| Впрочем, вокруг А. И. Дубровина и других лидеров «Черной сотни» находилось масса провокаторов и прочих неблагонадежных личностей. Прошлой весной в Государственном архиве РФ, в фонде 116 (фонд «Всероссийского Дубровинского СРН») я нашел любопытный документ - датированное январем 1912 года письмо некоего анонима в адрес Дубровина с предложениями услуг наемного убийцы. За устранение каждого политического оппонента этот «деятель» требовал с Дубровина по 1000 рублей. При этом аноним ссылается на якобы имевшийся у СРН «опыт» в организации убийства М. Я. Герценштейна. Понятное дело, что лидер СРН на эту провокацию не поддался, да и вряд ли вообще желал этого в силу хотя бы своих религиозных убеждений. Почему в массовом сознании укоренился по отношению к черносотенцам ярлык «погромщиков», «антисемитов»? Да потому что с самого начала ведущие печатные органы, тогдашние СМИ, принадлежали оппонентам «Черной сотни» - либералам и левым, которые не гнушались никакими средствами, дабы оклеветать своих противников. А впоследствии все эти ярлыки плавно перешли в советскую, коммунистическую пропаганду, а после краха СССР - в либеральную гайдаровско-чубайсовскую. И только сейчас, в наше время, усилиями честных историков, изучающих Русский консерватизм, эти идеологические штампы постепенно сбрасываются в корзину истории. - Какое влияние, кроме идеологического (разработки национального самосознания), оказали деятели черносотенного движения на Россию, какую роль сыграли в нашей истории? Можно ли их политический опыт, уроки их взаимодействия с государственной властью как-то использоваться в наше время? - Черносотенцы, как и славянофилы, способствовали пробуждению национального самосознания Русского народа. Это было особенно важно в период революционной смуты 1905-1907 годов. Надо сказать, что к октябрю 1905 года, когда был подписан Манифест 17 октября, революционеры всех мастей уже всецело господствовали в России, парализовав работу органов государственной власти, предприятий, учреждений, железных дорог. Т. н. «октябрьская политическая стачка» практически полностью остановила жизнь страны. Многие отказывались работать не потому, что разделяли революционные идеи, а «страха ради иудейска»: до того люди были напуганы революционным террором! И тогда часть простого народа, ведомая некоторыми (к сожалению, далеко не всеми) представителями дворянства и патриотически настроенной интеллигенции, самоорганизовалась, проявила чувства гражданственности и патриотизма и оказала отпор разбушевавшейся «красной сотне». Революционная смута была на время остановлена, в стране на протяжении последующих десяти лет воцарились порядок и стабильность. |
| в юго-зап. Руси XVI в. В законе Винодольском 1280 года народное собрание называется «куп» или «вкуп» (Винодолом в древнее время называлось часть Хорватской земли, находившаяся при море.) У Сербов до сих пор народное собрание называется «скуп». См. Иванишева, О древ. сельск. общ. в юго-з. России, примеч. 2, стр. 6, «Рус. Беседа» 1857 г., кн. VII. Священники в г. Пскове тоже соединялись в «купы», избирая своего поповского старосту; эта должность в XVI в., по административному распоряжению, была введена во всем Московском государстве. См. выражение «не вкупнии попы», в Полн. Собр. рус. Лет., т. V, стр. 22. О существовании «копы» и «копного суда» в Литве см. у Нарбута « Dz. star. nar. Litew», т. III, Вильна, 1838 г. стр. 314, 315. Также у Ярошевича. Obr. Litwy, т. I, стр. 159, 166. 41 В городе Луцке, несмотря на право Магдебургское, которым он пользовался, предместье его Окопища долгое время продолжало сохранять связь с селениями Вышками, Жиличином, Теремных и др. и составляло с ними одну общину. 42 В Литовском статуте, по свидетельству Иванишева (О древ. сельск. общ. в юго-зап. России) в первый раз находим ясные и определенные сведения о существовании сельских общин в юго-западной России, об их древнем обычном праве и народных собраньях. Во всех трех редакциях статута (1529, 1568 и 1588 г.г.) сельская община является не новым, а стародавним установлением. По замечанию Спрогиса (предис. к XVIII т. Акт. Вилен. Арх. Ком., 1891 в.) Литовский Статут взял копный суд под свое покровительство и дал ему свою санкцию. – Для примера, подтверждающего полное сходство копного суда с древнерусским народным судом, приведем обычай «отвода следа на копе» и уплаты пени тем селом, куда приведет копу след преступника, если жители этого села «не выйдут на копу» по её троекратному зову и «не возьмут следа». Сравни постановление Рус. Прав., стат. CXXX, по редакции Калачева. Даже типичные выражения рус. прав., как, напр., «лице» (вещест. улика) «след» и т. п. сохранились в языке копных судов. Интересен также обряд «ставить шапку» (им пользовались как жалобщик, так и ответчик) при важной ссылке на свидетелей; иногда противная сторона приставляла свою шапку, т. е. соглашалась на допрос тех же свидетелей. 43 В некоторых местностях коповище располагалось под дубами, как, напр., в Дубровинском имении (в Витебском воеводстве), где даже один дуб носил название «присяжного»; ист. юрид. мат. Сазонова, т. XXVI, стр. 78, 84. 44 Помещики имели право, по добровольному согласию, предоставлять копе решение споров, возникавших между ними. По замечанию Спрогиса, в большинстве случаев сами помещики обращались к содействию копного суда по своим нуждам и по нуждам их крестьян. Несомненное участие «земян» (помещиков) и вообще шляхты в копных собраниях, совещаниях и решениях ясно усматривается из весьма многих документов. Иванишев указывает, что копа имела право производить следствие над помещиком. Обстоятельный акт о копном суде – в ист. юрид. мат. Сазонова, вып. XXV стр. 239. |
| Из-за балбеса да такая кутерьма! — ей казалось, что это какой-то нелепый сон. Говорила тогда, что надо его в вологодскую деревню сослать — так нет, лебезит проклятый Иудушка: оставьте, маменька, в Головлеве! — вот и купайся теперь с ним! Жил бы он там заглазно, как хотел, — и Христос бы с ним! Свое дело сделала: один кусок промотал — другой выбросила! А другой бы промотал — ну, и не погневайся, батюшка! Бог — и тот на ненасытную утробу не напасется! И все бы у нас было смирно да мирно, а теперь — легко ли штуку какую удрал! ищи его по лесу да свищи! Хорошо еще, как живого в дом привезут — ведь с пьяных-то глаз и в петлю угодить недолго! Взял веревку, зацепил за сук, обмотал кругом шеи, да и был таков! Мать ночей недосыпала, куска недоедала, а он, на-тко, какую моду выдумал — вешаться вздумал. И добро бы худо ему было, есть-пить бы не давали, работой бы изнуряли — а то слонялся целый день взад и вперед по комнате, как оглашенный, ел да пил, ел да пил! Другой бы не знал, чем мать отблагодарить, а он вешаться вздумал — вот так одолжил сынок любезный! Но на этот раз предположения Арины Петровны относительно насильственной смерти балбеса не оправдались. К вечеру в виду Головлева показалась кибитка, запряженная парой крестьянских лошадей, и подвезла беглеца к конторе. Он находился в полубесчувственном состоянии, весь избитый, порезанный, с посинелым и распухшим лицом. Оказалось, что за ночь он дошел до дубровинской усадьбы, отстоявшей в двадцати верстах от Головлева. Целые сутки после того он проспал, на другие — проснулся. По обыкновению, он начал шагать назад и вперед по комнате, но к трубке не прикоснулся, словно позабыл, и на все вопросы не проронил ни одного слова. С своей стороны, Арина Петровна настолько восчувствовала, что чуть было не приказала перевести его из конторы в барский дом, но потом успокоилась и опять оставила балбеса в конторе, приказавши вымыть и почистить его комнату, переменить постельное белье, повесить на окнах шторы и проч. На другой день вечером, когда ей доложили, что Степан Владимирыч проснулся, она велела позвать его в дом к чаю и даже отыскала ласковые тоны для объяснения с ним. |
| В 1908-09 гг. была организована кампания по дискредитации лидера СРН, которого обвинили в организации убийства депутата Госдумы Герценштейна. Хотя против Дубровина не имелось никаких серьезных доказательств, финляндским судом был выписан ордер на его арест. Он вынужден был уехать из Петербурга на несколько месяцев. Этим воспользовались его конкуренты внутри Союза. В 1909 г. в СРН была организована «бархатная революция» – сторонники Дубровина выведены из состава Главного Совета. В результате в 1909-12 гг. мощная монархическая организация была дезорганизована распрями, которые завершились расколом и созданием двух параллельных Союзов Русского Народа: дубровинского и марковского. Только незадолго до революции в 1916 г. сторонники Дубровина и Н.Е.Маркова примирились, и началось воссоздание единой структуры, но было уже поздно. После февральского переворота 1917 г. Дубровин был арестован одним из первых, уже 28 февраля он был доставлен в штаб революции – Госдуму, а его квартира опечатана. Дубровина заточили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, он томился в заточении до середины октября. Неоднократные просьбы изменить меру пресечения в связи с ухудшением здоровья оставались без внимания власть предержащих. Пришедшие к власти большевики вновь арестовали вождя СРН и перевезли его в Москву. Он был расстрелян уже после окончания гражданской войны, когда большевики лицемерно объявили об окончании «красного террора». Его вина перед новой властью состояла в том, что Дубровин был лидером русской православно-патриотической организации. Также сегодня мы вспоминаем мецената, коллекционера, художницу М.К.Тенишеву (1867-1928). Мария Клавдиевна Тенишева родилась 20 мая 1858 г. в семье коллежского секретаря. Рано вышла замуж за Р.Н.Николаева. У супругов родилась дочь, однако брак не сложился. Вскоре Мария Клавдиевна с маленькой дочерью уезжает в Париж учиться пению. У нее было прекрасное сопрано. В 1892 г. Мария вступила в брак с князем В.Н.Тенишевым – крупным российским промышленником (родные мужа бесприданницу не признали, и в родословную князей Тенишевых Мария Клавдиевна не была вписана). Супруги поселились недалеко от Бежицкого завода в имении Хотылево, приобретенном князем Тенишевым в Брянском уезде Орловской губернии, где княгиней была основана одноклассная школа. Просветительская деятельность княгини Тенишевой началась с организации ремесленного училища близ Бежецкого завода, столовой и клуба для рабочих завода. |
| Старуха барыня — не кто иная, как Арина Петровна Головлева; умирающий владелец дубровинской усадьбы — ее сын, Павел Владимирыч; наконец, две девушки, Аннинька и Любинька, — дочери покойной Анны Владимировны Улановой, той самой, которой некогда Арина Петровна «выбросила кусок». Прошло не больше десяти лет с тех пор, как мы видели их, а положения действующих лиц до того изменились, что не осталось и следа тех искусственных связей, благодаря которым головлевская семья представлялась чем-то вроде неприступной крепости. Семейная твердыня, воздвигнутая неутомимыми руками Арины Петровны, рухнула, но рухнула до того незаметно, что она, сама не понимая, как это случилось, сделалась соучастницею и даже явным двигателем этого разрушения, настоящею душою которого был, разумеется, Порфишка-кровопивец. Из бесконтрольной и бранчивой обладательницы головлевских имений Арина Петровна сделалась скромною приживалкой в доме младшего сына, приживалкой праздною и не имеющею никакого голоса в хозяйственных распоряжениях. Голова ее поникла, спина сгорбилась, глаза потухли, поступь сделалась вялою, порывистость движений пропала. От нечего делать она научилась на старости лет вязанию, но и оно не спорится у ней, потому что мысль ее постоянно где-то витает — где? — она и сама не всегда разберет, но, во всяком случае, не около вязальных спиц. Посидит, повяжет несколько минут — и вдруг руки сами собой опустятся, голова откинется на спинку кресел, и начнет она припоминать… Припоминает, припоминает, покуда старческая дремота не охватит всего старческого существа. Или встанет и начнет бродить по комнатам и все чего-то ищет, куда-то заглядывает, словно женщина, которая всю жизнь была в ключах и не понимает, где и как она их потеряла. Первый удар властности Арины Петровны был нанесен не столько отменой крепостного права, сколько теми приготовлениями, которые предшествовали этой отмене. Сначала простые слухи, потом дворянские собрания с их адресами, потом губернские комитеты, потом редакционные комиссии — все это изнуряло, поселяло смуту. Воображение Арины Петровны, и без того богатое творчеством, рисовало ей целые массы пустяков. То вдруг вопрос представится: как это я Агашку звать будут? чай, Агафьюшкой… а может, и Агафьей Федоровной величать придется! То представится: ходит она по пустому дому, а людишки в людскую забрались и жрут! Жрать надоест — под стол бросают! То покажется, что заглянула она в погреб, а там Юлька с Фешкой так-то за обе щеки уписывают, так-то уписывают! Хотела было она реприманд им сделать — и поперхнулась. «Как ты им что-нибудь скажешь! теперь они вольные, на них, поди, и суда нет!» Как ни ничтожны такие пустяки, но из них постепенно созидается целая фантастическая действительность, которая втягивает в себя всего человека и совершенно парализует его деятельность. Арина Петровна как-то вдруг выпустила из рук бразды правления и в течение двух лет только и делала, что с утра до вечера восклицала: |
| К тому же и физическое его здоровье резко пошатнулось. Он уже серьезно кашлял и по временам чувствовал невыносимые приступы удушья, которые, независимо от нравственных терзаний, сами по себе в состоянии наполнить жизнь сплошной агонией. Все внешние признаки специального головлевского отравления были налицо, и в ушах его уже раздавались стоны братца Павлушки-тихони, задохшегося на антресолях дубровинского дома. Однако ж эта впалая, худая грудь, которая, казалось, ежеминутно готова была треснуть, оказывалась удивительно живучею. С каждым днем вмещала она все большую и большую массу физических мук, а все-таки держалась, не уступала. Как будто и организм своей неожиданной устойчивостью мстил за старые умертвия. «Неужто ж это не конец?» — каждый раз с надеждой говорил Иудушка, чувствуя приближение припадка; а конец все не приходил. Очевидно, требовалось насилие, чтобы ускорить его. Одним словом, с какой стороны ни подойди, все расчеты с жизнью покончены. Жить и мучительно, и не нужно; всего нужнее было бы умереть; но беда в том, что смерть не идет. Есть что-то изменнически-подлое в этом озорливом замедлении умирания, когда смерть призывается всеми силами души, а она только обольщает и дразнит… Дело было в исходе марта, и страстная неделя подходила к концу. Как ни опустился в последние годы Порфирий Владимирыч, но установившееся еще с детства отношение к святости этих дней подействовало и на него. Мысли сами собой настроивались на серьезный лад; в сердце не чувствовалось никакого иного желания, кроме жажды безусловной тишины. Согласно с этим настроением, и вечера утратили свой безобразно-пьяный характер и проводились молчаливо, в тоскливом воздержании. Иудушка и Аннинька сидели вдвоем в столовой. Не далее как час тому назад кончилась всенощная, сопровождаемая чтением двенадцати евангелий, и в комнате еще слышался сильный запах ладана. Часы пробили десять, домашние разошлись по углам, и в доме водворилось глубокое, сосредоточенное молчание. Аннинька, взявши голову в обе руки, облокотилась на стол и задумалась; Порфирий Владимирыч сидел напротив, молчаливый и печальный. |
| Об этом следователям ЧСК летом 1917 г. говорил и Н.Е. Марков: «Соколов: В чем выражалось неблагоприятное отношение Столыпина? Марков: В том, что он всячески, через своих подчиненных, поддерживал рознь в Союзе. Зная совокупность политики Столыпина, как к нам относились на местах, как наших союзников преследовали и выгоняли со службы, можно убедиться в том, что по внешности к нам относились хорошо и даже субсидировали, а в сущности нас уничтожали. Соколов: Вы сказали: " всячески поддерживали рознь " . Что это значит, каким путем министр внутренних дел поддерживал рознь между отдельными организациями? Марков: Способы мне не известны, но известно, что мою идею и идею моих ближайших единомышленников всячески расстраивали, а идея была создание единого монархического органа. Соколов: Каким же способом административного воздействия или какого-либо иного образа действий министр внутренних дел мешал вашей идее осуществиться? Марков: Так, конкретно отвечать на этот вопрос очень трудно. Политика его влекла к розни; например, одним союзам покровительствовали на местах, а другие преследовались. Соколов: Каким союзам покровительствовали и какие преследовали? Марков: Это зависит от географии. Рознь поддерживали всячески: в одних городах поддерживали наших, в других - дубровинских, в третьих - третьих, во всяком случае, эта разность правительственного отношения несомненно имела значение» [cxlviii] . Далее Н.Е. Марков уточнил: «Столыпин [...] не желал уничтожения Союза, но боялся слишком большого его усиления» [cxlix] . По-иному о том же самом писал генерал А.А. Мосолов: П.А. Столыпин «понимал симпатии Царя к правым и пошел навстречу им, но лишь настолько, насколько они были ему [Столыпину] нужны» [cl] . (Однако «понимал» не значит, разумеется, одобрял .) По словам видного деятеля черносотенного движения Е.А. Полубояриновой, П.А. Столыпин выделил в 1906 г. дубровинскому Союзу субсидию в 150 тысяч рублей с тем, чтобы большая ее часть была потрачена на проведение в Думу В.М. Пуришкевича. «Это было желание самого Столыпина» [cli] . |
| Полный разрыв произошёл в мае 1910 года, когда из Главного Совета вынуждены были выйти все сторонники Дубровина, а обновленческий Главный Совет отказался признавать органом Союза, оставшуюся в руках Дубровина, газету " Русское знамя " и учредил собственный еженедельный орган Союза " Вестник Союза Русского Народа " . Внутренняя борьба в Союзе Русского Народа длилась еще два с лишним года. Полное размежевание и учреждение фактически самостоятельных организаций - Союза Русского Народа под руководством Н.Е.Маркова и Всероссийского Дубровинского Союза Русского Народа под руководством А.И.Дубровина - произошло весной - летом 1912 года. Раскол в Союзе серьезно подорвал позиции правых в обществе. Одним из следствий раскола стало обособление наиболее крупных и дееспособных местных отделов, которые, не желая участвовать в междоусобной борьбе, поспешили зарегистрироваться как самостоятельные монархические организации. Словом политика П.А.Столыпина в отношении Союза Русского Народа привела к тому, что из мощного многочисленного Союза он превратился в конгломерат организаций, лидеры которых подозревали друг друга в тайных кознях и постоянно враждовали. Один из ближайших сподвижников Столыпина бывший Одесский градоначальник И.Н.Толмачев писал 12 декабря 1911 года: " Меня угнетает мысль о полном развале правых. Столыпин достиг своего, плоды его политики мы пожинаем теперь; все ополчились друг на друга " . С 1912 года марковцы и дубровинцы двигались параллельными курсами, принимали по сути одинаковые решения, боролись с одними и теми же врагами, но тщательно избегали даже намека на сближение. Более того, не прекратились распри, Дубровин и Марков постоянно нападали друг на друга, официальные органы обеих союзов не жалели чёрной краски в описании действий своих единомышленников. Даже в расследовании обстоятельств ритуального убийства Андрюши Ющинского, по которому практически совпадали позиции всех монархических организаций, Союз Русского Народа и Всероссийский Дубровинский Союз Русского Народа действовали обособленно. |
| Ядром первого из " центров " стало ЦНРО, а второго - КО РС. Причём, вокруг последнего объединились: ОЦСПП, Второй отдел СРН в Пятницком приходе города Казани, Боголюбский отдел СРН и целый ряд иных " союзнических " отделов продубровинской ориентации, открытых к тому времени в Казанской губернии А.Т.Соловьёвым и его единомышленниками. Новая черносотенная структура, действовала под именем " Объединённых монархических обществ и союзов при Казанском отделе " Русского Собрания " (или попросту " объединённых обществ " ). Вначале её руководителем считался епископ Мамадышский Андрей (в миру - князь А.А.Ухтомский), однако уже в скором времени полный контроль над ней перешёл к А.Т.Соловьёву, избранному председателем " объединённых обществ " . " Конкурирующая " с ней право-монархическая сила оказалась представлена ЦНРО, Казанским Губернским отделом СРН и верными В.Ф.Залескому " союзническими " отделами. Причём, несмотря на изнурительное, с переменным успехом, " перетягивание каната " , которое долгое время наблюдалось в самой Казани, А.Т.Соловьёв и его соратники по-прежнему продолжали достаточно активно действовать в общероссийском " дубровинском " пространстве. По сведениям, собранным историком А.Д.Степановым, Александр Титович являлся участником целого ряда общероссийских монархических съездов и совещаний. Так, он принимал участие в Третьем и Четвёртом Всероссийских съездах Русских Людей, проходивших, соответственно - в Киеве 1 - 7 октября 1906 г. и в Москве 26 апреля - 1 мая 1907 г. Во время раскола в право-монархическом движении А.Т.Соловьёв участвовал в Пятом Всероссийском съезде СРН (известном как " Съезд сторонников Дубровина " ), проходившем в Москве 21 ноября - 1 декабря 1911 г., на котором был избран товарищем председателя съезда, а по его итогам - кандидатом в члены Главного Совета " Всероссийского Дубровинского Союза Русского Народа " . Кроме того, Александр Титович также принимал участие в Петроградском совещании монархистов 21 - 23 ноября 1915 г. При этом, одновременно с политической деятельностью, А.Т.Соловьёв не на миг не прекращал заниматься делами КОТ. Причём, определить, что здесь являлось для него приоритетом, практически невозможно, так как две руководимые им организации - КОТ и КО РС - по сути дела слились между собой, превратившись в своеобразный гибрид политической право-монархической организации и религиозно-просветительного общества. Уже 15 декабря 1905 г. и.д. Казанского губернатора полковник А.А.Рейнбот, заметно благоволивший к правым монархистам, дал разрешение Совету КО РС на открытие при чайно-столовой КОТ " читальни-библиотеки " из книг, относящихся к задачам " общества " . |
| сост. М.А. Бабкин VI. Телеграммы, письма и обращения мирян к светским и церковным властям и к народу Как ярко, как величаво то великое прошлое, которое чтим мы, монархисты. Вся история России есть история Монархии. Н. Тальберг ( Тальберг Н.Д. Перед судом правды. Третий Рим: возвышение и крушение. Чаемая монархия. Русская смута. М., 2004. Кн. 2. С. 515). 677. Телеграмма императору Николаю II Саратовских отделов Союза русского народа (Дубровинского) 889 и Союза имени Михаила Архангела 890 Февраль 1917 г. Царское Село, Его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю Александровичу. Великий Государь и Страдалец за землю Русскую! Скорбит Твое кроткое сердце, тревожится Твоя добрая прямая душа при виде начавшейся внутренней смуты. Законодательные учреждения подают пример чудовищного беззакония, они стремятся вырвать твою отеческую Царскую власть над русской Землей. Лестью, коварством, угрозами революции они принуждают Тебя отдать им те верховные права, которые Твой предок Михаил Федорович Романов получил от Русской земли в 1613 году. Вся Россия продолжает смотреть на Тебя так же, как смотрела на родоначальников Твоей славной династии, как на самодержавного, неограниченного русского Царя-Самодержца. Только слепцы и сознательные ненавистники и презрители 891 русского народа желают перемены государственного строя на заграничный лад, желают для того, чтобы раздробить великую Русскую Державу, чтобы подчинить ее инородцам и космополитам. Нет никакого сомнения – перемена Самодержавного строя на парламентальный 892 есть измена России. Великий Государь! Земно кланяемся и слезно умоляем Тебя: не слагай с Себя, правда, тягчайшего царского бремени, не изменяй и воле народа, выразившейся в его присяге Царю-Самодержцу. По уполномочию собрания [Саратовского] Губернского отдела Дубровинского Союза р[усского] н[арода] Председатель отдела [Г.И.] Карпенко, 893 священник М. Платонов. Председатель народного Союза Мих[аила] Архангела Гришин, священник М. Генерозов. 894 Почаевский листок. Почаев, 1917. 8. Февраль. С. 2 (8). |
|
|
