| Засим я, прожив на свете семьдесят пять лет, пять месяцев и девятнадцать дней, по долгу естества ожидаю кончины дней моих. «Далее вписано другою рукою: „а помре Леонтий Травин 1818 года февраля 16 дня“» (примеч. первого публикатора). «Далее вписано другою рукою: „а помре Леонтий Травин 1818 года февраля 16 дня“» (примеч. первого публикатора). Велье — село Опочецкого уезда Псковской губернии, расположенное на границе Московской Руси и Великого княжества Литовского, в XIV–XVI bb. было местом сражений с литовцами и ливонцами; в начале XVIII b. считалось «пригородом» Пскова. Велье — село Опочецкого уезда Псковской губернии, расположенное на границе Московской Руси и Великого княжества Литовского, в XIV–XVI bb. было местом сражений с литовцами и ливонцами; в начале XVIII b. считалось «пригородом» Пскова. Причетник — младший член церковного причта (псаломщик, дьячок). Причетник — младший член церковного причта (псаломщик, дьячок). Ягужинский Павел Иванович (1683–1736), граф — с 1722 г. генерал-прокурор Сената. В 1731 г., при воцарении Анны Иоанновны, был отправлен послом в Берлин. Ягужинский Павел Иванович (1683–1736), граф — с 1722 г. генерал-прокурор Сената. В 1731 г., при воцарении Анны Иоанновны, был отправлен послом в Берлин. Ягужинская Анна Гавриловна (урожд. Головина;? — 1760) — жена П. И. Ягу-Жинского с 1723 г. Ягужинская Анна Гавриловна (урожд. Головина;? — 1760) — жена П. И. Ягу-Жинского с 1723 г. Рус. старина. 1879. С. 373. См. также: Курмачёва М. Д. Крепостная интеллигенция России. Вторая половина XVIII — начало XIX века. М., 1983. Рус. старина. 1879. С. 373. См. также: Курмачёва М. Д. Крепостная интеллигенция России. Вторая половина XVIII — начало XIX века. М., 1983. Четверик — мера сыпучих тел, приблизительно равная пуду (ржи), то есть К.38 кг. Четверик — мера сыпучих тел, приблизительно равная пуду (ржи), то есть К.38 кг. Рус. старина. 1879. С. 373. См. также: Курмачёва М. Д. Крепостная интеллигенция России. Вторая половина XVIII — начало XIX века. М., 1983. |
| Л.; 6) блюдо серебряное 7116 [(1607/08)] года; 7) блюдо серебряное 7192 [(1683/84)] года; 8) блюдо серебряное 1708 года; 9) ковш серебряный 7137 10) ковш серебряный 7191 [(1683/84)] 11) ковш серебряный без рукоятки 1765 12) крест напрестольный басменный; 13) панагия Благовещение с жемчужным крестом; 14) панагия «Господь Вседержитель» и «Знамение» с жемчугом; 15) панагия св. Гурий 16) панагия «Господь Вседержитель» на стекле (дефектная); 17) панагия в виде креста эмалевая; 18) Панагия аспидная с мелким жемчугом; 19) панагия «Господь Вседержитель» 1702 года; 20) панагия «Вознесение», миниатюра; 21) панагия «Знамение» с эмалью; 22) панагия «Благовещение» с польской надписью; 23) панагия «Знамение» на стекле (дефектная); 24) панагия «Христос» в виде Петра I, миниатюра; 25) панагия деревянная резная «Благовещение» с жемчугом; 26) панагия костяная резная с 15 изображениями; 27) панагия круглая маленькая с крупным жемчугом; 28) Панагия маленькая 8-угольная с изображением Эммануила. Настоящий акт составлен в г[ороде] Казани в двух экземплярах – один для кафедрального собора, другой для Музейной комиссии. Означенные вещи в сем акте сдали: кафедральный протоиерей А. Яблоков, кафедрального собора священник А. Сердобольский, кафедрального собора староста С. Угрюмов. Означенные в настоящем акте предметы искусства и старины принял М. Худяков. С подлинным верно: предс[едатель] Муз[ейной] ком[иссии] [В. Егерев]. Означенная в сем акте коллекция занесена во врем[енную] Главную книгу Центр[ального] музея ТССР за 8 от 23/IX–24 г. Директор Музея [Н. Воробьев]. 50 23 сентября 1924 г. – Отношение Музейной комиссии Татнаркомпроса в Центральный музей ТАССР Музейная комиссия в заседании своем 26 августа т[екущего] г[ода] постановила предметы искусства и старины, находящиеся в ризнице кафедрального собора г[орода] Казани и состоящие на учете Музейной комиссии, передать на хранение в Центральный музей ТССР. Во исполнение этого постановления состоялась приемка от общины верующих и передача в Центральный музей по акту от 16 сентября 1924 г. |
| Как представляется, в этом случае фигуру Иосифа (Шумлянского) не следовало обходить молчанием. В «Воссоединении…» он справедливо характеризуется как сторонник унии, но в данном случае важны его близкие контакты с королем Яном Собеским, с помощью которого он смог утвердиться на Львовской кафедре, а о его отношении к османам говорит тот факт, что он — бывший офицер польской армии — вместе с собранными им отрядами казаков участвовал в битве под Веной в 1683 г. и был ранен в левое плечо . Очевидно, что власти Османской империи позаботились о том, чтобы православное духовенство на их территории не подчинялось власти такого иерарха. Оспаривать в данном случае связь смены церковных границ с османской политикой не приходится. Это, конечно, не исключает, что Константинопольская патриархия могла иметь при этом и другие планы. В. Г. Ченцова справедливо обратила внимание на свидетельства, согласно которым Панкратий — глава новой епархии — являлся также «экзархом всей Малой России». В этой связи она также справедливо указала на грамоту Иерусалимского патриарха Досифея 1678 г. с обещанием, что к православным Киевской митрополии будет прислан экзарх, однако не обратила внимания на то обстоятельство, что о посылке экзарха говорилось в контексте организации борьбы с униатами. Между тем никаких сведений о таких действиях митрополита Панкратия не сохранилось. Особенно показательно молчание обильных и широко изучавшихся ватиканских источников. К тому же возможности митрополита Панкратия в этом отношении были, несомненно, резко ограничены после начала в 1683 г. войны Речи Посполитой с Османской империей. Если какие-то усилия и предпринимались, то на этом примере Константинопольский патриархат мог еще раз убедиться в ограниченности своих возможностей влиять на конфессиональную ситуацию в Восточной Европе. Ченцова полагает, что образование Каменецкой митрополии побудило И. Самойловича хлопотать о поставлении митрополита в Киеве, но никаким конкретным материалом это положение не подтверждено. Снова отсутствует какая-либо попытка проверить свою гипотезу с помощью рассмотрения материалов Малороссийского приказа. |
| Как выполнил он свое обещание, не известно. Но довольно того, что в это время были на Руси ученые протестанты, которых озабочивало отыскание подлинного текста славянской Библии. Нет ничего несбыточного в предположении, что подобные личности с подобными услугами являлись в России и в эпоху исправления священных книг, и что главный исправитель текста пользовался их просвещенным содействием, (а воспользоваться было чем: протестанты до этого времени успели много сделать для филологии и экзегиса). Но чтобы не раздражать предубеждений невежественной толпы, от которых он так много выстрадал, он должен был обращаться к их мудрому содействию тайно, скрытно, и потому оно осталось неизвестным для истории. Великое дело исправления Библии и все просветительное движение, по смутным обстоятельствам церковным и гражданским, приостановилось, как известно, на 20 лет (с 60 до 80 годов). Но коль скоро оно было возобновлено и снова приступили к переводам и исправлению Библии, исправители уже не так прикровенно обращаются за помощью протестантов. Аврамий Понкратьевич Фирсов, переводчик посольского приказа, в 1683 г. переводя Псалтирь на народный русский язык и исправляя ее по славянскому и еврейскому текстам, «следовал нередко и Лютерову переводу» 349 . Очень могло быть, что самая мысль о переводе такой общеупотребительной священной книги на живую народную речь внушена ему была протестантами, которые повсюду, куда проникала их вера, переводили Библии на местные общеупотребительные языки. Около того же 1683 г. у лучших русских людей, например у царского посланника Головина, созрела мысль иметь на простом русском языке не одну псалтирь, но и всю Библию – мысль весьма важная для своего времени, приведенная вполне в исполнение в наши недавние дни. И вот они шлют письма за письмами к пастору лифляндского города Мариенбурга Глюку – личности, пользовавшейся всеобщей известностью за свой ученость, языкознание, особенно же за труды по переводу священного писания для латышей. Поощряемый этими письмами и советами друзей из Германии, Глюк «с упованием на милость Божию изготовил на русском языке (какие-то) школьные книги, содержал у себя с немалым иждивением, русского пожилого священника (по некоторым известиям – ученого монаха из Пичуговского монастыря близ лифляндской границы) и с помощью него перевел славянскую Библию на простой русский язык» 350 . |
| Ркп. Каз. Ак. 2122, в 8-ку, лл. 235–об. 236: челобитная соловецкого диакона Игнатия царю Алексею Михайловичу. Есть основание думать, что челобитная писана ранее 1667 года, – еще до выхода Игнатия из Соловецкого монастыря, – но то обстоятельство, что она сохранилась в раскольническом сборнике, говорит за её известность в среде последователей раскола и XVII века. Печатаем эту челобитную в приложениях под 7. б) А. И. IV, 248: расспросные речи выходцев из Соловецкого монастыря, от 23 октября 1674 года (ср. III, 323–45). – V, 127: царская грамота о новгородских раскольниках, бежавших в Швецию, от 27 августа 1685 года. – 223: дело о пудожских раскольниках 1693 года. в) Доп. А. И. VIII, 50 – X, 3: акты, относящиеся к расколу в Сибири. – XII, 10: дело о псковском расколоучителе Герасиме Павлове 1685 года. 17: акты, относящиеся к расколу на Дону. г) Нов. мат. для ист. стар. собр. Е. В. Барсовым . М. 1890. – 4, отписки о псковских раскольниках Ивашке Меркурьеве и Мартине Кузмине, 1683 года. – 5: дело о кольском раскольнике Ивашке Самсонове, 1683 года. – 14, 26: из актов, относящихся к истории соловецкого восстания. д) В. Г. Дружинин . Раскол на Дону в конце XVII века. Спб. 1889. В приложении здесь напечатаны: 1–7: документы из следственного дела о Козме Косом; 9: допрос донских казаков-раскольников, 1688 года. К второму разряду относятся документы, напечатанные: а) Собр. пост. по в. п. и. I, 33. – III, 1036. – IV, 1323. – V, 1604. б) Есипов. Раск. д. XVIII века, т. I, стр. 91–100. Таковы источники для нашего исследования. Так как в XVII веке внутренние вопросы в расколе, как это само собою понятно, только еще зарождались, то для уяснения их важности и значения, особенно вопросов менее крупных, о которых и памятники говорят скуднее, необходимо было до некоторой меры связать рассматриваемое время с ближайшим последующим. Отсюда, в конце обозрения известного вопроса мы делаем, в нужных случаях, примечание, с указанием относящихся к нему памятников начала XVIII века. Что же касается литературы нашего предмета, то на вопрос, имели ли мы себе предшественников, мы можем отвечать и утвердительно, и отрицательно, смотря по постановке этою вопроса. |
| Отсюда неизбежное текстуальное пересечение грамот, тем более компонентов титулования, различаемых лишь мерой детализации и гротескной изобретательности. В комментарии отмечены места «Переписки», подобные мотивам европейских памфлетов, а также несомненно перенятые фигуральные обороты и образы, но это сходство или использование отдельных компонентов никак не назвать «переводом» какого-либо из текстов, в которых они присутствуют и откуда заимствованы. Так что пометы «1663 г.» и особенно «перевод с немецкого писма» вполне могут служить не указанием источника «Переписки», а лишь сообщать ей подобие достоверности. На Руси XVII в. «Переписка» тоже не одинока. Она входит в круг вымышленных, оригинальных и переводных, грамот турецких султанов (и ответов на некоторые из них) к Ивану Грозному, к польским королям (Сигизмунду – 1621 г., Владиславу – 1637 г., Яну Собесскому – 1678 г.), к немецким владетелям и всем христианам – 1663 г., к чигиринским казакам – 1678 г. и опять к цесарю Леопольду – 1683 г. и перекликается с ними. (См.: Каган М. Д. Легендарный цикл грамот турецкого султана к европейским государям//ТОДРЛ. Т. XV. М.; Л., 1958. С. 225–250, а также упомянутую монографию Д. К. Уо). Текст «Переписки» печатается по рукописи РНБ, Археологическое собр., 43, второй половины XVII в.,л. 11–14об.,с исправлениями по списку из собр. Ф. А. Толстова, F.XVII.21, конца XVII в., л. 879–881. Переписка турецкого султана с Чигиринскими казаками «Переписка турецкого султана с Чигиринскими казаками» известна на русской, украинской, польской и немецком языках. Русская версия дошла до нас в списках последней четверти XVII в. и датирована 1678 г. Немецкий текст представлен печатной брошюрой 1683 г. и близок к русскому титулами как в письме султана, так и в ответе казаков, но по содержанию отличается от русского текста. Польские и украинские варианты бытуют только в списках XVIII в. Существуют различные мнения о происхождении памятника. Ряд ученых ( К. Харлампович , И. Борщак, Д. К. Уо) считают, что русская версия, созданная в среде служащих Посольского приказа, это перевод с польского, а сама «Переписка» возникла в Польше. Согласно другой точке зрения, в основе русской версии лежит украинский текст, дошедший до нас в поздних записях и существовавший первоначально в устной форме. Не исключено, что письмо султана действительно западноевропейского происхождения, а ответ казаков – украинский. |
| турки, подстрекаемые Францией, ворвались в Центральную Европу и осадили Вену. Так что, судя по дате русского текста, появление такой «Переписки» в 1669 г. вполне отвечало внешнеполитическим проблемам на южных рубежах России и, что не менее важно, указывало вероятного союзника в назревавшем столкновении с Портой. В ближайшие годы это столкновение стало реальностью. Сомнения наводит иное: подчеркнутая датировка при каждой из грамот – 1663 г., когда Австрия уже третий год отбивалась от турецких армий, – и полное отсутствие в тексте конкретных обстоятельств тех лет, как если бы памфлет составлялся лицом, только со стороны знавшим об этом конфликте, и в стереотипных угрозах и аргументах не найти ни локально-исторически привязанной информации, ни национально- или государственно-политических импульсов для подданных цесаря. Так с какими же целями создавалось, да и существовало ли такое «немецкое письмо»? Американский филолог Д. К. Уо, представивший впечатляющий перечень нескольких десятков европейских (немецких, французских, английских, итальянских, польских, голландских) антитурецких сочинений сходного характера, в общем вполне убеждает в той или иной близости «Переписки» этому, более века пополнявшемуся, кругу материалов (см.: Waugh D. Cl. The great turkes defiance. On the History ol the Apocryphal Correspondence of the Ottoman Sultan in its Moscovite and Russian Variants. Columbus (Ohio), 1978. P. 23–78) и даже называет прямой источник «Переписки» – гипотетичный немецкий текст, очень близкий к появившейся в 1683 г. (через полтора десятилетия после русского «перевода с немецкого») подобной же грамоте того же Мехмета IV к тому же цесарю Леопольду (р. 30:71). К сожалению, в объемистой монографии Д. К. Уо нет целых (кроме двух польских) европейских текстов. Нет даже опорного для суждений Уо полного немецкого текста 1683 г. Все материалы демонстрируются в обрывках, что затрудняет либо исключает для читателя независимую оценку предмета. Но главное, доводы Уо о переводном характере «Переписки» и конкретной ее источнике – недоказательны. |
| Пол Фрегози Часть IX. Угасание священной войны. Блестящая победа. Вена 1683 «В 1682 году Кара Мустафа начал свое роковое предприятие против Вены,» – так Кризи начинает свой рассказ о втором нападении турок на Вену, а первое случилось в 1529 году. «Восстание венгров под предводительством графа Текели против Австрии, вызванное фанатичной тиранией [австрийского] императора Леопольда, открыло доступ к сердцу империи; и Великий визирь собрал силы, которые, будучи умело использованы, могли бы нанести смертельный удар дому Габсбургов. 136 » К несчастью для мусульман и к счастью для Запада, Кара Мустафа применил свои силы крайне бездарно. Более того, они были растрачены так неумело, что не империя Габсбургов получила смертельный удар, а, Османская империя – худшее из многих тяжелых поражений, заставившее ее зашататься, хотя падение и заняло еще пару столетий. «Вполне вероятно, что не менее полумиллиона человек привелись в движение этим последним великим наступательным усилием османов против христианского мира», – пишет Кризи, черпающий большую часть своей информации из монументального труда Джозефа фон Хаммера «Histoire de l " Empire ottoman depuis son origine jusqúa nos jours 137 », переведенной с немецкого и опубликованной в Париже между 1835 и 1848 годами. Вместе с тысячами верблюдов, лошадей и мулов, и даже слонов, пушками, и муэдзинами, призывающими янычар и спахов на молитву и бой, гаремом, сопровождающим поход, для того, чтобы Кара Мустафа чувствовал себя счастливым, и десятками евнухов, чтобы содержать женщин гарема в должном порядке, это последнее великое мусульманское нападение на христианский мир началось из Эдирне 31 марта 1683 года. Около четверти миллиона солдат снова отправились на священную войну в предвкушении сексуально-гастрономических радостей рая, если им повезёт погибнуть в бою. Собрав по пути подкрепления в Валахии, Молдавии и Трансильвании, великое войско прибыло под стены Вены три с половиной месяца спустя, 14 июля. В нескольких милях от города они вырезали четыре тысячи жителей деревни Перхтольдсдорф, показав тем самым венцам, что их ждёт, если город падет. С вершины полуразрушенных крепостных стен столицы гарнизон наблюдал за турецкими кавалеристами, скачущими галопом вокруг города, и на возведение огромного палаточного городка, где Кара Мустафа основал свой гарем и штаб-квартиру. Желая не сильно повредить Вену, которая скоро будет принадлежать ему, Кара решил уморить жителей голодом. Это стало его роковой ошибкой. |
| С введением протестант. законодательства в Трансильвании (1557) инициатива распространения среди румын идей Реформации исходила уже от центральной власти, представленной кальвинистами. Напр., трансильванский кн. Янош II Жигмонд Запольяи на практике воплотил идею создания румынско-кальвинист. епископата для правосл. клириков, перешедших в кальвинизм. В последние 3 десятилетия XVI в., когда Трансильванией управляли князья-католики из семьи Батори, процесс обращения румын в кальвинист. веру замедлился, однако все равно имел место благодаря решениям гос. собрания, состоявшего по бóльшей части из приверженцев Реформации. Также на гос. уровне стала осуществляться переводческо-издательская деятельность: среди наиболее важных реализованных проектов этого периода были переводы на румын. язык книг Бытие и Исход (Palia de la Oratie. 1580/1582) на основе венг. издания Пятикнижия, выполненного Г. Хельтаи в Клуже (1551), и румын. издание Псалтири (Брашов, 1570/1573) - 1-й книги на румын. языке, отпечатанной на латинице. После Тридцатилетней войны (1618-1648) Трансильвания стала приобретать статус «бастиона» Реформации. Трансильванские князья взяли под свой патронаж обращение румын в кальвинизм, стремясь трансформировать правосл. иерархию в состав венгерского реформатского еп-ства ( Dumitran. 2015) (см. также ст. Трансильванская митрополия ). Трансильвания в составе монархии Габсбургов (кон. XVII в.- 1848 г.). Новая война с турками (1683-1699) была начата Свящ. Римской империей и Речью Посполитой, к-рые в 1684 г. организовали Священную Лигу с Папским гос-вом, Венецией, а затем - и с Московским царством (Вечный мир, 26 апр. (6 мая) 1686). Окончание войны было ознаменовано освобождением Центр. Европы из-под власти турок: победы союзников под Веной (12 сент. 1683), под Будой (2 сент. 1686) и под Мохачем (12 авг. 1687) вынудили турок уйти за Дунай (1688) и перейти к обороне (The Cambridge History of Turkey. 2006. P. 50-52). В условиях контрнаступления христ. гос-в, желавших приобщиться к разделу территориального наследства отступающей Османской империи, перед монархией Габсбургов открылась перспектива притязаний на территории, к-рые относились к венг. короне, в т. ч. на Трансильванию ( Pop. 2016. Vol. 2. P. 345-346). |
| Мирное соглашение в Карловицах стало знаковым событием в истории отношений между мусульманами и христианами: христианские страны раз и навсегда сокрушили мусульманскую империю и значительно сократили ее размеры. С тех пор христианский мир развивается и процветает, а большинство мусульманских стран влачит жалкое существование в относительной изоляции. В наше время многие с тревогой говорят, что началось второе противостояние между христианским миром и исламом. Современные христиане нередко смотрят на осаду Вены 1683 года и видят в текущих событиях повторение великой драмы. Если однажды американцы и британцы будут вынуждены вывести войска из Ирака, как когда-то советские войска были выведены из Афганистана, мусульмане осмелеют, и для христианского мира это будет означать великое поражение. С тем, что этого сценария следует избегать любой ценой, соглашаются не только американцы и западные страны, но и большинство христиан мира. Похоже, для нас самое главное – выживание христианского мира . Но можем ли мы утверждать, что выживание христианского мира – первый приоритет Бога? На таком допущении строились мои рассуждения раньше. Но я начал размышлять об этом и попытался представить себе, как Бог смотрит на наш мир. Если бы в 1683 году мусульмане одержали победу, означало бы это поражение для Бога, Его Царства и конец распространению Евангелия? Если бы Османская империя разбила войска христиан, стал бы Бог паниковать? Смотрит ли Бог на вещи так же, как мы? Исходим ли мы из допущения, что поражение христианского мира есть поражение Бога и Его Царства? Исходим ли мы из допущения, что, когда христианский мир контролирует ситуацию, Бог контролирует ситуацию? Возможно ли распространение Царства Божьего в мусульманском мире, если христиане в нем составляют меньшинство, а страной правит мусульманский правитель? О Царстве Божьем хорошо рассуждается в занимательной книге Грегорит Бойда «Миф о христианской нации» (Gregory Boyd, Myth of a Christian Nation ). К этой книге я вернусь в одной из глав приложения. |
|
|
