| 1145 . Относительно раскольников «более вредных» сект соблюдалось то общее, с некоторым исключением для немногих мест, 1146 правило, что в обществах, где были православные, или единоверцы, или даже «менее вредных» сект раскольники, раскольники «особенно» вредных сект не были избираемы ни к каким должностям; 1147 взамен этого они могли быть назначаемы в полесовщики, десятские, сторожа – с правом отбывать повинность при посредстве найма 1148 – при условии, чтобы число лиц, назначаемых в эти низшие исполнительные должности, было соответственно числу лиц, избранных в высшие общественные должности – из православных, или, если сельское общество состоит из одних раскольников, из поповцев. 1149 Затем, раскольники более вредных сект нигде не могли приписываться к городским сословиям, кроме закавказского края, 1150 не имели права «принимать к себе в семейство, под каким бы то видом ни было, детей православного исповедания», 1151 а также быть опекунами, 1152 нанимать за себя в рекруты кого-либо из православных, отбывая царскую службы чрез «охотников» только «из среды себя», 1153 в некоторых же местах (Рига) непременно лично. 1154 Далее последователи более вредных сект совсем не имели права ни на какие общественные отличия в том числе и на «почетное гражданство», 1155 и, наконец, дети их записывались в полицейских ведомостях и ревизских сказках обыкновенно «незаконнорожденными», 1156 равно и жен, при производстве IX народной переписи (1850 г.), велено было, не записывая женами, вносить в списки тех семейств, к которым они принадлежали по рождению, 1157 и притом с условием, чтобы паспорта на отлучки они брали от начальств по месту этой записи. 1158 Относительно религиозной стороны раскола правительство руководилось тем общим правилом, чтобы, не преследуя раскольников ни за мнения их о вере, 1159 ни за совершение религиозных действий по их обрядам, 1160 и даже «не входя в исследование» об этом предмете, 1161 – в тоже время а) не придавать никакого правового значения всему, что касается религиозной стороны раскола, б) по возможности устранять все то, что способствовало бы организации раскольнических общин в религиозном отношении, в) пресечь распространений раскола, как чрез открытую и тайную пропаганду в разных её видах, так и чрез нарождение. |
| Ради чего были страдания Христовы? Говорю это не потому, чтобы ты не имела этого сама в себе, но по единодушию с тобою в Господе. 414. К Феофилу, [епископу] Ефесскому (II, 70) 1153 Отдав в долг письмо, я ожидал получить долг любви, но, не получив, опять с охотою даю в долг. Ибо для меня весьма приятно так давать в долг, то есть беседовать с твоею священною главою, страждущею ради Христа или, лучше, исповеднически увенчанною и украшенною. Подлинно, не такими глазами, какими смотрит мир, смотрит ум, созерцающий Бога и Божественное. Тот считает за благо тленное и погибающее, рассуждая худо и неправо; а этот считает блаженством только то, что не здесь доставляет удовольствие, но соблюдается в будущем веке для бесконечного наслаждения радостью. Так я, несчастный, взирая на дела твоей святости, радуюсь и сорадуюсь тебе, возлюбленнейший. Ты презрел земную славу; ты со Христом избрал смирение и уничижение (ср. 1Кор.1:28 ) или, лучше, скорбь и (578) воздыхания, бичевания и ссылки. Как блаженны дела твои! Как достохвальны страдания твои! Они прославляются Востоком и Западом, начертываются на небесах, радуют Ангелов, утешают исповедников и мучеников, поражают бесов и подобных им по мыслям и действиям иконоборцев. Поэтому справедливо я сорадуюсь тебе, первый из отцов. Прошу же тебя молиться и обо мне, жалком во всех отношениях, чтобы мне не уклониться от шествия по вашим следам. 415. К чаду Навкратию (II, 71) 1154 Запоздали мы послать тебе письмо, возлюбленный сын, но это потому, что и здесь свирепое гонение, бичевания, узы, заключения под стражей, так как держащий нас 1155 в своей власти дышит гневом и угрозами и, отыскивая благочестивых здесь и там, хватает их и подвергает мучениям. Он, отправляясь в город 1156 (ибо там он теперь находится), не усомнился сказать: «Я упрошу императора послать со мною царского чиновника, чтобы отсечь им голову или язык». Не знаю, будут ли эти слова приведены в исполнение. Между тем мы уже приготовились к этому, предполагая так и по другим причинам, именно по злобе этого человека и по стечению тамошних епископов, ибо, как говорят, они собрались для того, чтобы устроить что-нибудь подобное. Служитель, в страхе и трепете, так как сам начальник нечестия строго угрожал ему смертью, если он провинится в чем-нибудь малом, боялся даже дать нам бумаги и чернил. От этого и произошло промедление. Притом был препятствием и такой слух, будто ты выпущен [Col. 1301] из темницы, а Сардийскому не сказано определенно, кому именно 1157 , за какое-то преступление отсечена голова. По той и другой причине мы и промедлили. Впрочем, вот мы, смиренные, удостоились опять говорить с тобою, извещая тебя, что мы здравствуем телом (о, если бы можно было сказать: и духом!) по святым молитвам вашим и блаженного отца моего. |
| Затем, получив эту неожиданную свободу, все, рассеяные недавно по Элладе и варварской стране, по островам и материкам, встанут по дружному влечению и устремятся отовсюду в указанное место под руководством некоторого видения, превышающего человеческую природу своей сравнительной божественностью, невидимого другим и ясного лишь спасенным. По прибытии же их (в Палестину) разрушенная доселе города снова отстроятся, пустыня заселится, и неплодная земля сделается благоплодной. 1138 В этом свидетельстве достойно особого внимания, что возрождение усвояется исключительно личной и независимой инициативе, устраняющей потребность в особом искуплении мира. 1139 В этом пункте Филон, пожалуй, и совсем не признавал нарочитого Избавителя. Весь переворот вызывается собственной трансформацией людей и награждается соответственными плодами, которые будут всецело политически – социальными, поскольку все потомки Авраамовы уже изобилуют моральными благами. 1140 И тут теософ верен 1141 строго – национальным иудейским идеалам, 1142 лишенным этического обоснования, 1143 как они проглядывают и в возвеличивании Израиля. 1144 Теперь евреям остается лишь наслаждаться 1145 добытыми привилегиями, 1146 – и нам рисуется ликующая картина триумфального движения спасенных к священному Сиону. 1147 По аналогии с путешествием из Египта упоминается и «божественное видение», но оно привлекается искусственно и служит разве к прославлению от Бога, не играя активной роли и способствуя только усилению блеска сияющей победы. В самом лучшем случае, это феофаническое обнаружение благоволения Божия в шехине, 1148 в роде облачно – огненного столпа, 1149 а ничуть не Слово 1150 в качестве обособленного субъекта. 1151 Тут не содержится искупительных качеств, раз не усматривается минимальных препятствий для торжества при всенародном преклонении. 1152 Значит, совершенно несправедливо думать, будто Филон допускал мессианское явление Логоса в докетической форме. 1153 Гораздо резоннее такое толкование, что здесь мессианство без Мессии. |
| Что касается, далее, составления и произношения учениками самостоятельных письменных проповедей, то, во-первых, такие опыты, – особенно опыты произношения не только в церкви, но и в классе, – в силу того же недостатка времени, не могут быть очень частыми, а во-вторых, ни для кого не тайна, что, при всех ухищрениях учителя предотвратить списыванье, ученические опыты в проповедническом роде далеко не всегда бывают самостоятельными 1153 . Так наз. классные импровизации, – как бы ни был способен и опытен в подобном роде сам преподаватель, сколько бы ни старался он обучить воспитанников этому делу, – никогда не могут представить из себя что-нибудь иное, кроме вымученной болтовни на данную тему. И это даже тогда, когда, – как и делается неизбежно в начале года в 6-м классе, – на приготовление к ним дается гораздо больше —78— времени, чем следует для импровизации в собственном смысле слова 1154 . Да и мудрено, совершенно немыслимо, чтобы дело обстояло иначе. В классной импровизации отсутствует проповедническое вдохновение и главная цель всякой проповеди – назидание слушателей. Ученик-импровизатор имеет перед собой даже не слушателей, а критиков, судей. Судят его и судят насмешливо-строго, знает он по собственному опыту, – товарищи, а затем, по произношении импровизации, принимается судить его, иногда при помощи кого-нибудь из учеников (что, кстати, кажется нам совсем непрактичным и малополезным, скорее – вредным), и сам учитель 1155 . В виду этой перспективы разве только самолюбие и желание получить хороший балл может воодушевить ученика к произношению классной импровизации. Но такое воодушевление не высокого достоинства и может иметь своим плодом всё, что угодно, только не проповедь 1156 . Вследствие описанных неблагоприятных условий преподавания нашей науки она не может похвалиться тем, чтобы пользовалась большим вниманием со стороны семинаристов, и уроки гомилетики, – несмотря на все усилия преподавателей сделать их более или менее живыми и интересными, – говоря вообще, считаются чуть ли не самыми скучными. А эта сторона дела едва ли не самая важная и заслуживает серьёзного обсуждения. То равнодушие, которое приобретается воспитанниками на уроках гомилетики —79— к этой последней и ее предмету – проповедям, оно выносится из школы и в жизнь. И порой нам кажется, уж не оттого ли, между прочим, наше духовенство в общем всё еще довольно равнодушно к делу проповеди, всё еще довольно скупо на слова назидания 1157 , что уже на школьной скамье утратило много живого интереса к церковному собеседованию... Проповедь нашего духовенства до сих пор в большинстве случаев еще очень далека от злобы дня. Конечно, по гомилетике Фаворова, отвлеченность проповеди, равнодушие ее к потребностям минуты, пожалуй, только достоинство. Но в настоящее время уже исчезают защитники этого отжившего взгляда схоластической школы на проповедничество 1158 . В полном соответствии с внутрен- |
| Поэтому, неосновательно искать в учении веры христианской ясных предписаний о «столпничестве» и, не находя их, признавать его несогласным с духом веры. «Столпничество» – это своего рода совокупность добровольных обетов служащих давшим их важным пособием к духовному совершенству, расширяющих и возвышающих поприще духовного усовершенствования, так как они (обеты) побуждали св. столпников приносить Богу в дар то, что могло-бы быть и не принесено и требовали уже от них больших и постоянных усилий в совершении добродетелей и подвигов, с одной стороны, предостерегая их от совращения с пути богоугождения, а с другой – сообщая чистоту сердцу. Это возводит «столпничество» на почву законности и сообразности с учением Христовым, которое, правда прямых указаний на обеты не дает, а делает, так сказать, благочестивые предложения, напр. нестяжания 1151 , девства 1152 и с апостольским, которое основные правила, необходимые к исполнению, называет повелениями, а руководственные указания свободных и особенных подвигов благочестия именует советами 1153 . Вообще же надо сказать, что о многом, относящемся к существу веры и жизни христианской, не сказано прямо и подробно в слове Божием, как об этом не раз замечается в св. Писании 1154 . Глава IX. Послание св. Исаака Сирина к св. Симеону Дивногорцу, как свидетельство нравственного общения этих двух подвижников Св. столпники не представляли из себя каких-либо замкнутых аскетов, всецело занятых самими собой и не имевших ничего общего с другими. Отчасти мы уже познакомились об их общении с ближними, а теперь коснемся вопроса о руководительстве в духовной жизни, которым св. столпники весьма дорожили и о том нравственном общении, в каком они находились с другими подвижниками. Руководителями их, во-первых, был Сам Господь, дававший наставления, напр., св. Дивногорцу о сораспятии Ему, во вторых, игумены монастырей, где св. столпники начинали свою подвижническую жизнь и, в третьих, лица, посылаемые Богом, разъяснявшие св. столпникам смысл благодатной жизни. |
| Богатый гость Терентьище жил в подгородной слободе Юрьевской, то есть около Юрьевского монастыря, где действительно издавна были дворцы зажиточных людей. Он был уже в пожилых летах. Жена у него Авдотья Ивановна – молодая и приветливая. Она раскапризничалась, кричит, что больна, Расходился недуг в голове, Разыгрался утин в хребте, Пустил недуг к сердцу. Она требует, чтобы он шел искать лекарей, которые не могли быть ничем другим, как волхвы. Терентьище Он жены своей слушался, И жену-то в любви держал. Взявши деньги, отправился он искать волхвов, и повстречал скоморохов. «Веселые скоморохи люди вежливыя, скоморохи очестливые». Они взялись вылечить жену Терентьища. По их приказанию, он влез в мешок и взял дубинку; они понесли его в его дом и сказали жене, что принесли ей поклон от Терентьища, что Терентьища они нашли мертвого и его клюют вороны. Молодая жена обрадовалась, избавившись от постылого старого мужа и приглашает запеть ей про него песенку. Скоморохи садились на лавке, заиграли на гусельцах и запели песенку, призывая в ней мешок зашевелиться, а Терентьище вылезть оттуда. Тогда Терентьище, раздосадованный на жену, выскочил из мешка и выгнал дубинкою от жены из-за занавеса недуг, который выскочил в окно и чуть головы не сломил, а на месте оставил и платье, и деньги. Такими-то действами тешили скоморохи свою публику, представляя ей сцены домашней жизни. XI. Общественные бедствия И Новгород, и Псков в течении своей истории подвергались физическим бедствиям, потрясавшим благосостояние жителей и нарушавшим спокойное течение общественной жизни. Очень часто жители этих городов страдали от пожаров. Некоторые из этих пожаров, правда, были незначительны и ограничивались сгоранием двух-трех дворов и одной церкви; но другие до того были опустошительны, что истребляли значительные части города, а иногда, как случилось однажды во Пскове, и весь город зараз. В XII-м веке в Новгороде упоминается о семи пожарах: из них были четыре на Торговой стороне, три на Софийской: в Людином и Неревском концах разом. Из них важнейшие в 1153 ,1181, 1194, особенно последний. Он замечателен был тем, что в разных местах этих концов один раз за другим вспыхивало пламя, невидимо, по выражению летописца, и люди до того перепугались, что жили несколько времени в поле. Тогда на всю Новгородскую волость нашла, так сказать, пожарная эпидемия; вслед за новгородскими пожарами горело Городище, горела Ладога, горела Руса. 251 |
| 1142 Раздоры, возникшие в среде Коринфян и прекратившиеся после двух посланий Апостола к ним (ср. 1Кор.1:11 сл. 11:18 сл. и др.), св. Ефрем отличает здесь от тех смут, кои отъинуду привнесены были в Коринф чужими лжеучителями и против коих направлено третье (апокрифическое) послание к Коринфянам. 1146 В Армянском тексте апокрифа (II, 2) названы и самые имена двух диаконов: Ферепт и Тих, кои доставили Апостолу послание Коринфян, а Коринфянам ответ Апостола. 1151 В L: вечное спасение. Весь первый стих в L читается так: «Стефан и кои с ним суть все старшие по рождению: Дафин, и Евбол, и Феофил, и Зенон – Павлу брату – о Господе вечное спасение». Em ошибочно не относит salutem к тексту апокрифа. 1153 Em: quae verba ipse debes dissolvere (разрешить), но Ev: von deren Reden musst du selber Kunde erhalten, – Ek: erkennen sollst. В L так: «пришли в Коринф мужа два, Симон некий и Клеобий, кои некоих веру извратили словами растленными, что ты испытай». Em почему-то не отмечает, что только курсивом напечатанные слова ст. 2–3 принадлежат тексту апокрифа, а другие представляют толкование или перифраз св. Ефрема. 1155 Так Em и Ek (этого народа), а Ev: ради церкви или общества – Gemeinde. И в ст. 5 Em не отличает толкования от текста, всё подряд помечая кавычками, как слова послания Коринфян. 1157 Во всем вообще первом отделении апокрифа (послание Коринфян к Апостолу) Em не отличают точно слов текста апокрифического от перифраза и прибавлений самого св. Ефрема. 1158 Так Em.: nos (ошибочно напечатано non) credimus in Dominum, – Ev. и Ek.: wir vertrauen auf den Herrn, – как и Арм. В L. опущено: in Dominum. 1160 Em.: освободив… послал, – но Ev. поправляет: освободит… пошлет. Но, очевидно испорченный, текст св. Ефрема легко восстановить по L.: «ибо веруем (опущено: в Господа), как открыто Феоне, что освободил тебя Господь от руки беззаконника, – пожалуйста отпиши нам». Так и VI: веруем Господу, что как это открыто было… Последних слов: напиши к нам – нет в А, но присутствие их в L ручается за их принадлежность первоначальному тексту апокрифа. |
| Ричардом, каноником приората августинских регулярных каноников в Лондоне. Сохранилось значительное число записей паломников, побывавших на Св. земле в XII-XIII вв. Так, в 1102-1103 гг. Палестину посетил англосакс Севульф (Зевульф), чье «Правдивое известие о расположении Иерусалима» ( Saewulfus. Сегта relatio de situ Ierusalem//Itinera Hierosolymitana Crucesignatorum. 1978-1984. Vol. 2. P. 1-33 (рус. пер.: Путешествие Зевульфа в Св. Землю, 1102-1103 гг.//ППС. 1885. T. 3. Вып. 3(9). Прил. 5)) сохранилось в рукописи XII в. Севульф не сообщил о себе никаких сведений, но его традиционно отождествляли с упомянутым в «Деяниях английских епископов» Уильяма из Малмсбери англосакс. купцом, который на склоне лет стал монахом ( William of Malmesbury. Gesta pontificum Anglorum/Ed. R. M. Thomson, M. Winterbottom. Oxf., 2007. Vol. 1. P. 434-436). Краткий рассказ Севульфа интересен тем, что основан исключительно на личных впечатлениях автора и на услышанных им рассказах. Отплыв из Бари, Севульф побывал на островах Эгейского м., на о-ве Кипр и прибыл в Яффу. На Св. земле, несмотря на недолгое там пребывание, он посетил Иерусалим и его окрестности, Вифлеем и, возможно, Хеврон, Назарет, гору Фавор и Галилейское м. Паломник интересовался не только христ. святынями (напр., он первым упомянул о столе, за к-рым проходила Тайная вечеря и к-рый якобы хранился на Сионе), но и памятниками, связанными с античной историей (напр., сообщил о некогда стоявшем на о-ве Родос колоссе). На обратном пути Севульф, вероятно, посетил К-поль (его рассказ об обратном пути завершается прибытием в Ираклию Фракийскую). Между 1149 и 1153 гг. паломничество на Св. землю совершил исландец Никулас († 1159). После того как он вернулся на родину и стал аббатом исл. мон-ря Тверау, или Мункатверау (основан в 1155), его рассказ о путешествии был записан на исл. языке под его диктовку, по-видимому, кем-то из монахов ( Nicolaus Saemundarson abbas Islandicus. Iter ad loca Sancta//Itinera Hierosolymitana Crucesignatorum. 1978-1984. |
| легло в основу саги на исл. языке). Предполагается, что косвенным поводом для создания этого сочинения послужило настойчивое продвижение норвеж. церковными властями культа др. короля, Олава Харальдссона. Олав I Трюггвасон традиционно почитался исландцами как апостол их страны, и сага мон. Одда должна была продемонстрировать его святость ( Lönnroth L. Studier i Olaf Tryggvasons saga//Samlaren. Uppsala, 1963. Årg. 84. S. 54-94; Cormack. 1994. P. 10, 143-144). Позднее др. монах того же аббатства Тингейрар, Гуннлауг Лейвссон († 1218), переработал и расширил сагу об Олаве Трюггвасоне, составил Житие Хоуларского еп. Йона Эгмундарсона и создал поэтическое переложение на исл. язык «Пророчеств Мерлина» Гальфрида Монмутского («История бриттов». Кн. 7. Главы 3-4). Тингейрарский аббат Карл Йонссон († 1213) был автором по крайней мере части саги о своем современнике норвеж. кор. Сверрире. В этом произведении исл. проза впервые достигла той непринужденности и свободно текущего повествования, к-рые отличают классические исл. саги XIII в. (рус. пер.: Сага о Сверрире. М., 1988. (Лит. памятники; 341)). Первый образчик жанра «родовых саг», повествующих о жизни и распрях исландцев X - нач. XI в. и принесших исл. лит-ре мировую славу ( Стеблин-Каменский. 1971), по мнению ряда исследователей, также мог возникнуть в Тингейраре ок. 1200 г. Ок. сер. XII в. зарождается собственно религ. поэзия (хотя отдельные христ. темы присутствовали в произведениях скальдов и раньше). В 1153 г. в Нидаросе в кафедральном соборе в присутствии архиепископа и 3 королей-соправителей исландец Эйнар Скуласон исполнил сочиненную для этого случая поэму «Луч» (Geisli), прославляющую Олава Святого, покровителя архиепископской кафедры и королевской династии. Скальд развивает типологическую параллель Олава с Христом, основанную на традиционной для лат. богословия метафоре солнца и его луча ( Chase M. The Refracted Beam: Einarr Skúlason " s Liturgical Theology//Verbal Encounters: Anglo-Saxon and Old Norse Studies for R. |
| Начиная с IX в. в латинской церковной поэзии появляется рифма; гимны без рифм теперь почти не сочиняются, а поэтому кажется, что стихи эти наполнены колокольным звоном: Младенец ныне родился, Иерусалим, возрадуйся… Тексты этого времени, прежде всего написанные Бернардом Клервосским (1092 – 1153), отличает удивительная ясность, даже прозрачность (claritas или liquiditas); заключается она как в простоте языка и немногословии, так и в особенном свете и сиянии, действительно заставляющем вспомнить о готическом витраже, скажем, Шартрского собора или парижской Сент–Шапель: Весть о пасхальной радости Нам солнце шлет сиянием, В лучах зари стоящего Иисуса зрят апостолы. На теле раны звездами Сверкают; с удивлением Об этом возвещают нам Свет вообще занимает очень важное место в готике. “В этом страстном трепете теней и света, которым сообщается ритм всему сооружению в целом и вызывается в нем жизнь, и состоит дух готического искуства”, — писал Огюст Роден в замечательной книге “Соборы Франции”. Многочисленные звуковые повторы и рифмы, наполняющие гимны средневековых латинских поэтов, делают их почти не переводимыми на другие языки. Если в оригинале эти стихи сверкают, переливаются всеми цветами радуги и искрятся, то в переводе сразу обнажается предельная простота их содержания. Оказывается, в подавляющем большинстве случаев в этих гимнах нет ничего, кроме простейших молитвеенны формул, известных по древнейшим песнопениям, таким, как “Свете тихий” и “Тебя Боха славим”. Это и понятно: слова в молитве играют, с точки зрения богослова, вспомогательную роль, они должны помочь молящемуся “войти в безмолвие”, но не более. Суть церковного гимна заключается в том, что он ориентирует на самоуглубление и подталкивает человека, его слушающего, повторяющего шепотом или поющего в храме во весь голос, “закрыв телесные очи, — как скажет потом Серафим Соровский, — погрузить ум внутрь сердца”. В ХХ веке хорошо писал об этом известный французский писатель романист Франсуа Мориак (1885–1970), бывший глубоко верующим человеком и оставивший несколько книг о своей вере: “У молитвы есть свой собственный язык, который надо найти каждому из нас самостоятельно. При этом молитвы, предлагаемые церковью должны быть не более чем отправной точкой или взлетной полосой” |
|
|
