| Через это мы уподобимся Богу, через это прославимся и получим нетленные блага, которых и да удостоимся все мы (благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава со Отцом и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь). БЕСЕДА 2 « Бог — свидетель, что я люблю всех вас любовью Иисуса Христа; и молюсь о том, чтобы любовь ваша еще более и более возрастала в познании и всяком чувстве, чтобы, познавая лучшее, вы были чисты и непреткновенны в день Христов, исполнены плодов праведности Иисусом Христом, в славу и похвалу Божию » (Флп. 1:8–11). Любовь и дружба должны быть разумными. — Откуда происходит зависть. — Тягота от богатства. 1. Павел призывает Бога в свидетели не потому, будто не имели к нему доверия, но делает это по великому расположению, а также для большего убеждения и ободрения. Так как он сказал, что они (Филиппийцы) были соучастниками ему (через милостыню), то чтобы не подумали, что он за это любит их, а не просто ради их самих, — прибавил: « Любовью Иисуса Христа » (εν σπλγχνοις Χρστου). Что это значит? Что же, что — по Христе: за то, что вы верны, за то, что вы любите Христа, за любовь по Христе. Даже не сказал — по любви, но гораздо сильнее — « любовью Иисуса Христа », как бы так говоря: люблю вас, как отец ваш, по родству во Христе. Оно и дает нам сердце (σπλγχνα), сердце горячее, пламенное; такое сердце дается только истинным рабам Его. Таким–то сердцем, говорит, (я люблю вас); как бы так сказал: люблю вас сердцем не плотским, но пламеннейшим, Христовым. « Что я люблю всех вас », — говорит. Люблю всех, потому что и вы все любите меня; а как сильно люблю, нельзя и выразить, словами не могу изобразить любви моей, предоставляю видеть ее Богу, проникающему сердца. (Апостол) не призвал бы Бога в свидетели, если бы льстил им, потому что это небезопасно. « И молюсь о том », — говорит, — « чтобы любовь ваша еще более и более возрастала ». Хорошо сказано, потому что любовь — ненасытное благо. Смотри, как он, будучи любим, хочет еще более быть любимым. |
| «Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя» ( Ин.21:15 ). Он уже не говорит: «Да, я действительно люблю Тебя больше, чем они!» — а лишь подтверждает то, что он Его любит. «Иисус говорит ему: паси агнцев моих. Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его, любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих» ( Ин.21:15-17 ). Таким троекратным вопрошанием о любви и повелением «пасти овец» Спаситель без всякого обличения или упрека возводит Петра в прежнее апостольское достоинство, которое тот утратил через троекратное же отречение. Он не подвергает его наказанию по той причине, что величайшие душевные муки ученика уже являлись самым сильным наказанием, гораздо более страшным, чем какое-либо иное. «Петр опечалился, что в третий раз спросил его, любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи, Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя». Опечалился он потому, что двукратный вопрос еще можно было счесть случайностью, а в троекратном слышался уже некий невысказанный упрек, призыв к смирению. Однако в ответ Петр говорит слова совсем простые, показывающие нам его внутреннее состояние: «Господи! Ты все знаешь (то есть Ты знаешь, что внутри моей души, в моем сердце. — Игум. А.); Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих». И далее Он предсказывает Петру его мученическую кончину и то, что впоследствии в страданиях за Господа он проявит твердость и мужество, хотя недавно, пообещав умереть за Спасителя, он проявил малодушие. «Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь». «Сказал же это, — добавляет евангелист Иоанн, — давая разуметь, какою смертью Петр прославит Бога. И, сказав сие, говорит ему: иди за Мною» ( Ин.21:18-19 ). Из предания известно, какой смертью апостол Петр прославил Бога: он был распят «стремглав», то есть вниз головой, потому что сам не захотел быть распятым подобно Спасителю, считая себя недостойным даже в этом сравниться с Ним. Таким образом, он проявил необыкновенное, нечеловеческое мужество, преданность Господу и любовь к Нему. Это стало для него возможным, конечно, потому, что он имел благодать Божию. Но не нужно забывать и о том, что благодать приходит и удерживается через смирение. То, что происходит с каждым из нас в отдельности в различные периоды нашей жизни, со всеми апостолами произошло единовременно. Они сначала смирились, познали свою немощь, а уже затем в день Пятидесятницы на них сошел Святой Дух. Не только благодаря своим добродетелям, но и благодаря смирению они стали способными принять Его в себя. |
| «Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя» ( Ин. 21:15 ). Он уже не говорит: «Да, я действительно люблю Тебя больше, чем они!» – а лишь подтверждает то, что он Его любит. «Иисус говорит ему: паси агнцев моих. Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его, любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь, Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих» ( Ин. 21:15–17 ). Таким троекратным вопрошанием о любви и повелением «пасти овец» Спаситель без всякого обличения или упрека возводит Петра в прежнее апостольское достоинство, которое тот утратил через троекратное же отречение. Он не подвергает его наказанию по той причине, что величайшие душевные муки ученика уже являлись самым сильным наказанием, гораздо более страшным, чем какое-либо иное. «Петр опечалился, что в третий раз спросил его, любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи, Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя». Опечалился он потому, что двукратный вопрос еще можно было счесть случайностью, а в троекратном слышался уже некий невысказанный упрек, призыв к смирению. Однако в ответ Петр говорит слова совсем простые, показывающие нам его внутреннее состояние: «Господи, Ты все знаешь (то есть Ты знаешь, что внутри моей души, в моем сердце. – иг. А.), Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих». И далее Он предсказывает Петру его мученическую кончину и то, что впоследствии в страданиях за Господа он проявит твердость и мужество, хотя недавно, пообещав умереть за Спасителя, он проявил малодушие. «Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел, а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь». «Сказал же это, – добавляет евангелист Иоанн, – давая разуметь, какою смертью Петр прославит Бога. И, сказав сие, говорит ему: иди за Мною» ( Ин. 21:18–19 ). Из предания известно, какой смертью апостол Петр прославил Бога: он был распят «стремглав», то есть вниз головой, потому что сам не захотел быть распятым, подобно Спасителю, считая себя недостойным даже в этом сравниться с Ним. Таким образом, он проявил необыкновенное, нечеловеческое мужество, преданность Господу и любовь к Нему. Это стало для него возможным, конечно, потому, что он имел благодать Божию. Но не нужно забывать и о том, что благодать приходит и удерживается через смирение. То, что происходит с каждым из нас в отдельности в различные периоды нашей жизни, со всеми апостолами произошло единовременно. Они сначала смирились, познали свою немощь, а уже затем в день Пятидесятницы на них сошел Святой Дух. Не только благодаря своим добродетелям, но и благодаря смирению они стали способными принять Его в себя. |
| Евангелие от Иоанна, зачало 67 Во время оно, явися Иисус учеником Своим востав от мертвых. И глагола Симону Петру: Симоне Ионин, любиши ли Мя паче сих? Глагола Ему: ей Господи, Ты веси, яко люблю Тя. Глагола ему: паси агнцы Моя. Глагола ему паки второе: Симоне Ионин, любиши ли Мя? Глагола Ему: ей Господи, Ты веси, яко люблю Тя. Глагола ему: паси овцы Моя. Глагола ему третие: Симоне Ионин, любиши ли Мя? Оскорбе же Петр, яко рече ему третие, любиши ли Мя? И глагола Ему: Господи, Ты вся веси, Ты веси, яко люблю Тя. Глагола ему Иисус: паси овцы Моя. Аминь, аминь глаголю тебе: егда бе юн, поясашеся сам, и хождаше, аможе хотяше: егда же состареешися, и воздежеши руце твои, и ин тя пояшет, и ведет, аможе не хощеши. Сие же рече, назнаменуя, коею смертию прославит Бога. И сия рек, глагола ему: иди по Мне. Обращься же Петр, виде ученика, егоже любляше Иисус, во след идуща, иже и возлеже на вечери на перси Его, и рече: Господи, кто есть предаяй Тя? Сего видев Петр, глагола Иисусови: Господи, сей же что? Глагола ему Иисус: аще хощу, да той пребывает, дондеже прииду, что к тебе; ты по Мне гряди. Изыде же слово се в братию, яко ученик той не умрет: и не рече ему Иисус, яко не умрет, но аще хощу тому пребывати, дондеже прииду, что к тебе? Сей есть ученик свидетельствуяй о сих, иже и написа сия: и вем, яко истинно есть свидетельство его. Суть же и ина многа, яже сотвори Иисус: яже аще по единому писана бывают, ни самому мню всему миру вместити пишемых книг. Аминь. В те дни явился Иисус ученикам Своим по воскресении Своем из мертвых. Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси агнцев Моих. Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя. |
| Самый легкий и самый сложный путь любви к Богу – любовь к ближнему. Самый легкий потому, что любить того, кто находится рядом легко. И самый трудный потому, что Христос четко дает понять, что ближний – это не только родственник или сосед, но всякий человек, повстречавшийся на жизненном пути ( Лк.10:25-37 ). Трудно осознать, что совершенно незнакомый человек, проходящий мимо – это ближний. Еще сложней принять то, что нужно его любить. Сознание тут же начинает сопротивляться. Как любить? Зачем любить? Ведь знать прохожего не знаю, и знать не хочу. Чужой он человек, а никакой не ближний. Вот родителей – люблю. Детей – люблю. Родственников – в основном люблю. Друзей – ну да, наверно, люблю. Соседей – ну нет, скорее уважаю, а вот Марью Ивановну из пятой квартиры не люблю. Коллег – нет, тут любовью совсем не пахнет, вероятно, есть уважение, а так мы просто вместе работаем. Продавщица из магазина напротив – позвольте, ну с чего это вдруг ее любить надо? И чем дальше, тем меньше любви. В целом это понятно. Сложно человеку объять любовью весь мир. Так умеет только Бог. Но это вовсе не означает, что довольно осознать свою немощь и ограничиться лишь любовью к самым близким. Христос учит: «если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» ( Мф.5:46-47 ). И, конечно же, нелюбовь к кому-то – это чувство, противоположное тому, к чему призывает Господь. Заблуждается тот человек, который думает, что любит Бога, но при этом не любит людей. Апостол Иоанн Богослов категорично заявляет: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец» ( 1Ин.4:20 ). Было бы неправильным не пояснить, что такое любовь. Любовь – это всегда жертва, самопожертвование ради предмета любви. «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих», — говорит Христос. Он показал пример высшей жертвенной любви, «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» ( Фил.2:7-8 ). |
| Неохотно я остаюсь в стороне от этого доброго и радостного общения собратий и от сладостного сотрапезования Иисуса с учениками Своими на берегу моря. Желаю же и прошу от глубины моего сердца, чтобы и мне сделаться хотя бы одним из малейших учеников Иисуса в настоящей жизни через презрение к миру и ко всему преходящему не по моим заслугам и трудам, a no благодати Бога и милосердию Господа моего Иисуса Христа, да и в будущем Царстве Его сподоблюсь посещения и утешения от Hero, дабы со всеми святыми быть обрадованным и ублаженным во славе. Аминь. Глава 25. О собеседовании Иисуса Христа со св.Петром и св.Иоанном апостолом о любви к Нему Благословляю и благодарю Тебя, Господи, Иисусе Христе, благостнейший Человеколюбец и мудрейший Учитель малых, за сладостное собеседование с св.Петром о любви к Тебе, особенно когда Ты трижды спрашивал его и, почетно называя его по имени отца и нарочито выражая то, что могло особенно радовать и возбуждать сильное ликование, потому что, беседуя с ним, Ты спрашивал его об искренней любви, говоря: Симон Ионин, любишь ли Меня больше, нежели они? Хвалю и славословлю Тебя, достойнейший Иисусе, за неизреченную благость и милосердие Твое, что Ты не упрекнул св. Петра за его грех , тяжко содеянный против Тебя, но скорее вопрошая его о любви к Тебе, тем ревностнее возбуждал его, хотя вполне знал о его любви, и ее же внушал и находившимся там собратьям. Кроме того, Ты возвестил всей церкви по всему миру, какое достоинство и святость апостол Петр имел перед Тобой в совершенной любви даже после падения своего, чтобы какой-нибудь падший, забывая о себе, не подумал о нем неблагоговейно, – о том, с кем Ты, Господи, беседовал так любвеобильно и ел. Хвалю и весьма прославляю св.Петра, апостола Твоего, покровителя моего ради Тебя, за прямой и искренний ответ его на слова Твои: устраняя всякую надменность и необдуманность в речи, не предпочитая себя в любви перед всеми другими, он научает и меня смиренно помышлять, благоразумно рассуждать, мудро отвечать на вопросы и истинно и твердо исповедовать веру христианскую. Во славу Святыя Троицы он трижды изрек: как трижды отрекся по страху, так и теперь опять, веруя всем сердцем и нисколько не сомневаясь, он трижды сказал: люблю Тебя, люблю Тебя, люблю Тебя. И что еще? – Ты, Господи знаешь, что я люблю Тебя. О, святый Петре, что ты скажешь, если не поверят тебе люди, которые не видят сердца твоего? Я говорю моему Господу, возглашаю во всеуслышание и постоянно умом и сердцем исповедую: Господи, Ты все знаешь, Ты знаешь, что я люблю Тебя; Господи, Ты испытал меня и познал меня; Ты знал состояние мое, когда я отрекался от Тебя, и Ты познал мое восстание, когда я горько плакал и искренно каялся. Ты простил, простил меня, Господи, когда я согрешил пред Тобою; Ты простил мне все, ради святого имени Твоего: как сладостно милосердие Твое, и многие милости Твои превыше всех дел моих от века и до века. |
| И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! Какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22, 35–40). Итак, любить Бога мы должны прежде всего. Но как ответить самому себе на вопрос: люблю ли я Господа? По каким признакам, по каким своим ощущениям или переживаниям может и должен человек понять: да, я Его люблю. И напротив: какие наши черты, какие проявления нашей внутренней жизни говорят об отсутствии либо о крайней слабости любви к Богу? На непростые (как всегда!) вопросы отвечает главный редактор журнала Саратовской митрополии «Православие и современность» игумен Нектарий (Морозов). Среди камней Синайской пустыни расцвело немало цветов христианского духа — Отец Нектарий, мне, как, думаю, и многим другим не так уж сложно ответить на вопрос, что значит любить человека. Если я скучаю в разлуке с человеком, хочу его увидеть, радуюсь, когда вижу наконец, и если эта моя радость бескорыстна — то есть никаких материальных благ, никакой практической помощи я от этого человека не жду, мне нужна не помощь, а он сам — значит, я люблю его. Но как это к Богу применить? — Прежде всего — хорошо, когда этот вопрос в принципе возникает у сегодняшнего христианина. Мне, как, полагаю, и любому другому священнику, очень часто приходится сталкиваться с людьми, которые на вопрос о любви к Богу отвечают сходу, не задумываясь и однозначно утвердительно: «Да, конечно, люблю!». Но не могут при том ответить на второй вопрос: а что такое любовь к Богу? В лучшем случае человек говорит: «Ну это же естественно — любить Бога, вот я Его и люблю». И дальше этого дело не идет. И сразу вспоминается диалог валаамского старца с офицерами из Петербурга, приехавшими в монастырь. Они стали его уверять, что очень любят Христа. И старец сказал: «Насколько же вы блаженны. Я оставил мир, удалился сюда и в строжайшем уединении подвизаюсь здесь всю жизнь для того, чтобы хотя бы немного приблизиться к любви к Богу. А вы живете в шуме большого света, среди всех возможных соблазнов, впадаете во все грехи, в которые только можно впасть, и вам удается при этом любить Бога. Какие вы счастливые люди!». И тогда они задумались… |
| — Чадо, Я люблю тебя! — Я грешен. — Я люблю тебя. И ты говоришь: — Христе мой, какова же эта радость, которую Ты мне даришь! Я грешен, и Ты меня любишь? Как же Ты любишь меня с этим грехом, который я совершаю? А Господь тебе говорит: — Я люблю тебя не за то, что ты сделал, но люблю тебя за то, что ты Мне сейчас даешь. За твое сердце, которое ты Мне опять отдаешь, за то, что ты опять приходишь ко Мне, подаешь Мне руку, любишь Меня снова, — вот что Я люблю. Твое возвращение! Эта красота есть в Церкви. Мы каемся, возвращаемся, падаем и встаем — неописуемое чувство возвращения! Тяжело чувствовать падение, эту горечь в душе, нас охватывает печаль и унылость, но, с другой стороны, мы радуемся, потому что у нас есть Отец, мы нашли Мессию, нашли Избавителя. «Радуйся, Родившая Наставника заблудшим, радуйся, Носившая во утробе Избавителя плененных!» Он наш Избавитель. Мы плененные, заблудшие, но приходит наш Избавитель, у нас есть Путеводитель, и от этого наша радость, а не оттого, что мы плохие, это печально. Покаяние замешано на слезе, которая, как только начнется печаль, превращает ее в радость В Церкви имеется много надежды, много оптимизма. Покаяние замешано на слезе, которая, как только начнется печаль, превращает ее в радость. И ты уже не знаешь, почему плачешь: потому ли, что скорбишь, или потому, что радуешься. Есть люди, которые в продолжение исповеди плачут-плачут, я видел людей, которые плачут, и спрашиваешь их: — А сейчас почему ты плачешь? Тебя же Бог прощает! И он говорит: — Не знаю. Плачу и о том, что сделал, и оттого, что чувствую прощение, что Господь наполняет меня Своей любовью. Меня, гнусного, грешного, непотребного Его раба — как Он любит меня таким, с этим зловонием? Как обнимает меня, немытого? А как отец блудного сына поцеловал своего ребенка, который был весь в лохмотьях, целыми неделями не мывшийся, грязный? Как прикоснулся к нему этот пречистый отец, когда его сын был презренным в глазах людей? И Отец говорит: — Если ты говоришь так, значит, ты Меня еще не знаешь. Если ты называешь Меня Отцом и считаешь Меня таковым, то ты еще не понял, каков Бог. Ты еще не понял океана Моей любви, Моего человеколюбия, Моей доброты, Моей несправедливости. Я Бог несправедливый, потому что у Меня нет твоей справедливости, нет твоих весов, а даю Свое прощение, как Я хочу. |
| 22) Сказывал еще Авва: один брат из числа живших со мною и схиму от меня получивших, котораго я старался обучить всякой добродетели, и которому снисходил иногда, по причине немощи его, так как он был нежнаго сложения, сказал мне в один день: Авва мой! я сильно люблю тебя. Я ответил ему: я еще не встречал человека, который бы любил меня так, как я его люблю. Вот ныне ты говоришь, что любишь меня, — и я верю тому, но если случится тебе что либо неприятное от меня, ты не останешься таким же. Я же, что бы ни потерпел от тебя, всегда останусь одинаково расположен к тебе, и ничто не может отторгнуть меня от любви к тебе. Прошло не много после того времени, — и он, не знаю что с ним сделалось, начал говорить на меня многое, даже до срамных речей; и я все то слышал. Тогда сказал я в себе: он прижигатель Иисусов, и послан вылечить ) тщеславную душу мою. От таковых внимающий себе может снова приобресть то, что теряет чрез ублажающих его. Он истинный мой благодетель. И я всегда поминал его как врача и благодетеля своего. Тем же, которые извещали меня о его речах, говорил: он узнал только явныя мои худости, и то не все, а часть некую; сокровенные же мои недостатки безчисленны. По времени, встречается он со мною в Кесарии (Палестинской). подходит и, по обычаю, обнимает и целует меня и я его, так как бы между нами ничего не было. После таких наговоров, он так обнимал меня, встретясь со мною, без сомнения потому, что я не показывал ему никакого подозрения и ни малаго вида оскорбления, хотя все слышал. По он сам пал в ноги мне и обняв их сказал: прости мне, отче мой, ради Господа, что я так много говорил на тебя нехорошаго. Я же, облобызав его ласково сказал ему: помнит ли твое боголюбие, как, когда ты сказал мне: сильно люблю тебя, я ответил тебе, что еще не встречал человека, который бы любил меня так, как я люблю его, и что если случится тебе что неприятное, ты не останешься таким же, я же что бы ни пострадал от тебя, всегда буду к тебе одинаков и ничто не может отторгнуть меня от любви к тебе? — Да удостоверится же сердце твое, что ничто не утаилось от меня из того, что говорил ты; но и где, и кому, все слышал, и никогда не сказал, что это не так, и никто не мог склонить меня сказать что нибудь худое; но я говорил еще: что говорит он, говорит истинно, и говорит из любви; и, считая тебя своим, никогда не пропускал я поминать тебя в молитвах моих, и чтобы дать тебе еще большее свидетельство любви моей к тебе, открою тебе, что, как некогда сильно заболел глаз мой я, вспомнив о тебе, положил на нем знамение честнаго Креста и сказал: Господи, Иисусе Христе! ради молитв его исцели меня! — И я исцелился тотчас. |
| Сказывал еще авва: «Один брат из числа живших со мною и схиму от меня получивших, которого я старался обучить всякой добродетели и которому снисходил иногда, по причине немощи его, так как он был нежного сложения, сказал мне в один день: «Авва мой! я сильно люблю тебя». Я ответил ему: «Я еще не встречал человека, который бы любил меня так, как я его люблю. Вот ныне ты говоришь, что любишь меня, и я верю тому, но если случится тебе что-либо неприятное от меня, ты не останешься таким же. Я же, что бы ни потерпел от тебя, всегда останусь одинаково расположен к тебе, и ничто не может отторгнуть меня от любви к тебе». Прошло немного после того времени, – и он, не знаю что с ним сделалось, начал говорить на меня многое, даже до срамных речей; и я все то слышал. Тогда сказал я в себе: «Он прижигатель Иисусов, и послан вылечить тщеславную душу мою. От таковых внимающий себе может снова приобрести то, что теряет чрез ублажающих его. Он истинный мой благодетель». И я всегда поминал его как врача и благодетеля своего. Тем же, которые извещали меня о его речах, говорил: «Он узнал только явные мои худости, и то не все, а часть некую; сокровенные же мои недостатки бесчисленны». По времени, встречается он со мною в Кесарии (Палестинской), подходит и, по обычаю, обнимает и целует меня и я его, так как бы между нами ничего не было. После таких наговоров он так обнимал меня, встретясь со мною, без сомнения, потому, что я не показывал ему никакого подозрения и ни малого вида оскорбления, хотя все слышал. Но он сам пал в ноги мне и, обняв их, сказал: «Прости мне, отче мой, ради Господа, что я так много говорил на тебя нехорошего». Я же, облобызав его ласково сказал ему: «Помнит ли твое боголюбие, как, когда ты сказал мне: сильно люблю тебя, я ответил тебе, что еще не встречал человека, который бы любил меня так, как я люблю его, и что если случится тебе что неприятное, ты не останешься таким же, я же, что бы ни пострадал от тебя, всегда буду к тебе одинаков и ничто не может отторгнуть меня от любви к тебе? – Да удостоверится же сердце твое, что ничто не утаилось от меня из того, что говорил ты, но и где, и кому, все слышал, и никогда не сказал, что это не так, и никто не мог склонить меня сказать что-нибудь худое; но я говорил еще: «Что говорит он, говорит истинно, и говорит из любви»; и, считая тебя своим, никогда не пропускал я поминать тебя в молитвах моих, и чтобы дать тебе еще большее свидетельство любви моей к тебе, открою тебе, что, как некогда сильно заболел глаз мой, я, вспомнив о тебе, положил на нем знамение честного Креста и сказал: Господи, Иисусе Христе! ради молитв его исцели меня! – и я исцелился тотчас " ». Собеседование двадцать третье |
|
|
