| Согласно предисловиям к изданиям, с типографским делом Божидар познакомился в Венеции. При его жизни типография выпустила не менее 7 изданий: Служебник (1519), Псалтирь с восследованием (1519-1520), Сборник (ок. 1536), Молитвенник (1536), Октоих, гласы 5-8-й (1537), Минея праздничная (1538), Требник (ок. 1540). Оценить личный вклад Божидара в издательское дело сложно, т. к. в его типографии работали профессиональные печатники: в 1519-1520 гг.- иером. Пахомий, обучавшийся типографскому делу еще в зетской печатне Черноевичей, в 30-х гг. дечанский иеродиак. Моисей из Будимли, иеромонахи Феодосий и Геннадий из Милешевы. Репертуар и содержание изданий Божидара тесно связаны с совр. им серб. рукописной традицией. В художественном отношении эти издания представляют достаточно сложную картину. Сюжетные и «портретные» гравюры, к-рыми особенно богато украшены Сборник 1536 г. и Минея праздничная (для последней ряд изображений резался специально), выполнены в традициях итало-критской иконописи, одним из крупных центров к-рой в XVI в. была Венеция. Орнаментику изданий, в первую очередь заставки, характеризует сочетание образцов традиц. для серб. рукописной книги балканского плетеного стиля с ренессансными. Своеобразной издательской маркой Божидара, появившейся раньше его герба, является сокращенное написание его имени БО(ж) на стилизованном щите в заставках. Его новшеством в кириллическом книгопечатании является издание роскошных экземпляров на хорошо выделанном пергамене, напр. прекрасно сохранившийся экземпляр Октоиха 1537 г. из мон-ря Крка в Далмации (ныне в НБС). Лит. деятельность Божидара ограничивается пространными предисловиями и послесловиями к изданиям. В них он следует традициям средневек. серб. книгописцев (так, об изданных книгах часто говорится «писана», «написана»). Постоянно в текстах упоминается о духовном просвещении серб. народа. Подчеркнутая лояльность формулировок в отношении османских правителей указывает на то, что предполагалось широкое распространение изданных книг среди славян, находящихся под властью султана. Виченцо В. |
| вскоре стал известен не только в Германии, но и за ее пределами, в т. ч. и в Риме. Так, Алеандер, составляя по поручению Римской курии в нач. 20-х гг. XVI в. общую инструкцию для буд. нунциев по тактике поведения в Германии, специально упоминал о К. как о неудачном примере легата, не называя его имени, но замечая, что оно «в тысячах книг диалогов и сатир разошлось по всему миру». Говоря о К. как об «опытном и ученом человеке, посланном в Германию для решения важных вопросов», Алеандер вместе с тем жаловался на то, что из-за надменности, постоянного недовольства условиями жизни и презрительного отношения ко всему немецкому К. стал невольной причиной распространенного у немцев ответного презрительного отношения ко всем папским легатам ( Aleandrus H. Consilium super re Lutherana//Beiträge zur politischen, kirchlichen und Cultur-Geschichte der sechs letzten Jahrhunderte/Hrsg. J. J. I. von Döllinger. W., 1882. Bd. 3. S. 265). Хотя подобные свидетельства по большей части восходят к слухам, к-рые распространяли о К. враждебно настроенные по отношению к нему сторонники Лютера, и в силу этого должны восприниматься со значительной долей критики, свойственная К. высокомерная, властная и сухая манера общения нередко воспринималась окружающими как оскорбление и во многом способствовала формированию у современников устойчивого представления о нем как о напыщенном, притязательном и чванливом человеке. Папский советник и экзегет (1519-1534) В нач. сент. 1519 г. К. вернулся в Рим, где его ждал холодный прием: хотя К. строго следовал папским инструкциям, ему не удалось добиться решающего успеха ни в одном из порученных ему как легату дел, что не могло не вызвать недовольство в Римской курии ( Kalkoff. 1905. S. 70). По сообщениям свидетелей, К. в свою очередь был раздосадован таким отношением и плохо ладил с близкими к папе флорентийцами ( Idem. 1904. S. 426). Еще во время пребывания К. в Германии, 13 апр. 1519 г., папа Лев X пожаловал ему епископскую кафедру его родного г. Гаэта ( Idem. |
| И в том же 715 году по докладу о том вышепомянутого губернатора князя Голицына Её Императорское Величество указал тех раскольщиков положить в оклад, которые тогда ж и обложены в 1519 рублей, а потом по новоучинённой в 736 году переписи окладу на них с новоприбыльными положено 1839 рублей 76 копеек, в том числе поселившиеся на землях Киево-Печерской лавры две слободы, Святская и Ордань, обложены в 256 рублей 12 копеек, в них раскольщиков 65 дворов, а при Тимошкином перевозе столько дворов и в каком окладе состоят, о том в присланном из Малой России деле не показано. И из оной новоположенной суммы прежний оклад по 1519 рублей в год отсылается в Киевскую губернскую канцелярию на окладные ружным монастырям и киевским рейтарам и другие дачи, а с прибылых раскольщиков по 320 рублей 76 копеек отдаются на расходы в Малороссийскую Министерскую Канцелярию. А те раскольщики поселились на монастырских землях в 710 и в 714 годах с ведома и позволения той Киево-Печерской лавры архимандрита Миславского, на что и универсалы того архимандрита от них, раскольщиков, объявлены. А в тех универсалах написано именно, что он, архимандрит с братиею, по прошению их, вышедших из-за Польского рубежа российских людей, раскольщиков, позволил им поселиться двумя слободами на властных их монастырских грунтах, призываемых Святским и Орданским, между их же монастырскими местностями, и чтоб им, раскольщикам, быть монастырскими подданными со всякою подданническою повинностию. В 716 году помянутый бывший Киевский губернатор князь Голицын в открытом указе о поселившихся в Малой России раскольщиках написал, дабы оным раскольщикам никто обид не чинил, и никакими делами их не ведал, и во владении грунтов, которыми они владели, никто не интересовался под опасением штрафа, а жить им, раскольщикам, на тех грунтах, на которых они жили, и землями и всякими угодьями владеть теми, которыми владели, невозбранно, понеже-де по именному указу велено оных раскольщиков переписать, и кто на каких грунтах в подданстве жил, жить на тех грунтах позволить, а владельцам ими отнюдь не владеть, с чего он, губернатор, то в оном указе включил, в Сенате известия, кроме вышеобъявленного именного Его Императорского Величества 1715 года указа, по которому тех раскольщиков велено только положить в оклад, не имеется. |
| Максимилиан I Габсбург (1459–1519) – император так называемой «Священной Римской империи» в период 1493–1519 гг. Бермудес Хуан (ум. 1570) – португальский мореплаватель, открывший в начале XVI столетия острова, названные в его честь Бермудскими. Был патриархом при дворе абиссинского негуса Давида III. Тасман Абель Янсон (1603–1659) – нидерландский мореплаватель. Обнаружил в Тихом океане остров, который назвал землей Ван-Димена (позднее Тасмания). Гриней Симон (1493–1541) – немецко-швейцарский филолог и богослов. Отыскал последние пять книг Тита Ливия. Мюнстер Себастьян (1489–1522) – немецкий географ, филолог и математик. Издал «Всеобщую космографию», в которой содержится описание мира. Меркатор Герхард (1512–1594) – фламандский географ. По заданию Карла V изготовил глобусы земли и неба. В карте 1568 г. применил проекцию, которую мы знаем как «проекцию Меркатора». Им был приготовлен большой атлас. Эльдорадо – легендарная страна, изобилующая золотом, которую испанские завоеватели пытались найти в Южной Америке. Кинсай – один из крупнейших городов средневекового Китая. Его посетил Марко Поло, которому принадлежит это искаженное название Ханчжоу. Де Коса Хуан (ок. 1460–1510) – испанский мореплаватель, кормчий Колумба в путешествиях 1492 и 1493 гг. Совершил несколько плаваний к берегам Южной Америки с Охедой и Бастидасом. Его карта Америки – одна из старейших. Бобадилья Франсиско де (ум. 1502) – чиновник, посланный в 1500 г. на Эспаньолу для расследования обвинений против Колумба. Руководствуясь тайными инструкциями короля, заковал Колумба в кандалы и отправил в Испанию. Рамузио (Рамугно) Джованни Батиста (1485–1557) – итальянский историк и географ. Опубликовал книгу «Морские и сухопутные путешествия». Сервет Мигель (р. между 1509–1511 – ум. 1553) – испанский врач и философ. Им описан легочный (малый) круг кровообращения. За критику религиозных догм был сожжен по настоянию Кальвина на костре. Гарвей (прав. Харви) Уильям (1578–1657) – английский врач-анатом, открывший и исследовавший процессы кровообращения. |
| 1905. Tl. 1. S. 146-147). К. составил размещенные на гравюре многочисленные поясняющие подписи, а также выпустил отдельным изданием собственный комментарий к изображению, ставший его первым опубликованным сочинением на нем. языке (Außlegung unnd Lewterung etzlicher heyligenn geschrifften; описание изд. см.: Freys, Barge. 1904. S. 163. N 15). В нем К. впервые озвучил тезис, ставший основанием его богословия 20-х гг. XVI в.: «Неученые и простые миряне понимают в духовных вещах намного больше, чем ученые теологи»; т. о., разумное содержание вероучения должно быть подчинено «духовному чувству» ( Barge. 1905. Tl. 1. S. 147). Лейтмотивом комментария стало традиц. для нем. религ. мистицизма учение о том, что спасение невозможно без страданий, «несения креста», «отрешенности» (Gelassenheit), т. е. отречения человека от себя и от мира (Ibid. S. 148). Постепенно склоняясь к отказу от «ученой теологии», К. вместе с тем еще не был готов к окончательному разрыву с ней. К 1519 г. богословская дискуссия виттенбергских теологов и Экка достигла кульминации: по взаимному согласию в Лейпциге при поддержке местного ун-та и герцога Саксонского Георга Бородатого (1471-1539) был организован публичный диспут. Предполагалось, что оппонентом Экка на нем будет К., однако Лютер настоял на том, чтобы его также допустили к участию в диспуте. Как при подготовке диспута, так и в ходе его проведения выявилось принципиальное различие стремлений К. и Лютера: К. желал опровергнуть «ученую теологию» Экка и предложить в качестве альтернативы «евангельское» учение о спасении; Лютер рассматривал диспут как подходящее место для очередной атаки на Римский престол, предложив для обсуждения Экку тезисы, касавшиеся папского примата. К. внутренне соглашался с озвученной в этих тезисах критикой папства, но осознавал, что последствием такой критики будет окончательный разрыв с католич. Церковью, и считал необходимым проявить осторожность и не обострять и без того взрывоопасную ситуацию (Ibid. S. 140-144). Официальное начало диспута состоялось 27 июня 1519 г. |
| Праздник венков из роз. 1506 - 1512 гг. (Музей истории искусств, Вена) Праздник венков из роз. 1506 - 1512 гг. (Музей истории искусств, Вена) Наиболее знамениты 3 т. н. мастерские гравюры Д. Первую («Рыцарь, смерть и дьявол», 1513) художник называл «Всадник», что указывает на связь с «Руководством христианского воина» Эразма Роттердамского, призывавшего христианина не сходить с пути истины, какие бы силы ни преграждали ему дорогу. На второй гравюре «Св. Иероним в келье» (1514) Д. представил святого как олицетворение духовной самоуглубленности и созерцательной жизни. Третья гравюра («Меланхолия I», 1514) имеет сложный символический подтекст. По мнению Р. Клибанского, Э. Панофского, Ф. Заксля ( Klibansky R., Panofsky E., Saxl F. Dürers «Melencolia I». Lpz.; B., 1923; Либман. 1957. С. 30-33), представленная на ней женская фигура персонифицирует меланхолический темперамент людей искусства, управляемых Сатурном. Он, покровитель каменотесов, плотников, геометров, о чем напоминают их разбросанные по земле инструменты, способен наделять властью и богатством, которые обозначены ключом и кошельком на поясе женщины. Цифра I на крыльях мыши отсылает к трактату Агриппы Неттесгеймского, определявшего 3 ступени гения, или меланхолической одержимости: I - низшую, доступную людям искусства, II - среднюю, свойственную ученым, III - высшую, присущую тем, кто поднимаются до постижения божественной сущности вещей и самого Божества. Т. о., «Меланхолия I» символизирует дух человека искусства, тщетно стремящегося сравняться с Творцом. Гравюру отличает виртуозная техника исполнения - ряды мелких параллельных штрихов, сплетаясь в сложные, точные орнаменты, воплощают дробное, неровное освещение, создают объемы и глубину пространства. В 1515-1521 гг. Д. стал широко известен за пределами Германии. Д. выполнил рисунки на полях «Молитвенника» имп. Максимилиана (Баварская гос. б-ка, Мюнхен; собрание бывш. Городской б-ки, Безансон), во время рейхстага в Аугсбурге нарисовал имп. Максимилиана с натуры (1519, Музей истории искусств, Вена), создал «Портрет Бернхарда фон Реесена» (1521, Картинная галерея, Дрезден). В июле 1520 г. Д. отправился на коронацию Карла V, надеясь получить пенсион, отмененный со смертью Максимилиана I в 1519 г. Во время путешествия по Рейну («Дневник путешествия в Нидерланды», 1520-1521), посещения Кёльна, Антверпена, Неймегена, Хертогенбоса, Брюсселя, Брюгге, Гента, пров. Зеландия Д. встречался с нидерландскими мастерами К. Массейсом, Й. ван Клеве, Лукой Лейденским и др., портретировал Эразма Роттердамского (уголь на бумаге, 1520, Лувр, Париж), делал рисунки, дополняя нем. традицию (рисунок пером, слегка подсвеченный акварелью) живописной техникой итальянцев (рисунок кистью с применением белил на тонированной бумаге) и распространенной в Нидерландах техникой серебряного карандаша. |
| включены в лионское издание «Золотой легенды» (Legenda aurea ut vocant, seu Sanctorum/Ed. Claudius à Rota. Lugduni, 1555r. Fol. 165-167v); данные о 102 чудесах собраны в книге А. Боге ( Boguet. 1612). Благодаря почитанию К. аббатство Сен-Клод посещали многочисленные паломники. Среди них были герцоги Бургундии Филипп II Смелый и Филипп III Добрый, граф Савойи Амедей VI и граф Шароле Карл Смелый, впоследствии герцог Бургундский. В 1442 г. обитель посетил кор. Германии Фридрих IV (в 1452-1493 имп. Фридрих III ), в 1500 г.- кор. Франции Анна Бретонская, к-рая молилась о даровании потомства (все ее дети умерли в младенчестве). В день памяти К. монахи принимали особые меры для поддержания порядка при скоплении народа, к мощам святого, которые выносили для поклонения, приставляли вооруженную стражу ( Beno î t. 1892. Vol. 2. P. 245-247). Индульгенции для паломников, посещавших обитель для поклонения мощам К., издавались папами Урбаном V (в 1367) и Мартином V (в 1419). Получил распространение обычай коллективных паломничеств: отдельные города и селения приносили обеты святому, посылали в мон-рь делегации и делали пожертвования. В документах из монастырского архива сообщается о пожертвованиях для совершения мессы в положенные дни, на поддержание неугасимых лампад у раки К. и проч. (Ibid. P. 91-92). Большинство паломников приходили из обл. Франш-Конте, из Савойи, Пикардии и Фландрии. Среди причин популярности культа К. было состояние мощей святого. В 1519 г. паломник Ж. Ле Сеж, посетивший по обету аббатство Сен-Клод, осмотрел мощи и убедился, что тело святого оставалось «совершенно целым» ( Bellenger Y. Le saint voyage de Jacques Le Saige à Jérusalem (1519)//Mélanges sur la littérature de la Renaissance à la mémoire de V.-L. Saulnier. Gen., 1984. P. 41). В 1666 г. иезуит Пьер Верн свидетельствовал, что мощи К. были нетленными, но сильно иссохшими (ActaSS. Iun. T. 1. P. 644; Vies des Saints. 1854. P. 314). С распространением почитания святого аббатство Сент-Уайан-де-Жу и сложившийся вокруг него город стали чаще именоваться в честь К. |
| Я хочу быть свободным и не допущу, чтобы меня пленил какой-то авторитет, будь то Собора, или власти, или университета, или папы; никто не помешает мне с уверенностью исповедовать то, что я считаю истинным, не важно, сказано ли это католиком, или еретиком, одобрено это неким Собором, или отвергнуто» (Ibid. S. 404). После Лейпцигского диспута по всей Германии разгорелись споры между сторонниками Экка и сторонниками Л. К лагерю Л. примкнули мн. гуманисты, которые были недовольны постоянными апелляциями Экка к церковному авторитету, а также мн. представители преподавательской и студенческой корпораций европ. ун-тов. Значительный вклад в пропаганду идей Л. среди гуманистов и студенчества в этот период внес Меланхтон, в 1518 г. ставший преподавателем в Виттенбергском ун-те, с энтузиазмом воспринявший библейскую теологию Л., выступавший ее пропагандистом и апологетом в обширной переписке и полемических сочинениях. Экка поддерживали церковная иерархия, католич. князья, влиятельные теологи-схоласты, представители высших слоев духовенства и монашеских орденов. Путешествуя по Германии и проповедуя в разных городах, Экк представлял себя защитником папской и княжеской власти от хаоса и анархии; он считал их опасными и неизбежными следствиями того ниспровержения общепринятых авторитетов, в к-ром он обвинял Л. С критикой учения Л. выступили также теологи Кёльнского и Лувенского ун-тов, подготовившие списки извлеченных из трудов Л. ошибочных и еретических положений (подробнее о полемике 1519-1520 гг. см.: Brecht. 1985. Vol. 1. P. 322-341). Не ограничиваясь печатной полемикой с противниками, Л. в 1519-1520 гг. работал над экзегетическими сочинениями, обрабатывал и издавал на лат. и нем. языках тексты произносимых им в Виттенберге проповедей, а также опубликовал неск. трактатов и памфлетов общего характера, в которых впервые были очерчены религ. и идейные принципы, легшие в основу лютеранства как самостоятельной христ. конфессии. Среди экзегетических трудов Л. этого времени наиболее значительным является «Комментарий на Послание к Галатам» (In epistolam Pauli ad Galatas Commentarius; текст см.: Luther M. |
| В 1517 г. Г. впервые опубликовал сочинение итал. гуманиста Л. Валлы о подложности «Дарственной грамоты Константина» (см. «Константинов дар» ). В сочинениях разных жанров, в т. ч. в стихотворении «Никто» (Nemo, 1518), диалоге «Фортуна» (Fortuna, 1519), в рассчитанной на публичность обширной переписке, Г. пропагандировал обращение к античному наследию и гуманистическую идею этического совершенствования общества и отдельной личности на основе просвещения. Восхваляя способности человека, могущество его разума и волевую активность, выступал за свободу светской культуры от церковной цензуры. В научных занятиях видел путь к нравственному развитию человека, возможность каждому, независимо от происхождения, обрести достоинство и славу. Поступив на службу к архиепископу Майнцскому, Г. выполнял дипломатические поручения, но в диалоге о придворной жизни (1518) подверг острой критике архиепископа и его двор, в т. ч. за недостаточное внимание к учености. Слава Г. и публицистические выступления об упрочении имп. власти как важной патриотической задачи побудили Максимилиана I провозгласить в 1517 г. его «поэтом-лауреатом». В обращении к Аугсбургскому рейхстагу (1518), т. н. Турецкой речи, Г. наряду с идеей мирной реформы общества методами гуманистического просвещения выдвинул план военного похода против турок, к-рый должен был повысить роль императора и рыцарства, поставив князей в подчинение центральной власти. Начало Реформации в Германии и полемику М. Лютера с католич. оппонентами Г. поначалу воспринял как «грызню» между монахами-схоластами, но выступление Лютера на Лейпцигском диспуте (1519) позволило Г. рассматривать Реформацию как национально-освободительное движение в борьбе с Римом. В июне 1520 г. он обратился к Лютеру с призывом к союзу. Подвергнув критике католич. иерархию, финансовую политику Рима в Германии как политику грабежа страны, нем. духовных князей и сторонников папства как антипатриотические силы, Г. призвал к открытой войне с Римом. Для привлечения широких кругов оппозиции Г. вслед за Лютером обратился в своих сочинениях к нем. языку, что сделало Г. в нач. 20-х гг. XVI в. самым популярным автором после Лютера в немецкоязычных регионах Европы. К сочинениям этого времени относятся диалоги «Лихорадка I» (Febris I), «Лихорадка II» (Febris II), «Наблюдатели» (Inspicientis), «Вадиск, или Римская троица» (Vadiscus), а также «новые диалоги», в т. ч. «Булла, или Крушибулл» (Bulla, vel Bullicida) и «Разбойники» (Praedones). |
| 1905. S. 131). Вместе с тем назначение К. на Палермскую кафедру так и не было окончательно подтверждено папой, поскольку против кандидатуры К. выступили представители сицилийской знати, которые настаивали на своем праве предлагать кандидатуру архиепископа; в их поддержку высказался имп. Карл V, желавший видеть архиепископом Палермо своего протеже ( Cossio. 1902. P. 393-394). По-видимому, К. не стал бороться за кафедру и согласился на компромисс: 19 дек. 1519 г. на консистории кардиналов было принято решение назначить архиепископом Палермским Жана Каронделе (1469-1545), советника имп. Карла V; при этом К. была назначена ежегодная выплата из доходов архиепископства крупной денежной суммы - 1500 золотых дукатов ( Kalkoff. 1905. S. 133-134; Wicks. 1983. S. 121; ср.: Hierarchia CMRA. Vol. 3. P. 268). Вскоре после возвращения в Рим К. обратился к папе Льву X с просьбой дозволить ему из-за ухудшения здоровья удалиться из Рима и не участвовать в регулярных заседаниях консистории кардиналов, за исключением наиболее важных; это разрешение было дано. Имеющиеся источники не позволяют судить о том, была ли болезнь К. действительно серьезной, или же это был дипломатический предлог, позволивший ему покинуть Рим; насколько часто К. бывал в Риме в этот период, также неизвестно (VitaFlav. P. 477). Несмотря на проблемы со здоровьем, в 1519-1520 гг. К. продолжал работать над завершением комментария к «Сумме теологии» (см.: Wicks. 1983. S. 121-125). В качестве дополнения к комментарию им было создано важное в богословском отношении соч. «Вопросы о таинствах» ( Caietanus. Quaestiones de sacramentis//CommST. T. 12. P. 339-375; Idem//Opusc. P. 68-90), в к-ром наибольшее внимание К. уделил проблематике таинства Покаяния и учению об индульгенциях, еще раз в более строгом и окончательном виде сформулировав все свои возражения против предпринятой Лютером критики католич. теологии в этих областях. Впосл. при обращении к этим темам К. лишь повторял аргументацию, предложенную в «Аугсбургских трактатах» и «Вопросах о таинствах». |
|
|
