| Когда выяснилось что больше половины мест в зрительном зале получат солдаты Соловецкого особого полка, охрана и начальство, спектакль чуть не сорвался. – Не для них после работ репетировали!.. – негодовали актеры, и только обещание повторения спектакля удержало их от отказа играть, хотя знали, что это будет сочтено саботажем и репрессии неизбежны. Билеты распределялись через ротных командиров, и для получения их нажимались все пружины всемогущего блата. Не обошлось и без барышничества, и цена за билет доходила до десяти хлебных пайков – стоимости крепких ботинок на каторжанском рынке. Сказать трафаретно «спектакль прошел с шумным успехом» значило бы обокрасть Арманова в день зенита его славы. Хлопали до онемения ладоней, стучали ногами, завывали воплями вызовов… Было забыто все: каторга, непосильный изнурительный труд, безмерное унижение, голод, поджидавшая многих смерть… Огни рампы, вспыхнувшие в монашеской трапезной, творили свое чудо преображения. На сцене из поваленных шкафов их свет превращал заурядного актера Арманова только в могущественного миллиардера Детердинга, но на скамьях зрителей он претворял в людей, отчаявшихся ими быть… На следующий день в приказе по УСЛОН было отдано распоряжение об организации воспитательно-просветительной части, начальником которой был назначен Неверов, чекист-хозяйственник из сельских учителей, бесцветный, но мягкий по характеру человек, вероятно, большой неудачник в жизни, чем лишь и можно объяснить то, что на Соловках он был чуть ли не единственным, прибывшим туда добровольно. В помощники ему для фактического руководства работой дали бывшего начальника ЧК Закавказья Д. Я. Когана, сосланного на предельный срок (тогда десять лет). До революции Коган считался крупным подпольщиком и теоретиком марксизма, конкурентом Кирова и Орджоникидзе, что, кажется, и загнало его на Соловки. Вскоре из Бутырок было получено несколько тысяч книг, начала работать библиотека . Театр стал постоянным, но его актеры освобождены от работ не были. Однако само помещение театра в бы вшей монастырской трапезной было хорошо оборудовано. Сцена, зрительный зал, освещение, декорации – все было сделано под руководством бескорыстного слуги Мельпомены Арманова и, выполнив предназначенное ему судьбой дело, он отошел на задний план, уступив место вновь прибывшему старому провинциальному комику М. С. Борину, широко известному на юге России. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Об умирании одесского мифа О рынке честолюбий, культурной коррупции и национальной безопасности 04.05.2023 615 Время на чтение 7 минут Источник: газета Завтра В нашей центроцентричной стране чести и привилегии быть рассказанными удостаивались преимущественно две столицы. Безусловно бывали исключения, но все-таки рассказывались прежде всего две наши столицы. Причин тому множество. Есть причины глубинные, ментального и цивилизационного свойства. А есть причины более частные и конкретные. Значительную часть нашей культуры делали люди столичные по рождению, а также люди провинциальные, но сбежавшие из своих глубинок в столицы. Места своего рождения многие не очень-то и любили, а кто любил, что-то такое трогательное и нежное писал, но в полноценные территориальные мифы, даже мифологические системы эти признания в любви не превращались. Что-то есть про Алтай, что-то про Байкал, что-то про Русский Север и прочее, но это у значительных авторов. Тьмы же пишущих и представляющих средних вообще были склонны к эдакой территориальной неконкретности и обобщённости. Их герои жили в условных Заозерсках и Зареченсках. Такие места сложно любить. Но ярким исключением в общей картине стала Одесса. В первой половине ХХ века Одесса выдала целую плеяду прекрасных писателей и вообще деятелей культуры, которые не только сыграли в строительство своих собственных творческих биографий, прокарябывание и даже прогрызание своих собственных биографических траекторий, но и поучаствовали в строительстве мифа о своем городе, который с любовью описали и рассказали. Так родился одесский миф, уютный, частный, умытый южным солнцем, с привкусом соли, с улыбкой сквозь слезы, симпатичными бандитами и торгашами, с примерами того, как трогательное частное умудряется как-то выживать под ударами Истории, каких-то огромных и непобедимых сил. Одесский миф пережил Великую Отечественную войну. Не просто пережил, но еще больше укрепился и получил дополнительные краски. В послевоенные годы одесский миф поддерживали люди пожиже, всяческие юмористы, актёры и массовики-затейники, но телега уже набрала ход и была способна на продолжительную инерцию, что позволило мифу пережить даже страшную и непоправимую трагедию падения Советской империи. Любимое дитя Империи, Одесса в постсоветские времена измельчала, многие уехали, а нам, большой публике, стало с чем сравнивать. Но всё равно что-то там про Дерибасовскую, шаланды полные кефали, Дюка, Молдаванку и Пересыпь, Потёмкинскую лестницу и Одессу-маму грело душу. Мы стали понимать, что море там так себе, пляжи тем более, в смысле архитектуры и вообще исторического духа уже не очень, Оперный театр маленький, но всё это всё равно было как пеленой укрыто одесским мифом. |
| Сегодня, когда каждый бизнесмен сам себе хозяин, картина совсем не та. На любое предприятие, в любое учреждение придет санэпидстанция и пожарный надзор, и упущения обязательно обнаружатся. Моя теща руководит маленьким кукольным театром, и чего только ее не обязывали в этом театре сделать… Пропитать занавес специальной невоспламеняющейся жидкостью, продублировать все надписи шрифтом Брайля, а в период эпидемии гриппа всем сотрудникам надеть марлевые повязки. Это вроде как забота о зрителях. Представляете, пришли вы с ребенком в детский театр, а там все в масках: то ли сами уже все заболели, то ли наоборот, от посетителей заразу подцепить бояться. Уютно будет вам в таком театре? В результате возникает ситуация, когда каждый, абсолютно каждый предприниматель и даже директор театра виноват перед какой-нибудь инспекцией. Устранить все недостатки, выполнить все предписания бывает просто невозможно – проще и дешевле, как говорила одна моя подруга, владелица небольшой мастерской, закрыть эту мастерскую и открыть новую в соседнем округе. И работать там – до первой серьезной проверки, разумеется. Год за годом наши власти с самого верха призывают «прекратить кошмарить бизнес», но ничего не меняется. А как оно изменится, если значительная часть чиновников ничего не производит, никому не помогает, а только кошмарит всех подряд и этим кормится? И неплохо кормится, надо сказать. Но это бизнес. Чем дальше, тем больше подобные методы проникают и в нашу с вами частную жизнь. Много уже было сказано о новой норме алкоголя в крови, ноль-ноль – норме, которая в природе встречается крайне редко. И самое забавное, что невозможно даже проверить, а сколько у тебя этих самых долей промилле в крови на трезвую голову – я в своей поликлинике пытался, мне сказали, что таких анализов они не делают, и где их сделать, не знают. То есть езжу я и даже понятия не имею: а вдруг у меня все-таки 0,001 промилле есть от природы, вдруг я за рулем всегда в пьяном виде, а сам и не догадываюсь об этом? Но дальше – больше. О том, что милиция у нас переименовывается в полицию, что будет в связи с этим принят новый закон, слышали, наверное, все. И многие даже знают, что на практике этот законопроект существенно расширяет права полицейских – например, предлагалось, что полицейский сможет проникать в наши квартиры против нашей воли «при наличии достаточных оснований». То есть, когда пожелает. По итогам обсуждения этот пункт убрали… Но каждый такой пункт из каждого законопроекта не уберешь. А уж из правоприменительной практики – тем более. |
| — Как часто появляются у вас новые спектакли? Вы ведь годами играете одно и то же. Ленка: — Часто нас дергают: «Ну, когда, когда новый спектакль?» А как объяснить, что спектакли вынашиваются годами? Ведь вдохновение не приманишь, идеи так просто не рождаются. Их посылает Бог. А мы должны только молчать и слушать, и быть открытыми, и ждать. До того, как стать бродячими артистами, Ленка была театральной актрисой в Праге (Академия драматического искусства), а у Альберто в прошлом — театр движения. Ленка: — А потом жизнь от нас этого захотела. И вот сейчас знакомая журналистка, написавшая о нас статью, сказала: «Вы не на гастролях, вы странники». Я сама, знаете, боюсь это говорить о себе. Не я бы должна такое произносить, что мы — странники, немного юродивые… Все ли продается и покупается? — Как вас принимают в богатых странах? Альберто: — Хуже, чем здесь, ясное дело. Богатые люди думают, что это такая шутка, что это несерьезно. Нас спрашивают, что мы делаем всю неделю. Вот, хорошо: субботу и воскресенье вы играете — а остальное время? Но есть и другие, которые говорят: «Нам очень нужны такие как вы!» На Западе (да и в Восточной Европе) есть люди, которые уже прошли эту, как бы это сказать, первую фазу — потребительство. Съели все, что можно было съесть, купили, приобрели все, что хотели… А дальше? Что дальше? Кто я сам? Ведь не может же так быть, чтобы жизнь заключалась лишь в приобретении нового дома, нового автомобиля. И вот тут люди начинают искать. Правда, многие ломаются. Ленка: — Иногда люди говорят: «Приходите к нам играть, мы вас покупаем». Это редко случается, но бывает. — Ну, вы же свободны? Вы же можете отказать. — Можем, и отказываем. Но иногда соглашаемся, если у нас закончились деньги, или если там какой-то большой праздник. Но мы не «продаем свою продукцию». Для нас важен каждый человек, перед которым мы выступаем. И очень важно — вот именно человек, этот человек, придет он или не придет? В том, что это действительно так, я смогла убедиться, наблюдая за общением артистов после представления. К каждому человеку с их стороны чувствовалось самое сердечное расположение. Многие подходили обняться, пообщаться, поговорить, делились впечатлениями — и видно было, что это не артисты принимают похвалы и комплименты, а люди говорят между собой о важном. Перед спектаклем артисты встречают зрителей, рассаживают их поудобнее (детей — вперед!) |
| Все это очень важные мелочи. А если говорить о нравственности, о понятии добра и зла... Мама с папой работали, им надо было деньги зарабатывать. И я помню, здесь мне тоже очень много дала сестра. Благодаря ее умению аккуратно подбросить нужную книгу я всегда школьную программу читал на год раньше. Это же всегда проблема: вот, скажем, «Война и мир» свалились - Боже мой, нужно читать! А я уже все читал. Владимир Легойда: Вас школа не успевала испортить, не прививала отвращения к классике. Сергей Миронов: Кстати, не надо обижать нашу школу. На самом деле, школа того времени, кроме того, что давала определенный объем знаний, еще и воспитывала. И нужно отдать должное и нынешним школам, и нашим педагогам, низкий им поклон. Раньше нас воспитывали семья, школа и улица. Причем улица воспитывала в хорошем смысле слова. Не фонарь кому-нибудь поставить, наоборот: у нас были детские команды, был детский досуг. Не знаю, может, это сами родители как-то организовывали. У нас, например, летом всегда был на игровой площадке театр, мы ставили спектакли. А сейчас ребенка на улицу страшно отдать. Родителям не до этого - дай Бог накормить, обуть, одеть. И в школе еще остались педагоги, нижайший им поклон, которые понимают, что вложить в светлые головки сумму знаний - это еще не все, нужно воспитать человека и гражданина. Кстати, никто им этого сейчас не оплачивает, ведь внеклассная работа ликвидирована. Но они это делают, потому что по-другому наши педагоги не могут. Владимир Легойда: Вы так тепло и замечательно говорите об учителях... Может, в наше время таких учителей нет, может, ребята по-другому растут? Вообще, учителя всем нужны, всегда, во всем? Сергей Миронов: Я так понимаю, сейчас вопрос об учителе - не просто как о преподавателе школы. Конечно, учителя нужны! Давайте согласимся: любой гений, в чем бы он ни был талантлив, от кого-то должен был перенять основы ремесла, азы, чтобы потом не растрачивать свою гениальность на изобретение велосипеда. Я думаю, что Учитель с большой буквы очень важен и нужен в жизни каждого человека. |
| Здесь воцарился тот же дух. Никто не имел частной собственности. Все было общее. Бл. Августин разделял с своими клириками стол и ни в чем не хотел от них отличаться 82 . Так, в течение всей своей жизни он не мог обходиться без дружбы, без полного жизненного общения с близкими и любимыми. После его обращения из этого естественного источника развилась всепоглощающая любовь к Богу, включившая в себя и все то, что служило для него предметом любви ранее. Склонность ума Августина к конкретному, его глубокое, отзывчивое чувство и тонкое понимание внутренних движений души, создавали благоприятную почву для возникновения и развития в нем эстетических способностей. Уже в раннем детстве ярко проявилась его эстетическая натура. Начатки грамоты – чтение, письмо, счет – были для него очень тяжелы, и он учился им с большой неохотой. Таблица умножения вызывала неодолимую скуку и была невыносима 83 . Особенное отвращение он питал к греческой грамматике 84 . Наоборот, он с увлечением отдавался изучению литературных образцов, с которым древняя школа соединяла преподавание грамматики. За похождениями Энея он следил с большим интересом, а лирические части Энеиды возбуждали в нем сочувственное волнение 85 . Неудивительно поэтому, что мальчик, живо воспринимающий содержание поэтической фабулы и чрезвычайно отзывчивый, наделенный к тому же хорошим органом речи, был лучшим декламатором в школе, прекрасно умел войти в положение действующих лиц и в свободном изложении передать волнующие их чувства 86 . Забавные рассказы и всевозможные зрелища было его страстью с детских лет 87 , и он употреблял невероятные ухищрения, чтобы, обманув бдительность родителей и воспитателей, доставить себе это запретное удовольствие 88 . Позднее его увлекает театр 89 , Эстетические наслаждения, которые он так любил, направляют его мысль к теоретическим исследованиям в области прекрасного. Его первым литературным трудом, не дошедшим до нас, было сочинение De pulchro et apto, в котором он пытался выяснить природу чувственной и духовной красоты 90 . |
| Пока ученики ждут инспектора и его помощника, это несносное время тянется так медленно, как будто рак ползет, но лишь только ученики дождутся свободной минутки и, выпроводивши своих начальников, начнут собираться на катанье, оно вдруг летит-летит неудержимо, как будто исполин шагает, не успеют ученики собраться на катанье, смотрят, а вечер уже наступил и о катанье нечего думать. Семинаристы, однако, же, бегут на большую улицу, чтобы хоть пробежать по ней, да взглянуть, как разъезжаются катавшиеся и потолкаться там среди народа. Недолго теперь бродят они по большой улице, народ расходится большею частью по трактирам и гостиницам, а катавшиеся – разъезжаются и улица пустеет. Семинаристы бегут скорее к своему благодетелю «Киреичу», без гроша денег и там, однако же, не очень-то весело им, потому что кроме чая нечего им затеять от скуки, да и разговоры друг с другом у них что-то не клеятся, когда не на что выпить в такое свободное от занятий время. В мрачном расположении духа бегут семинаристы домой, сейчас же приказывают хозяйке собрать ужин, потом ужинают и ложатся спать, а о лекциях к следующему классу и думать забыли, разве только у богословов есть ректорский класс по догматике... ну, тут уж иное дело, волей-неволей каждый богослов схватит догматику, прочтет лекцию раз, другой, чтобы не попасть в беду... И так это идет до окончания классов в среду, когда семинаристов отпускают домой на масленицу. Тогда уж дело иного рода, кому близко, те едут домой, а кому далеко, те остаются в Мутноводске, вдоволь нагуляются по улицам города и насмотрятся на городское катанье без опасения попасть в ответ пред инспектором за свои отлучки с квартиры, потому что в последние дни масленицы надзора за семинаристами почти не существует... Владиславлев, не смотря на то, что родина его от Мутноводска находилась более, чем в 100 верстах, во все время своего учение только лишь дважды оставался на масленицу в Мутноводске, пока еще не были записаны в училище братья его, в последующие же годы о. Петр, на все смотревший со своей критической точки зрение и опасавшийся поэтому, как бы дети его во время масленицы в Мутноводске не стали вместе с другими ходить на катанье, в театр и по трактирам или кабакам, всегда присылал за ними своих лошадей и брал их домой. |
| С большой радостью я узнал, что эта книга, наряду с другими трудами Льюиса, переведена на русский язык. Но меня крайне удивил весьма сдержанный приём, оказанный ей в нашей стране: куда более популярны его детские книжки – «Хроники Нарнии», а также фантастические повести и некоторые эссе на христианские темы. Стоило мне, однако, раскрыть русский перевод The Screwtape Letters под названием «Письма Баламута» (2), как моё удивление сменилось глубоким огорчением. На титульном листе указано, что издание подготовлено известной переводчицей Н.Л. Трауберг. Незадолго до смерти я спросил Наталию Леонидовну о судьбе книги. Она ответила, что перевод выполнен не ею, и о его качестве сказать она ничего не может. Подробностей она не сообщила, а я, естественно, не допытывался. Но внимательный взгляд может обнаружить здесь два слоя: на общем фоне неудовлетворительной переводческой работы – местами заплаты, выполненные профессиональным редактором, но с неизбежными уклонениями от оригинала. По известной английской пословице, «Лучше зажечь одну свечу, чем тысячу раз проклясть темноту», не желая никого проклинать и осуждать, я выполнил новый перевод The Screwtape Letters, озаглавив его « Письма из преисподней ». Он размещен на сайте СвященникОтвечает.рф (5). Моя задача – донести до русского читателя апологетический шедевр К.С. Льюиса и раскрыть причины, почему этого не произошло в течение четверти столетия, что существует его прежний перевод. Театр начинается с вешалки, книга – с заглавия. Каждому, кто хоть немного знает английский язык, хорошо известно его неисчерпаемое словарное богатство. Там, где русский язык предлагает десяток морфологических вариаций одного и того же слова посредством префиксов и суффиксов, в английском имеется тот же десяток (или больше) совершенно различных слов, половина (или больше) из которых вообще не встречается в повседневной речи. До прихода компьютеров у каждого конторского работника на столе лежал массивный кирпич – словарь родного языка… По этой простейшей причине отношение к неологизмам, названиям, обозначениям и собственным именам в английском и русском языках различно. Мы с гораздо большим разбором и вниманием всматриваемся и вслушиваемся в такие слова – даже если сами не отдаем себе в этом отчета, – обнаруживаем в них скрытые коннотации. Поэтому, когда старший бес, автор инструкций своему коллеге и племяннику, носящий выдуманное имя Screwtape со смутно-негативным смыслом, становится «Баламутом», христианская апологетика в глазах русского читателя поневоле приобретает оттенок развлекаловки для подростков. |
| Олимпийское движение — лучше уже не будет Похоже, что олимпийская идея барона де Кубертена себя исчерпала 24 августа, 2016 Похоже, что олимпийская идея барона де Кубертена себя исчерпала У каждой идеи, как и у любого продукта, есть свой срок годности. Похоже, что олимпийская идея барона де Кубертена себя исчерпала. И дело не только в последних политических скандалах с нашей сборной. Изменилось – ВСЕ. Петр Романов Раньше в основе было желание людей сблизить – теперь МОК и ВАДА людей разъединяют, а всякие там олимпийские суды во много раз дальше от справедливого правосудия, чем гражданский обычный суд. Между тем один из главных принципов Кубертена: «О, спорт – ты справедливость!» И где она сегодня, эта справедливость? Еще один принцип Кубертена: «В олимпийской присяге я прошу только одну вещь – спортивная лояльность». Теперь требуется лояльность политическая. А те немногие спортсмены, что пытаются через головы своих воинственных политиков просто дружить, подвергаются остракизму: взять хотя бы дикую реакцию Киева на совместное фото российских и украинских спортсменов. Когда-то в 1981 году наши режиссеры по заказу МОК сделали документальный фильм, взяв за название слова Кубертена «О, спорт – ты мир». Уже в ту пору на фоне бойкота двух олимпиад это звучало, конечно, сомнительно, но сегодня, похоже, вообще следует снимать фильм «О, спорт – ты война». Раньше спортсмены были любителями или хотя бы стыдливо выдавали себя за любителей, теперь большой спорт это профессионалы, работающие за деньги. Разные, конечно, деньги: от копеек до миллионов. Бизнес как бизнес. Плюс реклама: спортсмен с перхотью, спортсмен с грибком на ногах, спортсмен с упоением жующий какую-нибудь химическую дрянь. Каждая Олимпиада теперь прежде всего – коммерческий проект. Хотя некоторые, конечно, готовы закопать огромные деньги в песок ради имиджа. Кстати, Кубертен все это предвидел: «В недалеком будущем нас ждет появление отвратительного клана спортсменов-профессионалов, которые извратят саму идею спортивных состязаний, монополизируют их и превратят в своего рода театр марионеток» |
| 231 Вот эти внешние члены конференции нашего времени, по старшинству – не окончания ими академического курса, а по порядку назначения их членами: прот. Морск. Никол. собора И.Д. Колоколов – с 1831 г., прот. Училища правовед. М. И. Богословский – с 1893 г., архим. Аввакум (Честной), член Цензурного комитета – с 1842 г., придв. прот. И. В. Рождественский – с 1848 г., прот. Казан. собора Г. С. Дебольский – с 1848 г., прот. Воспит. общ. благ. девиц И. К. Яхонтов – с 1855 г., свящ. законоучит. 3-й СПб. гимназии К. П. Добронравин († Гермоген, еп. Псковский) – с 1855 г., прот. Никол. сирот. института В. В. Гречулевич († еп. Виталий) – с 1860 г., прот. Казан. собора Ф. Ф. Сидонский – с 1862 г., прот. ц. СПб. университета П. Ф. Солярский – с 1862 г. Все они были лицами очень почтенными и известными в ученом, в особенности духовном мире. Из них в особенности выдвигались: доктор богословия прот. М. И. Богословский , Ф. Ф. Сидонский, известный наш философ, обладавший кроме того огромной эрудицией и по другим наукам, и архим. Аввакум (Честной, тверск., старш. канд., а потом маг. VIII к. 1829 г. СПб. акад.), известный синолог, совершивший с романистом Гончаровым поездку на фрегате «Паллада» и им хорошо охарактеризованный, высокопочитаемый ученый. Кажется, он страдал слабостью к спиртным напиткам. Помню, мы ждали его на экзамен по Св. Писанию, а он сидит себе в сторожевой будке, при входе в академию, с владимирскою 2-й степени звездой на рясе. Отдохнув, он все-таки через несколько времени явился на экзамен. Отличался он очень добродушным характером. Его земляки, тверяки, к нему ходили. 232 Езда на пароходе была очень благодетельна для студента, истомленного экзаменами, так что в какие-нибудь двое суток я несколько поправлялся в своем здоровье, кстати сказать, от сырого петербургского климата не ухудшившемся, а напротив, вообще говоря, укрепившемся. В Нижнем, благодаря его горному воздуху и сильным ветрам, я всегда чувствовал себя хуже, чем в Петербурге. 233 Раз пешком отправились даже в Большой театр (тогда итальянская опера) слушать знаменитого Тамберлика в роли Отелло и его «ут-диез», выпросились у капельдинера за ничтожную плату постоять в райке, а потом также пешком – обратно в академию. Результат для меня был тот, что я заболел. В другой раз отправились, также пешком, в Ботанический сад, на Аптекарском острове. Это от академии будет туда и обратно, вероятно, не менее 12 верст, не считая ходьбы по саду. |
|
|
