| Наконец, описав историю времен Димитрия, прибавим, что Летописцы наши, согласно с другими, говорят о явлении комет зимою в 1368 и весною в 1382 годах: вторая, по их мнению, предвестила грозное Тохтамышево нашествие. Достойно замечания, что в следующий год около Москвы снег лежал целый месяц после Святой Пасхи и люди ездили на санях до 20 Апреля. Разные небесные знамения, чудесные для невежества, также засухи и великие пожары были весьма обыкновенны в государствование Димитрия. Глава II. Великий князь Василий Димитриевич. Г. 1389–1425 Великое Княжение сделалось наследием Владетелей Московских. Характер Аристократии. Договор. Политика Василиева. Брак. Великий Князь в Орде. Разорение Вятки. Нижний Новгород и Суздаль присоединены к Москве. Дела с Новымгородом. Нашествие Тамерлана. Славная икона Владимирская. Бедствие Азова. Дела Литовские. Взятие Смоленска. Свидание великого Князя с Витовтом. Россия Литовская. Дела Новогородские. Происшествия в Орде. Замыслы Витовта. Наши завоевания в Болгарии. Война Витовта с Моголами. Эдигей. Кончина Князя Тверского. Временная независимость Великого Княжения. Удача и неблагоразумие Князя Смоленского. Политика Витовта. Неудовольствие Новогородцев. Злодейство Князя Смоленского. Разрыв с Литвою. Свидригайло. Войны с Ливониею. Нашествие Эдигея. Письмо Эдигеево. Кончина Владимира Храброго. Происшествия в Орде. Дела Новогородские. Язва. Голод. Мысль о преставлении света. Кончина и характер Василия. Завещание. Договор с Рязанским Князем. Дары, посланные в Грецию. Дочь Василиева за Императором. Дела церковные. Судная грамота. Разные известия. Добродетель супруги Донского. Димитрий оставил Россию готовую снова противоборствовать насилию Ханов: юный сын его, Василий, отложил до времени мысль о независимости и был возведен на престол августа 1389 г.] в Владимире ПосломЦарским, Шахматом. Таким образом достоинство Великокняжеское сделалось наследием Владетелей Московских. Уже никто не спорил с ними о сей чести. Хотя Борис Городецкий, старейший из потомков Ярослава II, немедленно по кончине Донского отправился в Сарай; но целию его исканий был единственно Нижний Новгород, отнятый у него племянниками. Тохтамыш, неблагодарно предприяв воевать сильную Империю Тамерланову, велел ему ехать за собою к границам Персии; наконец дозволил остаться в Сарае и, разорив многие города бывшего своего заступника, по возвращении в Улусы отпустил Бориса в Россию с новою жалованною грамотою на область Нижегородскую. |
| За то не побоялся возвратиться к князю Пимен. Пимен и Феодор в таком невыгодном свете представили вел. князю соборный суд патриарха, что склонили из двух зол избрать меньшее, т. е. принять Пимена. Пимен, несмотря на принятие его князем, все-таки хорошо сознавал незаконность своего положения и, позапасшись деньгами, через несколько месяцев снова отправился в КПль добиваться своего оправдания. В это время (1389 г.) КПльскую кафедру вместо умершего патриарха Нила занял новый патриарх Антоний, который снова соборным актом подтвердил предшествующее решение по делу Киприана и Пимена, так что последний, приближаясь к КПлю, был уже дважды низложенным. Пимен, не въезжая в столицу, хотел было начать переговоры по своему делу из ее предместий, но в Халкидоне скончался 11 сентября 1389 г. Теперь Киприан оставался без соперников. К его же благополучию 19 мая 1389 г. умер и не желавший принять его вел. князь Дмитрий Иванович. Новый князь Василий Дмитриевич (1389–1425 г.) согласился принять Киприана, и этим смута закончилась. Во время описанной смуты сильно упал в глазах русских нравственный авторитет греков, отголоски чего мы увидим впоследствии, упал также и авторитет митрополичьей власти пред властью русских государей, потому что приучил последних выбирать себе из нескольких митрополитов более угодного, а неугодного без рассуждений удалять. С 1371 г. ведет свою известность псковско-новгородская секта стригольников, отрицавшая действительность иерархии потому, что все ставленники опорочены симонией. Споры на эту тему прошли перед нами в начале XIV в. по поводу борьбы тверского велик. князя Михаила Ярославича против митр. Петра. Они не замерли. Преемник митр. Петра греч. митр. Феогност слыл среди новгородцев, как любитель собирать тяжелую денежную дань. При его преемнике, митр. Алексии, западные литовские конкуренты Алексия, Роман и Феодорит, врывались в пределы Алексия и пытались рукополагать ставленников, которых, конечно, не мог признать законными митр. Алексий. Новое десятилетие состязаний Киприана и Пимена породило в среде их ставленников тоже сомнения: кто из них канонически законен и кто нет? Все это подливало масла в огонь неумиравших споров о законности всей иерархии, и греческой, и русской, а на почве этих споров сложилось сектантское движение стригольников. |
| Патриархом с 1234 г. 94 был тырновский архиепископ, а остальные болгарские духовные владыки носили звание епископов, кроме автокефального охридского архиепископа, который, однако, не имел крестчатой фелони. Неизвестно, какое облачение было у угро-валашского епископа, который с 1389 г. стал митрополитом, но подчиненным охридскому архиепископу, хотя вряд ли это был полиставрион, которого не имел даже его патрон. И, наконец, митрополитом был духовный владыка на Руси, и в XIV в. он имел право носить крестчатую фелонь или саккос; об этом свидетельствуют изображения четырех русских митрополитов на воздухе 1389 г. из Исторического музея в Москве и саккосы митрополита Петра (1322 г.), Алексея, Фотия, хранящиеся в Оружейной палате. 95 Таким образом, только три архиерея, исключая греческих, могут быть представлены на иконе Успенского собора: сербский или болгарский патриархи и русский митрополит, но сербский и болгарский светские властители, как уже говорилось, со второй половины XIV в., ранее которой не могла быть создана наша икона, носили одежды константинопольского двора, поэтому такой вариант для клейма ψ иконы невозможен. Остается только предположить, что в цикле московского Акафиста изображен русский великий князь московский и митрополит Киевский и всея Руси. § 5. Изображение регалий княжеской власти в древнерусском искусстве и их отношение к данным письменных источников 5.1. Изображение венцов Вторая половина XIV – начало XV в., к которым, по мнению большинства исследователей, принадлежит стиль иконы, охватывается двумя княжениями на русском престоле – Дмитрия Ивановича Донского (1362–1389) и его сына Василия Дмитриевича (1389–1425). Несмотря на многочисленные научные труды, посвященные времени их правления, до сих пор очень мало известно о том, какими были одежды этих правителей; 96 шитые портреты Василия Дмитриевича и его супруги Софьи Витовтовны на саккосе митрополита Фотия почти не принимаются во внимание. 97 Попытаемся сравнить портреты русских князей на саккосе и изображения клейма ψ иконы Успенского собора, сопоставить их с данными письменных источников и сделать некоторые выводы. |
| Mapk III (1427–1430) Дорофей I (1435–1452) Михаил III (с 1452 г.) Александрийские патриархи XII-XV вв. 1206 Иоанн Кодонат (1062–1100) Савва (1100–1122) Феодосий (1122–1137) Кирилл II Евлогий II Софроний III (1137–1171) Илия II (1171–1175) Елевферий (1175–1180) Mapk II (1180–1209) Николай I (1210–1235) Григорий I (1235–1243) Николай II (1243–1276) Афанасий III (1276–1308) Григорий II (1308–1354) Григорий III (1354–1366) Нифонт (1366–1385) Mapk III (1385–1389) Николай III (1389–1398) Григорий IV (1398–1412) Николай IV (1412–1417) Афанасий IV (1417–1425) Mapk IV (1425–1435) Филофей (1435–1459) Библиография Источники: Анна Комнина. Алексиада. Вступ. статья, пер., комм. Я. Н. Любарского. СПб.: «Алетейя», 1996 г. Жоффруа де Виллардуэн. Завоевание Константинополя. Пер., ст., комм. М. А. Заборова. М.: «Наука», 1993 г. Робер де Клари. Завоевание Константинополя. Пер., ст., комм. М. А. Заборова. М.: «Наука», 1986. Acropolitae, Georgii Opera. Rec. A. Heisenberg. Lipsiae, 1903, vol. 1–2. Acta et diplomata graeca medii aevi sacra et profana. Ed. F. Miclosich et J. Miiller. Vindobonnae, 1860–1890, vol. 1–6. Athanasias T. The korrespondence of Athanasias I, patriarch of Konstantinople. Washington, 1975. Blemmidae Nicephori curriculum vitae et carmina. Ed. A. Heisenberg. Lipsiae, 1866. Cantacuzeni Joannis eximperatoris libri historiarum IV. Cura L. Schopeni. Bonnae, 1828–1832, vol. 1–3. Cantacuzenus, John. The history of John Cantacuzenus (Books IV). London, 1977. Choniatae Nicetae Historia. Rec. J. A. van Dieten. Berolini, Novi Eboraci, 1975, vol. 1–2. Choniatae Nicetae Orationes et Epistulae. Rec. J. A. van Dieten. Berolini, 1977. Cinnami Joannis Epitomae rerum ab Joanne et Alexio Comnenis. Rec. A. Meineke. Bonnae, 1896. Comnen Anne. Alexiade (regne de l’empireur Alexis I Comnene (1081–1118). Ed. B. Lieb. Paris, 1937–1945, vol. 1–3. Ducas. Istoria turco-byzantina (1341–1462). Ed. critica de V. Grecu. Bucuresti, 1958. Eustathii Thessalonicensis Opuscula. Ed. F. Tafel. Amsterdam, 1964. |
| Всеволод I Ярославич 1078–1093. Святополк II Изяславич 1098–1113. Владимир II Всеволодович Мономах 1113–1125. Мстислав I (Феодор) Владимирович Великий 1125–1132. Ярополк II Владимирович 1132–1139. Всеволод II Олегович 1139–1146. Игорь Ольгович 1146. Изяслав II Мстиславич 1146–1154. Юрий (Георгий I) Владимирович Долгорукий 1155–1157. Изяслав III Давидович 1157–1159. В Киеве и Владимире: Св. Андрей I Георгиевич Боголюбский во Владимире 1157–1174. Ростислав (Михаил) Мстиславич в Киеве 1159–1167. Мстислав II Изяславич в Киеве 1167 – 1169. Владимир III Мстиславич в Киеве 1169–1172. Михаил I Георгиевич во Владимире 1174– 1176. Всеволод III Георгиевич во Владимире 1176–1212. Роман Ростиславич в Киеве 1172–1177. Святослав III Всеволодович в Киеве 1177–1195. Рюрик II Ростиславич в Киеве 1195–1211. Георгий II Всеволодович во Владимире 1212–1216. Всеволод III Святославич в Киеве 1212–1214. Георгий II Всеволодович (вторично) во Владимире 1219–1238. Мстислав III Романович в Киеве 1214–1224. Владимир IV Рюрикович в Киеве 1224–1240. Во Владимире, но жили и в других местах: Ярослав II Всеволодович 1238–1246. Святослав III Всеволодович 1246–1248. Михаил II Ярославич во Владимире 1248. Андрей II Ярославич 1249–1252. Св. Александр I Ярославич Невский 1252–1263. Ярослав III Ярославич 1263–1272. Василий I Ярославич (и в Костроме) 1272–1276. Димитрий I Александрович в Переяславе Залесском 1276–1294. Андрей III Александрович (и в Городце) 1294–1304. Св. Михаил III Ярославич (и в Твери) 1305–1318. Георгий III Даниилович (и в Москве) 1319–1322. Димитрий II Михайлович в Твери 1326. Александр II Михайлович в Твери 1326–1328. В Москве: Иоанн I Данилович Калита 1328–1340. Симеон Иоаннович Гордый 1340–1353. Иоанн II Иоаннович 1353–1359. (Димитрий III Константинович Суздальский 1359–1363, † 1384 в Нижнем-Новгороде). Дмитрий IV Иоаннович Донской 1363–1389. Василий I Димитриевич 1389–1425. Василий II Васильевич Темный 1425–1462. Иоанн III Васильевич 1462–1505. Василий III Иоаннович 1505–1533. Цари Иоанн IV Васильевич Грозный 1533–1584. |
| Но уже Дмитрий Донской получает шапку и бармы как часть фамильных реликвий: «А се даю сыну своему князю Дмитрию: чепь золоту врану с крестом золотымъ, чепь золоту колчану, икона золотом кована Парамшина дела, шапка золота, барма» (1359 г.). При передаче древних вещей князю Василию Дмитриевичу уже совсем определенно подчеркивается принадлежность наследнику великого княжения: «Сыну моему старшему князю Василью икона Парамшина дела... бармы, шапка золота» (1389 г.) 106 Все эти примеры показывают, что великому князю московскому принадлежали некоторые предметы, определяющие его верховную власть, но в XIV–XV вв. они не рассматривались как государственные регалии, подобно сербскому обычаю утверждать царскую власть с помощью знаков высшего достоинства, освященных папой римским и византийским патриархом, и, следовательно, не обязательно должны были быть по форме ориентированы на известные образцы восточных и западноевропейских корон; скорее можно предположить, что «золотая шапка» в виде атрибута власти, относительно независимой от Константинополя, ничуть не походила на императорскую корону – стемму, для того чтобы не возникало неверных политических аллюзий. В этом отношении отождествление «золотой шапки» с «шапкой Мономаха» представляется сомнительным, так как Мономахов венец по своей форме определенно напоминал византийскую сферическую корону, что и подчеркнуто при его приспособлении для венчания в последующие века добавлением навершия с крестом. Кроме того, в русской изобразительной традиции XIV–XV вв. довольно часто встречается особый тип короны, более похожий на европейские венцы, – так называемый «городчатый венец», то есть украшенный затейливыми зубцами. Такой венец не был редкостью в русских землях, как свидетельствуют изображения князей на монетах XIV–XV вв. – с зубчатыми коронами на головах представлены: неизвестный псковский князь, Андрей Дмитриевич Можайский (1389–1432), московский князь Василий Васильевич Темный (1425–1462), Дмитрий Шемяка (1434–1453), Федор Васильевич Ярославский, Борис Александрович Тверской (1424–1461), Иван Михайлович Тверской (1399–1425), Михаил Борисович Тверской (1451–1485) и др. |
| С Кирилло-Белозерским монастырем связано имя преподобного Нила Сор-ского (t 1508). Он родом был русский. Жил сначала в Кирилло-Белозерском монастыре, потом предпринял путешествие по Востоку вместе со своим учеником Иннокентием, долгое время жил на Афоне. В это время он познакомился с творениями представителей исихазма: преподобных Исихия Иерусалимского , Исаака Сирина , Варсонофия, Иоанна Лествичника , Симеона Нового Богослова , Петра Дамаскина , Григория, Нила и Филофея Синайских и других отцов. Но ему было недостаточно знать об этих подвижниках только по рукописям, он и сам последовал опыту своих наставников. Возвратившись на родину в 1490 году, он построил себе келью на реке Сора; здесь он продолжал изучать писания исихастов, в то же время устрояя по ним свою жизнь. Разделяя их идеи со своими учениками, преподобный Нил Сорский передал им извлеченные из святоотеческих писаний и из собственного опыта правила духовной жизни. Это «Предание ученикам о скитской жизни» представляет собой свод мнений отцов и учителей Церкви, но общая идея и систематизация принадлежит преподобному Нилу Сорскому . В своем труде преподобный Нил чаще всего ссылается на преподобного Григория Синаита (XIV в.), который «в приличное время возраста был хорошо образован во внешнем любомудрии» и «был весьма искусен в каллиграфии», которая составляла одно из важнейших занятий монахов в средние века, благодаря чему сохранились многие творения святых отцов 29 . Составляя устав скитской жини, преподобный Нил Сорский ссылался на личное изучение им устава в афонских монастырях. «… Якоже и самовидцы быхом во Святей Горе Афонстей и в странах Царяграда»,– писал преподобный Нил Сорский 30 . И если преподобного Антония Печерского называют основоположником иночества на Руси, то преподобного Нила по праву можно назвать зачинателем скитского подвижничества, введенного им на Руси по примеру афонских пустынников. Москва – «третий Рим». Освобождение Руси от татаро-монгольского ига (1380) облегчило поездки афонских подвижников в Москву. В княжение святого благоверного князя Димитрия Донского (1359–1389) в Москву прибыл свято-горский инок Дионисий. Получив от Великого князя Кубенский Спасокамен-ский монастырь, он строгой жизнью привлек к себе множество иноков; ввел в своей обители устав Святой Горы, украсил церковь иконами и библиотеку -книгами. Из его обители вышли потом основатели новых монастырей: преподобные Дионисий Глушицкий, Александр Куштский. Во время правления Великого князя Василия Димитриевича (1389–1425) Дионисий был возведен на Ростовскую кафедру, которую и занимал около 7 лет (1418–1425) 31 . |
| В Константинополе Дионисий получил особую грамоту на звание архиепископа вместе с правом самостоятельно владеть и управлять Н. Новгородом и Городцом. Не далее, как через два – три года Дионисий, по желанию Димитрия Ивановича Донского, но без согласия киевского князя Владимира Ольгердовича, получил митрополию, хотя управлять митрополией ему не пришлось. Как известно, на обратном пути из Константинополя в Москву его схватили в Киеве, заключили в тюрьму, где он и скончался в 1384–1385 г. 542 . Преемник Дионисия Евфросин (1389–1407), заручившись патриаршей грамотой (1389 г.), также удержал за собой на некоторое время титул и города. При нем пали остатки Суздальского княжества. Сын и преемник Донского Василий Димитриевич (1389–1425) в самом начале княжения купил ярлык на Нижегородский удел, который выпросил было себе Борис Константинович городецкий. По этому ярлыку московский князь в старой области суздальских князей, кроме Нижнего, приобрел Городец, а поблизости к Москве – Тарусу 543 . Митрополит Киприан, при содействии князя, основываясь на том, что суздальские влыдыки управляли Нижним Новгородом только в качестве митрополичьих экзархов или наместников, навсегда закрепил Нижний Новгород и Городец за своей областью. Последующие суздальские владыки, начиная с Митрофана II, назначаются в один Суздаль и, кажется, вместе с коломенскими епископами становятся опять пособниками митрополита по управлению русской церковью и значительно разросшейся митрополичьей епархией. Известно напр., что больной Киприан, стоявший на краю могилы, позаботился лично заместить обе кафедры, управляемые его пособниками. Во избежание столкновений, для облегчения своих трудов, митрополит Киприан, по-видимому, еще при жизни Евфросина, тягавшегося с ним из-за Нижнего Новгорода и Городца, в 1406 году на суздальскую кафедру назначил Митрофана; двумя неделями раньше он поставил в Коломну епископа Илариона 544 . Оба епископа присутствовали при погребении Киприана (1407 г.), как прежде в погребении Феогноста участвовали его ближайшие помощники – наместник Алексий владимирский и Афанасий коломенский. (Даниил суздальский жил на покое и его заменил, случившийся в Москве, Афанасий волынский) 545 . Суздальские епископы и позже очень близко стояли к митрополиту; один из них Авраамий ездил с Исидором на Флорентийский собор 546 . При окончательном разделении русской митрополии на две – Московскую и Киевскую, после епископа Филиппа суздальскую кафедру занимают один за другим сторонники Москвы – брянские и черниговские епископы Евфимий и Феодор; оба не пожелали оставаться в ведении киевского митрополита 547 . Получив подручную для московского митрополита кафедру, они могли быть полезными Москве. |
| Патриаршие документы 1347 г. содержат ссылки и выдержки из грамоты Киевского митрополита (Акт. патр. Рег. II. 490: 170. 24–28) 100 и императорского акта василевса Иоанна VI Кантакузина (II. 492: 170. 58–60), адресованных «благороднейшему королю («рекс») всея России... державному и святому самодержцу кир Симеону» – в первом случае, и упоминающих «благороднейшего великого короля России и любезнейшего зятя моей царственности кир Симеона», – во втором. Это – великий князь Московский Симеон Иванович Гордый (1340–1353). «Королевский» титул закрепляется за русскими государями, сидящими в «новом» центре страны – Москве. В 1380 г. в различных официальных актах Константинопольского Патриархата неоднократно и прямо называются «великий король («рекс») Московии и всея России покойный Иоанн», т.е. великий князь Московский (1353–1359) Иван II («Красный») (Акт. патр. II. 12), а также «нынешний великий король («рекс») всея России Димитрий», т.е. Дмитрий Донской (1362–1389). Затем, в 1389 г. Иоанн и Димитрий именуются просто «великими королями («рекс») Московии» (Акт. патр. II. 117; 122). Обращаясь в патриаршем послании 1393 г. уже к великому князю Василию I (1389–1425), Константинопольский патриарх вновь указывает полный титул адресата – «благороднейший великий король («рекс») Московии и всея России» (Акт. патр. II. 188; 192–193; ср. 195). Соответственно и русский митрополит благословляет теперь, как засвидетельствовано в патриарших актах 1354 г., «мосховиотов», т.е. жителей Москвы (I. 581; 584). В других актах 1354 г. (I. 353) говорится о «митрополите России во Владимире». Двусмысленность титулования митрополита России в качестве «традиционного» митрополита Киева и одновременно «актуального» митрополита Московского наглядно проявляется не в официальных документах, но в источнике более показательном и тем самым весьма ценном. Это – собственноручные рукописные записи самих носителей этих титулов. Так, в Апостолической библиотеке в Ватикане хранится несколько греческих рукописных кодексов, в которых имеются пометы и записи русского митрополита Фотия (1408–1431). |
| 1425 г. Среди общего уныния и слез, как говорят Летописцы, Василий Димитриевич преставился на 53 году от рождения, княжив 36 лет, с именем Властителя благоразумного, не имев любезных свойств отца своего, добросердечия, мягкости во нраве, ни пылкого воинского мужества, ни великодушия геройского, но украшенный многими государственными достоинствами, чтимый Князьями, народом, уважаемый друзьями и неприятелями. Присвоив себе Нижний Новгород, Суздаль, Муром, – вместе с некоторыми из бывших Уделов Черниговских в древней земле Вятичей: Торусу, Новосиль, Козельск, Перемышль, равно как и целые области Великого Новагорода: Бежецкий Верх, Вологду и проч., сей Государь утвердил в своем подданстве Ростов, коего Владетели, со времен Иоанна Данииловича зависев от Москвы, сделались уже действительными слугами Василия, посылаемые им в качестве Наместников управлять другими городами. В Хлыновской летописи сказано, что он посылал войско на Вятку с Князем Симеоном Ряполовским, но не мог овладеть ею: современные же грамоты доказывают, что Василий действительно присоединил ее к Московским областям и что брат его, Юрий, Князь Галицкий, господствовал над оною. Впрочем, сия народная Держава еще сохраняла свои древние уставы гражданской вольности. Не хотев мечом покорять ни Рязани, ни Твери, Василий имел решительное большинство над Князьями их и следственно приближался к единовластию в России; усилив Державу Московскую приобретениями важными, сохранил ее целость от хищности Литовской и менее всех своих предшественников платил дань Моголам. Может быть, он сделал ошибку в Политике, дав отдохнуть Витовту, разбитому Ханом; может быть, ему надлежало бы возобновить тогда дружелюбную связь с Ордою и вместе с Олегом Рязанским ударить на Литву, чтобы соединить южную Россию с северною, а после тем удобнее свергнуть иго Ханское. Но все ли обстоятельства нам известны? Успех предприятия столь великого и смелого был ли действительно вероятен? Князь Московский, Государь шести или семи нынешних Губерний в северной России, имел ли способ сокрушить Витовта, который, властвуя над ее лучшею, многолюднейшею половиною и над всею Литвою, располагая также силами Польши, легко мог, утратив одно войско на берегах Ворсклы, собрать другое? Великий Князь, без сомнения, не думал щадить тестя и не жертвовал отечеством какой-нибудь семейственной слабости (быв несколько раз готов сразиться с Витовтом в поле); но действовал так по лучшему своему государственному разумению. Смелость оправдывается только успехом; безвременная, неудачная губит Державы – и часто благодарность отечества принадлежит тому, кто без крайности не дерзал на опасность и не искал имени Великого. |
|
|
