| Лейтенант Яшкин проснулся, постоял очумелый, огляделся. Коля Рындин, вроде бы по доброй воле исполнявший обязанности ординарца комбата, полил Яшкину на руки. Ротный чуть освежился водой. Коля же дал Яшкину две горсти яблочек-падалиц и комок размоченного, в грязное тесто превратившегося хлеба. Варить, даже зажигать что-либо в расположении батальона было строго запрещено. Щусь назначил Яшкина на ночь дежурным по батальону, сказал, что целых два отделения весь день дрыхли, земли не копали, так чтоб ночью на постах и в боевом охранении не вздумали прикемарить. Немецкая разведка непременно сунется разузнать, кто это шебуршится под боком, какая сила и сколько ее тут? — Предупреди постовых и боевые охранения — если проспят фрицев, старшему без всяких судов расстрел. Я прилягу. Когда связь подосвободигся, постарайся намекнуть командиру полка или прямо левому берегу, что мы хоть и передовой отряд, но тоже жрать охота, запасной же паек — два сухаря и банку консервов на брата — славяне съели еще на своем берегу, чтобы врагу ничего не досталось. Комбат шутил мрачно и сонно, укладываясь под глиняный навес, на жидкую подстилку из полыни. Уже натянув на голову полу телогрейки, откинулся: — Да, вот еще что: по телефону запросили данные на всех, кто с тобой остался, и на тебя. Уцелело вас из двух рот и взвода разведки аж тридцать шесть человек. Трепачи-связисты вызнали: все вы представлены к званию Героя Советского Союза и, кстати, разрешено уцелевшим переправиться на левый берег, если сумеете. — Мы же отрезаны. — Знаю. Но знаю также, что Нелька за ранеными на лодке плавает. Попробуй с нею. — Нелька, Нелька, где твоя шинелька? Пусть она раненых и плавит, мы покуль целы, хоть и пахнет от нас говном с перепугу, вместе с вами побудем, — постоял, вздев рыльце в небо, — мы ведь ничего там путного и не сделали. Сидели под берегом, и нас немцы помаленьку выбивали. — Отвлекали противника во время переправы, то не дело? Ну, лан, я поехал, — совсем заторможенно промолвил Щусь и уснул, но еще какое-то время слышал Яшкина. Как и в прежние времена, любил Володя поворчать: |
| После Дамаскина на востоке ничего больше не делали для систематики догматического богословия, а обратили внимание на возникавшие споры между восточной и западной церковью; затем начинаются здесь описатели жизни святых, изъяснители обрядов и целый ряд писателей аскетических. На западе особенную важность приобрели сочинения Августина, потому что в них содержалось обличение пелагианства, ереси, которая появилась и держалась собственно в западной церкви. С VI в. здесь начали извлекать из отеческих, преимущественно Августиновых, сочинений мнения о спорных предметах, и это компилятивно-эклектическое направление продолжалось до X века, к концу которого ученость почти совсем заглохла; и только в монастырях продолжали переписывать древние отеческие творения. Но в то время, как свет наук совершенно померк у европейцев христианских, продолжали процветать науки у испанских арабов. Из их школ по европейским университетам распространился, между прочим, Аристотель. Утвердившись в школах, Аристотелевская философия не могла не иметь влияния на богословие. Это влияние, прежде всего, сказалось в том, что богословие начали приводить в систему по правилам Аристотелевой диалектики, так называемые, схоластики. Схоластическое направление начинается XI веком. Первым богословом этого направления был Ансельм Кентембюрийский († 1105), ученик Лан-франка, не оставившего после себя системы. Состав (corpus) христианских догматов, начатый Ансельмом и оконченный по смерти его Гильдебертом, послужил прототипом схоластических систем 27 . Большое движение схоластицизму сообщил затем Абеляр († 1142). Особенную известность приобрел он своей борьбой с Бернардом Клервосским († 1153), человеком благочестивым, начитанным преимущественно в сочинениях Августина. В своем соченении sic et non Абеляр первый ввел способ доказывания богословских истин из разума силлогистическими доводами pro и contra. После Абеляра основал одну из важнейших школ некто Петр Ломбард († 1174), бывший сперва профессором Парижской академии, а потом Парижским епископом. Он оставил после себя сочинение, под заглавием Sententiarum libriquatuor, представляющее собой первый опыт общего и систематического изложения церковного учения. Книга эта сделалась учебником богословским в школах и была предметом многочисленных комментариев, что утвердило за Ломбардом титул учителя мнений (magister sententiarum). |
| Светало. Мы быстро расхаживали по каменному перрону. В лицо нам, как камни, летели из тумана куски близившегося грохота. Подлетел поезд, я обнялся с товарищем и, вскинув кверху чемодан, вскочил на площадку. Криком раскатились кремни бетона, щелкнула дверца, я прижался к окну. Поезд по дуге срезал все пережитое, и раньше, чем я ждал, пронеслись, налетая друг на друга, - Лан, переезд, шоссе и мой недавний дом. Я рвал книзу оконную раму. Она не подавалась. Вдруг она со стуком опустилась сама. Я высунулся что было мочи наружу. Вагон шатало на стремительном повороте, ничего не было видно. Прощай, философия, прощай, молодость, прощай, Германия! Прошло шесть лет. Когда все забылось. Когда протянулась и кончилась война и разразилась революция. Когда пространство, прежде бывшее родиной материи, заболело гангреной тыловых фикций и пошло линючими дырами отвлеченного несуществованья. Когда нас развезло жидкою тундрой и душу обложил затяжной дребезжащий, государственный дождик. Когда вода стала есть кость и времени не стало чем мерить. Когда после уже вкушенной самостоятельности пришлось от нее отказаться и по властному внушенью вещей впасть в новое детство, задолго до старости. Когда я впал в него, по просьбе своих поселясь первым вольным уплотнителем у них в доме, в низкие полутораэтажные сумерки приполз по снегу из тьмы и раздался в квартире вневременный звонок по телефону. " Кто у телефона? " - спросил я. " Г-в " , последовал ответ. Я даже не удивился, так это было удивительно. " Где вы? " вневременно выдавил я из себя. Он ответил. Новая нелепость. Место оказалось у нас под боком, перейдя двор. Он звонил из бывшей гостиницы, занятой общежитьем Наркомпроса. Через минуту я сидел у него. Жена его ничуть не изменилась. Детей я раньше не знал. Но вот что было неожиданно. Оказалось, что он все эти годы прожил на земле, как все, и хотя за границей, но все под той же пасмурной войной за освобожденье малых народностей. Я узнал, что он недавно из Лондона. И не то в партии, не то ярый ее сочувственник. Служит. С переездом правительства в Москву автоматически переведен при подлежащей части наркомпросовского аппарата. Оттого и сосед. Вот и все. |
| Ой у лузи чэрвона калына похылылася. Чогось наша славна Украйина зажурылася. А мы тую чэрвону калыну пиднимэмо, А мы нашу славну Украину, гей, гей, розвэсэлымо! Рано лысеющий регент хора Мыкола-Гопак махал руками, требуя полной отдачи. Не имея наследно-природной возможности отпустить оселедец, Мыкола всегда приходил в клуб в аутентичной, роскошно изузорной, некогда, наверно, белой вышиванке, за последние годы до тошноты прокисшей уже историческим потом. Похоже, Гопак не только сорочку никогда не стирал, но и сам исторически не мылся. Поэтому к нему ближе, чем на два шага, никто не приближался. Однако слухом и голосом природа наделила его сверх меры, и для их клубного ансамбля «Сичовый стан» Мыкола представлялся спустившимся с неба богом, которому спивакы внимали, как дикари с островов Банаба и Мамануто сверкающему доспехами испанского конквистадору. Ой у поли яройи пшэныци золотыстый лан, Розпочалы стрильци украйинськи з москалямы тан, А мы тую ярую пшеныцю выбэрэмо, А мы нашу славну Украйину, гэй-гэй, розвэсэлымо! Лека, отдавшись лирическому настроению, перекрикивала всю сопранную группу, явно сползая с темпа. Стоявшие рядом дивчины стихали, с тревогой глядя на регента, который всё более округлял глаза, интенсивными взмахами пытаясь вернуть хор в анимато. Но через минуту сдался: - Гэть! Гэть! Йды звидсы ! Я ж сказав – гэть!! Люська чуть заметно улыбалась низкому заоконному солнцу. Но, честно говоря, неадекватной истерикой Гопака Лекины проблемы в тот день не закончились. По окончании репетиции Люська пулей влетела в туалет и чуть не воткнулась в спину Багиры. Эффектно затянутая в чёрную блескучую кожу жгучая брюнетка, кандидат в мастера спорта и призёр различных республиканских и европейских соревнований по женскому многоборью, как-то, действительно, по кошачьи-пантеровски гибко развернулась, резанув прищуром зелёных глаз: - ?.. А, и ты здесь! Окей. Люська хотела, было, выйти, но разглядела за чёрно-блескучим контуром жавшуюся в углу меж окном и кабинками Леку. Багира театрально вернулась в позу доминирующего хищника, играющего полуживой жертвой. Накаченные бёдра и икры длиннющих ног красиво распирали эластичную лайку, тонкая талия и сильные покатые плечи, крепкая шея, подпирающая маленькую круглоухую головку с короткой стрижкой. Каждый раз, пересекаясь с Багирой в клубе или где в бутиках, тринадцатилетняя Люська въявь проницала, что есть «роковая женщина». Такая сразу сводит с ума. Всех. Наверное, даже слепых. |
| имп. Оттона II (967-983; правил самостоятельно с 973) и взятие Ахена (978), к-рые стали возможными благодаря помощи герц. Гуго Капета. После смерти Лотаря западнофранк. знать присягнула его сыну Людовику V Ленивому (986-987), к-рый попытался восстановить контроль над Реймсом, вступив в конфликт с архиеп. Адальбероном Реймсским. Король погиб в результате несчастного случая на охоте. О правах на корону заявил Карл, герц. Лотарингии, сын Людовика Заморского, но его кандидатура была отвергнута, т. к. он был ставленником имп. Оттона II. Карл Лотарингский начал военные действия, захватил Лан и Реймс, но вскоре был пленен и выдан Гуго Капету; умер в заключении ок. 993 г. В 987 г. королем зап. франков был избран герц. Гуго Капет, 1-й представитель династии Капетингов. Лит.: Вязигин А. С. Идеалы «Божьего царства» и монархия Карла Великого. СПб., 1912; Halphen L. Charlemagne et l " empire carolingien. P., 1947; Hlawitschka E. Franken, Alemannen, Bayern und Burgunder in Oberitalien (774-962): Zum Verständnis der fränkischen Königsherrschaft in Italien. Freiburg i. Br., 1960; Metz W. Das Karolingische Reichsgut. B., 1960; Anton H. H. Fürstenspiegel und Herrscherethos in der Karolingerzeit. Bonn, 1968; Gockel M. Karolingische Königshöfe am Mittelrhein. Gött., 1970; Ganshof F. L. The Carolingians and the Frankish Monarchy. L., 1971; Folz R. The Coronation of Charlemagne, 25 Dec. 800. L., 1974; McKitterick R. The Frankish Church and the Carolingian Reforms, 789-895. L., 1977; eadem. The Frankish Kingdoms under the Carolingians, 751-987. L.; N. Y., 1983; eadem. Charlemagne: The Formation of a European Identity. Camb., 2008; Brunner K. Oppositionelle Gruppen im Karolingerreich. W., 1979; Rich é P. Les Carolingiens: Une famille qui fit l " Europe. P., 1983; Fried J. König Ludwig der Jüngere in seiner Zeit. Lorsch, 1984; Gerberding R. The Rise of the Carolingians and the Liber Historiae Francorum. Oxf., 1987; Charlemagne " s Heir: New Perspectives on the Reign of Louis the Pious/Ed. P. |
| лан, следовавших за разорение Тарбагатайской фактории, и наконец, усиленная поддержка Маньчжурской династии на будущее время (вероятно, не так–же, как ныне) со стороны России. Эти обещания, по словам графа, еще не были выражены им, и я должен был заявить их в Пекине. Присылка офицеров, орудий и ружей предполагалась весной будущего года. По взаимному соглашению, я завтра же возвращусь на берег и поспешу в Пекин для исполнения полученных мной инструкций. Граф предлагал мне помещение на ночь в джонке; но я не мог оставаться в этой лодке и вместе с ним вернулся на пароход, где было гораздо спокойней. Далеко за полночь я беседовал с старыми друзьями в общей каюте, наслаждаясь обществом новых соотечественников, после восьмилетнего заключения в стенах Пекина. 26-го апреля. Рано утром я пробужден был необыкновенным шумом на палубе; это был шум от мытья палубы матросами; чрез несколько времени на вахте пробили в барабан; мы начали подниматься из общей каюты, где я помещался, и усмотрел, что другие опочивальни были устроены на боках парохода, одна над другой, как полки в шкафу. Я вышел на палубу, вид побережья был скучный и пустынный; ветер не переставал волновать мутную воду; по сторонам сидели на мели два парохода, английский и американский; на запад виднелись береговые укрепления, дозорная башня и желтая крыша кумирни Хайшеньмяо; на восток кое–где поставлены были маяки, или шесты с красными треугольными флагами, указывавшие форватер мелководного моря, вдали виднелись паруса китайских судов с казенным рисом, боязливо обходивших европейскую флотилию и направлявшихся к устью Хай–хэ. Флот европейский стоял на рейде, далеко на востоке за баром, или концом мели, простирающейся на несколько верст от берега, флота не было видно. С морским отливом, мели обнажились и представили ровную мокрую площадь на необозримое пространство вдоль берегов; европейских канонерок или пароходов, большей частью винтовых, было всего 8 или 9. Из мимолетной беседы с старыми друзьями, я узнал, что, получив отказ в прошлом году, в Тянь-цзине, граф отправился в Шанхай и оттоле в Макао, где провел зиму; там он постарался присоединиться к англо–французскому союзу и отправился вместе с полномочными в Шанхай; в Шанхае он получил от Пекинского Правительства чрез американского посланника, приглашение ехать на Амур и убедил английского и французского посланников плыть к Тянь-цзиню, обещавши им от этого полный успех, за что те выразили ему письменно благодарность. |
| На Север от них область великих Азов (Сарматов, ныне Осетов), ограниченная с западной стороны болотами непроходимыми (Заднепровья?), а с северной морем Северным. В старину назывались они Ан-тсаи (Анты). Во время второй династии Хан они себя назвали А-лан-на (Аланы), при вторых Вей – Фе-су (Фир-си? Ага-Фирси?), и также Вен-на-ша (бесспорно Венеты)». Должно, однако же, заметить и то, что Китайцы, по особенному уважению к учёным заслугам, почти никогда не признают ошибок в писателях древних и что, узнав настоящее имя народа, искажённое в первоначальных описаниях, они выдумывают перерождение племени, чтобы оправдать старое своё правописание. Так, например, они говорят: «Ие-фа происходит от Юей-ти», когда это очевидно одно и то же имя, т. е. то самое, которое Грекам известно в форме Геты. Вей-тси сам говорил с людьми этого поколения и слышал от них, что они себя называют Иефиан. Аны, ане, аннен, ание – весьма обыкновенное окончание множественного у народов Индо-Германских, к которым без всякого сомнения, принадлежали Геты. Да-гиа, Саки и Массагеты восточные, точно так же как Геты, Даки и Саки Придунайские. Те, которым покажется мнение моё насчёт Европейских Гетов и Даков сомнительным, могут съездить в Рим и посмотреть на Траянов столб. С другой стороны, степные области, мало сохраняются следы старины глубокой, представляют исследователю ту выгоду, что кочевой характер их жителей спасал побеждённых от смеси с завоевателями и победителей от смеси с рабами. Племя ещё чистое, вступив в простор степей, могло сохранять свою чистоту на многие века. В этом отношении есть сходство между влиянием крутых хребтов и огромных равнин. Таковые общие правила, выведенные из характера местностей и действия их на характеры народов; они так ясны, что примеров не нужно для доказательства. Но в то же время не должно забывать, что исключения возможны и что продолжительные войны и частые переходы народов могут ввести стихии смешанные в население степей, точно так же как и в население гор. Очевидно, междуречье Евфрата и Тигра и цепь Альпийская от самого ската Генуэзского до границ Стирии и Крайны не представляют уже надёжных указаний для древности. |
| слово охотничье, ласый, подласый, со светлым отливом лас (лacajamu) блистать Лотыга, лот (лотати) быть глупым род зонтика (в летописи) луд (лудати) лудить, покрывать, скрывать Лук, лу быть крепким.В песнях постоянно: тугой лук. Лупить, лопасть, луп (лynjamu) резать, срезывать.В Санскр. луб связывается с луп, и у нас – луб, лубок Луток, лут, лут, луд быть к чему-нибудь привязанным, прикреплённым У-лучить, получить, разлука лока, место, пространство, есть, как кажется, гунированный отросток корня, который в Русском языке виден в словах улучить, получить, разлука и т. д. Л. locus Луч, лучший, лун и луна, лу блистать. Л. lux, luna Лущить, лучить, лучина, луч (лунчати) резать, щепить, лущить Лыко, ленч отделять Лынять, лан (ланати) двигаться Лень, лина расслабленный, разваренный, недвижный Лепой, нелепость, липи письмо, живописец Леха, лешить, лека черта, знак, ряд Любить, луб (лyбjame) желать. Л. lubere. Лютый, лут разбойничать Ляга. ляжка, лягать вероятно, улягнуть перешедшее в улизнуть двигаться, хромать. Англ. to lag Ляпать говорить вздор лепет, лап, (лапати) говорить Ляпать (падать), лаб (ламбати) падать. Л. labi, collabi, особенно соответствующее нашему слабый, labefacere М По-мавать, миван ветер.Выказывает тождество Санскр. ми (мujamu) и Р. маять Макушка, маковка, макута хохол, головное украшение Мак, макура и макула цветочная почка.Кор. мак – украшать; из песен видно, что мак был, так сказать, цветом по преимуществу Малина, мãлã, мãлja. мãликã цвет и связка цветов, мãлу и малина – ползущее растение Малый, мала дрянной Манить, мануть, бан (бануть) просить, выпрашивать Марать, мала Масло, мазь, масть и др., масъна мягкое, масляное.Это слово и многие другие указывают на утраченный корень, тождественный с нашим мазь или мас Матерой, мантара большой Мать, матерь, мãтр мать. В Санскр. это слово обозначает силу; у нас тоже в словах матица, матёрый и др. Мах, махать, мак, маг, мак, (мajamu) двигаться Маяться, мaj и ми (мajame и мajamu) ходить, двигаться.Умаять то же, что уходить |
| 5) Ю-панголин – неопределенный с точностью натуралистами, описывается китайцами животным в виде рыбы, с хвостом змея, глазами свиньи, и моментально умирающим при случайном к нему приближении кого-либо (?); называется оно чаще чжуань-шань-цзя т. е. принадлежащим к семейству ископаемых, следовательно – допотопных животных. По астрологическим замечаниям, с ним соединяется время наводнений, потопа, что бывает в Китае особенно в августе мес. 6–7) Лан – волк и гао – собака, означают время охоты в мес. сентябре и жертвоприношения пса в храме предков. 8–9) Е-цзи – фазан, живущий более на возвышенных местах; спускается с них в долины и во время созревания хлеба на поля, что бывает особенно заметно в октябре, тогда же в древности начинались и военные приготовления к защите и нападениям от кочевых народов; с сим временем соединялось изображение цзи, или гун-цзи – петуха, символа людей военных и осень (мес. октябрь). 10) Ву – ворон, ворона, черная птица (corvus sinensis, с. pastinator, monedula daurica, monedula neglecta); птицы эти во множестве водятся преимущественно в ноябре, и служат лучшими очистителями разных городских нечистот, особенно в столицах и других людных местах, а также любят поля и деревья, летают стаями с необыкновенными криками и шумом, особенно вечером в отыскании и выборе ночлежного приюта. 11–12) Хоу – большая обезьяна и юань – малая, суть животные которые любят лазить по деревьям, в мес. декабре, отчаянными кряками дают чувствовать приближение зимы и потому стараются бежать в места более теплые и лесные. 13) Хань – дикая цепная собака, означает время в декабре мес., когда по Книге обрядов устроялись и исправлялись тюрьмы и прочие места заключения, к коим приставлялись кроме людей и сторожевые собаки, в особенности весьма злые и неугомонные. 14–15, 16) Лу – малый олень, весною в феврале мес. особенно замечается по плодотворной силе и появлению детенышей, также как змеи – шэ, любят в весеннее время выползать из своих нор, и по преимуществу инь – земляные черви. |
| В течение четверти века война с Византией была привычным делом My'abuu. Значительные успехи на суше и на море в начале 50-х годов не получили дальнейшего развития. Втянувшись в борьбу за верховную власть в Халифате, он вынужден был дорогой ценой купить мир с Византией, чтобы сосредоточить все силы для этой борьбы. После победы такой обременительный мир стал ненужным. Как свидетельствует маронитская хроника, My'abuйa, обретя власть, порвал договор и заявил: «Если ромеи хотят мира – пусть платят джизью» 421 . Военные действия начались весной 662 г. Арабские историки говорят о них очень скупо и не всегда точно. Так, aл-Йa'kyбц сообщает, что My'abuйa, возвратившись в Сирию из Ирака, узнал о приближении многочисленного византийского войска во главе с императором и поспешил заключить в начале 42 г. х. (май 662 г.) мирный договор, по которому обязывался платить 100 000 динаров (ежегодно?). Договор 41 или 42 г. х. упоминают и некоторые другие историки, не указывая его условий. В противоположность этому Феофан упоминает в 21-м году правления Константа (сентябрь 661 – август 662 г.) опустошительный набег арабов, которые увели много пленных. О том же говорит и ат-Табари: «В этом (т. е. 42/662–63 г.) году мусульмане совершили поход на аланов (ал-лан), а также совершили поход на ар-Рум, обратили их, как говорят, в позорное бегство и убили множество их патрикиев» 422 . Подробно о поражении византийцев рассказывает армянский историк Гевонд, согласно которому My'abuйa в первом году своего правления стал готовиться к походу на Византию. Константин (сын Константа, остававшийся в Константинополе) приказал командующему войском (ополчением?) Киликии выступить против арабов и призвал на помощь Смбата Багратуни. Опасаясь репрессий со стороны византийцев, к ним присоединился и Вард, сын Теодороса Рштуни, придерживавшегося арабской ориентации. Столкновение византийцев с арабами произошло где-то на Евфрате, иначе говоря, в пределах Четвертой Армении. Византийцы навели наплавной мост, переправились через Евфрат и вступили в сражение с арабами. Когда Вард, вызвавшийся охранять переправу, увидел, что арабы одерживают верх, то перерезал канаты, скреплявшие мост, и ушел со своим отрядом. Византийское войско, прижатое к реке, понесло огромные потери. Это сражение произошло в страстную субботу, пришедшуюся в 662 г на 16 апреля 423 . Эта точная дата на 10 дней раньше начала 42 г. х., и, по-видимому, этим объясняется то, что сведения об этой кампании датируются то 41, то 42 г. х. Несомненно, в связи с этой кампанией в Четвертой Армении оказался умерший там Хабиб б. Маслама 424 . Поражение, видимо, заставило византийцев заключить перемирие с выгодными для арабов условиями (а не наоборот, как у aл-Йa'kyбu). |
|
|
