевы. Уже и раньше бернские граждане стали появляться в Женеве, проповедуя новое учение, обличая пороки духовенства и находя сочувствие преимущественно в среде людей мало религиозных, желавших сбросить с себя узы церковных предписаний или ненавидевших духовенство и его главу, епископа. Совет, хотя и не сочувствовал этому движению, но, дорожа дружбой Берна, смотрел сквозь пальцы на такие проповеди. Таким образом, в этом недавно еще столь преданном католичеству городе появилась партия, не столько реформационная, сколько антиклерикальная. Вряд ли, однако, оппозиция церкви зашла бы далеко, если бы не политика Савойского двора. |
| Заметим, что немалое число новообращенных священнослужителей покинули монастыри именно потому, что им надоело жить в нищете. Что ж, вместо добровольной бедности, радостно приносимой в жертву Христу, они получили нужду, навязанную им обществом. 2. Примирение невозможно (1526–1530) Поскольку вопросы религии перешли в ведение государственной власти, неудивительно, что к их решению отныне стали привлекать методы дипломатии, а позже и войны. К предстоящим военным действиям обе стороны начали готовиться с момента заключения военных союзов. Поначалу немецкие князья еще питали некоторые надежды на мирное урегулирование разногласий, однако интересы обеих сторон настолько противоречили друг другу, что найти компромисс было чрезвычайно трудно. Католики настаивали на искоренении ереси и восстановлении статус-кво; лютеране считали свои завоевания не подлежащими пересмотру и мечтали об их расширении. Католики непременным условием ставили исполнение папской буллы и императорского эдикта, а в расколе между Церквями, осложненном обособлением анабаптистов и цвинглиан, видели предтечу дробления империи на множество конфессий и угрозу единству немецкой нации, столь дорогому сердцу рыцарей. Лютеране уверяли, что возврат к прежнему для них немыслим, поскольку заплатить за него придется ценой убеждений; что же касается единства нации, то они полагали, что разрыв с Римом будет лишь способствовать его укреплению. Из последней посылки с неизбежностью вытекала необходимость обращения в лютеранство всей Германии. Католики располагали серьезным преимуществом в лице облеченного властью и авторитетом императора, а также его брата эрцгерцога Австрийского. К несчастью для них, Карл V начиная с 1521 года вел беспрерывную войну с одним из самых опасных своих врагов – бесстрашным Франциском I, королем Франции. Желая лично руководить военными действиями, он почти не появлялся в Германии и не занимался государственными делами. В 1525 году события приняли благоприятный для католической партии оборот: французские войска разбили имперскую армию в Провансе и преследовали ее до Ломбардии. Здесь, у города Павии, и состоялось решающее сражение. Несмотря на два крупных козыря – выгодную позицию и наличие артиллерии, – французы ухитрились совершить такое количество грубейших ошибок, что потерпели сокрушительное поражение. Они потеряли две пятых личного состава, король попал в плен, а трое генералов – Бонивэ, Ла Палис и Тремойль – сложили на поле битвы свои головы. Немецкие католики вздохнули с облегчением: наконец-то освободившийся император займется наведением порядка в стране. 13 января 1526 года Франциск I подписал Мадридский мир, по условиям которого отказался от Италии и Бургундии. Очередное заседание рейхстага назначили на июнь, а местом его проведения избрали город Шпейер. Император пообещал, что лично возглавит заседание. |
| После «крымского смерча» 1521 года и смерти Мухаммед- Гирея в августе 1522 года встал вопрос о подписании шертных грамот с новым ханом Сеадет–Гиреем. Теперь уже не крымские царевичи, но сам хан («царь») просит посредничества и помощи Федора Карпова как в подготовке шертных грамот, в деле переводов, так и в их подписании, в других вопросах, причем протокол одной из них (1524 года) аналогичен протоколу грамот великому князю. «Крымские дела» за 1522—1539 годы остаются неопубликованными. В них включены три грамоты Сеадет–Гирея к Карпову (полученные в 1523, 1524 и 1526 годах), а также грамота ему же Имелдыш–бахтиара, входившего в «московскую партию» в Крыму. В грамоте Карпову, привезенной в 1523 году, Сеадет–Гирей напомнил, что адресат был в дружеских отношениях с его предшественником и просит и впредь оказывать содействие его делам . Грамота 1523 года содержит прямое свидетельство того, что Карпов переводил шертные грамоты. Отправляя великому князю «проект» грамот, Сеадет–Гирей обращается к Карпову: «…и сколько в них будет наших речей писано, и ты б сполна перевел и великому князю гораздо сказал» . Ведущая роль Карпова сохранялась и в 1530–е годы — мы постоянно видим его участником и главой переговоров с крымскими послами. По–прежнему приемы нередко происходят на его «подворье» . Как правило, это случалось тогда, когда правительство было намерено продемонстрировать свое неудовольствие по поводу проводимой Крымом политики. Признание его заслуг произошло поздно, второй думный чин — окольничего — он получил, вероятно, около августа 1538 года, когда в «крымских делах» он впервые упомянут с этим чином, и далее он сохраняется неизменно . Последнее упоминание о Карпове в «крымских делах» относится к 20 октября 1539 года . Крымской политикой, как уже говорилось, деятельность Карпова не ограничивалась. Он выступал активным участником переговоров с турецким послом Искандером (Скинде- ром) в 1522, 1524, 1526 и 1529 годах . С именем Скиндера будет связано одно из обвинений, предъявленных Максиму |
| Трудно обнять в одном цельном представлении влияние этих рассуждений пророков баптизма на чернь, оставившую свои работы, раздражённую преследованиями, отдавшуюся всецело бешенству фанатизма, воображение которой в сильной степени было возбуждено картинами нравственной распущенности... „Дочери знатных семейств Цюриха, говорит историк, были оскорбляемы развратниками; жены более почтенных буржуа были оставлены на произвол прелюбодеев» 18 . Эти безобразия баптистов истощили, наконец, терпение Цюрихскаго сената. Сектанты подверглись сильному преследованию, а затем, 7 марта 1526 года, сенат издал постановление, чтобы тех баптистов, которые будут захвачены в частных домах на молитвенных собраниях, топить... Магистраты других кантонов поступали с баптистами с такою же строгостью, и применённая в продолжении нескольких годов (1526 – 1529) строгая бдительность относительно сектантов, имела своим последствием то, что Швейцария, наконец, освободилась от последних остатков баптизма. Известно, что Феликс Манц (Manz) и с ним более ста его учеников были потоплены в Цюрихском озере. Это последнее поражение открыло глаза вожакам баптизма. Изгнанные из Швейцария, разбитые в Германии, где, по настоянию Карла V, сейм в Шпейре (1529 г.) постановил наказывать смертною казнью последователей этой вреднейшей секты, баптисты поняли, что необходимо по крайней мере наружно уважать те принципы, которые лежат в основании всякого гражданского общества, а посему своё учение и действия они окружили некоторою таинственностью, сквозь которую, впрочем, всякий знакомый с историей баптизма легко может усмотреть истинный смысл их учения и цель их действий. В нашу задачу не входит следить за дальнейшим развитием пропаганды изгнанных из Швейцарии баптистов. Не уклоняясь от главной своей цели, мы остановим внимание читателя на двух новых эпизодах из истории баптизма – общинах баптистов в Моравии и царстве Иоанна Лейденскаго. В Моравии общины баптистов, которых иногда смешивают с гернгутерами, возникли в 1527 году. |
|
|
