| 328 См. предыд. примеч. Ср. св. Амвросия Медиол. Expos in Evang. sec. Luc. c. 8: ubi est impar conjugium, lex Dei Don est (Migne, Patr. lat. t. XV, col. 1767). 329 По словам Тертуллиана (Ad. uxor. II, c. 3), жена-христианка, сожительствуя мужу-язычнику, при ежедневном близком общении с ним неизбежно gentilia exhibebit, formam, exstructionem, munditias saeculares, blanditias turpiores, ipsa etiam matrimonii secreta maculosa, тогда как у „святых» officia sexus cum honore ipsius necessitatis tanquam sub oculis. Dei modeste et moderate transiguntur (Migne, Patr lat t. I, col. 1293–1294). 330 Яркий перечень их даёт Тертуллиан в 4–6 гл. вышепоименованного сочинения, уверяя, что жена-христианка в замужестве за язычником Domino certe non potest pro disciplina satisfacere, habens in latere diaboli servum, procuratorem Domini sui ad impedienda fidelium studia et officia: ut si statio facienda est, maritus de die condicat ad balneas; si jejunia observanda sunt, maritus eadem die convivium exerceat; si procedendum erit, nunquam magis familiae occupatio obveniat. Quis’ enim sinat conjugem suam visitandorum fratrum gratia vicatim aliena et quidem pauperiora quaeque tuguria circuire? quis nocturnis convocationibus, si ita oportuerit, a latere suo adimi libenter feret? quis denique solemnibus Paschae abnoctantem securus sustinebit? quis ad convivium dommicum illud, quod infamant, sine sua suspicione dimittet? quis in carcerem ad osculanda vincula martyns reptare patietur? Jam vero alicui fratrum ad osculum convenire? aquam sanctorum pedibus offerre? Latebisne tu, cum lectulum, cum corpusculum tuurh signas, cum aliquid immundum flatu exspuis, cum etiam per noctem exsurgis oratum, et non magiae aliquid videberis operari? Non sciet maritus, quid secreto ante omnem cibum gustes; et si sciverit panem, non ilium credit esse qui dicitur? Et haec ignoraus quisque rationem simpliciler sustinebit, sine gemitu, sine suspicione panis an veneni? etc. (Migne, Patr. lat. t I, col. 1294–1297). Опасность смешанного брака при обратном соотношении сторон отмечает св. Амврос. Медиол., напоминая, что saepe plerique capti amore feminarum fidem suam prodiderunt (Ер. XIX ad Vigil, n. 7, – Migne, Patr. lat. t. XVI, col. 985; та же мысль повторяется и в конце цит. послания, п. 34, – ibid., col. 1036). |
| 281 пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» относящимися к трапезам, происходившим после воскресения. Хотя подобное истолкование может представляться до некоторой степени сомнительным, кажется правдоподобным полагать, что и св. Матфей вкладывал такой же смысл во встречающееся в его евангелии аналогичное высказывание, и относить это высказывание к одной из трапез, произошедших после воскресения (а следовательно, и к евхаристии, так как «обет о воздержании» был принесен в евхаристическом контексте). 282 Правда, если бы в первый пасхальный вечер состоялась официальная евхаристия, на которой присутствовали бы все одиннадцать апостолов, то большинство евангелий непременно упомянуло бы об этом событии. (Возражения см. в Bauckham, «The Lord " " s Day», 235.) Тем не менее есть основания считать, что первые последовавшие за воскресением евхаристии не предполагали участия всех учеников и носили для них несколько неожиданный характер – и то и другое упомянуто в евангелиях (см. о пути в Эммаус и Ин 21 ). 318 По поводу того, что если вся эта история в своей основе соответствует действительности, то стража, поставленная Пилатом, состояла из римских воинов, а не иудеев, см. там же с. 1294–1296. 323 В связи с предположением, что тело было перемещено без санкции римских властей и без разрешения семьи Иисуса и, следовательно, 324 незаконно, следует упомянуть найденное в Назарете предписание, которое было издано цезарем и провозглашало неприкосновенность захоронений. Нарушителями целостности захоронений объявлялись все, кто извлекал из могил тела и/или при посредстве «злонамеренного обмана» переносил их в другое место; за это преступление предусматривалась смертная казнь. Это предписание стало предметом многочисленных статей, поскольку оно было найдено в Назарете (хотя и не обязательно было написано там), и его появление, как предполагалось, могло быть связано с исчезновением тела Иисуса. (Об этом см. Brown, The Death of the Messiah, 1293–1294. Последняя статья, в которой рассматривается эта тема: A Giovanni, Μ. Hirt, «Inscription de Nazareth: Nouvelle interpretation», Zeitschrifi fur Papyrologie und Epigraphie, 124 (1999), 107–132.) Однако, судя по всему, большинство экспертов склоняются к тому, что это предписание никак не связано с Иисусом и, будучи издано цезарем Августом, датируется временем задолго до распятия. Тем не менее оно действительно свидетельствует о том, что кража тел представляла собой распространенное явление (хотя у меня вызывает недоумение, почему подобные действия при обычных обстоятельствах должны включать в себя «злонамеренныйобман»), атакжеотом, что заниматься этим было крайне опасно. 84 Мф 28:13 . |
| Так, в силу исторических обстоятельств, в 1294 году на папский престол был возведен известный католический отшельник Пьетро дель Мурроне под именем Целестина V, которого специально отыскали в надежде, что он сумеет приостановить духовно-нравственное падение католической паствы. Он был христианином, чуждался политики и подвизался в полном одиночестве в Абруцких горах. Оттуда его обманным путем выманили Карл II Анжуйский и сын его Карл Мартелла, извечные противники папской республики, думая, что, поставив на престол благочестивого папу, они смогут спокойно управлять своей территорией, которую постоянно оспаривали папы. Но, когда отшельник стал папой, он пришел в ужас от навалившихся на него трудностей и от сложности необдуманно взятой на себя задачи. «Опасаясь за свое духовное спасение, он принял решение добровольно отказаться от папского престола... Таким образом, святой папа 10 декабря 1294 года официально объявил о своей отставке, облачился в свою одежду отшельника и, счастливый, поспешил возвратиться в горы» 148]. 263 Новый папа Бонифаций VIII отвечал всем современным требованиям папского абсолютизма, но его трудно даже назвать христианином. «Бонифаций VIII был иерархом, созданным для власти, и он проявил себя сухим, холодным и бесчеловечным высшим пастырем. Безмерно он любил две вещи: деньги и своих родственников» 148]. 264 Этот папа, как антипод своего предшественника, не мог насладиться властью до тех пор, пока не нашел и не заточил в крепость Фумоне бедного отшельника, папу Целестина V, где тот вскоре и скончался. Осуществляя свои планы абсолютной власти, папа Бонифаций VIII неоднократно вступал в кровавые вооруженные стычки с королем Франции. После очередной победы папа торжественно въехал в Рим, как некогда въезжали римские императоры, и проклял своих врагов. «Но властолюбие папы было не просто безмерно, оно было патологически болезненно и свело папу в могилу» 152]. 265 Через несколько недель после триумфального входа в Рим папа скончался, как считают исследователи, от пережитого волнения; некоторые из них утверждают, что перед смертью папа сошел с ума. |
| 166 Можайск, отошедший (согласно высказанному предположению) около 1291 г. к московским князьям, позже сохранился за Московским княжеством, поэтому правомерно полагать, что Тохта в качестве еще одной уступки за признание его сюзереном согласился оставить Можайск за новым владельцем. Ранее я предполагал, что после похода Дюденя он перешел обратно под власть Федора Росгиславича, а вновь был отдан московскому князю племянником Федора Александром Глебовичем в обмен на поддержку против дяди, у которого Александр отнял в 1297 г. смоленский стол (Горский А.А. О времени присоединения Можайска к Московскому княжеству//Восточная Европа в древности и средневековье: Спорные проблемы истории. М., 1993). Однако если справедлива гипотеза о том, что результаты похода Дюденя были почти полностью сведены на нет из-за контрдействий Ногая, то вполне возможно, что Федор в 1294 г. не только не удержал Переяславль, но и не вернул Можайск; раз князья – противники Андрея и Федора захватили в начале 1294 г. Волок, ничто не мешало им восстановить контроль над расположенным рядом Можайском. 171 См.: Кучкин В.А. Роль Москвы в политическом развитии Северо-Восточной Руси конца XIII в. С. 63. 173 Любавский М.К. Образование основной государственной территории великорусской народности: Заселение центра. Л., 1929. С. 40. Недавно высказано предположение о присоединении Коломны к Московскому княжеству только в 1325–1327 гг.; основанием для этого служит упоминание в московско-рязанских докончаниях XV в. границы между княжествами, начиная со времен Ивана Калиты и Ивана Ярославича Рязанского, одновременно правивших только в этот отрезок времени (Цепкое А.И. Время присоединения Коломны к Москве//Славянские хроники. СПб., 1996). Но отсылка к временам этих князей в договорных грамотах касается «Володимерьского порубежья», т.е. границы Рязанского княжества не с собственно Московским, а с великим Владимирским; Коломна же упомянута при описании собственно московско-рязанской границы, которое отсылок к прежним правителям не содержит (См.: ДДГ. М.; Л., 1950. С. 53; С. 84–85). |
| В. Тигановой к жанру повестей и названо «Повестью о Софье Ярославне Тверской», однако несомненные признаки агиографической литературы, название «Житие», присутствующее в Рогожском списке, позволяют видеть в нем типичное житие краткого, Проложного типа. Хотя публикация текста Рогожского списка не безупречна 391 , но и в самой рукописи имеются явные ошибки, устраняющиеся при сравнении с новым списком, сведения о котором содержатся в работе Ю. Д. Рыкова и А. А. Турилова 392 . Новый список Жития Софьи включен в состав Торжественника РГБ, ф. 775 (Собр. М. И. Чуванова), 1 (л. 398 об. – 400 об.). Рукопись отнесенана названными авторами к третьей четверти XV в. 393 , но датировку можно уточнить: основной филигранью является Голова быка под стержнем с 6-лепестковым цветком и трилистником – ближайшая аналогия в альбоме Пиккара, XII, 674 (1457–1460 гг.). Поэтому рукопись можно с полным основанием датировать 60-ми годами XV века. Помимо явного старшинства, Чувановский список содержит правильные чтения, позволяющие исправить дефекты Рогожского списка. Так, пострижение Софьи датировано в Чувановском списке 6801 г., в Рогожском – 6800 г. Указано, что пострижение произошло 10 февраля, во вторник 394 . Но 10 февраля падает на вторник в 1294 г., следовательно, верно чтение Чувановского списка, датирующее событие 6801 мартовским годом 395 . Пострижение Софьи 10 февраля 1294 г. согласуется с известием Жития, что в тот момент князь Михаил Ярославич находился в Орде: по летописям, Михаил Тверской был в Орде именно зимой 6801 г. 396 В Рогожском списке сказано, что Софья скончалась во «второе лето пострижения еа», когда Михаил Ярославич «прия великое княжение», что является ошибкой, потому что Михаил Тверской получил великое княжение только в 1305 г. Правильно читается в Чувановском списке: «наставъшю же 2-му на 10 лету пострижениа ея» (л. 400). Двенадцатое лето по пострижении Софьи, действительно, приходится на 1305 г. Чувановский список позволяет восстановить пропуск Рогожского, касающийся дня освящения церкви святого Афанасия (ср. |
| В Риме Л., по-видимому, хотел добиться от понтифика разрешения изучать языки мусульм. стран для подготовки христ. проповедников. 23 янв. 1286 г. был издан декрет папы Гонория IV (1285-1287) с предписанием канцлеру Парижского ун-та оказывать поддержку студентам, изучавшим в Париже арабский и др. вост. языки. Л. обращался с прошением основать при Парижском ун-те коллегию для изучения греч., араб. и «татарского» языков и к франц. кор. Филиппу IV Красивому (1285-1314). Попытки добиться от папы Римского создания новых ориенталистских коллегий не увенчались успехом. Кроме того, Л. тяжело заболел. Когда его здоровье улучшилось, он отправился с проповедью христианства в Сев. Африку. В Тунисе Л. устроил диспут с мавританскими учеными. Один из участников этой беседы донес о диспуте халифу Абу Хафсу Умару I (1284-1295), к-рый сначала осудил Л. на смерть, но затем ограничился его изгнанием из страны (весна 1293). После неудачной попытки бегства с генуэзского корабля, на к-ром ему было предписано покинуть Тунис, Л. прибыл в Неаполь. Неаполитанский период его жизни (1293-1294) был одним из самых плодотворных: чтение публичных лекций чередовалось с работой над сочинениями, среди них - «Всеобщий указатель» (Tabula generalis) и «Петиция Рамона об обращении неверных» (Petitio Raimundi pro conversione infidelium), где Л. призывал не только к созданию семинарий для изучения вост. языков, но и к союзу христиан с татаро-монголами против мусульман. В 1295 г. Л. обратился к новому папе Римскому Бонифацию VIII (1294-1303) с просьбами о создании ориенталистских коллегий, а также о воссоединении католич. Церкви с Вост. Церквами. Понтифик не проявил интереса ни к проектам Л., ни к его новым сочинениям. В 1295-1296 гг. Л. были написаны «Древо науки» (Агвог scientiae) и «О положениях веры» (Liber de articulis fidei), а также поэма «Смятение» (Lo desconhort). Из Рима Л. отправился в Геную (провел там зиму 1296/97), а затем в Париж. В 1297-1299 гг. он активно выступал против лат. аверроизма (см. ст. Ибн Рушд ), сторонников к-рого в это время было особенно много в Парижском ун-те. Главное произведение антиаверроистского периода в творчестве Л.- «Открытое заявление Раймунда в форме диалога» (Declaratio Raymundi per modum dialogi, февр. 1298), представляющее собой комментарий к 219 тезисам аверроизма, осужденным в 1277 г. Парижским еп. Стефаном Тампье. К этому же периоду относится трактат «Древо философии любви» (Arbre de filosofia d " amor, 1298), целью к-рого было уравновесить интеллектуалистские тенденции антиаверроистских трудов «действием любви» (per manera d " amor). |
| Мой большой труд о русском Глаголе тихонько подвигается; только берет теперь сомнение, как я его напечатаю. У меня теперь нет типографии, 1292 и вообще я теперь человек, окончательно разоренный, благодаря покровительству, которое оказано конкурирующим листкам грязного содержания. 1293 Жалею, что не бываю и почти не могу бывать в Петербурге: счел бы за долг прочитать Вашему Превосходительству 1294 некоторые главы моего Глагола и вообще познакомить с остовом моего труда, который есть столько же грамматический, сколько словарный: не оставлено ни одного глагольного речения неразобранным. Я, кажется, имел честь уведомлять Вас, что труд мой есть попытка объяснить русский глагол из самого себя. Для этого я постарался устранить всякие предварительные объяснения, из общей ли грамматики, из сравнительной иль исторической. Беру все речения, классифицирую их по звуковому составу. Затем разлагаю; рассматриваю отдельно сначала каждую форму извлачия 1295 (предлоги, ся, окончания спрягальные, отметы видовые, внутреннюю перегласовку 1296 гласных и согласных); затем – каждое речение в связи с сопутствующими другими частями речи и вообще в словопроизводстве; слежу отношение звукового состава к понятиям и систему, в какой качеством звуков, их количеством и напряжением (ударением) означается и достигается известный смысл. Разбираю оригинальное описательное спряжение с оригинальными вспомогательными, и отсюда особенность словосочинения, разного по разным историческим элементам строя речи. Из этого беглого краткого обзора изволите усмотреть, что труд мой не только большой, но оригинальный, небывалый. Вместе с «Экскурсиями» преподношу Вам два мои письма «О нигилизме», 1297 напечатанные в «Руси». С совершенным почтением и преданностью имею честь быть Вашего Превосходительства покорный слуга Н. Гиляров-Платонов Печатается впервые по автографу: СПбФ АРАН. Ф. 137. Оп. 3. 246. Л. 1–2 об. Написано на бланке «Современных известий». 6. Гиляров-Платонов – Гроту Москва, 4 марта (1885 г.) Милостивый Государь, Яков Карлович, |
| Образцом же непоколебимого борца за истинную веру является Георг Скевраци, повествуя о котором автор желает пробудить в людях «добрую зависть и вызвать любовь к святому», чтобы «столь чудесный муж не оставался в неизвестности». Наш биограф подробно описывает рождение Георга, обучение его в Скеврском монастыре, поездку в Восточную Армению, учебу у известного ученого Вардана Аревелци и затем возвращение в Киликию, где он всецело посвящает себя проповеднической, педагогической и литературной деятельности. Вскоре, пишет автор, он «стал известен вельможам и простолюдинам, патриарху и епископу, царю и князьям». Используя житие Георга как оружие борьбы с латинофильством, автор особенно подробно описывает взаимоотношения Григора Анаварзеци и Хетума II, нашедших «друг в друге единомышленников», с Георгом Скевраци и их усилия «сделать его своим сообщником». Большое внимание уделено в житии попыткам Хетума II и Григора Анаварзеци заменить армянские церковные обычаи греко-латинскими. В этом отношении примечательны страницы, посвященные описанию празднования Успения Богоматери (1290 г.), когда они «повсеместно стали совершать наводящие ужас жестокие набеги», и «Кривой Пасхи», когда, «нарушив, осквернили пост воздержания» и «дни покаяния проводили... в пьянках и песнях». После этого взаимоотношения Хетума II и Григора Анаварзеци с Георгом Скевраци обостряются, и «те, кто были тайными врагами святого, стали с ним открыто сражаться и воевать. Они предъявили указ царского двора, запрещающий [ему] кого-либо обучать». Тогда Георг решил тайно переправиться в Армению, однако его опознали и возвратили назад. Эти страницы, написанные живым и сочным пером очевидца, дополняют имеющиеся сведения других источников. Жизнь Георга Скевраци в житии повествуется до 1293–1294 гг., когда автор описывает начавшийся в стране голод. На этом житие обрывается. Видимо, утрачено несколько листов. Из памятных записей учеников Георга известно, что последние годы жизни Скевраци провел в монастыре Армен, где, видимо, и умер. |
| Однако данный способ подсчета признается недостаточно точным. «Использование слога в качестве единицы измерения текста позволяет высчитывать длину слова, предложения или текста с большой точностью, так как в отличие от звука или буквы, слова или предложения слог имеет постоянную величину и легко идентифицируется». 457 По количеству греческих и латинских слогов соотношение получается иное (нежели по количеству слов): 93, 54% и 6, 46%. Сравнение двух результатов подсчета соотношения греческого и латинского текста убедительно говорит в пользу большей точности подсчета соотношения по количеству слогов, а не слов. При подсчете латинских слов в греко-латинских составных словах учитывалась только латынь. Соединительные гласные между латинской и греческой частями слова не входили в число латинских слогов (например, стк. 845). Любопытно, что Михаил Пселл на всем протяжении энхиридия не позволил себе написать ни одного латинского слова латинской графикой, транслитерируя латынь во всех без исключения случаях греческими графемами. Использование латинской лексики в энхиридии не является равномерным, что вполне объяснимо характером излагаемого материала. Наибольшее количество латинских слов встречается в четырех больших фрагментах текста, не только разъединенных, но размещенных на довольно ощутимом расстоянии один от другого: стк. 90–177 (85 латинских слов), стк. 465–627 (117 таких же слов), стк. 757–804 (22 слова) и стк. 990–1056 (49слов). Лишь спорадически в разрыве между первым и вторым эксцерптами встречается компактно от 10 до 13 слов в стк. 233–250 (10 слов) и стк. 300– 322 (13 слов). Наименьшее количество латинской лексики фиксируется в стк.1057–1410 (16 слов). Следует иметь в виду, что данные строки – окончание энхиридия (не по содержанию, а местоположению), достаточно объемное по количеству слов – 2255 слов, что составляет 24, 5% к общему количеству лексики энхиридия. По строкам это дает число 354, что составляет 25% от общего количества (1410) строк энхиридия. Четверть текста, следовательно, вмещает лишь 16 латинских слов из общего количества 410.Латинские выражения содержат разное количество слов: одно (стк. 9 и др.), два (стк. 23 и др.), три (стк. 112 и др.), пять (стк. 595). Окончания латинских слов (в разных падежах и числах) – греческие, т. е. соответствуют не латинской, а греческой грамматике (стк. 224, 226, 249, 268, 269, 290 идр.). Иногда попадается слитное написание разных по значению латинских слов (стк. 21 и др.). В некоторых случаях латинское выражение разъединено греческими словами (стк. 511 и др.). Имеются в тексте и составные латинско-греческие слова (стк. 1294). |
| По счастью, создаваемые на Западе коалиции почти неизбежно впадали в разлад, вызванный, с одной стороны, опасениями других европейских государей и Римских пап в чрезмерном усилении Французского короля, а с другой стороны, обусловленный внутриевропейскими проблемами и многочисленными спорами за Италию. К этому следует прибавить полный хаос (для современного взгляда) династических союзов и прав на отдельные территории латинян в Греции и даже на Константинополь. В этот спор волей или неволей оказались втянутыми сами Византийские цари, часто и охотно вступавшие в браки с представителями западных королевских семей 491 . Хотя папа Бонифаций VIII (1294–1303), известный грекофоб, являлся ревностным сторонником восстановления Латинской империи, ничего из его проектов также не получилось. Они только еще более запутали и осложнили европейскую политику, напоминавшую один сплошной узел противоречий 492 . При поддержке Римской курии был разработан грандиозный план не только полностью подчинить Франции Италию и Сицилию, но и передать ей Imperium. В этом случае Латинская империя со столицей в Константинополе должна была стать вассальным государством по отношению к Французскому королю. Рим благословил в 1301 г. брак Екатерины Куртенэ, дальней наследницы Латинского императора Балдуина II, с братом Филиппа Красивого Карлом Валуа (1286–1325), которого курия официально признала законным претендентом на Константинополь и активно пыталась избрать императором Западной империи. При французском дворе стало модным изучать греческий язык, который, как считалось, вскоре непременно понадобится для управления византийскими территориями. Подготовка к новому походу на Восток осуществлялась крайне медленно и неорганизованно. Поскольку у Франции хватало своих проблем, Карл Валуа оказался предоставленным сам себе со всеми вытекающими последствиями. Правда, новый папа Климент V (1305–1314) подтвердил отлучение Византийского императора от Римской церкви в 1307 г. и даже в очередной раз призывал к новому Крестовому походу, активно изыскивая денежные средства для этой экспедиции. Появились и новые союзники – Сербия и Венеция, заключившие в 1306–1308 гг. соответствующие договоры с Валуа. Но тут неожиданно дала себя знать Анжуйская династия, возглавившая Неаполитанское королевство. В качестве претендента на титул короля Латинской империи себя объявил Филипп I Тарентский (1278–1331), сын Карла II Анжуйского (1248–1309) и Марии Венгерской и внук Карла I Анжуйского. Его брат Карл Неаполитанский (1271–1295) уступил ему «права» на Эпир и Ахейское княжество, а также права сеньора в Латинской Романии. Уже в 1305 г. Филипп Тарентский утвердился на побережье Этолии, женившись на Тамаре, дочери Эпирского деспота Никифора I 493 . |
|
|
